13096
Сборник авторских статей, мемов и постов на историческую и научную тематику. «Познавательно, информативно и с юмором» — таков наш девиз. Связь: @Shyhartskoi
РОЗЫГРЫШ КНИГИ, СНОВА!!!
!!!Да, вы не ослышались. Мы наконец снова разыграем книгу от паблика. Чтобы стать участником розыгрыша достаточно быть подписчиком паблика и лайкнуть этот пост (розыгрыш проходит в ВКонтакте). Победителя определим рандомом в субботу 26.10.2024!!!
На этот раз в наши цепкие лапки попала книга Морганы Девлин "Страх и ненависть в Форин Оффисе" от Издательство "Пятый Рим".
Вообще, глядя на обложку и название, я ожидал от книги разудалого набора кулсторей из жизни британских дипломатов, однако внутри оказалось нечто куда более занятное и интересное: рассказ о том, как Британия шла к Второй мировой. Как и следовало ожидать книга написана легким и приятным слогом, в стиле немного напоминающем старый добрый лурк, но без матерков. При этом на поверку оказалось, что передо мной крепкий научпоп, где фактов » лулзов, хотя и написан он в не столь частом жанре: история людей. Главные герои и антигерои этой книги - британские и европейские политики второй половины 1930-х годов, которые так всеми силами пытались избежать новой большой войны, что со всего разбега влетели в неё.
Как и указано в названии основная история вертится вокруг британского Министерства иностранных дел (Форин Оффиса). Автор даже не скрывает, что главный герой истории, описанной в книге - это премьер-министр Британской Империи "человек с зонтиком" Невилл Чемберлен. А главные антигерои - министры иностранных дел все той же Британии Энтони Иден и граф Галифакс. Остальные персонажи, в том числе Гитлер и Муссо (Муссолини, как его называли британцы), это важные персонажи, но автору интересные куда меньше.
Книга отлично демонстрирует, как разнонаправленные желания людей, формально выполняющих одну и ту же задачу, могут привести к катастрофе. Для этого автор активно цитирует дневники, письма и мемуары героев, что позволяет взглянуть на ситуацию через их оптику (с поправкой на попытки обелить себя). При этом сами цитаты встроены в куда более широкий контекст, подтверждая или дополняя сказанное. Лично меня книга заставила пересмотреть свои взгляды на Чемберлена, которого я до этого считал не очень умным (вслед за пропагандистскими штампами его же политических оппонентов). Однако он оказался куда более сложной и интересной фигурой. Чуть более наивный, чем нужно, более доверяющий друзьям, чем следовало бы, джентльмен в эпоху, когда джентльменство у многих не в чести. Трагическая фигура человека, сражавшегося с ураганом, но честно готовившего при этом страну к его пришествию.
В общем я от книги в восторге и читать рекомендую. Отдельное удовольствие получил от чтения записи из дневника посла Майского - настоящий советский гигачад в стране джентльменов. Будет время, найду дневники и почитаю, там явно много презабавного.
#розыгрыш
#Герасименко
#книги
Шведских закусок не желаете? Стрёмно? Правильно, ведь речь сейчас пойдёт именно про знаменитый своей вонью сюрстрёмминг.
Что вообще такое этот сюрстрёмминг? Это непосредственно стрёмминг, то бишь сельдь, законсервированная путём естественной ферментации. Чтобы сотворить данную консерву, нужно добыть сельдь, промыть её, просолить и дать побродить в открытом чане. После чего уже начинающую пованивать тухлятиной рыбку ещё немного оставляют поразлагаться до гарантированного выделения характерного кислого запаха и сероводорода. И только потом закатывают в банки для дальнейшего брожения, хранения и потребления.
Как нетрудно догадаться, данный вид консервации распространён на севере страны, куда более холодном и тяжёлом климатически, чем Стокгольм. Там он до сих пор производится в промышленных масштабах, популярен как традиция и даже имеет свою собственную Академию Сюрстрёмминга — организацию. Созданную, чтобы сохранить традиции и не дать быть забытой этой консерве.
Сюрстрёмминг начал готовиться настолько давно, что история не сохранила даже примерных веков. Он просто был всегда. Самая старая из известных крупная находка, доказывающая намеренное производство сюрстрёмминга в Швеции имеет возраст в 9000 лет. Но почему этот метод консервации не оказался забыт? Дело в том, что в 16 веке в Швеции во времена правления и войн Густава I, внезапно закончилась соль. Остатки приходилось экономить, а зиму пережить как-то надо. Вспомнили, что северяне издавна умеют делать странные, но съедобные запасы рыбы. Раздобыли рецепт и подали его военным генералам. Практичные генералы оценили возможности да и утвердили на долгое пользование сюрстрёмминг с гороховым супом. Такие они, секреты шведской армии, даа..
Ну а вместо вывода держите цитату Чарльза Эмиля Хагдала, шведского врача и кулинара из конца 19 века:
«Сюрстрёмминг — это старинная консервация, о приготовлении которой всегда заботилась сама природа, с момента сотворения мира. Наши прародители готовили то же самое уже за воротами рая, и это было давно известно как у всех кухарок и хижин на сваях, так и у греков и римлян, ибо все знали, что такое тухлая рыба; но поэтому вкус еще не был так развит, как сейчас; Сюрстрёмминг едят только посвященные - au naturel, без какого-либо другого соуса, кроме как для того, чтобы потекли слюнки. Они считают его изысканным деликатесом; но это никогда не будет пиршеством, если только хозяин не предпочтет есть в одиночестве или, может быть, не выберет безносых гостей.»
#Заке
#Интересное
🔜 Подписаться: @catx2
Немного о Руси-Матушке. Художник — Михаил Горелик.
#худутро
Конкиста, конечно же, история не очень-то про золото в серебром — но и не особо про географические открытия сами по себе. Не нашли ценностей — так хотя бы надо основать колонию, где испанцы получат вожделенные земли и должности. А иначе — чего ради? Вот и история Алонсо Альвареса де Пинеда, имени которого почти никто не слышал (кроме специалистов, конечно) — ярко показывает нам, что открытия как таковые ценились невысоко.
Алонсо, родившийся в испанской Эстремадуре, был почти ровесником Конкисты: предполагаемый год рождения — 1494. О его жизни до 1519 (как раз когда Кортес начинал продвигаться в глубину Мексики) известно мало. К 1517 он уже точно находился в Новом Свете — участвовал в экспедиции Франсиско Эрнандеса де Кордовы, исследовавшей побережье Юкатана вплоть до реки Пануко. При том испанцы уже успели побывать во Флориде — "белым пятном" на карте оставалось побережье Мексиканского залива между этими двумя полуостровами, хорошо видными на карте ниже.
Впрочем, это мы знаем — "полуострова". Понсе де Леон и другие испанцы были склонны считать Флориду островом: в основном от надежды обнаружить пролив, ведущий отсюда в Тихий океан (и тем самым таки решить задачу, не решённую Колумбом). Никто ведь пока не знал, как богаты окажутся Мексика и Перу — так что основным смыслом исследований, кроме поиска землицы для желающих фермерствовать, оставался поиск пути в Индию.
Это уже потом сначала Кортес доберётся до ацтеков, а потом и Писарро до инков, но пока...
В 1519 году Антон де Аламинос, лоцман вышеупомянутой экспедиции, убедил губернатора Ямайки Франсиско де Гарая организовать новый поход, чтобы таки исследовать залив окончательно. Сам он остался лоцманом (piloto), а возглавил флотилию из четырёх кораблей как раз Алонсо Альварес де Пинеда. Несмотря на молодость (получается, около 25 лет всего лишь), его сочли достаточно опытным для командования флотилией и 270 конкистадорами.
В основном это случилось потому, конечно, что людей очень не хватало. Того же Кордовы-то на свете уже не было: он умер на Кубе вскоре после возвращения из своего похода от последствий полученных ран. Пинеда пусть и был молод, но уже ходил в те края.
Он вышел в море в конце марта 1519 года, первоначально двинувшись к Флориде и вдоль её побережья. Уже 2 июня экспедиция обнаружила залив, куда впадала огромная река: решились даже чуть продвинуться по ней, обнаружив множество индейский поселений.
Реку назвали Эспириту-Санто, но сегодня мы знаем её как Миссисипи.
На путь в Тихий океан река не походила, да и задачей экспедиции было составить хорошие карты побережья залива, так что конкистадоры двинулись дальше. К августу добрались до мексиканского Веракруса, откуда как раз недавно ушёл Эрнан Кортес. Стало очевидно, что если пролив и существует — то явно не здесь. А Флорида, увы, точно не остров.
