9403
Слово - Дело https://vk.com/id35786854
https://aif.ru/culture/showbiz/pochuvstvuyte-raznicu-muzykanty-speli-pesni-na-stihi-poetov
Читать полностью…
Если в корне
слова вода,
Значит, речь
не ждут холода.
На светофорах в ноябре
Зелёный свет перегорает.
Шекспира клоуны играют
И ходят в желтом при дворе!
А царь, краснея от того,
Что шут порезал правдой ухо,
Князей отчитывает сухо,
В упор не видя никого.
О, все актёры - бунтари!
То алкоголь, то джиу-джитсу!
Зовут «восстать, вооружиться,
Все синим пламенем гори...»
Они святые болтуны!
У них в запасе красок много.
Пока пусть спят и видят сны...
Паяцев не судите строго.
Машина «Артмеханики» едет вперёд. Ведущие проекта
Ольга Ершова и Влад Маленко.
Запрыгни в последний вагон,
Оставь узелок на перроне.
На зависть охрипшей вороне,
В окошко швырни телефон.
Будь другом,
ну стань же другим!
Пусть в топке сгорает привычка,
И трусость, как мокрая
спичка
Скребется на радость
глухим.
Пойми же, что
времени нет -
Есть только
любовь и дорога.
Родись же уже,
ради Бога,
На этот
таинственный свет.
На фото рука автора.
Дождь капли ягод
положил в конверт.
Душа подмёрзла,
А зимы все нет.
Звезда об крышу
стерла каблучки.
Ноябрь заказал
себе очки.
Читал, читал,
газетами шурша,
И видит вдруг -
на ниточке душа,
Как детский шарик,
Сделанный в раю,
Как из поэмы
взрослой буква "ю» -
Колышется,
стучится об живот,
Но, все-таки,
над городом плывёт.
А рядом, с ней,
не чувствуя родства,
Вороны,
геликоптеры,
листва,
Шальные пули,
лебединый пух...
Случится через
час одно из двух:
Или последний дождь
откроет люк,
И будет город
мокрый как индюк,
Или
(прошу у Пушкина взаймы)
Угрозы отдаленные зимы
Приблизятся
к душе на пять минут
И лезвием по коже проведут.
И вот тогда
из лопнувших небес,
Из космоса
сквозь крохотный надрез,
Нежданный
и уверенный, как вор
Проникнет в мир божественный раствор.
И ладанка и нежная ладонь
Почувствуют спасительный огонь
Сквозь варежку,
сквозь два стекла в раю,
Сквозь свадебную Родину мою.
Цепочка превращений такова:
Вода - вино - в живом снегу Москва.
В снегу - Таганка, Кремль, Детский Мир...
(Все это между нами,
mon ami...)
Смешно, как мог,
пока не кончен год,
Признаться
Вам в любви
нашел я ход,
Искал слова
на улицах пустых,
Купил колечко
в церкви всех святых,
Слепил снежок,
колечко в нем,
внутри.
Ты вместо «нет»,
Тогда
стишок сотри.
7 ноября
Идут в камуфляже по краю страны краеведы,
И небо на них осыпается звёздным жнивьем.
Давай до второго
пришествия русской победы,
Как рваные раны до свадьбы теперь заживём!
Сержанта того костыли - деревянные стрелки
На треснутых, веком придавленных, русских часах.
Дожди, как собаки нам вылижут к пиру тарелки,
И молнии с громом сыграют весну на басах.
Вино молодое заполнит
пустые канистры,
Окажется руслом реки тот окопный надрез.
И это не взрыв, а гигантский букет золотистый,
Цветы мать-и-мачехи, выросшей вдруг до небес.
О чем ты, Россия свои распускаешь побеги
Сегодня, когда и с огнём так повсюду темно?
О равенстве классов и палуб на вечном ковчеге,
Лишь чудом одним не ушедшем при шторме на дно!
О тех, кто прошёл океан на дырявых моторках,
О тех, кто осины вогнал во врага остриё.
И чудо своими руками слепил на задворках,
О тех, кому некогда думать про чудо своё.
Все те же мальчишки-сержанты встают и по новой
Взбивают неровным дыханием снег молодой.
Земля - это шар новогодний на ветке еловой.
