Дабы более подробно осветить тематику украинских ударов по российской территории, я подготовил небольшой материал, тезисно описывающий факторы, осложняющие организацию обороны воздушного пространства России и, напротив, дающие явные преимущества атакующей стороне.

Также отдельный блок посвящен широко распространенной идее о том, что для защиты от украинских самолетов-снарядов РФ необходимо перенять украинскую же систему организации ПВО – в данном блоке разбирается, по какому принципу организованы и действуют мобильные зенитные группы ВВСУ, какое место и задачи определены им в системе противовоздушной обороны, и почему она категорически не подходит и не может быть реализована в российских условиях.

https://boosty.to/atomiccherry/posts/d13eeb01-d8ea-486d-91f8-f3e37e605ed5?share=post_link

@atomiccherry 💯

Читать полностью…

Российская Федерация с точки зрения обороноспособности имеет ряд уникальных черт, диктующих необходимость поиска нестандартных подходов и решений – с одной стороны, ей необходимо иметь централизованные, системные решения в области обороны и безопасности, с другой – в современных реалиях классических подходов, связанных с применением одних лишь вооружённых сил, недостаточно.

Специализированные военные компании – это адекватный и гибкий инструмент, могущий в случае своего формирования и применения закрыть проблемные направления, не нарушая при этом монополии государства на применение силы. Подобные структуры просто не будут иметь арсенала средств, который может в той или иной степени угрожать правительственным структурам или же подрывать их профильную деятельность (например, военная корпорация, заточенная на оборону стратегической инфраструктуры от воздушных угроз никак не будет конкурировать с Министерством обороны – оно лишь перекроет «пустое», проблемное направление, где не задействован ни один игрок в области обеспечения безопасности).

При этом с точки зрения мотивации в столь кропотливом и тяжелом занятии хорошо оплачиваемые наемники, чья деятельность напрямую связана непосредственно с заказчиком (не абстрактной motherland, а с конкретной структурой, желающей защитить свою собственность и готовой платить за это деньги), подходят куда более лучшим образом – и это также важный фактор, который не сможет обеспечить никто другой.

Фактически формирование подобной организации требует лишь соответствующего одобрения со стороны правительства – для неё уже есть заказчики (как региональные администрации, так и колоссальный нефтегазовый сектор), а ряд необходимого оборудования для обеспечения ее функционирования можно найти непосредственно внутри страны (скажу больше – определенные технологии есть даже в самих нефтегазовых корпорациях). Единственное, чего нет – это времени, ведь, повторюсь, украинские военные ведомства уже накопили колоссальный опыт и продолжают наращивать свою материально-техническую базу.

Нужно понимать, что угроза со стороны низколетящих самолетов-снарядов – наша реальность на ближайшие десятилетия. Реальность, продиктованная как спецификой работы наземных радиолокаторов, так и доступностью компонентов, необходимых для постройки флотов подобных средств воздушного нападения. Все противники – как текущие, так и потенциальные – пристально наблюдают за ситуацией и делают собственные выводы.

Посему не стоит недооценивать важность системы защиты стратегической инфраструктуры – от её наличия или отсутствия будет зависеть очень, очень многое.

@atomiccherry 💯

Читать полностью…

Некоторое время назад я имел возможность пообщаться с представителем одной из крупнейших нефтегазовых корпораций в России, который был уполномочен искать решения одного из самых, пожалуй, сложных вызовов текущего конфликта – защиты промышленный инфраструктуры от воздушных атак. Данная беседа дала мне бесценную возможность оценить и осмыслить сложившуюся ситуацию, и этот текст я хотел бы посвятить именно этой теме.

Начну я с нелицеприятного факта – обстановка такова, что фактические возможности защиты объектов стратегической инфраструктуры крайне низки. Это не упрек в чью-либо сторону – таковы факты, и с ними необходимо как считаться, так и работать. Вооружённые силы растянуты по огромному фронту и сосредоточены в первую очередь на защите собственных активов, необходимых для ведения военной кампании – у них просто-напросто недостаточно сил и средств, чтобы выстроить противовоздушную оборону вдоль всей западной границы.

Промышленность (я буду использовать данный термин в качестве обобщающего), естественно, также желает защитить собственные активы, но не имеет компетенций и понимания того, как это сделать. Большая часть обсуждаемых идей и решений лежит в плоскости технического характера, и сводится она к одной очень простой, но концептуально тупиковой идее – очаговой обороне отдельно взятых объектов силами служб безопасности корпораций, неких структур ополчения или Росгвардии.

Далее будет факт неочевидный, но оттого не менее важный – атаками по территории РФ занимается не менее трех (ГУР, СБУ, ВВСУ) военных государственных структур с собственными разведывательными, инженерно-конструкторскими, промышленными и иными возможностями, которые к тому же активно конкурируют с друг другом. Как нетрудно понять, ни одна служба безопасности не в силах противостоять подобным ресурсам – для этого необходима масштабная структура, соответствущая в своих возможностях противнику (в первую очередь интеллектуально и организационно). Кроме того, предпринимаемые сейчас меры защиты будут бесполезны уже 6-10 месяцев – в текущий момент украинские военные ведомства лишь тестируют (!) разработанную ими модель проработки маршрутов, эффективность тех или иных типов самолетов-снарядов, возможность организации массовых налетов и пр. Одновременно с этим они предпринимают усилия для налаживания массового производства ударных средств, формируют банк целей и собирают необходимые разведданные для дальнейших действий.

Говоря прямо, спустя несколько месяцев атаки с большой степенью вероятности будут выглядеть кардинально иным образом, чем сейчас. По НПЗ, нефтебазам, портам будут наносить удары не небольшие группы из 2-3 самолётов-снарядов, а из 50-60, задачей которых будет не «выключение» отдельных узлов промышленной инфраструктуры, а полное уничтожение объектов. Как можно наблюдать по масштабам последних налетов на юге России, такая численность – это не некая отдалённая призрачная перспектива, а реальность.

Что из этого следует? Паллиативные меры защиты инфраструктуры, состоящие из пулеметов винтовочного калибра и гражданских радиолокаторов, совершенно бесполезны. Чтобы справиться с угрозой такого характера, необходим системный подход – и о нем мы поговорим ниже.

@atomiccherry 💯

Читать полностью…

👆К слову о Москве и Пекине – как заявляет ВВС, сегодня РФ и КНР заблокировали в ООН американский призыв к немедленному прекращению огня в Газе. И эта новость прекрасно ложится на контекст, описанный в тексте выше – Пекину одинаково выгодны боевые действия как на Ближнем Востоке, так и в Восточной Европе; это размывает и истощает американский мобилизационный потенциал, ведь Израиль с военной и экономической точки зрения – гиря на ноге Вашингтона, которая требует весьма дорогого содержания. Сколько тысяч тонн американских снарядов, авиабомб и зенитных ракет было без какого-либо смысла сожжено в Газе израильтянами – можно только предполагать, однако для Китая это, безусловно, несет огромную стратегическую выгоду, которой тот достигает путем минимальных, в сущности, вложений.

Словом, действия американцев предельно понятны и логичны – они всеми силами стремятся стабилизировать ситуацию, чтобы не допустить собственного истощения прежде, чем окажутся втянуты в вероятные боевые действия в Азии.

@atomiccherry 💯

Читать полностью…

👆К слову о высвобождении людей из экономики в ходе боевых действий и их дальнейшему задействованию в военных целях.

В текущем конфликте мы уже имеем пример работы подобного правила – Россия совершила аналогичную ошибку в отношении юго-восточных регионов Украины еще в 2014 году. Читатель не раз мог видеть массу причитаний о том, что подразделения ВСУ состоят во многом из выходцев русскоязычных регионов, которые перемежаются с конспирологическими версиями о том, что «киевский режим проводит геноцид населения юго-востока».

Реальность же, увы, как и всегда куда более проста и неприглядна – по итогу событий 2014 года экономика русскоязычных регионов претерпела значительное падение. Это, в свою очередь, высвободило из неё десятки, а то и сотни тысяч мужчин трудоспособных возрастов, что одновременно наложилось на кратное увеличение численного состава ВСУ и НГУ, подразделения которых размещались преимущественно... как раз на юго-востоке.

Само собой, эти люди и стали основой рекрутской базы украинских вооружённых сил. После 2022 года ситуация повторилась, только в еще большем масштабе – самые интенсивные боевые действия идут все на том же юго-востоке, экономика которого страдает еще больше, вновь высвобождая массу молодых мужчин, которые становятся основным активом для украинской мобилизации.

Нужно понимать, что мобилизация всегда и во все времена велась и будет вестись в самых экономически слабых регионах – просто по причине того, что они наименьшим образом зайдействованы в процессах функционирования государства. В Украине подобным «слабым звеном» оказались области, которые, как ожидалось, должны иметь наибольшую лояльность по отношению к России.

Никакой глубокой морали в этом нет, но как один из уроков текущего конфликта и эпизодов военной истории данный факт учитывать определенно стоит.

@atomiccherry 💯

Читать полностью…

Смена стратегических подходов Украины? (часть I)

Последние недели боевых действий ознаменовались двумя группами ключевых событий – с одной стороны, украинские вооруженные силы приступили к интенсивным атакам российской госграницы, с другой – процесс «войны городов» перешёл на новый уровень, и главным объектом внимания в нем стали российские НПЗ.

В совокупности это дает нам любопытную картину, которая, вероятно, свидетельствует о том, что украинское руководство не просто так инициировало ряд перестановок в высшем командовании – и что это напрямую связано с желанием Киева изменить ход боевых действий. Впрочем, обо всем по порядку.

Суть текущих боевых действий – война на истощение – не менее ясным образом, чем в России, осознаётся и в Украине. Сколь бы неприглядной не выглядела её реализация, для Киева в рамках такой логики ведения войны исход есть лишь негативные стратегические сценарии.