Экспедиция также исследовала реку, которая позднее получит название Рио-Гранде, после чего лоцманы вернулись на Ямайку с теми самыми картами. Теперь испанцы знали, что представляет собой большой участок побережья. Кабы речь шла о британцах XVIII века — такие открытия могли бы принести много славы, но в Конкисте имелись другие приоритеты. Потому Пинеда остался где-то в районе реки Пануко, где основал колонию.
А в январе 1520 года Диего де Камарго прибыл туда с Ямайки и обнаружил, что колония едва жива из-за постоянных атак индейцев. Он эвакуировал на Карибы 60 человек, однако Пинеды среди них не было — тот погиб прежде.
Хотя научное значение экспедиции Пинеды было крайне велико, увы — имя его осталось малоизвестным. Низовья Миссисипи, как вы знаете, исследуют уже люди де Сото спустя более чем 20 лет — а без данных Пинеды они, может, и не выбрались бы с юга современных США. Но Эрнандо де Сото весьма знаменит, а вот Пинеда — увы.
Не всем в Конкисте повезло так, как Кортесу или Писарро. Откровенно говоря, очень немногим вообще повезло.
#Blas_Ruiz
#Заметка
🔜 Подписаться: @catx2
Помимо отличного зрения, необходимого для поступления на курс, нужно было всячески его развивать. В ясный день предлагалось разглядеть невооруженным взглядом одну из самых ярких звезд помимо Солнца, что в теории возможно хотя бы с биноклем. Сакаи пишет, что заметив одну из звезд (возможно, речь о полетах в ясный вечер, а не в слепящий полдень), он отворачивался, а после, резко повернувшись, пытался быстро вновь найти ее. Инструкторы утешали учащихся: заметить крошечную точку вражеского самолета на расстоянии в несколько тысяч метров ничуть не проще. Можно назвать эти рассказы выдумками или послевоенным бахвальством, но факт есть факт, Сакаи так ни разу и не застали врасплох в небесах. По многим другим мемуарам и воспоминаниям о войне в небе в целом, большая часть сбитых летчиков не замечала атакующий самолет вовремя, и именно отличные зрение и реакция были лучшей защитой в бою.
В итоге на курсе Сабуро, из 70 поступивших, дошли до конца лишь 25 выпускников. Это была элита из элит авиации во всем мире. После битв в Китае, к началу войны с США, средний японский летчик имел примерно вдвое больший налёт и боевой опыт, в отличие от необстрелянных американских пилотов. Спойлер, но победил в итоге принцип: достаточно побольше хорошего, а отличного не надо. Конечно, поражение японского флота и авиации в бою против США были во многом предопределены промышленным и ресурсным превосходством Штатов, но ударяясь в СПГС можно провести некоторые параллели… Армия или флот, способные пройти полсвета, должны быть менее чувствительны к потерям, быстро восполнять их и поднимать свою численность, и итоги Второй Мировой это показывают.
Стоит сказать о самом легендарном вылете аса Сакаи, который не является главным героем статьи, но важным примером. В одном из боев битвы за Гуадалканал он совершил фатальную ошибку: принял оснащенные задними турелями торпедоносцы за обычные истребители и сильно сблизился. Концентрированный огонь 4 стрелков сорвал фонарь с кабины (дальше лететь пришлось дыша свежим воздухом, как в старые добрые времена), одна пуля попала ему в голову, повредила глаз и мозг. Будучи парализованным в левой части тела (!) летчик решил умереть как герой и врезаться в американский корабль. Не найдя такого, он вернулся на базу, в ходе 4-часового перелета. С залитым кровью оставшимся глазом и наполовину обездвиженный. Кто слышал про Алексея Маресьева, примерно понимает, что было дальше. Сложнейшая операция, после которой врачи сказали: «Летать вы больше не будете», и скорый возврат на фронт, всеми правдами и неправдами. Сакаи прошел всю войну, а потом стал убежденным пацифистом-буддистом. Примерно так же (став христианским миссионером) поступил ветеран атаки на Перл-Харбор, легендарный Мицуо Футида, командир авиагруппы торпедоносцев авианосца Акаги.
Вернёмся к нашим баранам. Несмотря на преобладание в авиации выходцев из низов, выпускники Этадзимы всячески принижали способности ёкарэновцев и им был закрыт путь на высшие должности (выше подполковника). К 1940 году увеличение программ набора, категоризирование курсантов на наиболее годных, менее годных, и достаточно годных, и перемешивание между собой новых и старых наборов в реорганизованных курсах выльется в еще большие конфликты. Так, в 43 году пришлось развести по разным базам учащихся разных курсов. К вечному во всех странах конфликту элитариев-зазнаек и выскочек из народа добавилось еще больше хаоса... ⬇️
Приветствую, читатели и гости Кошки!
Продолжаю небольшой цикл постов про историю 1-й дивизии народного ополчения Ленинграда. На этот раз речь пойдёт про артиллерию дивизии, в частности, мы углубимся в формирование и боевые действия 1-го артполка дивизии. Отдельного внимания удостоится эффективность боевой работы артиллеристов-ополченцев. В существующих публикациях артиллеристам уделяется весьма мало внимания, что, впрочем, неудивительно. Вместе с тем артиллерия стала главным оплотом обороны 1-й ДНО во время боёв на Лужском рубеже. Временной промежуток, который я собираюсь охватить, очень мал. Это обусловлено, прежде всего, очень короткой боевой историей полка, который после окружения дивизии на Лужском рубеже практически перестал существовать. Данный текст является очерком, так как многие сюжеты до сих пор остаются неизвестными. Поэтому в дальнейшем, по мере надобности, будут выходить посты с дополнениями по теме.
🐱 https://telegra.ph/Artognyom-1-AP-protivnik-byl-rasseyan-artilleristy-1-j-Kirovskoj-divizii-v-boyah-na-Luzhskom-rubezhe-10-21
#Юнкерс
#Лонг
🔜 Подписаться: @catx2
С началом кризиса на границе эта логика поиска лучшего гаранта безопасности, чем есть сейчас, приведёт не только к нескольким узурпациям, но и повышению значения географии командования: в условиях роста варварской угрозы региональные элиты готовы были оказывать куда большую поддержку командующим в их регионах, надеясь, что это позволит тем лучше защищать их интересы. В результате борьба за власть в столице все сильнее приобретала новое измерение - борьбы региональных группировок за влияние на имперскую политику. Так в 5 веке всё сильнее было влияние региона, который был и самым проблемным - Галлии, так как местные региональные лидеры очень хотели добиться большей безопасности. При этом сам этот рост влияния совершенно не соответствовал экономической ценности данных территорий, но приводил к смещению фокуса внимания Империи на этот регион в ущерб интересам прочих.
Для военачальников в таких условиях стало куда важнее обеспечить безопасность владений их группы поддержки, нежели выполнять общие задачи. Например, именно по причине нежелания расходовать свои войска в борьбе с варварами в Испании перед началом новой схватки за власть в Равенне, провалилась попытка окончательно решить вандалльский вопрос в Испании. Военачальники просто поругались и увели войска на свои базы. То, что при этом была сорвана важнейшая для империи военная кампания, судя по всему, волновало немногих участников этой драмы.
Естественно, что усиление влияния региональных элит отразилось и на бюрократии. В условиях, когда меч вновь начал попирать перо, наместники провинций и их канцелярии стали все сильнее подпадать под контроль региональных элит. А это подрывало единство бюрократии, ещё более отдаляя части империи друг от друга. Получалось так, что только армия и была тем клеем, что удерживал империю вместе: пока она могла одерживать победы и тем самым поддерживать имперский авторитет, провинции оставались в её составе, но как только она начинает терпеть поражение за поражением - у региональных элит исчезает стимул пытаться всеми силами удержаться под её властью.
Не стоит считать, что все региональные элиты были потенциальными коллаборантами. Нет, империя и её жители не сдавалась без боя, и многие действительно цеплялись за саму идею империи, как важнейшей ценности. Но беда была в том, что в отличии от сенаторов, у которых владения были в разных провинциях, и потеря одной для них не была катастрофой, у многих региональных лендлордов земля была только в какой-то ограниченной местности. В случае, если эти земли выпадали из под контроля центральной власти, то куда им бежать-то? Некуда, потому что без доходов со своей земли они бомжи. Как метко отметил Хизер: “земельную собственность нельзя спрятать в карман и увезти с собой”. А империя с 406 года отлично продемонстрировала, что она вполне может вообще не вернуться туда, откуда ушла.