Блестит и качается шарик под русской звездой.
Сегодня впервые публикую полный текст своего горящего плаката. Такой день.
РУССКИЕ МАЯКИ
Чай наш крепко заварен.
Вечен звёзд хоровод -
Пушкин, Толстой, Гагарин
Двинули время вперед.
Сильнее любых орудий
С распахнутой дверью дом.
Россия - широкие люди,
Идущие узким путём.
Кисти достойны рублевской,
Есенина светлых слов -
Жуков и Циолковский,
Курчатов и Королёв.
На духовном Олимпе
Рядом с небом большим
Скобелев и Столыпин,
Шолохов и Шукшин.
Тех маяков-колоссов
Не сосчитать вовек:
Глинка и Ломоносов!
Будущий имярек!
Средь небесных просторов -
Русский праздничный ряд:
Здесь Донской и Суворов
Рядом с Невским стоят.
Сердце выше обиды.
У основы основ -
Шостакович, Свиридов,
Павлов и Пирогов.
Вечно от перегрузки
Стрелки часов скрипят.
Вертится глобус русский!
Люди в домах не спят.
Встали на снег покровский,
Чтоб победить врагов
Конев и Рокоссовский,
Карбышев и Чуйков!
Здесь медаль «За отвагу”
Светится, как звезда.
Дважды никто присягу
Не даёт никогда.
Это наша дорога
Среди звезд и крестов:
Достоевский и Гоголь,
Менделеев, Попов.
Сквозь туман петроградский,
Всем дождям вопреки,
Видел в небе Вернадский
Русские Маяки!
В каждой секунде - веха.
Ставни открой, а там
Станиславский и Чехов,
Тютчев и Мандельштам
Небо в руках держали,
Чтоб человек не спал
Лермонтов и Державин,
Дягилев и Шагал.
С нами Иосиф Бродский,
Левитан и Серов!
Пастернак и Высоцкий,
Шухов и Васнецов!
Память утроит силы.
Звезды горят во мгле.
Это и есть Россия
В небе и на земле!
Владивосток и Выборг,
Грозный и Таганрог...
Россия сделала выбор.
И этот выбор - Бог!
Новосибирск и Тула,
Керчь и Калининград!
Космос дрожит от гула:
Наши ветра звенят!
Облака дождевые
Вымоют небосвод.
Павшие и живые -
Это один народ.
Самый главный сильный
Самый живой герой -
Это народ России
Он ее рулевой.
Людям небо по росту.
Долго не жить беде.
Севастополь-апостол
Все идёт по воде.
Здесь на ветру знамёна
Славят благую весь.
Рядовой Родионов -
Это верность и честь.
Сила русской молитвы
Чёрный растопит лёд.
Сталинградская битва
В каждом сердце идёт.
Правда русского часа
Рубит тьму на куски,
И герои Донбасса -
Новые Маяки!
В космос открыты ставни!
Все мы - ловцы идей.
Наше время настало -
Время новых людей!
2017
🚩Влад Маленко
Поэт, Заслуженный деятель искусств России,
Член Совета при Президенте Российской Федерации по реализации государственной политики в сфере поддержки русского языка и языков народов Российской Федерации:
«Без особой оптики заметно, что демонические силы повесили над людьми и народами ночную занавеску разъединения. А Россия отвечает на эту беспросветную ночь Днём Народного Единства! С Праздником!
Когда мы едины, мы непобедимы!»
Дорогие читатели!
Мы открываем новую серию книг «Библиотека солдата СВО»! Эта линия - совместная работа творческого бюро ЛИТМАС (Литературные Мастерские Маленко-Антипов-Сорокин) и Российского Союза
Писателей под руководством Дмитрия Кравчука.
Вот первые плоды нашего труда. Эти небольшие по размеру карманные книжки прежде всего предназначены нашим светоносным воинам!
С Богом!
Стихотворение Влада Маленко «Ржев»
слушает китайский народ
Подвиг
Нимбы будут на иконе,
А фонарики в пути.
У героев в лексиконе
Слова «подвиг» не найти.
Подвиг дальше будут делать
И о нем заговорят.
«Нас убито сорок девять
Из пятидесяти, брат.»
В песню вряд ли эту фразу
Поместит потом поэт.