Само собой, руководство Украины прилагает усилия для того, чтобы изменить ход боевых действий в свою сторону. Первым характерным шагом в данном направлении стала замена главнокомандующего – если В.Ф. Залужный, очевидно, придерживался преимущественно пассивной оборонительной стратегии; более того, судя по политическим скандалам осени 2023 года, он не имел каких-либо альтернативных вариантов действий.

Новый главком демонстрирует новый же стратегический подход – и если в данный момент его фактическое исполнение пока что не производит некоего угрожающего впечатления, то сам замысел является более чем грамотным и опасным; А.С. Сырский стремится сформировать растянутую линию фронта, не давая российским войскам концентрировать силы и средства исключительно на Донбассе (благодаря чему становятся возможными сражения на аннигиляцию), и перенести боевые действия на российскую территорию. Последнее необходимо для локализации усилий ВС РФ в направлении Харькова – сил для взятия столь крупного города, постепенно превращаемого в укрепрайон, у России не имеется, но острая необходимость проведения таковой принудит существенно «размыть» наступательный потенциал, снизить его концентрацию на востоке Украины и попытаться изменить положение дел на севере.

Пока что, повторюсь, ход боевых действий демонстрирует лишь некие тенденции к реализации такого сценария. Опасность его заключается в другом – сам факт наличия нового стратегического подхода существенно активизировал усилия европейских стран по наращиванию военно-технического обеспечения ВСУ – практически молниеносно были найдены существенные объемы боеприпасов, обещаны новые поставки бронемашин и артиллерии, сделан ряд заявлений о прямой поддержке со стороны ряда государств блока НАТО и пр. Вне зависимости от реальных возможностей его реализации были изысканы серьёзные ресурсы, заявленный объем которых способен поддерживать ход интенсивных боевых действий еще не менее чем в течение года.

@atomiccherry 💯

Читать полностью…

Ответы @O_Arestovich_official (часть IV)

Стратегия аннигиляции, это ужасно романтично, конечно

Право, сарказм здесь несколько неуместен, и, думаю, Вы с этим согласитесь. Пусть мы описываем происходящие процессы сухими строками – за ними стоят наши соотечественники, которые проходят через сражения апокалиптического характера, и из уважения к ним мне хотелось бы вести наш диалог в серьезном ключе, не прибегая к нему.

Как и Вы, я пытаюсь осмыслить текущие военные процессы, а посему предлагаю обсудить именно их, опираясь на высказанные Вами ранее тезисы (они являются тесно взаимосвязанными, и далее я раскрою, почему).

1) В эфирах, которые Вы проводили после начала Авдеевской операции, Вы неоднократно указывали на неэффективность ВС РФ как военной структуры, упирая на её «неспособность взять в сжатые сроки районный центр»;
2) В своем последнем тексте Вы обосновываете российские успехи на Авдеевском направлении реорганизацией подходов в строительстве вооруженных сил на советский манер.

Рассматривая происходящие в ВС РФ изменения через призму советской модели, Алексей Николаевич, Вы упускаете из внимания общий стратегический замысел происходящего. Спросите себя, какие факторы в наибольшей степени препятствовали России в 2022 году? Прежде всего, способность ВСУ вести маневренную войну (особенно характерным примером того являются первые недели конфликта) и западная военно-техническая поддержка Украины.

Российское командование действительно использует советский инструментарий реорганизации войск – Вы абсолютно правы в этом, как правы и в том, что это обоснованная закономерность, ибо российская армия представляет собой осколок советской. Но её успехи за последний год были обеспечены в плоскости именно что стратегической, что было достигнуто расстановкой четких приоритетов, задач и выработкой соответствующей доктрины ведения боевых действий.

Повышение качества оперативного управления и совершенствование штатно-организационной структуры, безусловно, как процессы способствовали повышению эффективности в реализации стратегии аннигиляции, но в сущности своей являются лишь вспомогательными элементами.

Следует понимать, что территориальные приобретения давно не являются ни политической, ни военной целью российского руководства – подобная постановка задач обернулась бы для ВС РФ теми же проблемами, что мы могли наблюдать в 2022 году. И Авдеевку необходимо рассматривать не как райцентр, а как один из самых мощных укрепрайонов, который руководство ВСУ просто не могло оставить, закачивая туда на протяжении нескольких месяцев войска (Вы неоднократно обращали внимание на схожесть моделей российских операций, проводимых в течение последнего года, и также понимаете, когда оборона укрепрайона «размягчается», его охватывают с флангов и берут под огневой контроль коммуникации, при этом позволяя заводить туда новые и новые подразделения – то это не случайность).

Именно непонимание стратегического замысла российского командования вкупе с постоянным аппелированием к чертам советской модели неоднократно давало о себе знать в контексте выстраивания западной стратегии военно-технической помощи. Сейчас об этом можно говорить открыто, ибо ресурсов и возможностей преломить ситуацию без непосредственного вмешательства сил НАТО возможным уже не представляется.

И это, пожалуй, и есть ключевое достижение военного руководства РФ и, в частности, В.В. Герасимова – оно заключается как раз-таки в отсутствии попыток вернуться к советской модели на стратегическом уровне. Россия не выдержала бы подобного напряжения сил и средств – она не имеет экономического и промышленного потенциала СССР (к слову говоря, Вам отлично известно, что ведение боевых действий на полное уничтожение противника не было императивом советской школы, но как элемент присутствует в ВС РФ).

Самобытность российской армии, о которой я говорил, заключается как раз в том, что она прибегла к давно забытым военным доктринам, и адаптировала их под современные реалии.

Запад оказался неготов противостоять отнюдь не концепциям маршала Устинова, а Эриха Людендорфа.

@atomiccherry 💯

Читать полностью…

Ответы @O_Arestovich_official (часть II)

Валерию Залужному так и не дали сформировать дивизии и армии

Данный тезис правдив лишь отчасти. Не могу судить об административных баталиях внутри украинского военно-политического аппарата за неимением сведений, однако у Залужного была возможность формирования пусть менее гибкой, но все же допускающей концентрацию сил и средств корпусной системы – и как неоднократно заявлялось украинским руководством с конца осени 2022 года, вооруженные силы приступили к реорганизации в рамках формирования корпусов.

Фактически же за более чем полгода подготовки к проведению наступательной операции на Запорожском направлении в рамках ВСУ не было сделало ничего, что говорило бы о массировании сил и средств. И в данном контексте следует честно признать крайне низкое качество компетенций В.Ф. Залужного как военного администратора – об этом также весьма красноречиво свидетельствует полное отсутствие в ВСУ единой программы подготовки мобилизованных, инструкторского корпуса, неадекватная система военных заказов за рубежом, провалы в системе военной юстиции (с более чем 90 тысяч военнослужащих, совершивших «самовільне залишення частини») и многое, многое другое, что входило в его юрисдикцию, как Главнокомандующего (@O_Arestovich_official в своих эфирах часто упоминает, что-де В.Ф. Залужный был скован в возможностях и полномочиях, однако компетентный военный администратор потому и является компетентным, ибо в кризисной ситуации находит способы преодоления юридических ограничений, препятствующих реализации процессов военного строительства).

Отдельно стоит и сказать об одной особенности текущего состояния ВСУ – фактически, украинские линейные бригады давно уже перестали быть, собственно, бригадами, и по своей численности стремятся к дивизиям (в отдельных случаях численность бригад превышает 10 тысяч единиц личного состава). То есть говорить о каком-то тотальном численном превосходстве российской армии, например, на Авдеевском направлении просто-напросто некорректно – концентрация личного состава в украинских частях вполне сопоставима с таковой в российских (но здесь включается столь любимая пропагандой магия слов – «враг заваливает нас мясом, бросая в бой дивизии, тогда как мы отбиваемся маленькими бригадами». И никого не волнует, что в «дивизии» может быть 8 тысяч солдат, а в «бригаде» – 7 тысяч).

В ближайшее время мы хлебнем этих «…стандартов НАТО», в полной мере

Проблема ВСУ заключается не в пресловутых «стандартах НАТО», а в том, что перейти к ним руководство украинских вооружённых сил (к коему в первую очередь относится неоднократно упомянутый В.Ф. Залужный) по некой любопытной причине решило непосредственно в ходе боевых действий. Весь основной массив украинских военных реформ в период с 2015 по 2022 год всецело и полностью опирались на советские доктрины и все существенные военные достижения ВСУ были реализованы именно благодаря вполне грамотной адаптации советских подходов на украинские военные потребности. Собственно, основными столпами украинской боеспособности стала ставка на качество работы и концентрацию артиллерии, реанимация советской системы регионального ПВО, системы массовой мобилизации и советской же железнодорожной логистики (планы развёртывания ГШ СССР были просто «отзеркалены» с поправкой на необходимость переброски войск не на запад, а на восток).

Переход на совершенно иную, абсолютно чуждую систему подходов к реализации военного строительства в подобных условиях, естественно, оказался далеко не самым компетентным решением. Впрочем, здесь мы вновь возвращаемся к вопросам качества украинской системе военного администрирования – за 10 прошедших лет она так и не сформировала единой программы подготовки личного состава, и игнорирует данный вопрос на протяжении двух лет перманентной мобилизации. Страны НАТО имеют качественно оборудованные полигоны и мощный костяк инструкторов – фактор, который был опасным подспорьем, но Украина его никак не реализовала, получив в конечном итоге лишь массу разношерстно подготовленной пехоты низкого качества.

Продолжение ниже...

