Пять великих мифов о России. Это не главная, но очень важная часть моей книги "Пути России от Ельцина до Батыя" https://www.youtube.com/watch?v=wwi0yB50dpo&list=PL_Py0ysjU3UyahjMJEw7TtZicVXNOXEhQ&index=1
Читать полностью…
Новый сюжет по мотивам моей книги "Пути России от Ельцина до Батыя". Я постарался показать, что развитие России после Великих реформ нельзя рассматривать, как черно-белое, т.е. развитие с противниками и сторонниками преобразований. Все было сложнее, и сами Великие реформы во многом вели к революции, хотя и оставались при этом по-настоящему Великими.https://www.youtube.com/watch?v=GaiS48Et3A4&list=PL_Py0ysjU3UyahjMJEw7TtZicVXNOXEhQ&index=1
Читать полностью…
Историк Николай Власов, автор целого ряда важных книг по германской истории, написал отклик на мою книгу "Пути России от Ельцина до Батыя". Он очень точно выделил главное из того, что мне хотелось сказать читателям. Тому, кто думает, браться ли за эту книгу, советую отклик Власова посмотреть. Привожу его ниже.
Читать полностью…
Впервые держу в руках свою книгу "Пути России от Ельцина до Батыя", добравшуюся до Петербурга. Получил сегодня авторские экземпляры в магазине издательства "Новое литературное обозрение" на Литейном проспекте, дом 60 (во дворе). Проверено: книга там продается по самой низкой цене из возможных. Петербуржцы могут ее купить. Советую сделать это именно там. В других магазинах она тоже вот-вот появится.
Читать полностью…
Повторение пройденного
В новой книге уважаемого Дмитрия Травина @dtravin61 «Пути России от Ельцина до Батыя: история наоборот» меня зацепила такая фраза (в главе "О том, как Александр Николаевич превзошел Николая Павловича")
И дворяне, и крестьяне считали землю своей, поэтому при ее разделе неизбежно появлялись проигравшие. А поскольку оптимального варианта раздела, минимизирующего риск возмущения той или иной стороны, не было найдено, император [Николай I ] ничего не предпринимал
Разнонаправленность двух векторов интересов элит — реализация позитивной программы и сохранение своего доминирующего положения — может проявиться если не в прямом конфликте, то в его угрозе в будущем. Как следствие, возникают задержки при проведении реформ из--за попыток кланов просчитать или скорректировать обсуждаемые меры или законы, чтобы минимизировать или снять будущие угрозы. Затягивание решений в области реформирования институтов может создать дополнительные проблемы для институциональной системы и снизить потенциал развития страны.
[…]
Колоссальные выгоды захвата собственности перевешивают как моральные нормы, так и интересы развития. Совпадение интересов элит и экономического развития на ранних стадиях трансформации надо доказывать отдельно, причем на каждой стадии заново. Дело в том, что это не длительный исторический процесс формирования отношений собственности и распределения — теперь агенты хорошо информированы, понимают свои цели, а главное, ограниченность периода «открытых активов», т. е. широких возможностей для их захвата
Мой товарищ и соавтор Дмитрий Травин выпустил в издательстве НЛО свою новую книгу «Пути России от Ельцина до Батыя: история наоборот». Если совсем кратко, то это книга про path-dependency в России и не только. В отличие от многих авторов, которые воспринимают path-dependency в детерминистском ключе (подобно Королю из «Обыкновенного чуда», который списывал все свои пороки на дурную наследственность предков), Травин использует этот аргумент тоньше и убедительнее. Для него path-dependency задает ограничения возможных преобразований в тех или иных странах, но не жестко детерминирует их. Главными источниками ограничений для России в прошлом выступали сперва ее география (полупериферийное положение в системе международной торговли и уязвимость к набегам кочевников), а затем экономика (слабость городов и невозможность создания устойчивой налоговой системы, обеспечивающей военное строительство). Отсюда – покупка лояльности помещиков через раздачу земель и последующее закрепощение крестьян в целях обеспечения армии живой силой, ставшее тормозом для развития экономики и страны в целом вплоть до Великих реформ XIX века. Попытки преодоления отсталости России неоднократно сопровождались внешнеполитической экспансией и сверх-милитаризацией страны в ущерб ее социально-экономическому развитию (вплоть до наших дней). При этом для Травина Россия – ни разу не outlier («особая цивилизация»), а laggard, то есть страна, следовавшая в фарватере западных тенденций, хотя и со значительным отставанием. Такой взгляд позволяет автору ввести свой анализ различных critical junctures российской истории в широкий сравнительный контекст, позволяющий не только выделить общие тенденции и выявить специфику конкретной страны, но и понять, что именно в российском прошлом носило закономерный характер, а что стало возможным в силу стечения обстоятельств в тот или иной момент времени. Так, согласно Травину, русская революция 1917 года была закономерным следствием процессов российской модернизации, а ее исход и политические последствия оказались во многом случайными.
Возможно, тем, кто ранее читал предыдущие книги Травина ( особенно «Почему Россия отстала» и «Русская ловушка») и его статьи и доклады, эта книга не покажется чем-то новым – скорее, она суммирует опыт исследований Дмитрия, опирающихся на концепции ряда признанных специалистов по исторической социологии от Тилли до Валлерстайна, и излагает их в популярном ключе, доступном восприятию широкой публики. Но, как известно из опыта, некоторые научно-популярные книги (та же Why Nations Fail, например) порой могут оказать куда более заметное воздействие на аудиторию и получить более широкое признание, нежели академические публикации. Думаю, что и «Пути России от Ельцина до Батыя» найдут своих читателей и в России, и за ее пределами.
https://www.nlobooks.ru/books/chto_takoe_rossiya/28588/
И еще кое-что любопытное о Ключевском. Хорошо известно, что он был не только большим ученым, но и прекрасным лектором. Это чувствуется даже по текстам его лекционных курсов. Поэтому в аудиторию, где он выступал, всегда набивалось множество студентов. Но стоило профессору сказать добрые слова в память скончавшегося Александра III, как тут же сработала «культура отмены» в исполнении членов кружка большевика Скворцова-Степанова (того самого, чьим именем названа «психушка»), посещавшего университет вольнослушателем. Этим жлобам было плевать на науку, которую они использовали лишь в политических целях.