Он опишет всех и сразу
И вперёд на много лет.
Чтобы люди пели дружно,
Вилки взяв, а не ножи.
Это правда очень нужно
И красиво же, скажи?
А герой в пятиэтажке
Будет плакать от тоски,
Как пустой рукав рубашки,
Постаревший без руки.
30.10.24
Сквозь туманы
О Боге истово крича,
разбили лампу Ильича.
Свет вытек,
И свеча
Из парафина
моргала
над инструкцией
Минфина.
Все жили в кайф
С тех пор,
как свет погас.
Старательно
крестились напоказ,
Но женщины и чуткие мужчины
В домах ловили
запах мертвечины.
Готовя куар-код
для русских лбов,
И всех подряд кидая в одиночки,
Свобода воле
отбивала почки.
Секс наложил
цензуру на любовь.
Великая святая на Таганке
Лежала, как икона в центробанке,
И нефтяного барреля цена
Была важнее и слаще,
чем весна.
Несметные дары
сулила смета,
Бродила смерть,
что ледяной жираф.
Одумались в тридцатом
с конца света,
Зубами гроб
пластмассовый порвав.
Просолена слезами,
Как селедка
Душа страны,
молчащей до сих пор.
Со Спасской башней
чаще все высотка
О Сталине
заводит разговор.
Дал глобализм
у русских течь,
Спаси всех нас,
Родная речь!
Не тронь
лабораторная
хвороба!
И защити
курчатовская
бомба!
Ты где,
любовь?
Ау!
Ты где весна?
У нас есть
рестораны и казна!
Есть множество
фигур из поролона,
Победы знамя,
Троицы икона,
Но сквозь туманы
вечность
не видна.
Вот Гоголь посыпает
пеплом нос,
Скрипя пером
убитой трясогузки.
Он божий дар
переводил на русский,
Таинственный и светлый малоросс.
А вот стоит Булгаков
под дождем.
Его Господь
не обделил гостинцем.
Считаться он не может украинцем,
Хоть в самом
центре Киева рожден.
Ахматову и дети отличат
В Одессе от иной
словесной ваты.
Стихи ее "на мове" диковато,
Нелепо, согласитесь зазвучат...
Испуганный
славянский имярек
За пазухой в ночи
глаголы прячет.
Над Украиной
Бог по-русски плачет
И превращает
слезы в белый снег.
Маме и папе
Дождь со снегом в раю,
Ты закутана в душу мою.
Посмотри, как намокла
у льва золотистая грива.
Полумесяц Земли
из-за тучи синеет
игриво.
Мы когда-то
катались на нём
У судьбы на краю.
Мы любили
с испугом,
лепили,
как ласточки
дом
И слюною
волшебной
делились
друг с другом
потом,
Осенённые
царственным югом.
А теперь
мы с тобой
далеко
от чертога того.
Я в бинокль смотрю,
Вижу
запонку
озёра Рица…
Херувим на
ковре-самолёте
летит вдоль границы
И выводит из строя
локаторы войск ПВО.
17.11.24
Мой Гоголь -
педагог,
мой беглый Бог!
Моя звезда,
мой русский уголок!
Ем рукопись,
во рту горит слюна,
Веригами звенит
на мне весна,
И прошлое бежит,
как мёртвый лось,
Чтоб новое
на Пасху
родилось!
Охотник,
промахнись!
Берез гробы
Нам черно-белых
слез нальют на лбы,
Пока врагов
не зачеркнула Русь!
На танк подбитый сел пролетный гусь,
В крови испачкал
жёлтые глаза,
Его кормил с руки
Таджик Хамза.
Пока дышу,
Описываю скрип
Осей в часах,
Обет молчанья рыб,
Попытку птиц
В заморский
микрофон
Пропеть легко
предательский свой сон,
И детский
абсолютно детский
взгляд
На этот
заминированный сад,
Где так блестит
на яблоке чека,
и мы с тобой в исподнем
На века.
Преподавай мне осенью латынь,
Отдай меня ладоням золотым,
Подсолнечным облей в телеге оси!
Необходимо петь в такую осень
И у берёз стоять,
как у святынь!
Куда там спать!
Я видел, что в реке
Истосковалось солнце на крюке,
Что лебеди над станцией прощались!