@atomiccherry 💯

Читать полностью…

Самолеты ДРЛО в ВКС (часть 3)

Что же касается разного рода идей о покупке самолетов ДРЛО за рубежом или же созданием неких «эрзац-моделей» – это, конечно, демонстрация серьёзного непонимания авторами данной тематики хотя бы на неком минимальном уровне. Ни один импортный самолёт дальнего радиолокационного обнаружения не будет иметь возможностей для сопряжения с уже существующими российскими системами ПВО и боевыми самолётами – фактически, их функционал будет чрезвычайно ограничен, а сами самолеты будут бесполезным и дорогостоящим приобретением, которое без какого-либо смысла нанесет весомый удар по военному бюджету. К этой же категории относится и строительство неких упрощенных мобилизационных моделей такого типа летательных аппаратов – в действительности, «упрощенными» они будут лишь формально, ибо в любом случае потребуют огромного объема работ, связанного с существенной перестройкой фюзеляжа самолета, на базе которого будет выполнено такое решение, и масштабных вложений в электронику, которая позволит обеспечить хоть сколько-нибудь приемлемый уровень функционирования и обработки данных с РЛС «Ирбис» (которая в любом случае является крайне слабой в сравнении со специализированной РЛС и едва ли позволит вести хоть сколько-нибудь адекватную воздушную разведку). Словом, это будет очень дорогостоящий и не имеющей ценности проект, реализация которого при всех прочих равных займет не менее 3-5 лет.

В российских реалиях придётся следовать по пути более простых решений, которые, впрочем, потребуют серьёзных изменений в организации подхода к ведению боевых действий. Пожалуй, весьма актуальным здесь будет изучение опыта Ирана времен Ирано-иракской войны, когда ВВС Исламской Республики смогли организовать систему мониторинга собственного воздушного пространства и морскую разведку с использованием американского тяжёлого истребителя-перехватчика F-14A «Томкэт», имевшего мощную радиолокационную станцию. Важно отметить, что для этого иранцы организовали качественно функционирующую сеть обмена данными внутри ВВС, которая позволяла координировать действия тактической авиации, подразделений ПВО и импровизированных «ДРЛО».

Возможности «Томкэта», естественно, едва ли соответствовали потребностям, однако грамотная организация вкупе с грамотным же взаимодействием позволили раскрыть функционал данного истребителя с совершенно неожиданной стороны – при этом делалось все это в условиях ожесточённой воздушной войны с превосходящими силами хитрого и профессионального противника, который стремился к завоеванию превосходства в воздухе и дальнейшему проведению стратегических бомбардировок, чего иранские ВВС не могли допустить – и, собственно, не допустили.

Сложно судить, насколько возможности радиолокаторов Су-35С сопоставимы с F-14A, однако, очевидно, суть проблемы заключается в первую очередь не в технических характеристиках РЛС, а прежде всего в вопросах организации, которые, в свою очередь, могут реализовать заложенные возможности техники и купировать её недостатки (нужно отметить, что возможности мониторинга воздушного пространства в таком варианте будут в любом случае ограниченными, но он, тем не менее, будет осуществляться – и процесс этот будет происходить без реализации «шоковых» для военного бюджета и бесполезных проектов).

@atomiccherry 💯

Читать полностью…

Самолеты ДРЛО в ВКС (часть 1)

В российском информпространстве неожиданно популярным стало обсуждать тематику самолетов дальнего радиолокационного обнаружения. Суть этого явления, впрочем, заключается исключительно и только в информповоде, связанном с потерей двух летательных аппаратов такого типа ВКС по оставшимся неизвестными причинам, а не в том, что широкая публика вдруг осознала некие проблемы в оснащении военно-воздушных сил.

Просматривая посвящённые этому заметки, вы можете увидеть ряд разнообразных эпитетов и характеристик, приписываемых А-50У плохо понимающим суть вопроса авторов (которые, будем честны, просто переписывают функционал американских AWACS из Вики): управление воздушными операциями, вскрытие работы средств ПВО...

Проблема в том, что это неправда.

Чтобы лучше понять, что такое А-50, необходимо вновь обратиться к истории. В 70-ых годах советское военное руководство приняло ряд решений, посвященных изменению концептуальных подходов в области оснащения вооруженных сил. В рамках этого процесса ВВС планировалось переоснастить на «американский манер» – в противовес связке F-16 и F-15 была создана связка МиГ-29 и Су-27, а авиация по образцу же ВВС США должна была получить собственные возможности разведки и управления на базе флота самолетов ДРЛО А-50. Проблема заключалась в том, что опыт строительства летательных аппаратов такого типа в СССР был крайне специфическим – например, в лице Ту-126, чья задача заключалась в обнаружении высотных разведчиков и стратегических бомбардировщиков в районах, недосягаемых для наземной ПВО.

Этот специфический опыт был в полной мере перенесен и реализован в А-50. Самолет уже на стадии своего появления уступал существовашему серийно конкуренту в лице американского Е-2, но, что было намного хуже, заложенная в него концепция оказала прямое влияние и на уровень технических решений, в результате чего А-50 оказался самолетом уровня конца 50-ых: он не мог реализовать собственные разведданные и управлять воздушным боем, а также оказался катастрофически «слепым» на низких высотах и не мог работать по земной поверхности или водной глади.

В 80-ых советская морская ракетоносная авиация провела серию локальных учений, призванных испытать возможности А-50 в море (информация об этом есть в открытом доступе – она не секретна). Результатом того стало неприятно-удивительное открытие – радиолокатор А-50 неспособен был обнаружить даже корабли в открытом море. Для него это была «слепая зона» – ведь конструкторы реализовали в нем знакомые и понятные черты Ту-126, даже не пытаясь осмыслить полного изменения характера современных воздушных угроз и изменения тактики ведения войны в воздухе (тогда как боевая авиация уже во время войны во Вьетнаме начала стремительно «прижиматься к земле», действуя на малых высотах).

Возможно, негативные черты А-50 были бы в конечном итоге устранены – в конце концов, для СССР это был первый проект такого рода, тем более что советское руководство прикладывало большие усилия к развитию боевых сетей обмена данных (благодаря чему самолет смог бы реализовать свой потенциал и в качестве летающего командного пункта), но... СССР не стало, а А-50 так и остались «серийным прототипом». Модификация в лице А-50У едва ли затронула основные технические решения, заложенные в самолет, посему проводить некие аналогии между ним и зарубежными образчиками AWACS просто-напросто некорректно.

Сама по себе потеря столь редких летательных аппаратов, безусловно, трагична и печальна, но едва ли может оказать хоть какое-то существенное влияние на ход боевых действий или возможности ВКС – просто по причине того, что реальный функционал А-50У был крайне узким и весьма отдаленным образом влиял на ход воздушных операций. В сущности, он сводился к мониторингу воздушного пространства над украинской территорией и отслеживанием перемещения тех летательных аппаратов, что находились на высотах свыше 3000 метров – то есть фиксацией работы немногочисленных украинских транспортных самолетов и перемещающихся между аэродромами самолетов тактической авиации.

@atomiccherry 💯

Читать полностью…

Как продать Китаю целую компьютерную корпорацию и не знать об этом (часть II)?

Пребывающая в состоянии «свободного плавания» компания MIPS благодаря крайне неудачному управлению оказалась на грани исчезновения – на рынке встраиваемых систем она была потеснена ARM, и спустя 13 лет стала жертвой череды перепродаж.

Дальнейшая история MIPS может быть изложена в детективном романе, но нас интересует лишь то, что оказалась она в конечном итоге в руках Китая.

Сперва большая часть активов компании купила британская Imagination Technologies, занимавшаяся с 1985 года выпуском DSP и разнообразного телекоммуникационного оборудования – причем на тот момент она сама принадлежала частично Intel и Apple, а частично саудовской (!) Saad Group. В 2017 году IT была поглощена китайским венчурным фондом Canyon Bridge, контролируемом правительством КНР (информации о нем почти нет).

Часть MIPS, непосредственно выпускавшая процессоры, в это же время ушла калифорнийской Tallwood Venture Capital, которая в 2018 продала ее Wave Computing. С ней все тоже непросто, потому что после этого в 2019 году части MIPS, находившиеся в собственности американцев и китайцев, были выкуплены и зарегистрированы как оффшорная MIPS Technologies International Ltd. аж на Каймановых островах... на деньги от Alibaba.

Далее права на нее были переданы Prestige Century Investments – всемирно известному (это сарказм) производителю микроэлектроники с... островов Самоа. Впрочем, «всемирно известным» он был недолго – сразу после приобретения MIPS вся Prestige Century в полном составе была выкуплена CIP United, расположенной в Китае.

Таким образом, в 2020 году КНР, используя сеть «прокладок» и офшоров, заполучила все права и всю документацию на архитектуру MIPS, включая 64-битные многоядерные чипы новейшего поколения – безусловно, уступающие Intel Core 10-го поколения, но кратно превосходящие все, что было у Пекина до приобретения MIPS.

Оценить возможности появившегося в ноябре 2023 г. Loongson 3A6000 (чипа, который произвел серьёзное потрясение просто фактом своего существования) и провести независимые тесты, невозможно. Вся продукция и вся интеллектуальная собственность Loongson с декабря 2022 года не может распространяться за пределами КНР по решению властей Китая. Наработки компании признаны стратегически важными – их экспорт из страны полностью запрещен.

@atomiccherry 💯

Читать полностью…

Вопрос, ув. Алексей Дмитриевич, не только лишь в использовании неких отдельных элементов пассивной защиты. Сами по себе противоторпедные сети не защитят корабли – они могут лишь дать им небольшой выигрыш по времени на совершение маневров, но не более того.

Обеспечить должные оборонительные возможности могут только решения системного характера – а для выработки подобных решений необходимо четко осмыслить текущую обстановку.

Черноморский флот находится в состоянии «глухой», пассивной обороны с момента отступления с острова Змеиного. Подобный подход, в целом, вполне обоснован – у ВМС Украины нет неких масштабных военно-морских и военно-воздушных активов, позволяющих реализацию масштабных операций на Черном море; более того, у ЧФ РФ нет, очевидно, четкого видения своей роли в боевых действиях – даже в предвоенных программных документах она ограничивалась исключительно логистическими задачами и задействованием флота в качестве ракетных платформ.

При таких вводных данных оборонительная стратегия вполне адекватна – но обеспечена ли она технически?