Поэтому, даже самые патриотичные патриоты, столкнувшись с реальностью, где Равенна и её армии проигрывали сражения варварам и отступали, а в Равенне регулярно сменялись властители, вынуждены были заботиться о том, чтобы сохранить хотя бы то, что имеют. А варвары были и не против, ведь они больше не разграбляли под ноль провинции, а готовы были к компромиссу ради расселения на новых землях. Раз империя была неспособна обеспечить защиту, то эти функции могли выполнять и германцы. Союзные или враждебные империи варвары попросту заменяли собой верхний этаж римской политической системы, оставляя нетронутым всю низовую провинциальную систему власти. Фактически для многих жителей империи толком ничего и не менялось - просто деньги теперь шли не в далекую Равенну, а в куда более близкую ставку местного варварского лидера. Поэтому и нет ничего удивительного, что век спустя многие галло-римские аристократы будут жить в мироощущении, что они все еще граждане империи, хотя по факту империи там уже давно не было... ⬇️
А вот куриалы с империей были связаны в куда меньшей степени. Их положение, в первую очередь, зависело от возможности избираться в муниципальные органы власти. А для этого им приходилось налаживать отношения не только с наместниками провинций, но и с местными крупными землевладельцами, торговцами и духовными лидерами. Плоть от плоти локальной политической жизни, их карьера была теснейшим образом связана с их муниципалитетом и провинцией. А, следовательно, их лояльность империи и императору была лишь функцией от состояния дел в провинции - ведь их перспективы избрания на магистратуры напрямую от этого зависели.
Наконец, армия, главная опора власти императоров - инструмент насилия, которые мог быть повернут, как против внешних, так и внутренних врагов. Армия контролировалась императорами двумя методами. Первый - контроль за распределением финансов. Фактически весь императорский фиск (сбор налогов) вырос из задачи финансирования армии, лишь позже поглотив все прочие бюджеты. Вторая - это контроль за назначениями в офицерском корпусе. Но так как для вечно воюющего государства компетентность военных была важнее лояльности, то без первого метода контроля второй был бы неэффективен.
Костяком офицерского корпуса долгое время были всадники, что для этого класса было вполне достойной альтернативой бизнесу или госслужбе. Хотя служба в армии на офицерских должностях была ничуть не менее опасна, чем солдатом, и гораздо опаснее госслужбы, потенциальные профиты от нее нередко перевешивали прочие соображения. Во-первых, для римлян даже в позднеимперские времена воинская слава была важнее многих других качеств. Государство купалось в крови врагов, вся имперская идеология зиждилась на мысли, что Рим это единственная преграда на пути торжества варварства. И немудрено, что воины пользовались огромным уважением. Во-вторых, офицеры получали солидные зарплаты и имели долю в трофеях, позволявшую по выходу на пенсию иметь неплохое состояние. В-третьих, армейская карьера открывала доступ к госслужбе, так как примелькавшиеся талантливые офицеры частенько попадали в ближний круг императоров.
При этом выстроенная в римской армии система отбора компетентных кадров на офицерские должности оказалась столь эффективна, что легионы стали самым действенным социальным лифтом. Уже во 2 веке н.э. в высший офицерский состав стали подниматься выслужившиеся с солдатских должностей совершенно безродные кадры. А в 3 веке во время кризиса такие кадры получили возможность сесть и на римский престол. Немалое число всадников на офицерских должностях получали этот статус именно по факту получения очередного звания, что позволило в 3-4 веке армии самой воспроизводить собственный офицерский корпус с минимальными вливаниями извне. Таким образом офицерский корпус империи формировался из людей часто не относящихся к высшим классам империи, из-за чего между ним и прочими элитными группами, также была определенная дистанция.
Наконец в 4 веке в структуре имперского общества появилась еще одна фракция, чье влияние то недооценивают, то переоценивают, - церковь. Она была как бы империей в империи, так как повторяла собой её структуры, но была в значительной степени автономна. Подъём христианства не был бы возможен без союза церкви и империи, на которую власти возложили часть идеологических и социальных функций. Однако церковь была во многом независима в назначениях - императоры могли вмешиваться в выборы епископов или патриархов, но, обычно, предпочитали лишний раз так не делать.
При этом если на высшем уровне церковные элиты были заинтересованы в поддержке империи, то на нижнем - населения и элит территорий, где расположен приход или епископство. В отличии от наместников, церковные служители были куда более тесно связаны с местным населением, подчас имея и больший авторитет. А это было предпосылкой для создания двоевластия в провинции действиями особо амбициозного или авторитетного епископа с активной гражданской позицией. И решать подобные проблемы двоевластия мог только имперский центр, директивно вмешиваясь в конфликт... ⬇️
Начинай своё утро с мыслей о Риме.
Художник — Рональд Эмблтон, широко известен своими рисунками, иллюстрирующими римскую эпоху.
#худутро
Когда раздавали слонов, то есть книги для прочтения и написания рецензии, мой выбор сразу же пал на «Жизнь в средневековой деревне». Я люблю Средневековье, люблю научпоп, и у меня даже есть некоторые знания относительно деревенского уклада жизни в Средние века. Поэтому мне захотелось сравнить свои знания с тем, что написано в книге. В идеале – расширить их.
Скажу сразу, мне это удалось. Я прочитал книгу с огромным удовольствием. И могу смело её рекомендовать. Для меня она стала своеобразным эталоном научно-популярной литературы. Попробую объяснить, почему.
Написана она очень простым и доходчивым языком, с разумным количеством терминологии. При этом любой термин подробно объясняется далее по тексту или в сноске. Чаще всего используется именно первый способ объяснения, что не отрывает от процесса чтения. Лично меня жутко раздражает необходимость регулярно перелистывать книгу и искать нужный номер ссылки.
Книга не перегружена цифрами. Да, они есть, но там, где надо, и легко запоминаются. Теперь я помню количество яиц и кроликов, которых надо было отправить аббату на Пасху и Рождество, штрафы за забредшую на территорию владельца поместья лошадь и многие другие сведения, которые делают из абстрактного описания английской деревни что-то более осязаемое и интересное. На мой взгляд, множество подобных мелких фактов, удачно вплетённых в книгу, и делают её интересной.
В книге даже присутствует юмор. Добавили его очень изящно, просто использовав кусочки из письменных источников того времени. Например, в описании деревенских расходов одного из старост деревни отдельным пунктом идёт взятка должностному лицу. Или приведён фрагмент из трактата для рачительных хозяев, где очень подробно описаны грехи управленческого персонала: такие, как любовь к воровству и финансовым махинациям (да, кое- что не поменялось и за 10 веков).
Почему книгу легко читать, разобрались. Теперь поговорим о её содержании и ценности как источника знания.
Этот труд весьма детально описывает становление, развитие и закат средневековой деревни. В нём подробно описан быт, традиции и экономические аспекты жизни как сельского населения, так и аристократии, которая владела деревнями. Также описаны взаимоотношения между аристократией и сельским населением, и что самое, на мой взгляд, интересное, внутри самого сельского населения. Авторы специально фокусируют своё внимание на вопросе жизни простых людей.
В том, что это всё не выдумки написавших книгу, а вполне себе научная работа, можно убедиться, если перейти в раздел библиографии. Количество используемой литературы и научных статей впечатляет. К сожалению, они далеко не все переведены на русский язык и есть в открытом доступе, но я ради интереса нашёл несколько и прочитал. В книге оттуда всё передано вполне достоверно.
Теперь добавлю немножко критики. Но критика будет не к самому содержанию книги, а к полиграфии. Всё-таки, читая такую шикарную книгу, хотелось бы, чтобы бумага страниц была чуть потолще, а яркость чернил – чуть повыше. На фоне совершенно шикарной вклейки с фотографиями, сделанными на качественном глянце, качество самой бумаги книги и печати несколько меня озадачили. При этом к той же “полумягкой” обложке вопросов нет – выглядит солидно, и приятно держать книгу в руках.
Резюмируя. Могу рекомендовать книгу как тем, кто никогда не интересовался темой жизни в Средние века, так и тем, кто уже что-то знает про это. Читается легко и несёт в себе достаточно большой объём полезных и интересных знаний. Последнее, по-моему, - самое ценное, что может быть в книге.
Книга предоставлена нашими друзьями из издательской группы "Азбука-Аттикус". Подписывайтесь на новые соцсети их издательства нон-фикшн литературы "КоЛибри", чтобы не пропустить новинки об истории, естественных науках, психологии, бизнесе и многом другом. Подписывайтесь на их соцсети, чтобы не пропустить новинки (тут и тут).