Я занимался столькими вещами,
Что пропустил все цифры в дневнике.
Стучится дождь о спицы в колесе.
Мы, как собака, потерялись все...
Едим глазами праздничные дали.
Как дальше жить тебе не подсказали,
Под этим небом в средней полосе?
Из новой книги
ФОТОСНИМКИ
В СВЕТЛОЙ ДЫМКЕ
Гром гремит, и дождик льётся….
В партере «Большая Советская Энциклопедия»: Олег Ефремов, Михаил Шемякин, Юрий Яковлев, Михаил Ульянов, Галина Волчек, Андрей Вознесенский, Олег Табаков, Сергей Капица, Юрий Норштейн, Евгений Евтушенко, Николай Сличенко… великие ученые, космонавты, музыканты, царедворцы
всех мастей…
Ну, а за кулисами вся Таганка…
И тут вдруг Валерий Золотухин говорит мне: «Дай руку, сынок! Пойдём-ка на сцену!» Иду на ватных ногах. Фотографы возле сцены щёлкают вспышками и спотыкаются, как женихи. А Юрий Любимов из зала по лесенке взбегает молодо и заявляет:
Такой день у нас сегодня… важный… тридцать пять… Таганка - ягодка опять… театр он ведь - собака, а если дальше идёт, дольше живёт, то, друзья мои ситные, требуется театру молодая кровь… и она у нас имеется! Не голубая, но горячая,- и ррраз, показывает, аккурат, на меня, а сам к Золотухину обращается, мол, Валерий! Чего стоишь-улыбаешься? Передай кувшин Водоноса, пусть он с ним теперь возится! Начинаем! А вернее, продолжаем!
И зазвенели тут со всех четырёх сторон высоцкие вытертые от пыли гитары, и засветились умытые с утра фонари, и заволновалась почтенная публика, и побежал я дальше по своей судьбе, по персональной своей колее:
Гром гремит, и дождик льётся!
Ну, а я водой торгую!
А вода не продаётся
И не пьётся ни в какую…
Фото:
Золотухин, Маленко, Любимов.
Россия
Москва
Театр на Таганке
Перед второй премьерой спектакля по пьесе Бертольда Брехта «Добрый человек из Сезуана».
1999 год.
…. Нет уз святее товарищества…
Родной народный любимый Александр Михайлов. Много дел впереди.
Павшие и живые
Тьму перетрут до дыр.
Русские рядовые
Ремонтируют мир…
«Сборка» на Красной площади
В день великого Парада 7 ноября 1941 года.
Ветер осени служит,
Умножаясь на три.
Холодает снаружи
И теплеет внутри.
Всех нас строят
по росту
И ведут в закрома.
Все так сложно,
Что просто
Скоро будет зима.
Кровь стекать перестанет
По прожилкам лесным.
Хлеб лежит на стакане
Под портретом весны.
Одинаковы, Боже,
Тот и этот твой свет.
Время денег дороже,
Ибо времени нет.
Вот он истинный самый
Час любви невпопад.
Под ногами у мамы
Медвежата стоят.
Их медведица взглядом
Умывает опять.
А охотники рядом
И готовы стрелять.
Закричит голубица,
Сквозь кленовую медь.
То ли в землю зарыться,
То ли в небо взлететь.
Но мы выберем третье
И прижмёмся к окну,
Пропуская столетья
Через осень одну.
÷÷÷
Это уровень зет-поэзии,
бессмысленной, беспощадной,
но пролезшей во все президиумы
и захапавшей все площадки.
Это всё миньоны Прилепина,
колобродовские халдеи.
Их усилиями истреплено
знамя русской святой идеи.
В кабинете Влада Маленко
под элитный коньячный штоф
выбирают, какую нетленку
двинуть в национальный топ.
Там над креслом висит гравюра:
"Зет-поэты берут ЦДЛ".
Ах ты бедная литература!
Вот бы их свести на расстрел.
Бесталанные зет-поэты,
как хозяева, топчут сцены,
а потом несутся в буфеты
и сметают там все жульены.
А смотрите на малолетних,
как их портит "Филатов-Фест".
Вот пьёт водочку юный зетник,
вот зетуха закуску ест.
Пилят гранты нахальные франты:
пилит Рич, пилит Левенталь.