24 года назад, когда эсминец ВМС США «Коул» был атакован лодкой со смертниками и получил тяжёлые повреждения, американский флот в кратчайшие сроки довооружил все свои корабли большим количеством крупнокалиберных пулемётов «Браунинг» и скорострельных пулеметов M134 Minigun, а также увеличил количество наблюдателей с биноклями на палубах. Словом, все максимально просто. К чему я это? По итогам атаки на «Ивановец» я уже наблюдаю массу заметок о невозможности кораблей ЧФ РФ отражать атаки беспилотных катеров из-за нехватки оружия.

Почему за более чем год регулярных и хорошо организованных нападений на кораблях воющего (!) флота не было произведено довооружения?

Далее – корабли Черноморского флота преимущественно рассредоточены по бухтам, и для планировщиков ВМСУ это давно не секрет. Словом, для организации надежного охранения не нужно производить патрулирования всего побережья Крыма – достаточно вести зональное патрулирование на подходах к местам стоянок флота. По какой причине ЧФ не оснащен разведывательными БПЛА, которые могут наблюдение на подходах к зонам дислокации кораблей (при этом, очевидно, возможности их заказа есть – как на российских предприятиях, так и на предприятиях дружественных стран) – вопрос, который также остается без ответа.

Следующий момент – непосредственно средства обороны. Взять, например, озеро Донузлав, проход в которое обеспечивается через специальный канал – или же бухту Севастополя. Очевидно, что должное охранение с выделенным нарядом мощных и скорострельных огневых средств (автоматические пушки, крупнокалиберные пулеметы) вкупе с боновыми заграждениями могут купировать даже массированную атаку безэкипажных катеров.

Все перечисленное выше не требует ровным счетом никаких сверхусилий – большую часть необходимых средств обороны можно изъять со складов, а львиная доля необходимых инженерных работ может быть выполнена в течение 3-4 недель.

Вопрос лежит исключительно в плоскости организации и желания претворять эту организацию в жизнь.

@atomiccherry 💯

Читать полностью…

Небольшой комментарий по поводу организации новых поставок материально-технического имущества из Греции для Украины.

Большинство свежих заметок о данной новости пестрят общеизвестными, поверхностными фактами, которые доступны любому, кто пожелает узнать хоть что-то об остатках советского военного имущества в распоряжении Афин. Акцент в них справедливо делается на комплексах противовоздушной обороны: С-300ПМУ1, «Оса-АКМ», «Тор-М1». Данные комплексы не дают ПВО Украины каких-то новых возможностей – это достаточно старые модификации ЗРК, не проходившие глубокой модернизации. В контексте данной новости куда бóльшее значение играет то, что Греция имеет существенный запас ЗИП и зенитных ракет к системам ПВО этого типа (Российская Федерация учавствовала в обслуживании ЗРК, поставке всех необходимых комплектующих и расходников для греков на протяжении нескольких десятилетий) – справедливо сказать, что ресурсов для обслуживания и обеспечения боевой работы у ВВСУ и ПВО СВ Украины не хватает еще больше, чем самих зенитно-ракетных комплексов.

Но есть и еще один важный актив, о котором необходимо помнить в контексте наличия советских вооружений у Греции – это 82 единицы Т-80У, размещенные на Кипре (без малого, бригадный комплект). Власти острова в последние два года неоднократно заявляли, что хотят заменить данные танки на более современные модели – словом, стоит ожидать, что в скором времени они также отправятся в Украину.

Данное предположение имеет свои основания, учитывая анонсированную Кувейтом передачу 100 единиц югославских танков М-84АВ – в сочетании с кипрскими Т-80У мы можем наблюдать весьма серьезный пакет тяжелой бронетехники в составе 6 танковых батальонов.

В остальном, военно-техническое обеспечение ВСУ в последний год имеет ряд любопытных тенденций, но об этом – в отдельном тексте.

@atomiccherry 💯

Читать полностью…

/channel/saygin_opinion/10633

Ув. Александр Сайгин сделал короткое и справедивое замечание относительно моих текстов, подразумевая, что концепция «прокси-отношений» может быть обоюдоострым мечом в руках того, к ней прибегает.

Не столь уж давно я писал о схожей модели взаимодействия США и повстанческого подполья в Афганистане, которое в определенном смысле строилось на тех же принципах (и Александр на это указывает примером Усамы бин Ладена), где задействование прокси-сил в конечном итоге обернулось проблемами для самой же Америки. Замечание, повторюсь, справедливое, однако стоит помнить, что Соединенные Штаты именно что взращивали движения, организации и режимы, которые, естественно, по мере роста своих возможностей становились всё менее управляемыми и начинали саботировать американские же инициативы. В качестве интересного примера можно вспомнить, как ЦРУ тайно накачивало вьетнамское антиколониальное движение в Индокитае, стремясь подорвать Францию в первый период Холодной войны; затея была успешно реализована, однако в скором времени США были вынуждены включаться в оказание помощи французским войскам во Вьетнаме, а впоследствии и вовсе их заменить. Уместно вспомнить Норьегу, который изначально был «своим парнем в Панаме», но очень быстро трансформировался в проблему, потребовавшую военного вмешательства.

РФ не предпринимает никаких целенаправленных усилий в отношении реализации именно подобной модели взаимодействия; Москва не в полной мере доросла и до претворения в жизнь иранской модели, не имея на то адекватного организационного и военно-технического аппарата (более того, в случае Сирии, например, РФ и вовсе делегировала свои полномочия Тегерану, играя в регионе «на вторых ролях» – и это определенно здравое решение, потому что Иран лучше понимает, как действовать в регионе и способен более качественно реализовать сирийские ресурсы в т.ч. в российских интересах).

Правильно ли подходить к внешней политике таким образом? Мое личное мнение – да. У Москвы на данный момент чрезвычайно слабые внешнеполитические компетенции, чтобы реализовать какие-то масштабные цельные стратегии – с большей вероятностью, окончится попытка воплощения подобного колоссальными бессмысленными тратами. А подобное точечное взаимодействие с заинтересованными региональными игроками (Турцией, Ираном, ОАЭ, КНР), налаживание «особых отношений» с отдельно взятыми европейскими лидерами (взять тот же пример Орбана, хотя данная тема более глубока и интересна), локальные военные акции в Африке – мероприятия, которые не требует привлечения масштабных ресурсов, но при этом дают РФ возможность учиться выстраивать взаимоотношения с позиции взаимовыгодного обмена (акцентирую – именно что учиться; можно сколько угодно рассказывать про историческую преемственность, однако фактически Россия в нынешнем виде – государство молодое, все ещё имеющее слабое понимание многих процессов, не наработавшее собственных моделей и компетенций; советский опыт же фактически бесполезен из-за банальной разницы в ресурсной базе и политическом весе).

@atomiccherry 💯

Читать полностью…

В первые полгода конфликта я самолично писал достаточно апокалиптические сценарии атак российской инфраструктуры силами украинских спецслужб. Большинство из них не сбылись, однако на тот момент это было не так уж и очевидно – факт подготовки ГУР и СБУ к ведению активной диверсионной деятельности был известен всем причастным еще до 24.02.22, а на первых этапах их работа произвела довольно неприятное и угрожающее впечатление (было большое количество поджогов и взрывов на промышленных объектах, крупных стройках, складах, объектах транспортной инфраструктуры – словом, везде, где могли действовать неподготовленные «одноразовые» диверсанты с минимальным уровнем допуска).

Постепенно количество данных инцидентов сошло на нет, а раскрутить маховик атак у Украины возможности не было – в первую очередь, как выяснилось, технически. При концентрации всех возможных сил и средств появлялся шанс атак отдельно взятых крупных объектов (таких, например, как Крымский мост, аэродромы стратегической авиации и пр.), но ведение именно что кампании оказалось целью недостижимой.

В настоящий момент времени ситуация абсолютно аналогична – технических средств для наращиваемого объема ударов (и повышения их качества) у ГУР и СБУ нет. Появились новые средства в виде самолетов-снарядов, однако сугубо конструктивно украинские модели данного типа вооружений являются крайне несовершенными – они имеют очень слабую боевую часть (10-15 кг в зависимости от типа самолета-снаряда – для понимания, «Шахед» имеет 40 кг), которой даже при массовом налете сложно повредить серьёзный инфраструктурный объект. Более того, существует и эффективная система борьбы с ними, которая была организована в Севастополе – по некой непонятной причине, её до сих пор не масштабировали на другие города, но стоит ожидать, что эта модель раннего обнаружения и противодействия получит распространение.

Самолеты-снаряды сами по себе не представляют большой угрозы в силу того, что конструктивно это очень простое оружие, которое купируется такими же простыми техническими средствами. Его задача состоит де-факто в воздушном терроре, проведение ими бомбардировочной кампании невозможно. Я бы осторожно предположил, что Украина не получит существенного прогресса даже при кратном возрастании объема ударов с применением самолётов-снарядов (стоит помнить о ещё одном важном аспекте, практическую сторону которого мы видим на примере самой же Украины – советские инфраструктурные объекты строились с расчётом на то, чтобы выдержать настоящие бомбардировки с применением традиционных вооружений; ровно также, как они выносят множественные удары российских авиабомб и крылатых ракет, они будут выдерживать и налеты малых беспилотных ЛА на территории самой России).

Атаки судов «теневого флота» – более реальная угроза в силу того, что организовать их охранение и защиту у РФ возможности де-факто нет – военно-морские силы едва ли справятся с таким объемом конвоев в условиях наличия собственных весьма серьезных проблем. Другой вопрос, что за подобными атаками неминуемо последует некая ассиметричная реакция, и события «танкерной войны» времён Ирано-иракского конфликта могут впоследствии показаться нам очень адекватными, взвешенными и даже джентльменскими.

@atomiccherry 💯

Читать полностью…

Нужно отметить, что определённые политические круги в России уже более 5 лет пытаются распространять весьма забавную риторику, связанную с введением международных ограничений на конструирование и производство беспилотных летательных аппаратов (и, в частности, их разновидности в лице самолётов-снарядов) по аналогии с договорами на распространение оперативно-тактических и оперативно-стратегических вооружений, кои заключались в годы Холодной войны.

Почему это забавно и почему это не будет работать?