«Как только Ключевский взошел на кафедру, в самой глубине аудитории раздалось 4 – 5 явственных свистков, ответом на них раздался гром рукоплесканий, но тут же прибавилось число свистков, и завязалась, так сказать, борьба аплодисментов и свиста. При этом часть присутствующих стала кричать: “Долой с кафедры!”, – а большинство кричало “Браво!” Страшный шум продолжался несколько минут, толпа так сгустилась, что помощники инспектора могли продвинуться только на несколько шагов, и разобрать что-либо было невозможно. Профессор Ключевский оставался спокойно на кафедре, наконец, аплодисменты взяли решительный верх, свистки замолкли, и значительная часть студентов отхлынула на лестницу, увлекая за собой и противников и сторонников Ключевского. <…>
Такова картина в представлении попечителя. <…> “Устное предание”, идущее из среды студентов, бывших на лекции, говорит, что Ключевский отнюдь не был спокоен: он был белее бумаги и несколько раз взволнованно хотел начать лекцию, но ему не давали. Свиста, очевидно, было больше, чем в представлении попечителя, а демонстративный уход студентов с лекции и увлечение демонстрантами сторонников Ключевского в донесении попечителя нарочно затушеваны. <…>
Внизу в “шинельной” Ключевского при уходе из здания ждала толпа студентов, повторившая крики, шум, свист и “провожавшая” его по двору до ворот»
(Нечкина М. Василий Осипович Ключевский. М.: Наука, 1974, стр.351).
Значительный процент туповатых мерзавцев среди интеллигенции – это явление, характерное для разных стран и разных эпох. Если не отменять такую «культуру отмены», они способны разрушать любую культуру.
В книге "Пути России от Ельцина до Батыя" я показываю, как наши события зависят от исторического пути. Но я не детерминист. История полна несбывшихся альтернатив. О них тоже идет речь в книге. И одну из альтернатив мы рассмотрели в этой беседе. https://www.youtube.com/watch?v=-iDneYfsmes&list=PL_Py0ysjU3UyahjMJEw7TtZicVXNOXEhQ&index=1
Читать полностью…
Дорогие друзья! Большое спасибо за поздравления с выходом моей новой книги «Пути России от Ельцина до Батыя: История наоборот». Поздравления с рождением книги для меня важнее поздравлений с днем рождения. Принимаются теплые слова, лайки, репосты и т. д. Особенно благодарен за распространение информации о книге всеми возможными способами. Ваша поддержка в этом деле – половина успеха книги, поскольку, как бы хорошо ни писал автор, потенциальный читатель должен узнать откуда-то о его творчестве. Сейчас, когда ликвидированы практически все СМИ, которые раньше проявляли интерес к книгам по исторической социологии и другим социальным наукам, лишь ваша поддержка создает фундамент успеха.
Уже не первый раз выход новой книги сопровождается вопросом о соотношении между моими исследованиями: в какой последовательности их читать? Сегодня я слегка переформулирую традиционный вопрос: чем отличается новая книга от «Почему Россия отстала?», «Русской ловушки» и книг, которые должны продолжить в будущем эту серию? Ответ очень прост.
Цикл моих книг об отсталости основан на сравнениях России с другими европейскими странами. И на подробном рассказе о модернизации этих стран. Меня даже иногда критикуют за то, что материала о других странах Европы там больше, чем материала о нашей стране в узком смысле. Но говорить об отсталости без демонстрации широкого европейского фона невозможно. Без этого мы будем сравнивать Россию с мифическим зарубежьем, а не с реальным.
«Пути России от Ельцина до Батыя» – это не рассказ о причинах отсталости, а подробный анализ того, как провальные или успешные события, происходившие на нашем долгом историческом пути, зависели от его предшествующих этапов. В этой книге нет европейского фона. Это именно рассказ о России, сопровождаемый небольшими очерками об альтернативах, возникавших в тот или иной момент времени, и о мифах, которые при невнимательном их рассмотрении кажутся альтернативами. Лишь одна глава из десяти посвящена зарубежью для демонстрации того, что и другие европейские страны можно анализировать подобным образом: определяя их зависимость от долгого исторического пути.
Книга опубликована!
Моя новая книга «Пути России от Ельцина до Батыя» пришла из типографии в издательство. Теперь уже точно можно сказать, что она существует. В ближайшие дни она окажется на прилавках книжных магазинов и станет доступна читателям.
Меня долго грызли сомнения, правильно ли я поступил, ускоренно готовя к печати эту научно-популярную книгу, представляющую читателю в краткой и максимально доступной форме мое видение ключевых проблем нашей страны, формировавшихся и разрешавшихся на протяжении многих веков? Не лучше ли было сначала подготовить третью и четвертую книги научной серии «Почему Россия отстала?», которые пока существуют в виде препринтов университетских докладов и рукописей? Работая над «Ельциным и Батыем», я исходил из того, что через несколько лет, возможно, доступ читателя к серьезной литературе вообще будет сильно ограничен. И в последние месяцы опасения лишь усиливались из-за проблем, испытываемых лучшими московскими и петербургскими книжными магазинами. Неясно, будут ли такие магазины и хорошие издательства существовать через некоторое время?
