2407
M.A. in PolSci о политической науке в статьях и методах
Когда кооптация не работает? Экономические элиты в пролёте
Тут, короче, политолог Тимофей Михасев в сооваторстве с другим политологом, Григорием Голосовым (который, как я уже отмечал ранее, является только соавтором), написали новую статью: "Reluctant cooptation: The legislative recruitment of the private sector into Russia’s dominant party" (2025) 🔑, где проанализировали, каких депутат:ок кооптирует в ЕР хуже, а каких лучше на данных с 2015 по 2020гг.
В большинстве региональных парламентов РФ действует смешанная избирательная система: кандидат:кам можно избираться и по списку от партии, и по одномандатному округу одновременно. Но вот неожиданность, результаты показывают, что элиты из экономического сектора чаще всего не имеют такой привилегии "двойного избрания" (понятно, что им проще выигрывать округа, но по списку их тоже могли бы подстраховать). К тому же:
> Людям из экономического сектора позволяют переизбраться гораздо реже
> Депутат:ки из экономического сектора реже получают должности в комитетах, и чаще остаются в парламенте "без портфеля"
К каким последствиям это может привести? Предоставим слово авторам:
Даже если экономические элиты сильно заинтересованы в кооптации из-за материальных выгод и конкурентных преимуществ, которые она влечет за собой, они могут оставаться политически маргинализированными, с потенциалом для присоединения к открыто антирежимным силам, как только они наберут обороты, или обратиться к контролируемым правительством оппозиционным партиям как к вторичному средству кооптации.
У медиа "Говорит НеМосква" вышло важное исследование на тему того, кто и сколько получает президентских грантов на военную тематику. Но, как часто бывает, на некоторых моментах у меня нешуточно полыхнуло. Ниже цитата из материала:
Есть зависимость между наличием связи [с государством] и объемами поддержки: когда она имеется, размер гранта больше... Есть корреляция между связью организации с государством и размером гранта. Если такая связь имеется — размер гранта выше. Наглядно эта корреляция показана на следующей диаграмме.
Женщины и плуг – исследование длинной в 10000 лет
Что влияет на представленность женщин в политике и экономике? Ну, например то, как именно предки возделывали землю: мотыгой или плугом! Об этом свидетельствуют результаты исследования «Women and the Plough» (2012) 🔑
Исследовательницы утверждают, что тип земледелия определил экономическое развитие местности: там, где для возделывания земли был необходим тяжёлый физический труд, роль женщины была ограничена, поскольку она впадала в зависимость. При использовании мотыг ситуация сложилась иначе, и гендерное равенство в этих местах выше до сих пор.
Почему результаты кажутся мне надёжными?
> В статье сравнивают не страны, а местности, то есть в одной и той же стране в древности могли использоваться разные типы земледелия (это позволяет отделить экономику страны от экономики региона)
> Исследовательницы изучают не только коренных жителей, но и эмигрантов в 1 и 2 поколении, что позволяет изучать экономическую ситуацию в оторванности от особенностей местности.
Альтернатива для Германии нарастила поддержку в наиболее бедных регионах, тогда как социал-демократы, напротив, теряют этот электорат.
Эти выборы только подтвердили то, о чем уже давно говорят социальные ученые: за левых голосуют образованные и обеспеченные элиты, а правым, наоборот, отходят голоса "рабочего класса".
Еще в 1958 году британский социолог и левый активист Майкл Янг в своей книге "Подъем меритократии" выразил сомнения в способности лейбористов удержать голоса рабочего класса. По его мнению, ключевой причиной этого является меритократическая идеология.
Получая высшее образование, левые активисты начинают гордиться своей эрудицией и академическими достижениями, что создает пропасть между ними и теми, чьи интересы они намерены представлять.
В какой степени вы доверяете результатам дистанционного электронного голосования на выборах?