Всё чрезвычайно просто – в прошлом веке технологиями производства дальнобойных вооружений владел очень ограниченный клуб технически (и промышленно) развитых стран. Даже столь простая (разработанная еще в период Второй Мировой!) технология, как баллистическая ракета, стала относительно активно распространяться только во второй половине 80-ых годов, и это «распространение» имело облик многочисленных копий довольно примитивной советской ракеты «Скад».

То есть распространение дальнобойного оружия контролировалось несколькими развитыми государствами, и они могли вести диалог друг с другом, прописывая в международном поле удобные для собственных интересов правила и положения.

В современных реалиях такая ситуация невозможна. Общемировой технический прогресс шагнул вперед, и то, что вчера было доступно единицам, сегодня доступно всем. Пусть и в простейшем виде, но дальнобойные вооружения может собрать не только страна с минимальным промышленным потенциалом, но и даже военизированная организация – все необходимые для этого компоненты можно без каких-либо проблем приобрести на гражданском рынке. В действительности распространение беспилотных авиационных вооружений можно сравнить с распространением автоматического стрелкового оружия в 50-60-ых годах ХХ-го века – и никаких перспектив у попыток наложить на него юридические ограничения нет. Соответственно, наивная вера в то, что риторика в пользу осуждения БЛА как «подлого оружия» приведет в конечном итоге к какому-то результату, столь же бессмысленна.

Впрочем, из всего сказанного проистекает ещё один важный фактор, который пока что никто не осмеливается обсуждать – технический прогресс уже сегодня позволяет конструировать и собирать пусть и паллиативного характера, но все-таки работающую боевую авиацию в «гаражных» условиях. Но что будет дальше? Было бы ошибкой считать, что развитие вооружений, собранных на коммерчески доступных компонентах, остановится исключительно на БЛА различных форматов.

Контролировать их распространение также не выйдет – придётся адаптироваться и искать методы противодействия.

@atomiccherry 💯

Читать полностью…

Говоря о системности, в первую очередь нужно поставить во главу обсуждения фактор, который выступает ключевым в рассматриваемом вопросе; фактор, который выступает решающим как для атакующего, так и для обороняющегося – и имя ему расстояние.

Расстояние позволяет нивелировать все технические недостатки украинских самолетов-снарядов – они проходят через множество «слепых зон» противовоздушной обороны РФ, которые не контролируются из-за нехватки необходимых сил и средств. Этот фактор обеспечивает выживаемость медлительным и низкотехнологичным беспилотникам, но он же может стать для них губительным в случае построения системы мониторинга воздушного пространства на малых и сверхмалых высотах, а также системы перехвата воздушных целей.

Специфика Российской Федерации не оставляет никакого другого выбора, кроме формирования централизованной и масштабной структуры, могущей обеспечивать необходимое противовоздушное прикрытие; никакие меры, связанные с очаговой обороной отдельных объектов не помогут – они будут давиться массой летательных аппаратов, свободно и беспрепятственно оперирующих в воздушном пространстве страны.

Чтобы противостоять этой угрозе, необходимо сконцентрировать усилия, и самым благоразумным решением было бы формирование узкоспециализированной частной военной компании.

Государственные военные структуры не имеют возможности полностью отдавать себя данной задаче – они не заточены для выполнения столь узкоспециализированных, тонких задач. Следует также понимать, что система противодействия низколетящим воздушным целям в любом случае будет выстраиваться с нуля – должных знаний, компетенций, опыта и кадров в этой тематике нет ни в одном ведомстве. Здесь мы видим несомненное преимущество военной компании (или, учитывая характер задач, скорее корпорации) – она не скована тяжким бременем бюрократических установок и может в сжатые сроки произвести финансирование необходимых исследовательских, аналитических, опытно-конструкторских изысканий, гибко и быстро решать проблему подбора кадров, находить и закупать оборудование.

Именно скорость реагирования является самым важным фактором – украинские военные структуры уже сейчас получили и продолжают получать огромный массив практического опыта и данных. Чем дольше в РФ будут осмыслять необходимость формирования полноценной системы противодействия, тем сложнее будет остановить новые воздушные удары – скажет свое веское слово не только растущая диспропорция в компетенциях, но и качественная разница в развитии технических средств.

@atomiccherry 💯

Читать полностью…

В контексте поднятой темы треугольника «Вашингтон-Москва-Пекин» необходимо также сказать об идеях и видении трамписткого крыла Республиканской партии.

Одним из ключевых пунктов первой президентской программы Дональда Трампа было развёртывание процессов стратегического противодействия Китаю. Сама по себе идея не была нова для американской политики и появилась практически сразу после окончания Холодной войны, однако, именно Трамп сделал на неё ставку.

Из этого вытекает следующее – трамписты не являются и никогда не были неким «пророссийски настроенным крылом республиканцев» – они антикитайски настроенное крыло, и Москва в их глазах рассматривается (и рассматривалась ранее) как один из инструментов борьбы с Китаем; Россия в данном случае должна быть настроена по отношению к США если не дружественным, то хотя бы нейтральным образом.

Они очень четко понимают взаимосвязь ослабления РФ и последующего усиления КНР (ибо Китай благодаря этому получает беспрепятственную возможность влиять на все интересующие его процессы в Средней Азии, а также обильный ресурсами «тыловой район» в лице России), поэтому всеми силами стремятся стабилизировать ситуацию, не подводя Москву к кризису, могущему растворить ее самостоятельность на фоне возрастающего влияния Пекина – потому риторика, связанная с темой «поражения России», ими не рассматривается и понимания не находит.

В остальном же можно отметить, что текущая ситуация, безусловно, интересна и достойна пристального изучения. Она дает нам намеки на ряд весьма любопытных фактов – например, на полное отсутствие коммуникации Европы, США и Украины по ключевым вопросам стратегического планирования (очевидно, что в том числе из-за отсутствия данной коммуникации Америка приостановила военно-техническое и финансовое обеспечение Киева – действия Украины напрямую вредят американским интересам).

@atomiccherry 💯

Читать полностью…

США призвали Украину прекратить удары по российским нефтеперерабатывающим заводам – Financial Times

Сегодня довольно активно обсуждается статья британского издания FT, которая опубликовала весьма громкий инсайд от неназванного источника.

Собственно, на этом бы обсуждение можно было и завершить (нужно признать, что технология инсайда себя напрочь дискредитировала), однако сама по себе данная ситуация любопытна и, вероятно, подобное обращение по линии Вашингтон-Киев действительно было. Но почему?

Американская внешняя политика в последнее десятилетие имела отчетливый антикитайский вектор, и одним из ключевых элементов стратегии сдерживания Китая являлось недопущение союза/партнерства/тесных взаимоотношений Москвы и Пекина. 2022 год в значительной степени пошатнул данный замысел – хотя КНР крайне неохотно втягивалась в процессы оказания какой-либо поддержки в сторону РФ, они, тем не менее, стартовали. Выгоды для Пекина в данном отношении предельно очевидны – в свете стараний США сформировать масштабную международную военную антикитайскую коалицию, включающую ключевые государства Европы, и возможной войны в Азии, Китай получил возможность не только не дать сформировать данный союз (ибо Германию и Британию не будут волновать события на Тайване, если они втянуты в противостояние с куда более близко расположенной Россией), но и значительно подорвать её мобилизационный резерв – поставки военного оборудования и боеприпасов в Украину более чем успешно истощают западные арсеналы, и они уже точно не будут переброшены в на Тихоокеанский театр военных действий.

Само собой, подобные стратегические выгоды формируют более тесные межгосударственные взаимоотношения; и чем больше страдает экономика России, тем более тесно вовлечен в процесс балансировки издержек Пекин; тем больше, соответственно, КНР имеет рычагов и возможностей для влияния на Москву, что, в свою очередь, делает её в перспективе «вторым тылом» в случае начала полномасштабных боевых действий в Азии.

Для США подобный расклад, само собой, предельно невыгоден – даже сам факт затянувшихся боевых действий в Украине (вкупе с весьма неопределённой ситуацией на Ближнем Востоке и в Африке) несет для них серьезные стратегические риски, грозя сформировать из цепочки отдельно взятых конфликтов один единый фронт, процессы которого приводятся в движение не отдельными игроками со своими политическими интересами, а единым военно-экономическим блоком.

Американское политическое руководство, безусловно, допустило в последние десятилетия массу ошибок, однако оно хорошо понимает собственные выгоды и угрозы в сложившейся ситуации, и Россия им необходима в качестве отдельного политического субъекта, а не вассала Пекина – а для этого необходимо не допустить деградации ее экономических возможностей.

@atomiccherry 💯

Читать полностью…

Смена стратегических подходов Украины? (часть II)

Другим важным фактором в изменении характера боевых действий стали удары на стратегическую глубину, наносимые по российским нефтеперерабатывающим заводам. Это, пожалуй, первая за прошедшие два года боевых действий серьёзная угроза, направленная непосредственно на функционирование российской экономики – и она тесно взаимосвязана с тематикой санкционных ограничений.

Одним из характерных веяний 2022 года, оказавших влияние на российский бизнес, стал уход из страны западного автопрома. На рынке снизился как объем доступных для покупки автомобилей, так и их выбор и качество; само по себе это было опасной тенденцией, оказывающей влияние на бизнес-логистику в масштабах РФ. Во многом данная опасность была купирована поставками китайского автопрома, однако, полностью она не ушла – а в текущем моменте она сочетается с возможным дефицитом бензина на рынке.

Являются ли эти удары опасными с точки зрения обеспечения армии? Нет, на военную логистику они не способны повлиять примерно никак. Но могут сказаться на экономической ситуации внутри РФ – и здесь возникает любопытный аспект, который крайне часто не учитывается при проведении стратегических бомбардировок.