Книга вышла, и это значит, что я был все же прав, приняв решение об ускоренной работе именно над ней. Она теперь попадет к читателям. Тучи сгущаются, но дождь еще не хлынул. Я очень надеюсь на то, что опасения в отношении книгоиздания и книготорговли не сбудутся, а, значит, к читателям попадут и те книги, которые я надеюсь завершить в ближайшие годы. Но главная задача выполнена: вышли из печати «Пути России от Ельцина до Батыя», предназначенные для широкого круга читателей, для того традиционного круга, который интересуется уже много лет моей работой над интерпретацией долгого российского исторического пути и встающих на этом пути проблем модернизации. В этой книге я двигаюсь из нашего времени в прошлое, отматывая эпоху за эпохой и разбирая детально, как наш исторический путь влиял на наши современные проблемы, а также, какие были возможны альтернативные варианты развития России в переломные моменты истории.
При этом историков я не подменяю. Книга имеет историко-социологический характер.
«Пути России от Ельцина до Батыя». Иллюстрации
Художница Евгения Абрамова подробно рассказала о том, как создавались иллюстрации к книге Дмитрия Травина «Пути России от Ельцина до Батыя. История наоборот». Вот так иллюстратор описывает общую концепцию:
Так как я рисовала иллюстрации к началу каждой из 10 глав (в названии которых чаще всего есть упоминание двух правителей России), я решила что мне нужно показать преемственность власти и вместе с этим проблемы и достижения предшественника.
На иллюстрациях один правитель передает преемнику «трон» (составленный из ключевых символов его правления), который оказывается неудобен наследнику.
С появлением томика Джона Стюарта Милля «О свободе» (М.; Челябинск: «Социум», 2025) у нас теперь есть полный набор книг, необходимых читателю, желающему разобраться в том, что такое либерализм. На мой взгляд это важно, поскольку на либералов сегодня выливают такие ушаты грязи, что даже нормальный человек, способный читать книги, запросто запутается. Работа Дж. С. Милля, написанная в 1859 г., – это классический либерализм, считающий, что ограничивать свободу человека можно лишь тогда, когда он угрожает безопасности общества, но не тогда, когда мы хотим насильно этого «несмышленыша» облагодетельствовать. Начинать разбираться в сути либерализма лучше всего именно с этой книги.
В конце XIX века классический либерализм стал отступать под напором популистов разного рода, предлагавших облагодетельствовать человечество путем ограничения свобод. Ради выживания в политике, либералы стали склоняться к компромиссам, соглашаясь на серьезное государственное вмешательство в свободную деятельность людей. О том, что такое реформаторский либерализм начала ХХ века, можно почитать в книге Герберта Самуэля «Либерализм» (М.: ЛИБРОКОМ, 2010).
Выжить либералам удалось, но они с тех пор практически потеряли возможность быть правящей партией в какой бы то ни было стране. Стало ясно, что побеждать на выборах в любом случае будут правые или левые популисты, а либералам важно быть не «осетриной второй свежести», а той мощной интеллектуальной силой, которая способна разъяснять хотя бы узкому кругу мыслящих людей, почему популизм плохо работает. В этой ситуации (1927 г.) появилась книга Людвига фон Мизеса «Либерализм» (Челябинск: Социум, 2014). Это был глубокий аналитический пересмотр либеральных позиций на фоне изменившегося мира.
Наконец, в 1960 г. философское подведение итогов более чем вековой эволюции либерализма дал Нобелевский лауреат Фридрих фон Хайек в книге «Конституция свободы» (М.: Новое издательство, 2018). Это лучшее из того, что к настоящему времени написано о свободе. Это уже не книжка на злобу дня, а серьезное исследование нашего сложного мира с позиций либерализма.
Если вы не занимаетесь историей идей профессионально, но хотите выбраться из той интеллектуальной помойки, в которую нас запихивают, этих четырех книг, полагаю, будет достаточно.
Знаете ли вы, кто такой Николай Милютин? Только не перепутайте с лидером кадетской партии Павлом Милюковым, про которого каждый знает. И с советским композитором Юрием Милютиным (автором популярных когда-то оперетт) не спутайте. А дотошные фанаты военной истории могут смешать его с Дмитрием Милютиным – военным министром России эпохи Великих реформ Александра II. Но я про Николая Алексеевича, а не про Дмитрия Алексеевича. Про младшего брата, а не про старшего. Николаю Милютину должен был бы стоять памятник в Петербурге. Скажем, у РНБ – между Сперанским и Кони. Или даже вместо одного из них, поскольку в отличие от Сперанского Милютин смог реализовать свою реформу… и сразу же после ее успешного завершения отправлен в отставку, чтобы не раздражать консерваторов. Консерваторов у нас ценят, а реформаторов забывают, как только начинают жить в созданном ими мире и пользоваться плодами их трудов.
Каждый их тех, чей прапрапрадед был крепостным, является сегодня бенефициаром тех преобразований, которые осуществил Николай Милютин, поскольку именно он в должности товарища министра внутренних дел готовил отмену крепостного права и подбирал команду соратников, помогавших ему создать необходимую документацию для реформы. Но уже через 30 лет после его кончины (а умер он в 54 года) появился текст под названием «Забытый государственный человек Николай Алексеевич Милютин» (СПб.: 1901). Позорная история для нашей страны, но, увы, характерная. Даже нормальной биографии Милютина российские историки до сих пор не написали. Вспоминаю я об этом потому, что читаю только что переведенную и изданную у нас книгу французского автора конца XIX века Анатоля Леруа-Больё «Русский государственный деятель (Николай Милютин) по неизданной переписке». СПб.: Библиороссика, 2025. Книга эта дает хорошую картину жизни и трудов Милютина, но написана она очень давно, причем на основе всего лишь случайно попавшей в руки автора (правда, весьма обширной) переписки. Для серии ЖЗЛ какой только хрени не понаписали за последнее время, но Николай Милютин – по-прежнему прочно забытый государственный человек России.