#Книги
#Комаров
🔜 Подписаться: @catx2
Сперва организаторами этого издания были Жак Фабре и Жак Гоар, а позже пальма первенства в изучении Византии перешла к другому французу по имени Шарль Дюканж. Именно его считают фактическим основателем изучения истории Византии, благодаря целой куче работ, посвященных:
– переводу ромейских авторов, таких как Иоанн Киннам и Иоанн Зонара;
– написанию комментариев для трудов Анны Комниной и Никифора Вриения;
– топографии империи ("Constantinopolis Christiana);
– генеалогии византийских родов ("De familiis byzantinis");
– составлению лексических словарей ("Glossarium ad scriptores mediae et infimae graecitatis").
В итоге интерес к Византии в XVII веке, особенно во Франции, принес свои замечательные плоды. Однако наступившая уже через сотню лет Эпоха Просвещения свела все труды на нет. Видите ли, в чем дело. Философы-рационалисты очень гордились своим религиозным скептицизмом, а потому история "Темных веков" их не очень-то впечатляла. А образ Византии, как государства, в котором религия занимала не последнее место, стал предметом насмешек и осмеяния. История империи, по словам Вольтера, была лишь "никчемным собранием торжественных речей и чудес". А Монтескье называл византийский путь "чередой восстаний, мятежей и предательств".
Даже историческое осмысление Ромейской империи в научных трудах становилось уж слишком пессимистичным. Поэтому, что у Шарля Лебо, что у Эдуарда Гиббона, Византия – это продолжение Рима, стремящееся к упадку на протяжении веков и знаменующее "триумф варварства и религии".
Сейчас, понятное дело, никто Византию так не рассматривает. Однако хулить что Гиббона, что Лебо не стоит. Они провели колоссальную работу по сбору источников и приведению их в порядок. Благодаря им, Византия получила вполне цельное описание своей жизни, пусть на добрую сотню лет, интерес к её истории упал. Новое же рождение византинистики начнется уже в XIX века и там огромную роль сыграют изыскания уже не французских, а немецуих ученых.
Что почитать?
1. Острогорский Г.А. История византийских исследований / пер. с англ. И.А. Иванова // Христианское чтение. 2010. №1.
2. Шварц. Е. Acta conciliorum oecumenicorum. 1922.
3. Sophocles E.A. Greek Lexicon of the Roman and Byzantine Periods. Cambridge, 1914.
#Агафонов
#Заметка
🔜 Подписаться: @catx2
Ну чё, котаны, техногенка?
Попался давеча в ленте один старый случай столкновения с птицами и я заинтересовался. 1981 год, Цинциннати, Огайо.
Вообще, восемьдесят первый в мире выдался прямо-таки годом свиданий мясных и железных птиц. В марте ворон и небольшая вертушка Bell 206 Jetrange не поделили весеннее небо над Ванкувером, что стоило ворону жизни, а вертушке – лобового стекла. В августе африканский сип закусился с Cessna 402 над знойными просторами Кении со счётом 1:1 (-1 гриф, -1 пилот). Но золото в номинации «мясоVSжелезо - 81» по праву принадлежит чёрноклювой гагаре из Огайо.
Седьмого апреля означенная птица патрулировала воздушное пространство над Цинциннати в поисках достойного противника. Таковым оказался Learjet 23 компании Freedom International с двумя пилотами на борту, направлявшийся в Детройт. Встреча состоялась на высоком – больше километра – уровне. Гагара, летевшая со скоростью гагары (то есть до сотни км/ч) врезалась в самолёт, летевший со скоростью 340 км/ч. А поскольку весит гагара от трёх до шести кило, нелегко пришлось всем. Для второго пилота и самой птицы эта встреча стала последней в жизни. Самолёту свидание обошлось в ветровое стекло и выведенный из строя его осколками двигатель номер два. КВСу тоже не поздоровилось, но даже у раненного, у него хватило сил и самообладания посадить самолёт на ВПП Муниципального аэропорта Цинциннати.
Кстати, в восемьдесят пятом, после долгих тяжб, семья покойного отсудила у производителя ероплана, канзасской Gates Lear Jet Corp. полтора миллиона вечнозелёных за недостаточно прочное ветровое стекло. Суд не принял во внимание доводы ответчика о том, что требования FAA не включают гагароустойчивость. Такие дела…
#Ли
#Интересное
🔜 Подписаться: @catx2
28 июня 2000 года отделением ФСБ во Владивостоке был задержан (по официальной версии - сам явился с повинной) некто Дмитрий Сигачев. Следствие установило, что вместе с двумя сообщниками он планировал угнать морскую яхту, незаконно пробраться в Японию и развернуть там неограниченную террористическую войну. Для этого было закуплено оружие (автомат Калашникова, несколько пистолетов ТТ, гранаты) и изготовлено 7 взрывных устройств. Бомбы планировали разместить в людных местах в различных городах Японии, чтобы добиться максимального количества жертв. Всё это Сигачев делал во имя высшей цели — добиться от японских властей освобождения своего гуру, Духа Истины, воплощения бога Шивы, токийского Христа, Спасителя мира и великого учителя
🐱 https://telegra.ph/Tokijskij-Hristos-10-19
#Шуман
#Лонг
🔜 Подписаться: @catx2
Как вести спор с иконоборцами? | Полемика патриарха Никифора
Период иконоборчества в Византийской империи, растянувшийся на VIII-IX века по праву считается "темными веками" Романии. Не потому, что империи так паршиво жилось при императорах-иконоборцах – вовсе нет. Все дело в том, что именно их рвение по насаждению новой догмы привело к уничтожению целой кучи икон, фресок и мозаик, которые не вписались в новые реалии "жизни без идолов".
Причины появления столь необычного периода в истории Византии историки усматривают как в чуть более жестком толковании извечного догмата про "не сотвори кумира", так и в реальных политических сюжетах, связанных с борьбой против усиления церкви и попыток привлечь новую паству из числа евреев и мусульман. Известны попытки описать иконоборчество исключительно в рамках социально-экономической истории, вскрыть его философские основания или же рассмотреть с точки зрения развития общественно-политической мысли.
Однако в данном случае было решено поделиться с тем, как вообще велась полемика между иконопочитателями и иконоборцами. В качесиве показательного и, что самое главное, забавного примера, выступит подход к ведению дискуссии Константинопольского патриарха Никифора (806–815) – сторонника икон в период их второго запрета, который вел полемику не с кем-нибудь, а с самим императором Константином V Копронимом. Правда уже заочно.
Труд патриарха-иконопочитателя "Apologeticus atque Antirrhetici" (Апологетика и антиретика) был создан в 815–820 годах, а спор шел с богословским учением давно почившего еще в 775 году василевса-иконоборца. Так в чем же особенность этой работы?
Когда начинается спор и чем-то абстрактном и не очень понятным, побеждает обычно тот, кто первый даст четкое определение предмету дискуссии, обозвав соперника неразумным дегенератом. И патриарх Никифор с этим справляется просто великолепно, задавая вопросы к сочинениям противника и осуждая не его ересь, но способ выражения мысли. По сути на протяжении всего текста Никифор использует прием, который заключается в том, что полемист рассматривает заблуждения своего оппонента как следствие не еретических взглядов, а всего лишь ошибки в употреблении того или иного философского или богословского термина. То есть вина оппонента не просто в том, что он еретик. Но также в том, что он неумелый богослов, который настолько тупой, что не смог разобраться в правильных догматах, из-за чего и впал в ересь.
Так, например, Никифор говорит, что в богословском рассуждении нельзя пользоваться общими понятиями и определениями, как это свойственно Константину V, поскольку такая манера делает предмет разговора неконкретным и открывает простор для манипуляций. Рассуждая о важных богословских вопросах, требующих большой точности, необходимо, по мнению Никифора, употреблять слова в их основном, терминологическом значении. При этом пользоваться литературными тропами, которые могут придать понятию глубины нельзя – некорректно.
Сходные утверждения появляются и в других сочинениях Никифора, где тот упирает на "коварность" и "примитивность" построений Константина V. Мол, вот ведь дурак, использовал слово "икона" в общем смысле без уточнения, чей образ она изображает. А ведь "икона" – это понятие относительное, не существующее отдельно. Вот сразу видно – еретик. Даже двух слов связать не может.
Отсюда вытекает и общая претензия к манере Константина: василевс не владеет необходимым философским инструментарием. К примеру, не понимает, чем отличаются "подобие" (ὅμοιος) и "тождество" (ταὐτὸν), что в свою очередь ведет к смешению других понятий, определящих отношение к божественной ипостаси. Вывод, который делает Никифор на основании своих наблюдений над манерой Константина, заключается в том, что тот не обладает ни "следами благочестия", ни "хотя бы крупицей логики", что для Никифора одинаково достойно порицания.