Экономические проблемы в ходе боевых действий всегда приводят к одному закономерному исходу – сокращение экономики, безусловно, процесс негативный, но он высвобождает определённый процент трудоспособного населения. Стоит ли говорить, что дальнейший путь большинства этих людей закономерным образом пролегает в армию или на расширяющиеся военные производства. Стратегические бомбардировки эффективны только тогда, когда они нарастают и способны методично разрушать государство противника изнутри – но конвенционных военных активов для этого в данный момент времени нет ни одной страны мира (да и, собственно, прецендент эффективности таковых можно было наблюдать лишь в ходе Второй Мировой войны).

Во всех остальных случаях удары такого рода дают определенные ситуативные выгоды, но в остальном куда больше способствуют мобилизации внутренних ресурсов, в том числе человеческих. Стратегически украинскому руководству было бы намного выгоднее минимизировать любые удары по российской территории, максимально способствуя тому, чтобы на широкие массы населения минимальным образом влияли боевые действия – это бы кратно сократило поток добровольцев-контрактников, ограничивало возможности наема персонала на госпредприятия и пр.

Впрочем, несмотря на любые издержки стратегического характера, Украина продолжит нанесение ударов вглубь российской территории, стремясь увеличивать их как качественно, так и количественно. Предугадать, как именно выглядит банк целей ВВСУ, невозможно – ясно лишь то, что удары будут наноситься в первую очередь по тем объектам инфраструктуры, которые наименее сложно вывести из строя, при этом достигнув эффекта в относительно сжатые сроки (портовая и энергетическая инфраструктура, объекты нефтегазовой промышленности, химические производства и пр.). Следует понимать, что в зоне риска находится решительно все – если какие-то объекты не будут атакованы сейчас, то их обязательно атакуют потом. Не стоит ожидать и того, что средства поражения, применяемые ВВСУ, останутся на прежнем уровне качества – пусть украинская промышленность и не способна выдавать качественные самолёты-снаряды собственного производства, Киев имеет возможность получения таковых из европейских стран.

Интенсификация ударов по российской территории – свершивший факт, и он является одним из краеугольных камней военной стратегии Украины в 2024 году.

@atomiccherry 💯

Читать полностью…

Ответы @O_Arestovich_official (часть V)

После того, когда (если) РА сподобится провести хоть одну нормальную операцию оперативного уровня в этой войне, вернемся к этой теме

Боюсь, ув. Алексей Николаевич, в таком случае мы рискуем не пообщаться с Вами вообще, потому что ожидаемая Вами модель боевых действий реализована не будет. Я уважаю Ваши аргументы и вижу, что военному делу Вас не только учили – Вы ему именно учились. Но чрезмерная приверженность собственному опыту и знаниям в данном случае не позволяет Вам взглянуть на происходящее в иной плоскости.

Впрочем, обо всем по порядку.

Стратегический гений Герасимова, взлетел против всех законов физики

Отнюдь, стратегический гений Герасимова следовал строго в рамках логики военной науки. На момент начала боевых действий украинская армия имела ряд ключевых преимуществ (более гибкая в сравнении с российской штатно-организационная структура, высокий качественный уровень подготовки среднестатистического кадрового пехотинца, превосходящие возможности связи и координации, развитая аэроразведка, более высокий уровень мобильности подразделений на тактическом уровне), обеспечивающих командованию ВСУ возможности по навязыванию формата войны, к которому российские вооруженные силы готовы не были – к ведению полномасштабной маневренной войны.

Справиться со структурными проблемами и недостатками непосредственно в ходе боевых действий – задача едва ли осуществимая, ибо даже мирный период требует как минимум 20-25 лет для модернизации системы и закрепления нововведений. Можно лишь снизить эффект их влияния в масштабах вооружённых сил, обеспечив модель ведения войны, в которой они будут проявляться наименьшим образом.

У российского Генерального штаба не было ни времени, ни ресурсов для того, чтобы совладать со структурными проблемами военной машины. В том числе по этой причине «дрейф ржавой громоздкой системы к тому, что ей было хорошо известно», о котором Вы пишете, невозможен – советская система ведения боевых действий требует того уровня координации, логистики и подготовки командного состава, обеспечить который в текущих условиях возможным не представляется.

Применение стратегии аннигиляции – вынужденная мера, за которую приходится платить свою цену, но она обеспечила ВС РФ возможность навязывания боевых действий в наиболее оптимальном для её возможностей и состояния формате без необходимости радикальной перестройки. Она не гениальная, не блестящая и все смешливо обозначенные для нее Вами эпитеты к ней отношения не имеют.

Она рабочая.

У РА нет задачи захватывать территории (это ужасно смешно, учитывая, что четыре области Украины в которых идут б/д «включены» в состав РФ на уровне Конституции, которая прямо обязывает их «вернуть» полностью

На текущем этапе конфликта, замечу, возвращение перечисленных областей сталкивается с «небольшим осложнением» в лице ВСУ. Какой формат действий наиболее логичен – пытаться проводить операции с прорывами и выходом на оперативный простор, вновь надрывая логистику и обеспечивая ВСУ возможность нести меньше потерь в условия более гибко выстроенной мобильной обороны, или же навязывать сражения на истощение, которые позволяют более эффективным образом купировать свои недостатки и использовать сильные стороны? Вопрос риторический. А с ослаблением возможностей ВСУ территория и так перейдет под российский контроль.

Вы мне начинаете напоминать (к моему большому сожалению) некоторых придворных полковников-певцов гения отдельных полководцев, у нас, в ЗСУ

Весь вечер любуюсь новеньким наградным пистолетом, который получил за публичную лесть Начальнику ГШ. Подумываю над комплиментом Главкому – а вдруг дачу дадут?

А пока…чем больше вы там верите в свою оригинальность, тем лучше для нас

Не оригинальные, Алексей Николаевич.

Мы просто учили законы Ланчестера.

@atomiccherry 💯

Читать полностью…

Ответы @O_Arestovich_official (часть III)

Когда они выйдут на советскую систему полностью - можно ждать, что начнут получать успехи уже оперативного уровня, ибо она идеальна для такого типа войн - при их данных исходных условиях

Собственно, самая интересная и самая (с моей точки зрения) спорная часть.

В чем состоит большая ошибка 99% всех тех, кто пытается анализировать российские вооруженные силы? Как правило, это отказ от того, что в них может быть нечто самобытное – что это может быть механизм, обладающий некими индивидуальными чертами, резко контрастирующими как с западными, так и советскими подходами.

Индустриальная эпоха породила две ключевые концепции ведения боевых действий, и обе они были сформулированы германскими военными теоретиками. Первая – теория концентрических операций, блестяще описанная в труде генерала Вальдемара Эрфурта «Победа с полным уничтожением противника»; на ней всецело и полностью стоит вся современная западная военная школа. Вторая же стала плодом отчаянной нужды в условиях позиционного тупика, будучи сформулированной и реализованной Эрихом фон Фалькенхаймом. Долгое время она пребывала в забвении, но вновь явила себя миру после 2022 года.

Истории она известна как «стратегия аннигиляции» – и именно эта концепция стала опорной точкой российских военных планировщиков.

Общеизвестная точка зрения гласит, что потери обороняющегося всегда имеют меньшую пропорцию, чем потери наступающего. Это утверждение справедливо лишь отчасти – такое соотношение потерь достигается лишь при условии ведения активной маневренной обороны. При обороне статической же потери обеих сторон всегда равны – ибо интенсивное сражение в узкой полосе быстро лишает обороняющегося всех его преимуществ, вынуждая регулярно и отчаянно контратаковать с целью стабилизации линии фронта. Очень быстро этот процесс становится хаотичным и неуправляемым – стремясь недопустить отступления, в зону потенциального прорыва без какой-либо координации, управления и обеспечения вливаются все новые и новые подразделения, в считанные дни теряющие свою боеспособность и большую часть личного состава.

Что-то напоминает, не так ли?

Напоминает целую цепочку операций последних лет – от Бахмута до Авдеевки, – где ВСУ более семи раз подряд втягивали в сражения на истощение, перемалывая костяк самого боеспособного личного состава и вынуждая концентрировать и терять немногочисленные технические ресурсы.

То, что реализовал российский Генштаб, мало напоминает советский принцип планирования операций. Его решения, пожалуй, уникальны – чрезвычайно прагматичны, ибо учитывают ряд переменных, характерных именно для текущего конфликта, и эффективны. Проводимые операции реализуются не ради территориальных приобретений – и недаром их объектами становятся столь сложные цели, как Авдеевский укрепрайон. Они последовательно реализуют раз за разом лишь одну задачу – спровоцировать украинское командование на оборону любой ценой и еще больше сточить резерв военных активов, приближая ВСУ к точке структурного надлома, вызванного потерями и дефицитом ресурсов.

Западные страны столь упорно идут по пути отказа от обеспечения Украины не исключительно лишь по причине их «сна», ув. Алексей Николаевич. Каждое такое сражение на аннигиляцию требует от них все больших вложений в реорганизацию украинской армии, а таких сил и средств у них просто-напросто нет – это замкнутый круг, в рамках которого руководство Украины очень скоро окажется перед простым выбором – спасти как можно больше солдат и потерять большóй объем территории, или же медленно уступать их, разменивая метры земли и восполняя нехватку боеприпасов жизнями мобилизованных. Вы пишете свой текст, желая спровоцировать изменения и полагая, что возможности для маневра у Киева все еще присутствуют. Но это не так – ВСУ уже более года пребывает в пассивной роли исполнителя российской стратегии, и успешно стачивает свой ресурс – который, как мы прекрасно понимаем, конечен. Вырваться из этого возможно лишь путем ведения переговоров... И альтернативы этому сценарию нет.

Такова логика стратегии аннигиляции.

@atomiccherry 💯

Читать полностью…

Ответы @O_Arestovich_official (часть I)

Раз уж в последнее время появилась возможность вести дискуссии с @O_Arestovich_official, то дерзну включиться в таковую и я. Опубликованный им вчера большой текст, посвященный структурной реорганизации ВС РФ и влияния этих процессов на ход боевых действий – в частности, на обозначившийся позиционный тупик, близок по тематике и направлению рассуждений тому, что писал я сам, однако в материале присутствует ряд тезисов, которые необходимо оспорить, а часть – развернуть и рассмотреть более расширенно.