На днях прочел новость из Эстонии, что крупная европейская торговая сеть выбрала эту страну одной из первых для внедрения в продуктовых магазинах «умных весов», поскольку «эстонские потребители открыты инновациям и охотно принимают новые технологии». Суть весов состоит в том, что они сами распознают сорта овощей, фруктов и хлеба, а потому покупателю не надо смотреть каталог или вводить код. Порадовался я за эстонцев, но прежде всего подумал о том, что в моем соседнем магазине на окраине Петербурга эти «умные весы» работают уже около месяца.
Написал я это не для демонстрации квасного патриотизма, а потому что из таких маленьких и в общем-то не столь уж важных бытовых деталей вытекают ответы на судьбоносные вопросы, которыми многие нынче задаются. Да-да, именно из этого, а не из рассуждений о демократии, тоталитаризме, войнах и революциях. Помнится, почти десять лет назад популярный профессор сулил России новую революцию как раз к столетию «Великого Октября». Потом другой профессор сулил «апокалипсиц» российской экономике. Признаюсь, сам я хоть и не ждал апокалипсиса, но все же полагал, что трудности будут намного серьезнее, чем вышло на деле.
Советский Союз хотели переделать все: от генсека до дворника, поскольку он создавал людям множество разных бытовых неудобств, а не потому, что вторгся в Афганистан или подавлял инакомыслие. Нравится нам, или нет, но это факт, с которым следует считаться, если мы хотим понимать нашу страну, а не строить всякие фантазии. В бытовой сфере нынешняя Россия сильно отличается от СССР. «Умные весы» – это, конечно, игрушка, но игрушка показательная – отражающая реальную работу рынка, который все клянут, но в то же время принимают. И жить без него не могут.
Наверное, мне сейчас напишут, что это у нас лишь такой плохой народ, и лучше уж светлая фантазия, чем глупая реальность, взвешенная на «умных весах». Но мне давно скучны все фантазии, а осмысливать реальность чрезвычайно интересно. В том числе, вращаясь среди людей.
На 97-м году жизни скончался Вадим Андреевич Медведев – последний из членов того горбачевского политбюро, которое начало великие реформы, но оставило после них страну в, мягко говоря, неоднозначном положении. Медведева никто сегодня не помнит, но на самом деле это фигура даже более интересная, чем Горбачев или Ельцин. В брежневские времена он был непримечательным партократом. Мог бы остаться таким на всю жизнь, но в горбачевскую эпоху выяснилось, что он искренний сторонник свобод, готовый трудиться ради больших перемен, как только они стали возможны. Медведев стоял во главе команды, готовившей ту первую экономическую реформу 1987-88 гг., которая должна была дать свободу зарегулированной системе. Он искренне хотел, как лучше… Но получилось…
Не буду описывать сейчас всю эту печальную историю. Она представляет один из сюжетов моей новой книги «Пути России от Ельцина до Батыя». Выделю лишь самый шокирующий момент. Медведевские реформаторы прекрасно понимали, что без либерализации цен свобода, предоставленная предприятиям, не заработает. Возможно, они не были корифеями экономической науки, но уж такие-то вещи знали. Но знали и другое: неизбежный при либерализации рост цен народу не понравится. Поэтому соблазнительно оказалось взять из реформы приятное, а неприятное тихо замотать: мол, как-нибудь в другой раз сделаем. Если верить мемуарам Вадима Андреевича, против преобразований цен выступили не только представители Совмина, но и все привлекавшиеся к реформированию ученые, кроме Николая Петракова. Упорно настаивающий на реформе Медведев пребывал в шоке. Он оказался крайним. Его же собственная команда сомкнулась с консерваторами. И это при том, что нельзя было не понимать губительности промедления.
Как верный солдат партии и искренний соратник Горбачева, Вадим Андреевич согласился на полумеры. Не хлопнул дверью. Не ушел в оппозицию. По результатам этой первой экономической реформы многие стали лучше зарабатывать, однако к началу 1990-х гг. из магазинов с государственными ценами исчезли почти все товары. Перестройка была провалена, а Ельцину с Гайдаром пришлось разгребать завалы, принимая на себя всю ответственность за хаос.
Журнал "Горький" - главное российское издание, посвященное анализу и рецензированию новых книг - опубликовал рецензию профессора Владимира Гельмана на мою книгу "Пути России от Ельцина до Батыя". Очень точная и профессиональная получилась рецензия. Гельман четко выделил все главное в моей книге и вписал эту работу в общую картину современных дискуссий о России. Очень рекомендую эту рецензию почитать всем, кто раздумывает еще, браться ли за чтение моей книги. При чтении Гельмана каждый, как мне кажется, сможет легко определиться в этом вопросе. https://gorky.media/reviews/peresechennaya-mestnost-s-uxabami-i-razvilkami
Читать полностью…
Текст Николая Власова: "Буквально за пару вечеров прочел новую книгу Дмитрия Травина "Пути России от Ельцина до Батыя". Прочел на одном дыхании, тем более что объем текста не очень большой - формально там четыре сотни страниц, но только благодаря полиграфическим ухищрениям: крупному шрифту и большим интервалам между строчками. Мне было даже немного жаль, что книга так быстро закончилась; впрочем, лаконичность никогда не была пороком, в особенности если принять во внимание, что текст предназначен для массовой аудитории.