Исключительно важную роль такой прием "докапывания до слов" сыграл в рассмотрении ключевого в иконоборческой полемике вопроса об изобразимости и описуемости Христа. Вот как это работало... ⬇️
Война ломает людей. Особенно война индустриальная, где миллионные армии вчерашних школьников и студентов, разнорабочих и белых воротничков, истребляют себе подобных в промышленных масштабах. Война, где ветераном становятся после недели боёв, где смерть приходит издалека и ты не можешь посмотреть в глаза своему убийце и понять, что он чувствует при этом. Гнев? Радость? Удивление? Равнодушие?! Когда убиваешь ты - это хорошо не видеть врага, не ставить себя на его место и не пытаться понять. Артиллеристы в этом плане счастливчики, они видят передовую только когда дела идут либо слишком плохо, либо очень хорошо, а в остальное время они просто отправляют смертоносные посылки по адресам - ничего личного, просто работа. Первая мировая избавилась окончательно от флера романтики - большого приключения для настоящих мужчин, где хороший солдат выживет, а плохому туда и дорога. Нет, теперь хороший солдат тот, кто просто проживет достаточно долго, чтобы убить хотя бы одного врага, кто не будет задавать вопросов за что мы воюем и когда это закончится, кто будет исполнять приказ, каким бы самоубийственно безумным он не казался. Но можно ли остаться хорошим человеком, став хорошим солдатом?
Многие, кто заглянул в сердце войны увидели там лишь бездну безумия и человеческих страданий. Одни, как Эрих Ремарк, слишком долго смотрели в бездну и бездна ответила им, посеяв в душе неизбывный ужас. После войны в своих книгах он попытается не просто осмыслить эту бездну и показать открывшийся ему ужас, но разделить его с другими, подтолкнуть к осознанию простой истины: война - это ад, величайшее зло сотворённое человеком и больше не должна повториться. Другие, пытались отрешиться от происходящего и делать своё маленькое дело, стараясь не думать о том, в чем оно заключается. Таких было вероятно большинство, желающих просто прожить еще один день, но не ожидающих от дня следующего ничего хорошего.
Но были и такие, как Эрнст Юнгер, шагнувшие в бездну и, подумавшие "а тут неплохо, можно и остаться". Когда вокруг тебя ежедневно гибнут сослуживцы, ты либо принимаешь смерть как неизбежность и продолжаешь жить, либо нет и тогда, ты начинаешь потихоньку сходить с ума. Юнгер принял правила игры, смирился с ними и стал получать удовольствие от “работы”. В его послевоенном дневнике-воспоминаниях “В стальных грозах” война вселяет ужас, но она все еще не потеряла романтичности - это испытание для сильных духом и телом, величайший подвиг, достойный эпоса. Война у него не становится концом старой жизни, а лишь новым этапом ничуть не менее интересным, просто с более высокими ставками. Войну нельзя вычеркнуть из своей жизни или забыть, она становится частью тебя и лишь приняв её во всем ужасе и великолепии можно стать сильнее. И этот взгляд на войну обладает своей притягательностью и даже честностью, не пытаясь судить людей и события.
Юнгер ни за что не променял бы фронтовую жизнь на отсиживание в тылу, но тем ценнее были маленькие радости жизни, даруемые отводом в тыл на отдых. Солдаты и офицеры, пытались урвать максимум из того, что было возможно в отведенное им время – ведь никогда не знаешь, не в последний ли раз. Одна из таких маленьких историй, как мне кажется, может показаться безумием, непозволительным вблизи от фронта, но, если вдуматься, каждый находил свой способ забыть об ужасах войны. У Ремарка эта история стала бы еще одним признаком безумной бессмысленности войны, у Юнгера просто забавное приключение, в череде дней наполненных обыденностью и смертью... ⬇️
Симулянты по-хардкору.
Летом 1898 года, до того, как центральные власти признали новый голод в Поволжье (а он начался осенью 1897 года, а кое-где и с 1896-го), основную заботу о голодающих тащил на себе Красный Крест. Тот голод сопровождался, колоссальной эпидемией цинги и поэтому первые пункты разворачивались именно для цинготных больных. Там им давали похлебку и мягкие кашки, лечили как могли.
По свидетельству известного врача-паразитолога Василия Ларионовича Якимова, который работал на том голоде, многие крестьяне, чтобы получить пайку, симулировали цингу.
Делали они это так: "исковыряет десна булавкой и натрёт их песком и золой, чтобы опухли и покраснели".
В тот же голод, кстати, Поволжье заразилось чувашскими языческими верованиями. Чуваши считали, что покойники, умершие от чрезмерного пьянства, притягивают влагу к себе, не пуская ее в тучи, и тем самым способствуют засухе. Поэтому в деревнях массово выкапывали из могил "опойц". Явление прекращалось только арестами и посадками зачинщиков в каталажку.
#Циденков
#Интересное
🔜 Подписаться: @catx2
Любера, люберецкие, люберы – очередное уникальное явление советской перестроечной эпохи. Может, кто-то еще помнит песни группы Любэ «Клетки», «Люберцы»? Так вот, эти песни как раз посвящены ребятам из подмосковных Люберец, которые надолго запомнились всем советским гражданам. Вопреки расхожему мнению, люберы – это не гопники. Это весьма специфическое молодежное объединение, которое базировалось в данном конкретном месте (г. Люберцы, МО) в данное конкретное время (конец 1970-х – начало 1990-х).
🐱 https://telegra.ph/Lyubery-10-22
#Лонг
#ДС
🔜 Подписаться: @catx2
В начале 2000-х индустрия видеоигр делала большие шаги к мейнстриму, и жанр шутеров от первого лица бурно развивался. Это было время, когда игроки могли погрузиться в миры, нарушающие все возможные моральные и социальные нормы. Одним из таких проектов, что в первую очередь вспомнится большинству олдфагов, является Postal 2, вышедший в 2003 году. Он стал воплощением бунтарского духа того периода и своего рода символом той эпохи, ведь обещал игрокам беспрецедентную для FPS тех лет свободу и море чёрного юмора, будучи не столь сильно закован в рамки политкорректности. Всё это позволило ему взбудоражить игровое сообщество своей противоречивостью, заставляло задуматься, где грань между весёлой игрой и моральным вызовом. И пусть Postal 2 был далеко не первым проектом, стремившимся шокировать жестокостью, но он хорошо запомнился аудитории свой индивидуальностью, необычным подходом к геймплею и свободой, позволяющей творить настоящий беспредел!
🔗 https://telegra.ph/Postal-2-antigeroj-mira-videoigr-10-21-3
#ОлдфажныйГеймер
#Postal2
#Лонг
#Игры
🫡Подписаться: @catgeeks
🤗Предложить пост: @catgeekbot
Пару слов стоит сказать и о шедевре авиастроения, легендарном Зеро. С отношением к каждой машине, как к идеальной катане, каждая занимала много человекочасов для постройки, использовался особый алюминий-цинк-магниевый сплав, а бронеспинки и протектированных баков вовсе не было. Скорость производства и живучесть были принесены в жертву летным характеристикам и эффективности в бою. Японские асы даже зачастую не брали в бой парашюта, который весил немало и утяжелял самолет. Это выльется в еще большие потери в столь ценных и умелых, довоенных кадрах.
На позднем этапе войны Японии категорически не хватало опытных инструкторов, людских ресурсов, промышленных мощностей и топлива для столь же дотошной подготовки. Вместо ротации в тыл для работы инструктором, асы бесславно, с точки зрения европейца или американца, погибали в суицидальных атаках. Новых же летчиков приходилось готовить спешно: авиация и флот США только росли, кратно восполнив потери в Перл-Харбор (где, кстати, не пострадали авианосцы, ибо находились вне базы на момент атаки – критическая неудача японцев среди череды невероятных удач перед, во время и после налета).
Выводы предлагаю читателям делать самостоятельно. Восхищаться ли тактическим мастерством японцев, обеспечивших менее промышленно развитой стране ошеломительные победы на начальном этапе войны, или же стратегическим гением американского высшего командования флота, что сумело оправиться от потерь и правильно разыграть карты промышленного потенциала и доступа к нефти. Для меня в подготовке и применении летчиков виднеется чисто японский почерк, восходящий к временам самураев: победа в один удар, все как у Миямото Мусаси.
#Сергеев
#Заметка
🔜 Подписаться: @catx2
Подготовка пилотов ВВС Японии в 30-40 годах.