А что ж истинные таланты?
Их послали куда-то вдаль.
Не востребован гений ихний,
не расходится их тираж,
хоть на всё село конаныхни
или задницу дёгтем смажь.
Дорогая Старая площадь!
Как нам вытерпеть этот бред?
Не на ту ты поставила лошадь!
Запрети уже букву "зет"!
Отбери и огни, и рампу
у бездарного рифмача.
А не то мы напишем Трампу
и помощнику главврача.
Землю белым хлебом накормили -
С ложечки церковной снегопадом.
Так корабль за пройденные мили
Новым награждается
нарядом.
Ноябрь - слон в березовом лесу.
Заметив солнца мертвую осу,
Он хоботом ей смочит желтый бок.
И оживит уснувшую,
Как Бог.
А вот и я собрался на парад.
Вооружён чернилами, поддат.
Сел на слона.
Держусь там сам не свой
И задеваю небо головой.
Куда мы едем всем ветрам назло?
Уже мороз, но от слона тепло.
В нем сердце больше,
чем звезда кремля.
И грустен мир, как русские поля
И сыпется воскресшая вода.
И слон идёт. И я на нем, балда,
Сижу, вдыхая утренний снежок.
Куда-нибудь да вывезет, дружок.
У пограничного столба
Что толку восхищаться сладким дымом
И спорить с дураками
сотни лет?
«…ты, ветер, чей?
Ты чья, Луна, над Крымом?
Ты чей, Господь,
открой уже секрет…»
Пусть мироточит пограничный столбик.
Шагни домой, чтоб снова жизнь начать.
Ругать Отчизну
за нерайский облик,
Как стричь по моде старенькую мать.
Встречай закаты розовым ламбруско,
Там истина, где личная вина.
Чем тише скорость всей машины русской,
Тем дальше смерть,
тем дольше времена.
И если ты в Полтаве,
Курске, Гродно
Сидишь в сети в свои осьмнадцать лет,
Быть человеком
вроде и не модно -
Тебе внушает «батя»-интернет…
Свобода может рабством
стать невольно,
А воля указать на личный стыд.
Но Родина не там,
где меньше больно,
А там где что-то главное болит.
Где летом под телегой снятся санки,
Где тонет в книгах чеховский студент,
Где у шоссе в поспешной серебрянке
Цветов не ждёт солдатский монумент.
Куда летят полжизни божьи птахи,
Весною петь на русском языке,
Где ты рождён, как говорят, в рубахе,
Чтобы спуститься к морю по реке.
Фото: Кавказ. Вторая Чеченская компания
Утром приходит
письмо из Китая:
«Мы выбрали 33 цитаты из Ваших стихотворений. Они будут украшать «Парк стрел.»
Почему именно эти цитаты? Отчего именно этот парк в такой то провинции? И ведь не написали из Торжка или Ростова-на -Дону?
А вот и выбранные «китайскими садоводами» строчки:
Море обулось в новые корабли…
Мы были летним воском, а теперь
Грибницей свечек встали у иконы
Иоганн
Себастьян
Снег,
Ты на Землю?
Так Бог с ней.
Любовь всегда
впроброс,
Как волк на птичьем
рынке.
Я глажу поверхность осени,
Как будто винтовку Мосина.
Есть время между волком и цветком,
Готовым на рассвете распуститься…
Чай наш крепко заварен.
Вечен звёзд хоровод -
Пушкин, Толстой, Гагарин
Двинули время вперед.
Люди друг другу даны на прощание.
Но Родина не там, где меньше больно,
А там где что-то главное болит.
Августейшие осы
Отпевают июль.
А на поэтах загорались шапки
От помыслов в
горячих головах.
Зеркало, покажи мне мою молодую маму,
В тот день, когда она придумала мне глаза
Руки - это крылья человека.
А у чайника кровь из носика.
На лопатках верблюда
Напиши мне про чудо,
И с востока письмо приплывёт
Поэтов любить,
будто кошек пасти…
В октябре в Эрмитаже
Опадает листва с пейзажей,
И матросы шагают
по мокрым коврам…
Мы к запястьям берёз
прислоняли надрезы ртов…
Люди такие недолгие...
Все - огоньки на ножках.