На массового читателя рассчитан и стиль книги: она написана максимально простым языком. Иногда мне даже казалось, что слишком простым, но это, в конечном счете, дело вкуса. Любому автору, в особенности из академической среды, непросто сделать так, чтобы очень разные читатели остались довольны - текст не казался бы им, с одной стороны, заумным, с другой - оскорбительно примитивным. Дмитрий Травин с этой задачей, на мой взгляд, справился отлично. Книга читается легко, основные мысли выражены предельно просто и доходчиво.
Но главное, конечно же, содержание. Я не ставлю перед собой цель написать развернутую рецензию (это не формат блога). Поэтому сразу начну с того, что книга мне понравилась. Это хорошая и важная работа.
Это не значит, что она безупречна (в этом мире ничто не идеально). Да, местами автор сильно упрощает (увы, обзорную книгу невозможно написать без упрощений). Да, с некоторыми авторскими трактовками я бы поспорил (но это тема для отдельной долгой и вдумчивой дискуссии). Да, местами заметен крен в сторону экономической истории, к примеру, при описании девяностых (но автор - экономист, а объять необъятное довольно сложно). Да, кое-где мне показалось, что текст носит отпечаток поспешности (но сейчас приходится спешить). Да, марксистские историки в очередной раз предстают у автора карикатурной толпой пускающих слюну идиотов (при том, что марксистское видение целого ряда важных сюжетов не слишком отличается от авторского). Но это не самое главное.
Главное, что автор на протяжении всей книги формулирует и затем красиво и убедительно доказывает несколько важнейших мыслей, с которыми невозможно не согласиться.
Во-первых, ничто не возникает на пустом месте; каждое следующее поколение имеет дело с наследством, которое оставлено ему предыдущим. Это наследство не детерминирует будущее, но задает определенные рамки возможного. Прошлое имеет огромное значение для настоящего, история - для современности. Дмитрий Травин удачно использует метафору "колеи" - выбраться из нее можно, но это требует определенных усилий.
Во-вторых, историческое развитие определяется целым рядом факторов - как объективных, так и субъективных и даже случайных. Железной предопределенности не существует, "колея" - это не античный рок, неумолимый и беспощадный. Однако способность исторических деятелей взять и все изменить, руководствуясь лишь собственным желанием - всего лишь миф; реальность гораздо сложнее.
В-третьих, эти самые исторические деятели решают те задачи, которые стоят перед ними в данный момент, опираясь на те ресурсы, которые у них есть, и руководствуясь теми представлениями, которые характерны для их эпохи. Требовать от правителя XVIII века, чтобы он действовал в соответствии с идеями и стандартами XXI столетия, смешно и глупо.
В-четвертых - и это едва ли не самое важное - не существует "уникальных" стран и народов. Ни с каким знаком: ни "богоизбранных", ни "генетически ущербных". История любой страны по-своему уникальна - потому, что определяется уникальной комбинацией универсальных факторов. Как картинки в калейдоскопе, где одни и те же блестящие стеклышки складываются в разные узоры. По словам самого автора, "у России не было никакого особого пути - иррационального, мессианского, неевропейского. Но у исторического пути России были особенности, как и у исторического пути любой другой европейской страны".
Дальше цитировать не буду. Читайте сами. Книга того стоит."
О злобных англо-французах и коварных поляках.
Историк Николай Иванович Костомаров рассказывает о пожарах в Саратове: «Я вышел на улицу и был свидетелем забавной сцены: частный пристав рассказывал народу, что пожары производят враги наши, “англо-французы”, и что одного англо-француза поймали на прибывшем пароходе. Народ слушал с доверчивостью, воображал, что и в самом деле существует народ, называемый англо-французы.
В течение этого дня опять случилось несколько пожаров. Я отправился купаться и встретил на улице дикую толпу мещан, которые вели связанным какого-то молодого человека, избитого и залитого кровью. <…> По расспросу моему оказалось, что избитый молодой человек был грузин, учившийся в саратовской семинарии; он был именинник и пригласил к себе товарищей и начал с ними кутить. Хозяйка дома вошла к веселой компании и начала читать нравоучения, что грешно пить и веселиться в то время, когда всех постигло божье посещение. Горячий грузин не вытерпел и начал ее выталкивать; она подняла тревогу, сбежался народ. Несчастного грузина сочли поджигателем англо-французом. И, увидя, что в одном месте начинается пожар, вели его туда с намерением, как сами сознавались, бросить его в огонь, а по дороге к месту расправы наносили ему удары. Я объяснил им, что нельзя так самовольствовать <…> Мои слова подействовали на разъяренную толпу более, чем я хотел. Грузина развязали и не повели в полицию, но отпустили, наградивши его только крепкими русскими словами. <…>
Не найдено было никакого следа партии каких-либо злоумышленников, действующих заговором по предначертанным целям. В народе с голоса полицейских чиновников толковали об англо-французах, а в высших кругах подозревали поляков. Один господин, занимавший тогда должность советника, находясь в одном доме, изъявлял подозрение на меня, хотя никогда не видел меня в глаза, как и я его. И когда ему сказали, что я не поляк, он отвечал, что наверное знает, что я поляк, и при том католического исповедания».
(Костомаров. Н. И. Автобиография. М.: Задруга, 1922, стр. 222 – 223).
Ну, тему доносчиков сегодня трудно обойти стороной, поэтому еще одна выписка из биографии Василия Ключевского. На днях я с удивлением обнаружил, что кто-то из читателей назвал действия революционной шайки, срывающей лекцию профессора, гражданской активностью. Составление доносов с такой точки зрения будет, наверное, гражданской активностью, проявленной иной стороной общества.