Кем были люди, «выебавшие американцев в жопу?» (с) Зеленый Слоник
В этой обзорной статье, не претендуя на академическую точность, я постараюсь кратко и интересно пролить свет на отбор и обучение летчиков авиации Японского Императорского Флота.
На заре становления японского авианосного флота летчиков готовили из выпускников флотской военной академии в Этадзиме: лучших из лучших. Имея в виду высокий престиж императорского флота, толп желающих оказаться в авиации не было, эта позиция доставалась амбициозным романтикам, пожелавшими стать первопроходцами в небе. К слову, первое боевое крещение аэропланов флота случилось еще в 1914ом году. В ходе осады Циндао, германской базы в Китае, пара самолетов производила удачные и полезные для японцев разведывательные вылеты, а так же совершенно бестолковые, но знаковые бомбардировочные.
Но углубимся в межвоенный период. Начинается набор среди матросов и старшин флота (Сорэн), а также гражданских лиц (Ёкарэн) - впоследствии их объединили для упрощения работы под названием Ёкарэн, сокращением от «курсант подготовительного отделения флотской авиации».
К концу 30х годов, из-за затягивания конфликта в Китае и расширения программы подготовки, подавляющее большинство лётчиков происходили из программы Ёкарэн, а не из академии флота. Оно и понятно, флоту и так нужны были кадры, а по определению зависимая от сухопутного или флотского командования авиация не могла слишком сильно перетянуть на себя одеяло.
Выпускник Сорэна, награжденный званием «лучший курсант курса» и почетными серебряными часами от императора, Сабуро Сакаи так пишет о своем обучении: "Нам сказали, что настоящий летчик должен всегда быть агрессивным и храбрым. Инструктор вывел двух курсантов на пол и приказал бороться. Побежденный, не важно насколько уставший или раненный, оставался на полу, и принимал бой со следующим курсантом, пока может продолжать бороться или до победы. Один человек мог остаться на полу и бороться поочередно со всем курсом, пока может продолжать. В случае поражения, завтра он снова принял бы поединок первым. Потерявших сознание от боли приводили в чувство ведром холодной воды: раненных уводили в лазарет, но поблажек не делали. Инструктора искали любой повод, чтобы отчислить студента с курса, и делали это охотно. Так, один из студентов-выпускников был пойман военным патрулем в подпольном баре, где отмечал скорый выпуск, и был отчислен за день до него."
Помимо боев, процветали побои и дедовщина: курсантов пиздили как кулаками, так и бейсбольными битами за проступки. Впрочем, воспитания агрессивности, готовности драться насмерть и страха быть отчисленным мало, для создания идеального истребителя. Курсантам преподавали полный образовательный курс: точные науки, литература, английский язык, работа с радио, артиллерийское дело. Крайне серьезной была физическая подготовка: японцы со всей дотошностью прививали будущим летчикам все навыки, что хотя бы косвенно могут пригодиться в бою. Они занимались акробатикой, прыгали с подкидной доски и просто с большой высоты для развития координации движений, карабкались на стальной шест и держались за него одной рукой на высоте. Всех курсантов в обязательном порядке учили плавать, в том числе под водой, и надолго задерживать дыхание: происходившие из горных районов учились этому впервые... ⬇️
И все это было бы невозможно, если бы у руля находился сильный и компетентный император, способный консолидировать чиновничий аппарат и армию. Но проклятьем Западной империи стала слишком долгая жизнь сына Феодосия Великого - Гонория, и то, что его племянник Валентиниан III не умер в младенчестве. В обоих случаях была бы яркая, но недолгая вспышка борьбы за власть, в ходе которой на трон мог сесть такой правитель, который мог бы удержать структуру империи от рассыпания. Но получилось как получилось. Жители империи, особенно имперские элиты, сопротивлялись варварам, раздиравшим её на клочки. Но они это делали пока верили в возможность Равенны снова начать побеждать. Когда эта вера иссякла - закончилась и империя, быстро рассыпавшись на отдельные фрагменты.
#Герасименко
#Заметка
🔜 Подписаться: @catx2
В результате, как мы видим, структура империи представляла собой конгломерат довольно слабо связанных друг с другом фракций, как на верхнем, так и на нижнем уровне. Если благополучие имперских элит, кроме, разве что, сенаторов, было, по большей части, связано с принадлежностью к вертикали власти, то вот у региональных элит главным источником власти были всё ещё деньги, извлекаемые из сельского хозяйства или коммерции. Имперские элиты были привязаны только к самой империи, а вот региональные – к своей провинции. Но и на своих уровнях эти политические силы были не монолитны, и фактически существовало множество довольно пестрых фракций с разными интересами. Поэтому пространство между этажами системы и фракциями занимал императорский двор, который и связывал все воедино.
Двор представлял собой самого императора, его доверенных лиц различного происхождения, а также высших бюрократов и их канцелярию. Именно двор определял продвижение по гражданской иерархии и переход политиков с регионального на имперский уровень. При этом основная задача всей этой бюрократической машины была обеспечить эффективное снабжение армии ресурсами для выполнения главной функции государства - безопасности. А для этого императору и двору приходилось блюсти баланс интересов государства, имперских и региональных элит. Так-то низовые структуры муниципиев могли существовать вообще без всякой необходимости в имперском аппарате, если бы не содержание армии. Какой бы абсолютной, на первый взгляд, властью не обладали римские императоры, править без учета интересов ключевых политических игроков, как на верхнем, так и на нижнем этаже системы, они не могли.
Однако эта идеализированная система работала только при условии, что на её вершине находится сильный правитель, имеющий - сам или через верных военачальников - высокий авторитет в обществе и армии. В этом случае элементы механизма будут действовать согласованно, однако стоит центральной фигуре всего механизма стать слабой, - он начинал пробуксовывать. Придворные погружались в борьбу друг с другом за влияние на императора и осуществление власти из за его спины. Связи между разными уровнями управления и фракциями нарушались и терялась эффективность управления. Именно это и произошло после смерти Феодосия - его наследники оказались крайне слабыми правителями.
И тут выяснилось для многих неприятное: оказывается, в борьбе за власть всё ещё крайне важно сколько за тобой стоит военной силы. И сенаторы, и региональные элиты были крайне заинтересованы в безопасности их земельных владений. И с началом острой фазы кризиса безопасности границы в 406 году серьезное преимущество в борьбе получал тот, кто не просто обещал, но действительно мог гарантировать военную защиту. У чиновников с этим было все плохо, поэтому они могли максимум интригами убрать с политической шахматной доски одну из фигур и занять её место, но удержать власть на хоть какой-то длительный срок у них не получалось.
При этом значительный рост важности армии сопровождался ростом регионализации политики. Уже упоминавшаяся выше высокая степень автономность региональных структур от самой империи начинала играть злую шутку, если власть в столице переставала восприниматься как защитник интересов. Тогда провинциалы могли заключить союз с местным командующим и поддержать его в вооруженной борьбе за власть в империи. Ситуация вполне нормальная и привычная для поздней империи - победит сильнейший. А сильный правитель - это же хорошо! ⬇️
Империя теряет опору
“Падение” Западной Римской империи было процессом длительным и кровавым. Империя потихоньку, без малого 50 лет теряла свои территории, но даже в 460-е годы она была силой, с которой приходилось считаться, и пыталась возвращать потерянные территории. Однако коллапс её по историческим меркам был почти мгновенным: активные попытки вернуть потерянные провинции от полного исчезновения с карты этого государства отделяло меньше десяти лет. История знает и более стремительные падения, но все же для Рима это было экстраординарно, так как он до этого выживал и в худших передрягах. Как же так вышло, что на первый взгляд мощная империя в одночасье развалилась? Ниже некоторые соображения на этот счет по мотивам труда Ю.Б. Циркина “Политическая история Римской империи” и Питера Хизера “Падение Римской империи”.
Любая власть, чтобы быть устойчивой, должна иметь опору. Чем больше государство, тем многообразнее и сложнее должны быть структуры власти, чтобы им эффективно управлять. Римская империя была очень большой и очень сложной по устройству по меркам эпохи, а потому её правители вынуждены были опираться в своём правлении на различные силы.
Сенаторы были самыми крупными землевладельцами, богатейшими и влиятельнейшими людьми империи, после императора, конечно. Благодаря сетям клиентов и собственному авторитету, они первое время были незаменимы как в качестве наместников провинций, так и связующего звена между императором и муниципиями.
Без сенаторов управлять огромной империей во времена принципата было бы невозможно. И поэтому сенат, осознавая свою огромную роль, был органом строптивым и способным встать в оппозицию принцепсу. Императоры в ответ стремились постепенно снижать влияние сенаторов на политику. Делалось это через замещение, как естественное, так и насильственное, уважаемых родов с ещё республиканским бэкграундом на назначенцев принцепсов.