- Полностью доверяю: 3,7%
- Доверяю: 5,5%
- Скорее доверяю: 13%
- Частично доверяю, частично нет: 21,5%
- Скорее не доверяю: 13,5%
- Не доверяю: 12,9%
- Полностью не доверяю: 29,9%
Вчера Ирину Бусыгину признали иноагенткой, а между тем её вклад в изучение региональной политики РФ и постсоветского пространства сложно переоценить, хотя в канале я, кажется, ни разу на неё и не ссылался. Сегодня я хочу заполнить эту лакуну и сделать небольшой обзор её работ, которые кажутся мне наиболее интересными:
1. Non-Democratic Federalism and Decentralization in Post-Soviet States (2023).
Федерализм бывает не только демократическим, но и авторитарным, в этой книге тема раскрыта подробно на примере двух вызовов для РФ: пандемии COVID-19 и мобилизации на фронт. Федерализм позволяет автократам смещать издержки на региональный уровень, предоставляя парламентам некоторые манёвры для нормотворчества и создавая дополнительные стимулы, что разгружает одни каналы власти за счёт других. Есть такая метафора: зачем автократу две лояльных партии? Чтобы встать на одну ногу, когда вторая затекла. Вот региональное измерение выполняет тут схожую функцию, но в горизонтальном ключе. А, ну и там ещё про Украину и Казахстан интересно написано про децентрализацию, хотя я, конечно, не уверен, что между федерализмом и децентрализацией так много общего, как это изложено в книге.
2. Regional governors and the Kremlin: the ongoing battle for power (2002)
Я фокусировался на взаимодействии федеральной и региональной властей с 2000-ых, а между тем в 90-ых происходило важное формирование системы сигналов и взаимодействий между разными уровнями власти. Если Гэйл или Хэтченсон концентрировались на "политическом машиностроении", Бусыгина ставит вопрос: почему федеральной власти так и не удалось подчинить себе губернаторов в 90-ые? Несмотря на очень активные попытки Ельцина заставить губернаторов агитировать за себя в 1996 году, получилось это далеко не во всех регионах. В общем, статья олд, бат голд.
3. The calculus of non-protest in Russia: Redistributive expectations from political reforms (2017)
Если посмотреть на историю протестных акций с 2000-2013 годы, можно заметить, что акции, направленные на локальные преобразования пользуются гораздо большей поддержкой граждан, чем те, которые направлены на трансформацию политической системы в целом, хотя чаще всего эти две повестки связаны друг с другом достаточно плотно. Есть очевидный ответ: "мол, своя рубашка ближе к телу, протест против свалки под окном понятнее, чем какое-то эфемерное представительство интересов". Однако Бусыгина идёт дальше этого поверхностного взгляда и показывает, что "все всё понимают", что люди вполне способны понять, как должна быть устроена политическая система в идеале, но они так же понимают (и это уже, к сожалению, не заблуждение), что демократизация не принесёт сиюминутной экономической выгоды, а в худшем случае может привести к новому авторитарному коллапсу. Это подтверждает то, то Владимир Гельман называет "мрачным консенсусом": ползучее ухудшение жизни предсказуемо, с ним можно свыкнуться, тогда как ситуация неопределённости, даже если она несёт потенциальные выгоды, пугает.
Больше законов, больше роста, больше Бена, больше языковых моделей
Короче, я часто слышу заявления по типу "бюрократия мешает бизнесу" и вообще надо сделать рынок снова свободным, однако исследования показывают, что в некоторых случаях увеличение законодательных норм наоборот способствует экономическому росту. Вот в статье (2025) 🔑, где с помощью языковой модели авторы классифицируют законы по разным темам и проверяют как именно они влияют за экономический рост в штате с лагом в несколько лет. Выводы такие:
Большее принятие законов стимулирует экономику, хотя этот средний результат скрывает важную неоднородность: создание более полного законодательного договора, который сокращает задержку ex post и увеличивает ex ante инвестиции, связанные с конкретными отношениями.Читать полностью…
Положительное влияние на рост обусловлено экономическим, а не социальным регулированием, оно выше, когда дополнительное законодательство имеет форму условных положений и оно больше в периоды большей неопределенности экономической политики.