Пёс по кличке Поэт
беззаветно служил языку…
Я прошу об одном всего лишь,
Признавая свою вину:
То, что можно сделать сегодня,
Не откладывай на весну!
Скоро снова будет 41-й и 45-й.
Я учусь у моря готовиться к рукопашной.
Пришли мне селфи своей души.
Буду носить в левом кармане.
Я клянусь, что свобода –
Это синоним моря.
Ругать Отчизну за нерайский облик,
Как стричь по моде старенькую мать.
Любовь сыра.
Она - глазунья.
И смотрят внутрь её глаза.
И кто мы, кто?
Бесплотные пылинки
В бронежилетах хрупких белых тел.
Сберегу для начала такую фразу:
" Небо начинается сразу".
Снеговики болеют ОРВи.
Замерз корабль пьяный на причале.
А мы все спим и учимся любви,
Которой на яву не замечали.
Скоро у земли замена масла.
Ведь Россия-то замужем за солдатом,
А солдат всегда там, где близко Бог.
Уши клёнов,
поминутно краснеют
осенью от стыда
Однажды возле Царь-пушки
Встретились Царь и Пушкин.
Фото: Влад Маленко
Карнавал в Хэйхэ
По телевизору во сне,
в стране потерянной напрасно,
Шукшин
крестил нас
на Шексне
Калиной красной!
Егорки мы,
Емели мы!
стоим у проруби
на речке!
Мы - федерация зимы
в остывшей печке!
В скелетах
северных церквей
синиц на всех
усопших хватит.
И ни Толстой,
ни Стефан Цвейг
здесь не прокатят.
В чужой хрущевке
Над плитой
Зависла
рыжая девчонка,
Чтобы афганской
наркотой
Отметить
вылет
Башлачева.
Бал правят
мальчики в серьгах,
Что рвутся к старости
без пауз.
А в караоке
олигарх
Привычно рвёт
высоцкий парус.
Кто по гробы
уходит в лес,
А кто в тик-ток,
чтобы раздеться.
С водою
выплеснул прогресс
Христа-младенца.
Печальна музыка лопат
Под мандельштамовой сосною.
Считают осенью цыплят,
Солдат весною.
Но все равно,
не все равно:
Зима и Родина - медсёстры!
И забинтованное дно
Нас отрезвляет
болью острой.
И как Емели на печи,
Летящей вдаль
по щучьей воле,
Мы уповаем на лучи
Рубцовской звёздочки
над полем.
Колокольчик
Человек рождается
в рубашке
С новым колокольчиком
в кармашке.
Язычок целует
медный свод,
Голове покоя на даёт.
Мама,
отпусти гулять
подольше,
Пусть небес
касаются подошвы,
Я вчера сумел сказать «агу»,
А в любви признаться не могу.
Много в жизни родинок
и кочек,
Только бы не выпал колокольчик!
Сокровенный
выскользнет,
боюсь,
Если за деньгами
наклонюсь.
«Динь-динь-динь», -
таков пароль для входа,
Он светлей и выше,
чем свобода.
В каждом птичка
вечности гостит,
Да не всех, смешная,
угостит.
Никого дорога
не минует.
Мамин зяблик
в Индии зимует.
В Суздале ты
чувствуешь его.
Где тебя отрезали
от мамы,
Там секрет любви
последний самый.
Он привет от неба
самого.
Поэтов любить,
будто кошек пасти,
Поэтому, милая,
ты не грусти!
На слёзных
озёрах все время
курортный сезон.
Пусть ездят стихи
о весне по ушам,
Зато не достанутся
платья мышам,
Хотя и в музеях висеть
под стеклом - не резон.
Но, все же, беги,
Беатриче, беги!
Здесь сахарный слог,
Как стекло в сапоги,
Пусть ножницы
солнца причёску
изменят твою!
Не верь в полуночный
туман на лугах,
Не будь револьвером на длинных ногах,
А будь над
бессмертными
строчками
буковкой «Ю».
Так плачами платят,
Так Пушкиным
лечат бронхит,
Так время
чернилами мажут,
Когда барахлит.
Так змей берегут
за таинственный яд,
И вдруг за словами
Поступки стоят,
И это любовь,
Ангел мой,
А не сердце
болит.
25.10.24