Кроме того, постепенно у сенаторов отнимались властные полномочия, так что к 4 веку н.э. сенат стал органом декоративным, необходимым только для дежурного “одобрямс” уже принятых императорским двором решений. Таким образом, крупнейшие землевладельцы империи были вытеснены из высокой политики и могли войти в неё только через личные связи, а не занятие государственной должности.
Естественно, что раз сенаторы оказались неудобны императорам, то их в госуправлении требовалось кем-то заменить. Начиная с Веспасиана, такой силой станет бюрократия, набираемая из всадничества и куриалов. Эти два класса включали в себя самых обеспеченных граждан провинций и Италии несенаторского достоинства. Они были единственными, кто имел достаточные финансы, чтобы занимать выборные должности в местном самоуправлении.
В отличии от сенаторов, которые были, в основном, крупными землевладельцами, всадники по способу получения своих состояний были классом довольно пестрым и не представляли собой единую силу. Поэтому, поступая на службу в императорскую канцелярию, они связывали свое дальнейшее благополучие именно с ней. Расширение бюрократии привело к тому, что уже в 4 веке всаднический статус нередко будет синонимом госслужбы и получаться он будет именно благодаря ей. Для многих куриалов карьера муниципального магистрата была стартовой точкой для вхождения в имперскую бюрократию, особенно после полного разделения военных и гражданских должностей в конце 3 - начале 4 века. С этого момента можно было уйти с военного трека карьеры, чтобы построить гражданскую, а вот наоборот - путь был закрыт.
При этом, несмотря на видимую схожесть положения куриалов и всадников, между ними была пропасть. Всадники, поступая на государственную службу, становились обязаны любому продвижению по ней милости императора или вышестоящих чиновников. Лояльность и, в меньшей степени, компетентность были залогом отличной карьеры. Госслужащие не были привязаны к конкретному месту - только к императорскому двору, где бы он ни находился... ⬇️
Минутка эволюции не по Дарвину
Тибетские легенды самобытны, оригинальны и полны интригующих подробностей.
Давным-давно, повествует одна из них, когда Тибет уже был, а тибетцев ещё не было, три божественных бодхисаттвы сошлись вместе, чтобы выяснить как продвигается дело спасения от страданий всех живых существ. Бодхисаттва Манджушри обратил внимание коллег на то, что среди гор обитают демоны мужского и женского рода, которых в буддизм обратить невозможно, настолько они дикие . Милосердный бодхисаттва Авалокитешвара, имеющий одиннадцать голов, предложил послать на заселение своего ученика-обезьяну (точнее, обезьяна, поскольку это был очевидный самец). По другой версии, Авалокитешвара принял всю ответственность за себя, сам став этим обезьяном.
Миссия увенчалась успехом и одна из обитавших горных демониц по имени Лу попала в медовую ловушку многоумных бодхисаттв, соблазнившись прелестями обезьяна. Тот, однако, не был в таком восторге, поскольку Лу мешала ему предаваться медитации, и, вообще он, похоже, был за отношения без обязательств. Но милосердный Авалокитешвара, к которому его ученик обратился за поддержкой, напомнил ему, для чего его сюда послали, и вообще учитывая случившееся, он, как честный че.. обезьян, должен был на Лу жениться.
Брак дал результаты, одну за другой горная ведьма родила шесть обезьян. Их потомки столь размножились, что довели Тибет до демографического кризиса. Летом они страдали от дождей и солнца, зимой от снега и ветра. Царь обезьян обратился к Авалокитешвара "Бодхисаттва, у нас проблемы", и тот, не желая преждевременного окончания эксперимента, бросил с небес ячмень и другие питательные злаки. Питаясь ими, обезьяны потеряли хвосты и изрядно полысели, но зато прокачали навыки цивилизации, научились строить каменные дома и шить одежду. Можно было приступать к распространению буддизма.
На фото лицо Избранного, когда ему сказали, что он избран, дабы стать праотцом и Y-хромосомным Адамом для целого народа.
#Рыжок
#Заметка
🔜 Подписаться: @catx2
Великая американская конфискация золота
5 апреля 1933 года, на пике Великой Депрессии, Франклин Рузвельт издал указ о конфискации у населения всего золота в монетах, слитках и иной форме (например, в сертификатах). Единственным исключением были иностранные государственные банки и иностранные правительства, отбирать у которых их активы по понятной причине не стали. Владельцы золота были обязаны продать его государству по фиксированной цене в 20$ за унцию. Через несколько дней в США развернулась масштабная компания по изъятию золота, вылившаяся в многочисленные скандалы и судебные процессы.
А теперь попробуем разобраться - в чем была причина такого радикального акта, а был ли он необходим?
Во-первых, что касается необходимости. Собственно FED видела проблему следующим образом: в США возник критический недостаток денежной массы, мешающий выходу из кризиса и дальнейшему развитию. Ещё одной неприятной проблемой была необходимость финансировать растущие государственные расходы, что проще всего было сделать через выпуск нового долга.
А вот тут и была вся сложность. Закон о Федеральной Резервной Системе (The Federal Reserve Act of 1913) предполагал обеспечение новых выпусков золотом, соответственно для того, чтобы профинансировать государственные программы администрации Рузвельта, которые развернулись в невиданных доселе масштабах, нужно было как-то решить проблему с золотом. Её и решили массовой конфискацией.
Справедливости ради, это было ещё не всё. Многие люди и компании воспринимали золото как хороший "защитный актив", а с учетом экономической нестабильности определённая часть торговых сделок просто "ушла" в золото.
Закончилось всё ожидаемо: сразу после конфискации, курс золота был установлен на уровне 35$ за унцию. С одной стороны, это "обесценило" доллар и увеличило золотовалютные резервы правительства Рузвельта почти на 40%. Очень грубо говоря, теперь США могли напечатать ещё больше долларов и долга для того, чтобы перезапустить собственную экономику. С другой стороны, всё это было сделано за счет населения Америки, в первую очередь - за счет среднего класса и бизнеса, который сходу потерял значительную часть своих накоплений.
Справедливо ли спасать тех, кто потерял всё за счет тех, кто ещё этого не сделал - вопрос скорее философский. Считается, что конфискация золота привела (вместе с другими факторами) к последней большой волне банкротств банков - в итоге, в 1933 около 4 тысяч из них потерпели крах.
К 1933-му году США действительно находились в катастрофической ситуации. Промышленное производство сократилось более чем вдвое. Число безработных выросло с 1,6 миллиона в 1929 году до 12,8 миллиона в 1933-м - четверть трудоспособного населения США. Реальные доходы граждан упали на 28 процентов. Впервые после окончания Гражданской войны в стране возникла призрачная угроза восстания. Так что конфискация золота была не самым худшим решением. Более того, в конце концов она позволила профинансировать план Рузвельта, ставшего реквиемом самоубийственным идеям некоторых "классических" экономистов о недопустимости вмешательства в экономику и ещё раз показав, что некоторым экономическим теориям, пусть и самым прекрасным, иногда лучше оставаться только на бумаге.
Ввиду привязки к курсу валюты, золото в то время оставалось для мировых стран ключевым, стратегическим активом. Только отмена ставшего бессмысленным "золотого стандарта" привела в итоге к тому, что роль золотовалютных активов стала аналогичной сегодняшней.
#Наливайко
#Заметка
🔜 Подписаться: @catx2
Как изучали Византию | Византинистика в эпоху Нового времени
Интерес к Византии – это такая не очень внятная штука, которая на протяжении долгого периода времени, вроде как была, но вроде как и всегда отодвигалась на задний план. Начать с того, что отношение к Византии в Европе всегда было довольно натянутым, и ряд стереотипов в итоге определил отношение к ней, как к чему-то побочному и второстепенному.
Для мыслителей эпохи Ренессанса сама по себе Византия была ничем иным, как дорогой к изучению Античности. И путь историка в Древнюю Грецию пролегал через ромеев, которые сохранили классическое наследие. Именно благодаря Византии Запад эпохи Возрождения смог насладиться греческой культурой, которую в Восточном Риме искренне любили и уважали. Из Византии в Европу везли классические греческие тексты, там же в Византии были составлены и первые комментарии к античным произведениям. Да и вообще ромеи очень даже активно способствовали сохранению древних произведений, переезжая понемногу на Запад в годы упадка империи.