Начать я бы хотел с обсуждения данного утверждения:

Тупик на фронте, о котором говорил Валерий Залужный в статье «Экономист» преодолен не техническими методами, но организационными

Ранее я публиковал ряд текстов, посвящённых сущности позиционного тупика, и указывая в т.ч. на примере военной школы эпохи Интербеллума, что данное явление всецело имеет именно что организационные причины. К сожалению, в массовом сознании и спустя век после завершения Первой Мировой войны присутствует миф о том, что проблема позиционного тупика была решена техническими средствами, а совершили это немцы. Это ложь – данное достижение принадлежит французской военной школе, которая блестяще реорганизовала линейные пехотные части и артиллерийские подразделения, заставив работать их в синергии. Французы стали первопроходцами в области внедрения аэроразведки – это вкупе с радиосвязью позволило кратно расширить возможности артиллерии. Завершили процесс высокие темпы механизации французских линейных частей, которые стали более мобильными и тяжеловооруженными в сравнении с германскими дивизиями – фактически, маршал Петен сформировал в заключительный этап Великой войны современный образ общевойскового боя, который был позаимствован немецкими военными теоретиками и реализован в доктрине Блицкрига.

К чему же сей долгий экскурс? Сами по себе системы вооружений никогда не разрешают принципиальные вопросы, связанные с провалами в организации – и чрезвычайно странно, что это так и не было осмыслено В.Ф. Залужным, который видел выход исключительно в создании средств радиоэлектронной борьбы стратегического уровня (что само по себе является спорным и сигнализирующим на концептуальный тупик решением).

Россияне усиливают артиллерийские возможности своих соединений и объединений - аж до создания артбригад в составе общевойсковой армии

Артиллерийские бригады – не новое явление в российско-украинском конфликте, и массовое их внедрение началось именно ВСУ по итогам результатов боевых действий 2014-15 годов – в рамках украинских вооружённых сил это были действительно уникальные подразделения, имевшие собственный независимый разведывательный контур, приоритет по оснащению, развитые системы связи и пр. Более того, именно ОАБр стали ключевым фактором устойчивости ВСУ после начала полномасштабного конфликта в 2022 году – концентрация огневых и разведывательных средств вкупе с концентрацией компетенций показали высокие результаты, не оставшиеся незамеченными и в России. Повторюсь, факт их существования не является неким уникальным решением в рамках российских вооружённых сил, и странно выставлять это как некое ключевое достижение ВС РФ, тогда как ВСУ имеют аналогичный штатно-организационный элемент в своем арсенале. Другой вопрос – и он, опять же, связан именно с организацией, – что украинская военно-административная система не справилась с управлением ОАБр, создав в их рамках неадекватный логистический и технический хаос, отказавшись от некогда очень серьёзного преимущества концентрации однообразных систем вооружений и профильных специалистов, в результате чего подорвала возможности собственной артиллерии и её боевую эффективность. Посему данный тезис чрезвычайно спорен по своему содержанию.

Продолжение ниже...

@atomiccherry 💯

Читать полностью…

Самолеты ДРЛО в ВКС (часть 2)

Необходимо ли ВКС срочное восполнение потерь самолетов ДРЛО? Это интересный и крайне неоднозначный в своей сути вопрос. Как военная структура, российские военно-воздушные силы обладают рядом структурных недостатков, которые препятствуют реализации возможностей самолетов такого типа (которые, в свою очередь, требуются для проведения сложных, многоступенчатых воздушных операций). Понять это можно, не прибегая к каким-либо «инсайдам» и используя российские же источники информации.

В первую очередь следует отметить отсутствие сети обмена данными в режиме реального времени – об этом нам красноречиво говорит и сама ситуация с поражениями А-50У дружественным, как заявляется в прессе, огнем. Подразделения ВВС не имеют возможности координировать свои действия и поддерживать с друг другом связь даже в пределах одной структуры – в таких условиях не может идти речи ни о каком управлении воздушными операциями с использованием самолетов ДРЛО (даже имея актуальные данные о местонахождении противника, операторы ДРЛО не могут навести на них союзные истребители).

Во-вторых, российская авиация вернулась де-факто по своему функционалу, подчинению и концепции построения боевой работы примерно к уровню ВВС СССР первой половины 60-ых годов прошлого века (отмечу, это не плохо – доктрины той эпохи были донельзя прагматичны и интуитивно понятны) – вся ее деятельность тесно связана с выполнением задач поддержки сухопутных войск в режиме «воздушной артиллерии», хорошо знакомой генералам от авиации с советских времён, тогда как прикрытие воздушного пространства осуществляется наземным ПВО. В рамках такого подхода (который, нужно понимать, не изменится еще крайне долго) следует, очевидно, развивать разведывательные (и иные) возможности авиации в рамках практической плоскости, обеспечивая её выживаемость и эффективность боевой работы в прифронтовой зоне. Для этого, очевидно, следует уделять больше внимания средствам не стратегической или оперативной разведки, к каким относятся самолеты ДРЛОиУ, а оперативно-тактическим, которые вкупе с системой обмена данных в режиме реального времени могут обеспечить существенный рост возможностей и боевой эффективности авиационных подразделений при выполнении задач, связанных с работой в интересах подразделений сухопутных войск.

В-третьих, с учетом перечисленных выше двух пунктов, военная авиация, очевидно, нуждается в чрезвычайно детальном пересмотре возможностей своего арсенала и его расширении. Масштабные боевые действия, безусловно, оказали крайне положительное влияние на данный аспект, позволив обратить внимание руководства ВВС на факт существования планирующих бомб, однако авиационные вооружения давно шагнули вперед, и этот факт нуждается в ничуть не меньшем внимании. К вопросу планирующих бомб следует также отметить и весьма удручающий факт того, что координаты целей в них закладываются до момента осуществления боевого вылета – то есть обеспечение непосредственной авиационной поддержки в режиме реального времени с их применением невозможно (допускаю, что мой уровень осведомленности не позволяет знать о каких-либо изменениях в данном вопросе, но массовые модификации УМПК программируются до вылета).

@atomiccherry 💯

Читать полностью…

👆подробная схема покупки Китаем компании MIPS.

Как продать Китаю целую компьютерную корпорацию и не знать об этом (часть I)?

Как продать Китаю целую компьютерную корпорацию и не знать об этом (часть II)?

@atomiccherry 💯

Читать полностью…

Как продать Китаю целую компьютерную корпорацию и не знать об этом (часть I)?

При слове «процессор» у большинства читателей, пожалуй, возникнет ассоциация с такими названиями, как Intel или же AMD – но многообразие микропроцессорных архитектур велико и не исчерпывается лишь ими. В далеком 1981 году профессор Стэнфордского университета Джон Хеннесси, подобно многим выдающимся исследователям того времени, активно размышлял над проблематикой увеличения производительности компьютеров – и воплотил свои идеи в железе. Его проект получил сугубо техническое название Microprocessor without Interlocked Pipeline Stages (микропроцессор без блокировок в конвейере), сокращенное до более благозвучного MIPS (в английском языке это также стандартный акроним million instructions per second, в которых измеряют производительность компьютеров).

Уверенный в своем детище, профессор, подобно многим янки, бросил стабильную работу в университете и открыл свой бизнес – и в 1985 году на свет появилась первая коммерческая реализация микропроцессора MIPS — R2000.

Семь лет компания билась за рынок рабочих станций с такими известными лидерами рынка как Motorola, DEC, IBM, SUN – и не без успеха. Например, ее процессоры стояли во всех графических компьютерах корпорации Silicon Graphics и подарили нам спецэффекты к множеству фильмов – от «Форреста Гампа» до «Парка Юрского периода». В итоге SGI в 1992 просто выкупила MIPS и сделала своей частью.

Важно отметить, что помимо мирного применения архитектура MIPS подошла и для военных нужд – в частности их процессоры стояли в бортовых ЭВМ большого количества самолетов: от McDonnell Douglas F-15 Eagle и F-18 Hornet до Boeing C-130. С аналогичной целью система команд MIPS была клонирована в России как процессоры КОМДИВ-32 (1999 г., MIPS III) и КОМДИВ-64 (2007 г. MIPS V), выпускавшиеся для отечественного ВПК на Тайване.

Наиболее популярным, однако, для MIPS стал рынок встраиваемых систем – хорошая производительность при простом кристалле (и, соответственно, низкой цене и малом энергопотреблении) обусловило использование MIPS-ядер в огромном количестве разнообразных управляющих компьютеров.

На эту архитектуру, естественно, были портированы две популярные операционные системы – Linux и BSD. Естественно, для них была написана и версия UNIX и собственная ОС от Silicon Graphics – Irix и даже Windows NT (до версии 4.0) поддерживала MIPS! К 1993 году более 10 компаний производили компьютеры с MIPS-процессорами, а лицензионные отчисления за эту архитектуру приносили огромный доход (в отличие от х86, выпускать которую в мире имеют право только Intel и AMD, MIPS щедро делилась лицензиями на свои технологии). Однако, появление мощных настольных процессоров Intel Pentium и AMD K6 подкосило рынок рабочих станций, и Microsoft отказалась от поддержки всех иных архитектур – поэтому к 1999 году Silicon Graphics находилась на грани разорения. MIPS Technologies, однако, не пропала – в 1999 году она снова выделилась в самостоятельную компанию и жила за счет огромного дохода с продажи лицензий на встраиваемую архитектуру. Интересно отметить, что Китай всегда был заинтересован в заимствовании перспективных технологий – однако, архитектура x86-64 (равно как и IBM POWER) крайне эффективно защищает себя сама. Физически невозможно растрассировать миллиарды транзисторов с многослойного куска кремния, размером с ноготь мизинца, поэтому Intel надежно защищена от промышленного шпионажа – в отсутствии программных исходников воссоздать их процессоры невозможно даже в теории.