Как вы думаете, чему посвящён этот график? Астрономии и созвездиям? Геометрическим задачам? Нет, это иллюстрация влияния строительства железных дорог на вероятность сепаратизма в государствах Европы XIX-XX вв из препринта этого года. Давайте же разберём эту непонятную схему по частям. Как именно это влияние происходило? Разберём в посте ниже:
Читать полностью…
Клиентелизм в Румынии: проверяем через conjoint experiment
Электоральный клиентелизм (в который входит как подкуп избирателей, так и принуждение голосовать) был и отчасти остаётся моим исследовательским интересом, тем интереснее разбирать статьи о нём, тем более с экспериментальными опросами. Однако статья "Partisanship and Tolerance for Clientelism: Evidence from a Conjoint Experiment in Romania" (2023) изучает не столько сами механизмы обмена голосов на блага, сколько отношение избирателей к факту подобной электоральной манипуляции со стороны избирателей. К тому же действие происходит в Румынии, где подобные практики процветают, несмотря на относительно недавнюю демократизацию.
Метод conjoint experiment подразумевает рандомизированный опрос, где разные характеристики перемешиваются случайным образом, чтобы оценить их влияние друг на друга. Респондентам представили выбор из воображаемых кандидатов, обладающих разными качествами (гендер, партия, факт скупки кандидатом голосов и др.) и предложили ответить, выбрали бы они этого кандидата или нет. В результате тех кандидатов, про которых было известно, что они занимались подкупом избирателей, выбирали на 30% реже.
Также важно, что косвенный клиентелизм (не прямой подкуп, а помощь с социальными благами/услугами) воспринимался респондентами намного мягче. Однако самое интересное в том, что если партийная принадлежность респондента и кандидата совпадала, то отношение к подкупу было уже не таким уж и категоричным и снижало отвержение кандидата более чем в два раза.
Вот так общая идеология и партия существенно увеличивает лояльность по отношению к электоральным манипуляциям. Однако важно, что это клиентелизм неустойчивой демократии, где партии имеют реальное идеологическое наполнение и политическую поддержку. Как мне кажется, в случае той же РФ связь была бы куда слабее, поскольку партийная принадлежность в случае доминирующей партии говорит скорее об одобрении власти в целом, чем о реальной идеологической заряженности. В период расцвета российского политического машиностроения сети лояльного электората были подобны крепостным крестьянам, которых в случае смены владельца спокойно "передавали" от одной партии к другой.
Посты про исследования будут, но, поскольку дедлайн уже через 5 дней, я хочу рассказать вам, что в этом семестре я веду курс в Свободном про выборы и избирательные системы.
Электоральная инженерия – довольно важная часть политологии. На курсе мы сосредоточимся на том, почему политики выбирают те или иные избирательные системы и каковы последствия этих выборов для граждан:ок.
Подробнее можно посмотреть в силлабусе, ну и вообще, участие бесплатное, присоединяйтесь, дедлайн подачи заявок 18 января!
30 лет списочных экспериментов
Споры о надёжности соцопросов вечны, особенно когда речь идёт об опросах в автократиях. Списочный эксперимент – один из способов избежать искажения в вопросах, которые могут восприниматься как чувствительные. Как именно это происходит, я уже описывал здесь (и вот здесь на российских данных)
А сейчас хочу поделиться вот таким метаисследованием🔑: авторы собрали 264 списочных эксперимента и разделили их по группам, чтобы проверить, в каких из них больше различий между контрольной и экспериментальной группами
Оказалось, что чувствительность чувствительности рознь. Если вопросы касались честности выборов и электоральных предпочтений, разница наблюдалась, но списочные эксперименты абсолютно не работали в вопросах, касающихся расовых и гендерных отношений – на такие отвечали вполне честно
Вывод, который делаю я: если есть реальная опасность получить по шапке, предпочтения будут искажаться. Если максимум, что грозит – это общественное осуждение, то бояться нечего, и отвечают честнее
Миграция и явка: бразильский кейс
Александр Кустов выкатил драфт ресёрча 🔑 про то, как межрегиональная миграция влияет на явку. Кейс интересный: голосование в Бразилии обязательное, неявка карается штрафом + нет строгих требований к постоянной регистрации, что приводит к тому, что избирателей гоняют от одного региона к другому, как стадо, чтобы они проголосовали и уехали, об этом тоже была статья.