«В 1889 г. на Ключевского поступил новый донос, явно политического характера. Доносчицей оказалась слушательница Высших женских курсов В. Герье Н.П. Верблонская. “Я, как верноподданная, считаю священным долгом заявить фамилии всех лиц, замеченных мною своими противозаконными поступками, где (!) немедленно должен быть произведен обыск, ибо момент наступил: в июле во Франции будет праздноваться революция, они готовят рефераты, речи, брошюры, хотят ехать в Париж, чтобы вступить в стачку с французскими революционерами и истребить весь царствующий дом, а равно и всех представителей властей», – писала, как в лихорадке, доносчица, по мнению самой полиции, особа “раздражительного характера”. В приложенном списке лиц, подлежащих обыску в Москве, номером первым удостоился быть Ключевский. В списке требуется: “У профессора Ключевского [произвести обыск], где кроме того, что найдут, следует забрать все его лекции, читанные на курсах Герье 1884/85 г. и все иностранные брошюры и книги. <…> Донос той же Верблонской ярославскому губернатору от 13 мая 1889 г. останавливается на Ключевском более подробно. Верблонская почерпнула свой материал “в Москве, слушая лекции профессора Ключевского “Новый период русской истории”, читанные на курсах Герье в 1883/84 г., где все цари русские у него изображены или извергами и безнравственными, или скоморохами”. Надо признать, что цитировала она довольно точно, запомнила, в частности. определение Петра III, действительно названного Ключевским “скоморохом”».
(Нечкина М. Василий Осипович Ключевский. М.: Наука, 1974, стр. 323 – 324).
Вот так и протекает жизнь преподавателя общественных наук. Похвалишь правителя – придут революционеры и проявят гражданскую позицию свистками, топаньем и криками «Долой!». Поругаешь правителя – придут доносчики и проявят гражданскую позицию, требуя обыска, ареста и изъятия материалов, собранных для работы.
Выше текст известного политолога Владимира Гельмана, который стал первым рецензентом и одним из первых читателей моей книги.
Читать полностью…
Сегодня могло бы исполниться 80 лет Геннадию Бурбулису. Еще раз публикую тот текст, который написал три года назад в связи с его кончиной.
Геннадий Бурбулис всегда был для меня загадкой. Даже познакомившись с ним лично, я не мог понять, каким образом этого мягкого, тихого и погруженного в себя человека судьба на пару лет вознесла на невероятную высоту российской политики. Да-да, здесь нет преувеличений. Был момент, когда он оказался вторым человеком в государственной иерархии. И именно он соединил политическую власть Ельцина с реформаторским потенциалом Гайдара. Без Бурбулиса реформы начала 1990-х выглядели бы иначе и, полагаю, общество заплатило бы за них большую цену.
Я не был лично знаком с Ельциным, но более-менее понимал специфические черты этого типа политиков. Я был лишь немного знаком с Гайдаром, но столь подробно изучал его деятельность, что смог понять, как он осуществлял реформы. Однако феномен Бурбулиса для меня так и не раскрылся. Даже после личного знакомства. Кажется, это тот случай, когда Бог посылает на Землю обычного человека для выполнения Миссии, и тот вдруг на миг преображается, делает дело и вновь уходит в небытие.
Бурбулис плохо умел говорить, затягивал выступления и не лучшим образом вел заседания, однако умел подбирать на конференции отличных спикеров. Бурбулис плохо ладил с политическими противниками и вряд ли мог заключать эффективные компромиссы, но с удивительным чутьем подобрал для проведения реформ именно ту команду, которая сделала реальную работу, после того как несколько команд провалилось за предшествующие 5 лет (1987 – 1991 гг.). Бурбулис писал несколько странные тексты по политософии (как сам он это называл), но их оригинальность свидетельствовала о его абсолютной искренности.
«Я верю в себя. Я верю в каждого из вас и во всех граждан Российской Федерации и в нашу способность жить достойно среди людей в родной стране и в современном мире», – писал Геннадий Эдуардович в брошюре, которая нынче, наверное, мало где сохранилась, кроме моей домашней библиотеки. Он верил в лучшее и письма свои подписывал несколько странным словосочетанием: «Быть добру!». Но сегодня вера у многих подорвана. Может, поэтому и жить становится трудно?
Оказывается, когда я устраивал в Европейском университете академические баттлы, приглашая оппонентов на жесткую, но доброжелательную, полемику, наши мероприятия больше походили на настоящую защиту диссертации, чем то, что сегодня так называется. Вот, скажем, как защищался в свое время знаменитый историк Василий Ключевский (М. Нечкина «Василий Осипович Ключевский». М.: Наука, 1974, стр. 166):
«Диссертант не знал, что скажет оппонент, предварительное вручение письменного отзыва оппонента не практиковалось. Вся защита была импровизированным диалогом диссертанта и оппонента. Сначала, как и теперь, слово предоставлялось диссертанту. Произнеся его, он не сходил с кафедры, ожидая выступления оппонента, который поднимался на другую кафедру и оглашал какое-либо свое возражение, выражал в чем-либо сомнение или задавал вопрос диссертанту. Тот должен был незамедлительно и без подготовки отвечать ему. Восхвалять работу в начале выступления считалось для оппонента непристойным. Обычай разрешал ему при желании сделать это в конце выступления. Живой диалог, разумеется, требовал от диссертанта находчивости, остроумия, быстрой мобилизации своей эрудиции, прекрасного общего знания предмета. Живая и трудная проверка диссертанта и его работы производилась публично, право выступать имел каждый присутствующий, а поскольку книга перед диспутом выходила в свет, то любой желающий мог и подготовиться к дискуссии, и принять в ней участие. Время дискуссии по обычаю не регламентировалось, и ученые споры в силу сложившейся еще в средние века традиции могли, теоретически говоря, идти хоть всю ночь напролет».
Неудивительно, что на такие защиты диссертаций стекалось много людей. Это был настоящий научный спор, а не формализованное, как нынче, завершение долгого бюрократического процесса возведения молодого человека в «степень», которая даст ему право получать более высокую зарплату и смотреть сверху вниз на того, кто знает больше него, но данный бюрократический процесс не прошел.