В таких условиях Китай был вынужден искать более доступные технологии с наличием программных файлов, которые можно загрузить в литографическое оборудование. Так появились «настоящие оригинальные» китайские процессоры ShenWei (украденный DEC Alpha – фирма DEC давно исчезла и не может выставить претензий), Phytium Technology (ARM) и, естественно, свободный от каких-либо лицензий «китайский MIPS» – знаменитый Loongson (последний дополнительно интересен тем, что в свете событий последних лет его начали активно поставлять в РФ)

@atomiccherry 💯

Читать полностью…

Как, вероятно, известно читателю, за последние 3 месяца американские военные объекты на Ближнем Востоке более 150 раз подвергались атакам. Большая часть результатов данных огневых налетов нам неизвестна – военная цензура в вооруженных силах США представляет собой крайне эффективный инструмент, позволяющий скрывать большие объемы критически важной информации. Последняя атака на базу в Иордании получила столь широкий резонанс в первую очередь потому, что этот объект инфраструктуры находился в ведении Сил специальных операций США.

В период Холодной войны сеть американских военных баз являлась чрезвычайно мощным элементом военно-политического влияния – она позволяла в кратчайшие сроки проводить оперативное развёртывание больших масс войск, тем самым проецируя силу Вашингтона во все уголки земного шара.

Даже 20 лет назад такая модель убедительно транслировала свою работоспособность в ходе оккупации Ирака: многослойные железобетонные заграждения, система наземного и воздушного патрулирования вкупе с рядом высокотехнологичных инструментов (как, например, системы видеонаблюдения) обеспечивали крупным военным объектам безопасный периметр на вражеской территории. Атаковать их представлялось возможным разве что миномётами и кустарными реактивными снарядами – у всего прочего не хватало ни дальности, ни времени на развёртывание. При этом, при всех преимуществах, масштабные военные базы были относительно дешевы – они не требовали задействования специализированных строительных технологий или же сложных защитных систем.

Таковые просто-напросто не требовались в условиях противоповстанческих войн с противником, который не имел ничего, кроме лёгкого стрелкового оружия.

При таких вводных данных было легко реализовать военно-полицейский неоколониализм – ибо безопасный, недосягаемый для нищих и плохо вооруженных толп аборигенов «форт» давал возможность беспрепятственного контроля целых регионов.

Но спустя 20 лет ситуация изменились. Из «островов безопасности» военные базы стали идеальной целью для баллистических ракет, самолётов-снарядов и дронов-камикадзе – в сущности, складывающаяся в данный момент ситуация рискует подорвать американскую модель военное-политического проецирования. Развертывание удаленных изолированных баз будет требовать все больше ресурсов – в первую очередь технического характера – систем ПВО и ПРО, строительства защищенных подземных сооружений, увеличения качественной и количественной сенсорной нагрузки.

Словом, бюджетным и безопасным процесс больше не будет – в перспективе он может обернуться в т.ч. сокращением численности зарубежных военных объектов США.

Способность содержать военные контингенты войск в любой точке земного шара долгое время была ярким маркером американской гегемонии. Теперь, когда возможности Вашингтона сократились, а существующая модель «опоясывания» планеты поставлена под вопрос, США придётся искать новые стратегические подходы – или же постепенно уступать свои позиции региональным игрокам, теряя своё влияние.

@atomiccherry 💯

Читать полностью…

У происходящих в мире событий есть одна очень характерная историческая закономерность – упрощение производства высоких технологий и их массовое, повсеместное распространение.

По итогам анализа уроков Войны Судного дня 1973 года американское сообщество приверженцев внедрения кибернетики в военном деле разработали совершенно передовую концепцию военно-технологического доминирования через управляемую эволюцию передовых технологий.

Если описывать её в грубой и упрощенной форме, то предполагалось, что военно-промышленный комплекс США каждые 10-15 лет будет задавать новый стандарт военных технологий, держа постоянный научно-технический разрыв со своими конкурентами и потенциальными противниками, вынужденными бесконечно находиться в положении «догоняющих» и воздерживаться тем самым от прямых актов военной агрессии.

В конце 1970-ых данная концепция имела революционный характер – и она сработала. Цифровая микроэлектроника была роскошью, доступной ограниченному кругу передовых государств, а без неё производство новейших образцов вооружений не представлялось возможным.

Подобные условия гарантировали обеспечение технологического разрыва длиною в годы – закупать крупные партии чипов в обход существовавших тогда ограничений (как CoCom, например) было по-настоящему проблематично, а промышленный шпионаж сам по себе являлся процессом медленным и не давал стабильных результатов.

Но с окончанием Холодной войны стройная и логичная концепция стратегического опережения в науке и технике перестала функционировать. Прежде всего, связано это было с тем, что Европа и США самостоятельно передали возможность производства высоких технологий в руки третьих стран (как здесь не вспомнить Китай?). Большую роль сыграло и то, что западные государства ощутили себя победителями – в России очень любят сетовать на погром вооруженных сил, связанный с распадом СССР, и мало кто понимает, что ничуть не меньший погром происходил в то же время и в НАТО (с уничтожением военных заводов, стратегических запасов, массовыми сокращениями кадровых военных и т.д.).

Модель инвестиций в научно-технические проекты стратегического характера сменилась на инвестиции в гражданский технологический сектор. Опережающее развитие и военное доминирование уступили место для концепций глобального экономического влияния и «мягкой силы».

Результат этого подхода можно было наблюдать на вчерашних фото с горящим британским танкером, в который попала противокорабельная ракета хуситов. Еще 30 лет назад ПКР были уделом небольшого клуба стран, имеющих доступ к продвинутым военно-морским технологиям, а сегодня их массово производит... повстанческое движение. Более того, большая часть государств пресловутого «первого мира» не в состоянии достигнуть качественного (прежде всего) и количественного уровня даже, например, ВПК Ирана (оцените уровень иронии: Германия не может собирать баллистические ракеты, а «дикие» йеменцы – собирают).

7-10 лет назад было модно рассуждать о том, как страны Запада ловко сменят модель боевых действий и будут расправляться с накатывающими на них «ордами с востока и юга» при помощи геймеров-операторов, дистанционно управляющих беспилотниками из теплых офисов. В настоящий момент «орды с востока» демонстрируют аналогичные технические возможности – это уже не просто людские массы с устаревшими советскими вооружениями, но армии с собственными дронами различных типов, ракетными системами, спутниками-разведчиками, «москитным» флотом и проработанной защищенной инфраструктурой – как военной, так и промышленной.

Сейчас мы можем наблюдать ренессанс классического военного искусства, которое предполагает наличие активной адаптации, постоянного интеллектуального напряжения, ресурсной и материально-технической базы – одним словом, всем тем, что необходимо в условиях, когда противник равен или даже превосходит ваши собственные возможности. Время военно-полицейских операций уже ушло – и вчерашние военные гегемоны могут оказаться поразительно некомпетентными в условиях современных вызовов.

@atomiccherry 💯

Читать полностью…

Коротко о ситуации со сбитым в Белгороде Ил-76.

Данный борт на протяжении всего периода действий занимался транспортировкой военнопленных, запрашиваемых Украиной в рамках обмена. Его перемещения были строго согласованы по графику в рамках переговоров с третьими сторонами, о чем, естественно, знало украинское руководство и с чьей подачи данный график также получал одобрение и утверждение.

Борт всегда разгружался на одном и том же аэродроме – данный момент также был зафиксирован и утверждался в рамках переговоров по обмену военнопленными.

Это был не случайный самолет в зоне боевых действий – маршрут и время его прибытия было полностью известно Украине, как стороне, принимающей участие в обмене.

Предварительно, по «Ильюшину» было выпущено три зенитных ракеты (этот момент еще уточняется) силами Харьковской бригады ПВО ВВСУ.

Самолет не мог быть сбит в ходе некой «трагической случайности» – нужно понимать, что в ПВО есть цепочка согласования на удар по воздушной цели, и украинская система в данном случае полностью идентична советской, включая утверждение на командном пункте количества зенитных ракет, которые должен был поразить крупный летательный аппарат.

Невозможно случайно выпустить три зенитных ракеты, не пройдя согласование и утверждение атаки командирами батареи и дивизиона – которые, в свою очередь, не могли не быть извещены о прибытии борта со своими же военнопленными.

Почему и зачем это произошло – лично я могу лишь теряться в догадках. Определенно можно сказать только одно – обмен пленными после подобного, надо подозревать, будет приостановлен.

@atomiccherry 💯

Читать полностью…

👆Иран – отличный пример того, насколько хорошо работает такой метод ведения внешней политики. Тегеран ищет самых отчаявшихся, самых безнадежных, самых потерянных и забытых. Они получают технологии, оружие, деньги, компетенции – и взамен отдают свою лояльность.

И работает это очень просто – хуситы готовы атаковать американские военные и торговые корабли, иракское ополчение готово атаковать американские военные базы, сирийцы готовы обстреливать территорию Израиля, а Ливан – вести полномасштабную войну.

Политика – это не всегда взаимовыгодная торговля, обмен хай-теком, совместная борьба с организованной преступностью и соблюдение «зелёной повестки». Иногда это что-то очень простое и грубое, вырвавшееся прямиком из Средневековья.

Взять, скажем, Британию, которая последние несколько лет усиленно перетасовывает цепочку военных союзов, в которых Лондон безуспешно пытается занять лидирующее положение. Готова ли хотя бы одна из принимающих в них участие стран (навскидку – Польша, Норвегия, Нидерланды) без лишних вопросов атаковать завтра военный флот сверхдержавы и принять последствия данных действий на своей территории? Вопрос риторический (как здесь, кстати, не вспомнить Фолклендскую войну, когда все союзники Британии по НАТО отказались оказывать Лондону военную помощь).

А хуситы готовы в рамках своей взаимосвязи с Ираном атаковать кого и что угодно – и мы видим это прямо сейчас. И не только атаковать, но и держать ответный удар.

@atomiccherry 💯

Читать полностью…