Сама же Византия долгое время не воспринималась иначе, как склад свидетельств о Древней Греции. Однако с течением времени появилась вполне логичная связка. Если в Византии осталось больше всего комментариев и осмыслений античного прошлого – значит и сами византийцы очень даже интересные. Из-за этого вместе с греческими памятниками на Западе начинают публиковать и византийских писателей. Однако интереса к истории империи все также не было.
Первым ученым, что проявил интерес к византийской истории стал немецкий исследователь Иероним Вольф (1516–1580). Он страстно интересовался как древними, так и византийскими источниками, поспособствовав публикации работ Иоанна Зонары, Никиты Хониата и Никифора Григоры. А работа Вольфа под названием "Corpus byzantinae historiae" стала первой работой с изучением истории империи. Хотя тут стоит проговорить, что именно с подачи Вольфа появилось слово "Византия". Все для того, чтобы не называть Ромейскую империю "римской", отказывая ей в праве на наследие Античности.
Однако даже так дело сдвинулось с мертвой точки. Уже в конце XVI – начале XVII веков в разных местах и разными методами была подготовлена почва для исследования источников по византийской истории и по сводам византийских законов. Пионерами в этом деле стали:
– Вильгельм Хольцман, Давид Хёшель Иоганн Ленклавий в Германии;
– Дени "Петавий" Пето и иные ученые иезуиты во Франции;
– Бонавентура Вулканий и Иоганн Меурсий в Нидерландах и Голландии;
– Николай Алеманн и Лев Алляций из числа греческих униатов в Италии.
В этот начальный период изучение Византии обычно ограничивалось изданием источников и переводом их на латинский язык. При этом выбор авторов происходил на авось, поскольку никакой системы в подборе источников не было.
По настоящему изучение Византии начало процветать во Франции в середине XVII века. Всплеск интеллектуальной активности при дворе Людовика XIII и его наследника – "короля-солнце" – нашел выход в изучении истории Византии. К тому же народ стал действовать более вдумчиво.
Непосредственно под патронажем Людовика XIV и министра финансов Кольбера Печатный двор Лувра стал издавать большую серию работ византийских историков, начав с "Истории" Иоанна Кантакузина и "Excerpta legitionibis" Константина Багрянородного. Тогда же французский иезуит Филипп Лаббе призвал всех ученых мужей заниматься Византией как можно больше, подав пример публикацией целой кучи документов по истории Вселенских соборов. Начатый труд по сбору памятников длился десять лет и привел к изданию целой кучи источников по византийской истории под заголовком "Парижского корпуса"... ⬇️
Викинги от британского иллюстратора — Ангуса Макбрайда.
#худутро
Известно, что особое значение в иконоборческих спорах приобрели вопросы христологии. По мнению обеих сторон, от решения вопроса об изобразимости Христа зависела судьба и всех остальных священных изображений. Константин V предложил следующее решение: Христос неизобразим (ἄγραπτος), поскольку неописуем (ἀπερίγραπτος), неописуемость при этом не подвергается сомнению, поскольку является одним из атрибутов Божества и отрицать ее значит утверждать, что Христос есть "всего лишь человек", а значит впадать в ересь.
С точки зрения логики возможны два пути опровержения этого тезиса:
– можно отрицать зависимость изобразимости от описуемости;
– можно признавать эту зависимость, но опровергать саму неописуемость Христа и доказывать, что Он изобразим в силу описуемости.
Последний – богословский – подход часто встречается в работах полемистов-иконопочитателей гораздо чаще. Не избегает его и Никифор, утверждая, что Христос не может быть охарактеризован ни как "только описуемый", ни как "только неописуемый". Ведь хотя Божество Христа неописуемо, признание неописуемости ипостаси Христа приводит к ереси, поскольку делает призрачным Воплощение и крестное страдание, а значит невозможным и Спасение: "Неописуемое не присутствует в каком-либо месте; то, что не присутствует где-либо, – не тело; если же не тело – то тем более и не человек. А это значит, Он не вочеловечился и не воспринял падшую природу".
Таким образом, изображение Христа на иконе не делает Его описуемым, а Его изображения допустимы не в связи с Его описуемостью или неописуемостью, но исключительно благодаря Его изобразимости: "Итак, мы Его не описываем, ибо как это возможно, если телесно Он не присутствует? Но мы изображаем Его не благодаря Его описуемости, но только в силу того, что по природе Он телесно изобразим". Шах и мат, иконоборческие дешевки. Думайте. Подписаться.
#Агафонов
#Заметка
🔜 Подписаться: @catx2
“В Кеанте и соседних городках местные коменданты частенько звали нас на свои беспробудные попойки, и у нас был случай взглянуть на ту почти неограниченную власть, с какой эти князьки правили своими подчиненными и жителями. Наш ротмистр называл себя «королем Кеанта» и появлялся каждый вечер, приветствуемый поднятием правой руки и громогласным «Да здравствует король!». За столом, где он в качестве капризного монарха правил до рассветных сумерек, любой проступок против этикета и его в высшей степени запутанного устава был наказуем добавочной порцией пива. Мы, фронтовики, конечно, как новички отключались очень быстро. На следующий день ротмистр являлся после обеда еще слегка в тумане, чтобы проехать в двуколке по своим владениям и нанести визиты соседним «королям», обильно принося жертвы Бахусу и достойно готовясь таким образом к вечеру. Это называлось «устраивать набег». Однажды он затеял ссору с «королем Инши» и послал конного жандарма объявить о начале распри. После некоторых боевых действий, во время которых два отряда конюхов даже перестреливались комьями земли из маленьких, укрепленных проволокой окопов, «король Инши» был так неосторожен, что позволил себе увлечься баварским пивом в столовой Кеанта и при посещении места уединения был застигнут и пленен. Ему пришлось откупаться тонной пива. Так закончилась вражда двух властителей.”
Почему меня зацепил именно этот момент? Да потому, что эта история могла произойти, где и когда угодно. В ней нет войны, а есть типичная тыловая жизнь типичного прапорщика, полная раздолбайства и паразитирования на военной собственности. Вот только обрамление у этой истории - это реки крови, разлившиеся по искалеченной французской земле в 1915 году. Но жизнь не останавливается, что такое две недели тыловой жизни для солдат, у которых ещё вчера горизонт планирования был в день – не умер сегодня и на том спасибо? Правильно, это вечность, наполненная блаженством покоя и отсутствия ощущения приближающейся смерти. А потому этот момент, определённо вызвавший бы бурю негодования у высшего командования и ура-патриотов, у Юнгера вызвал добрую усмешку: пока они не воруют еду из котелка у солдата и патроны из его подсумков, пусть тешатся в своём тыловом мирке, но не забывают делиться с обычными бойцами.
#Герасименко
#Заметка
🔜 Подписаться: @catx2
Вот уже 30 лет с нами нет самой прекрасной женщины, которая когда-либо жила на этой грешной Земле. Но память о ней будет вечна, она навсегда останется в наших сердцах.
И не в последнюю очередь, благодаря таким чудесным книгам, как "Одри Хепбёрн. Ангел с печальными глазами" за авторством Жан-Люка Корнетта и Агнезе Инноченте.
Это масштабная биография Одри, которая охватывает всю её насыщенную и весьма драматичную жизнь - от рождения и становления до гробовой доски. Особо радует, что авторы осветили не только все поворотные моменты, но даже мимолётные увлечения и мелкие забавные происшествия в жизни великой актрисы. Отдельно хочется отметить сквозную линию с самолётом, которая придаёт книге своеобразный шарм.
И самое главное, всё это... комикс. Весьма неожиданное и эктстравагантное решение, но лично мне оно очень понравилось. Я с детства люблю комиксы, и получить комикс про Одри... Это просто что-то волшебное. Очень красивая и качественная рисовка, все персонажи довольно милые, особенно наш ангел грустными глазами. Также хочется поблаголарить художников, за то, с какой любовью они воплотили в комиксном варианте знаменитые фотографии Одри, а также отрывки из кинофильмов с её участием. Просто браво.
Так что, друзья мои, от данной книги я в полном восторге. Если вы хотите узнать историю хрупкой и нежной снаружи, но очень сильной женщины внутри, иначе говоря, ангела с печальными глазами, к прочтению и приобретению рекомендуется однозначно. А лично мне книгу предоставили наши друзья из издательской группы "Азбука-Аттикус". Подписывайтесь на новые соцсети их издательства нон-фикшн литературы "КоЛибри", чтобы не пропустить новинки об истории, естественных науках, психологии, бизнесе и многом другом. Подписывайтесь на их соцсети (тут и тут), чтобы не пропустить новинки.
#Старк
#Книги
🔜 Подписаться: @catx2