Особенно интересно то, что одним из оппонентов был научный руководитель диссертации. В случае Ключевского – Сергей Михайлович Соловьев. То есть руководитель был не патроном, заинтересованным в бюрократическом продвижении своих клиентов, а коллегой, заинтересованном в новом научном результате.
Петровская модернизация – одно из устоявшихся выражений. Но вот загадка: если мы возьмем очевидные петровские достижения – создание империи, разгром шведов, строительство флота и реформа армии – то не обнаружим их связи с модернизацией. Рынок и демократия, богатство и свобода, качество жизни и социальная справедливость не обретаются с военными победами. Крепостничество Петр не думал отменять. Так почему же мы его считаем великим реформатором?
О том, сколь сложной загадкой является для нас петровская эпоха, говорит попытка выдающегося русского поэта Максимилиана Волошина кратко охарактеризовать ее в стихотворной форме. «Великий Петр был первый большевик, // Замысливший Россию перебросить, // Склонениям и нравам вопреки, // За сотни лет к ее грядущим далям. // Он, как и мы, не знал иных путей, // Опричь указа, казни и застенка, // К осуществленью правды на земле». Отдавая дань художественным достоинствам этих волошинских строк, приходится заметить, что в приведенной выше небольшой цитате содержится сразу четыре ошибки. Во-первых, Петр в отличие от большевиков не был утопистом, задумавшим перебросить Россию к грядущим далям. Он хотел (если уж использовать волошинское выражение) «перебросить» Россию на Запад, сделать наше государство не менее эффективно функционирующим, чем, скажем, государство шведское или французское. Во-вторых, Петр вовсе не стремился к осуществленью правды на земле. Он стремился наряду с западными монархами к осуществлению блага народа в том виде, как тогда его понимали. В-третьих, Петр, хоть и действовал вопреки консервативным «склонениям и нравам» большой части российского общества, но зато опирался на уже сложившиеся нравы другой его части – той, что стремилась к переменам. Без ее поддержки он вообще ничего не добился бы в своих преобразованиях. А, в-четвертых, казни и застенки при всей их очевидной значимости для петровской политики лишь дополняли военные, фискальные и организационные мероприятия, составлявшие суть петровских реформ.
Это начальные абзацы главы «О том, как Петр Алексеевич воевал с одними, а победил других» моей новой книги «Пути России от Ельцина до Батыя».
Книга Дмитрия Травина «Пути России от Ельцина до Батыя» пришла из типографии!
В какой степени нынешняя Россия является следствием всего того, что случалось на ее долгом историческом пути? Можно ли было реализовать иные сценарии развития? Как отличить реальную историческую альтернативу от мифа? В этой научно-популярной книге Дмитрий Травин ищет ответы на актуальные для нашей страны вопросы, опираясь на свои многолетние историко-социологические исследования.
Автор выбирает ретроспективный взгляд на российскую историю и отступает в прошлое шаг за шагом, делая остановки в тех узловых точках, которые наиболее сильно повлияли на судьбу страны. Задача, которую он ставит перед собой, — проследить, как на каждом этапе развития России «веяния, идущие из прошлого» сталкивались или наоборот сочетались с «веяниями, порожденными новой эпохой».
Дмитрий Травин — кандидат экономических наук, специалист по экономической истории и исторической социологии, автор книги «Как мы жили в СССР».
Возросла или снизилась работоспособность после 60? Этот вопрос для меня очень важен, поскольку сейчас я завершаю труды последних трех десятков лет жизни. Было бы обидно утратить силы и бросить недоделанными проекты, посвященные многовековой модернизации России и специфике советской и постсоветской жизни.
На первый взгляд дела обстоят неважно. Я уже не могу так долго, как раньше, просиживать за рабочим столом ни дома, ни в библиотеке. Во-первых, больная спина тяжело переносит длительную нагрузку. Во-вторых, нервная система тоже поизносилась. Особенно с 2020 – 2022 гг., когда я сначала по эпидемическим, а затем по политическим причинам утратил доступ ко всем любимым раньше формам отдыха. Приходится чаще прерываться, прогуливаться по соседним паркам (благо они прекрасны!) или заменять напряженную работу над текстом собственной книги просмотром не слишком сложной научной литературы. В-третьих, есть и еще одна проблема, которая беспокоит меня больше всего. Восторженное, почти фанатичное увлечение своими исследованиями порой сменяется апатией. Пока еще апатией, быстро проходящей. Но кто знает, что будет дальше? Можно ли три десятка лет развивать в целом ряде книг две ключевых темы своей научной жизни и не потерять к ним интерес? Всё лучше я понимаю Антона Павловича, который в последние годы жизни мог порой часами сидеть, уставившись в пространство.
Но на самом деле неожиданно для меня в последние годы открылись возможности, о которых раньше даже не подозревал. Я теперь в несколько раз быстрее, чем раньше, работаю с текстами, которые необходимо изучить. Тщательно проработать солидную научную монографию за один день теперь не проблема. И дело здесь не в скорочтении, а в том, что почти в любом нужном мне тексте большую часть материала я знаю по работе с текстами, изученными год, два или десять-пятнадцать лет назад. Я наловчился быстро отыскивать в большой книге по-настоящему новое. И в результате работа идет быстрее, чем в молодости. Так что, похоже, баланс знаний и недомоганий складывается все же в мою пользу.
И еще о новых, хороших книгах. Читаю мемуары моего приятеля со студенческих и аспирантских времен Ильи Южанова – главы Роскомзема, а позднее министра по антимонопольной политике.
Вот замечательный эпизод из эпохи быстрого проникновения петербуржцев в Москву на высокие государственные посты. «Помню, сидим с Якуниным. Выпиваем. Он что-то рассказывает, вставляя в речь пропагандистские клише: либерасты, гейропа. Я ему напомнил, что один его сын живет в Швейцарии, другой – в Лондоне. Причем у обоих паспорта, гражданство. Дескать, зачем гнать волну на новую родину своих детей? Он окрысился: “Я сейчас не о сынах, я о России беспокоюсь!” Такая логика у людей. Подобных эпизодов было немало».
Книга вообще-то не о политике и даже не об антимонопольной деятельности. Больше «О себе, о родных, о друзьях» (именно так она называется). Тем интереснее отдельные вкрапления запомнившихся мемуаристу эпизодов, характеризующих страну, элиты и те деловые практики, которые сложились у нас в пореформенное время. Подобные случаи из кулуарной, не очень афишируемой жизни московских петербуржцев настолько поразили Илью Артуровича, что надолго запомнились.
Мне лично важнее детские и юношеские воспоминания, поскольку их я собираю для завершения книги, продолжающей мое исследование «Как мы жили в СССР». Помнится, в одном из интервью, которое у меня брали в связи с этой книгой, был вопрос о социальном неравенстве в советской жизни. Вот был бы хороший ответ, если бы книга Южанова уже тогда существовала. Мемуарист рассказывает о том, как после окончания школы он приехал поступать в МГИМО. «Я посмотрел, какие там будут учиться люди, на каких машинах приезжают к институту. Катюша Устинова, например, – внучка тогдашнего министра обороны СССР. Оценил, во что одеты – внешний вид был показателем статуса. И подумал, что будет здесь делать простой парень из Питера? Плюнул, забрал документы и вернулся домой».
Где достать книгу, не спрашивайте: вряд ли вам это удастся. Но я нынче являюсь ее счастливым обладателем. Кажется, стал чуть ли не первым ее читателем.
Мой сын женился. Сегодня один из самых счастливых дней в моей жизни! Нет слов для того, чтобы передать, как мне нравится эта молодая пара! Поэтому много писать не буду. Отмечу лишь, что свадьба была в эльфийском стиле, ну а я побыл немного в роли гнома😊.
Читать полностью…
Это рассказ о Сталине. Точнее, о том, как его политика трагически повлияла на те проблемы, которые пришлось решать в Перестройку. Связь не очевидна. Временной разрыв велик. Но как раз о таких неочевидных связях я написал книгу "Пути России от Ельцина до Батыя". Сегодня мы кратко беседовали о материале одной из ключевых глав. Подробнее - в самой этой книге. Предзаказ - на сайте издательства НЛО. https://www.youtube.com/watch?v=9u2ewd87-Os&list=PL_Py0ysjU3UyahjMJEw7TtZicVXNOXEhQ&index=1
Читать полностью…
Этот наш разговор в "Особых историях" не совсем о Марксе. Поскольку было много вопросов после программы о моей историко-социологической периодизации развития России, встал и вопрос о периодизации истории вообще. Вместо марксистской теории пяти формаций, которую нам втюхивали в советском университете, я предложил парадоксальный вариант всего с тремя стадиями: 1. По беспределу. 2. По понятиям. 3 По закону. О том, насколько это в шутку, а насколько серьезно (на самом деле очень серьезно!!!), можно посмотреть здесь. https://www.youtube.com/watch?v=ojMlxqAZWXo&list=PL_Py0ysjU3UyahjMJEw7TtZicVXNOXEhQ&index=1&t=327s
Читать полностью…
Вот два весьма любопытных примера о том, как можно реально перевоспитать «неправильное» общество, а как нельзя. Они взяты из замечательной книги Николая Власова «Немцы после войны: Как Западной Германии удалось преодолеть нацизм» (М: Альпина нон-фикшн, 2025), о которой вчера я рассказал подробнее:
«Американцы начали с демонстрации документальных фильмов о нацистских концлагерях. Наибольшую известность получила 22-минутная лента “Мельницы смерти”. Она шла во многих кинотеатрах, местами посещение сеанса было обязательным условием получения продуктовых карточек. Увы, реальный эффект, скорее всего, оказался ничтожным. Число зрителей было достаточно велико – в одном только Берлине около 160 000 – однако многие отказывались верить увиденному на экране. Другие категорически отказывались понимать, какое отношение они лично имеют к этим ужасам (по данным опросов такую позицию занимали 70 процентов населения). Уже в 1946 году показы подобного рода лент прекратились в связи с низкой посещаемостью. Следовать прямым путем “посмотрели – осознали – покаялись” решили немногие» (стр. 110).
«Союзные – в первую очередь американские – базы стали для многих западных немцев желанным местом работы. Армия США быстро превратилась в одного из крупнейших работодателей: уже в 1945 году она создала 168 000 рабочих мест, к 1951 году это число выросло до четверти миллиона. Победители нуждались в обслуживающем персонале и готовы были платить весьма щедро по тогдашним немецким меркам. Более того, счастливчики, устроившиеся на американскую военную базу, получали доступ к желанным и дефицитным товарам, становясь посредником между солдатами и черным рынком <…> Во второй половине 1940-х гг. американский стиль все сильнее входил в моду: джинсы, музыка, новый дизайн повседневных вещей, на фоне которого предметы старой эпохи казались архаичными. “Наша жизнь медленно, но неуклонно окрашивалась в американские цвета”, – вспоминал один из тогдашних подростков. Мода на все заокеанское не слишком нравилась консервативным немцам старшего поколения, но, как и во многих других подобных ситуациях, они могли только жаловаться и сотрясать воздух требованиями “оградить нашу молодежь”. Сама молодежь свой выбор уже сделала» (стр. 129).
Естественно, общую картину две цитаты не дают, Надо прочесть книгу.