Однако результаты Кустова показывают иное: доля миграции существенно снижает явку, проверено регрессией на 5000 бразильских муниципалитетах.
Проще говоря, раньше считалось, что мигранты просто не могут голосовать по юридическим причинам. Это исследование показывает, что даже при наличии такой возможности и штрафах за неявку мигрантам вообще не до голосования. Объяснительный механизм этого явления на пикче в таблице.
Что происходит с российской оппозицией за рубежом?
За последние несколько лет значительная часть оппозиционных сил оказалась в эмиграции. Вместо консолидации мы наблюдаем фрагментацию и вечные конфликты, что многих разочаровывает. Давайте разберемся, почему так происходит.
Еще несколько лет назад у политических организаций внутри страны даже в условиях недемократии были довольно очевидные маркеры поддержки: отдельные электоральные успехи, наличие разветвленной политической инфраструктуры в регионах, эффективно работающая финансовая модель по привлечению ресурсов через фандрайзинг и краудфандинг. Однако государственная репрессивная активность во многом свела на нет эти явления: многим политическим проектам пришлось покинуть страну и перестроить принципы работы.
Во-первых, многие привычные способы политического участия оказались для них больше недоступны — следовательно, сложно понять, насколько те или иные организации реально пользуются поддержкой россиян. Косвенным маркером могут служить разве что данные по охватам и подпискам в соцсетях — что характерно скорее для оценок эффективности медиа, а не политических организаций.
Во-вторых, из-за разных нехороших статусов и политических потрясений сломалась привычная финансовая модель. С одной стороны, люди внутри страны не могут столь активно финансово поддерживать организации, как это было раньше. С другой стороны, уехавшие граждане постепенно ассимилируются и отрываются от российской политики (подробнее о российской диаспоре можно почитать тут, тут, тут, тут, тут). В результате организациям приходится привлекать иностранное финансирование — как я уже ранее писал, кроме позитивных эффектов в виде, собственно, наличия денег, это несет в себе и негатив: обострение конкуренции друг с другом за ресурсы, а также смещение фокуса на выполнение обязательств перед донорами, а не на расширение аудитории. Таким образом, в среде оппозиции за рубежом не формируются стабильные горизонтальные связи.
В-третьих, наблюдается обострение поляризации, хотя этот тезис сложнее всего подкрепить количественными данными. В эмиграции многие структуры, а также сами люди, начинают выражать более радикальные позиции, что отторгает значительную долю умеренной аудитории. В чем-то это напоминает кейс венесуэльской оппозиции в изгнании после 2019 года.
В-четвертых, не стоит запоминать и о психологических факторах. В работе "The Activist Personality: Extraversion, Agreeableness, and Opposition Activism in Authoritarian Regimes" (2023) Ян Матти Доллбаум и Грэм Б. Робертсон пишут о том, какие личностные качества побуждают людей становиться оппозиционными активистами в условиях риска репрессивного и социального давления. Исследование показало, что сочетание экстраверсии (общительность, энергичность) и низкой дружелюбности (готовность к конфликтам), делает людей более склонными к оппозиционной деятельности в авторитарных режимах. Первая черта помогает активистам преодолевать страх перед репрессиями, тогда как вторая позволяет им справляться с социальным осуждением и изоляцией. Несложно догадаться, что ровно эти же качества могут мешать им выстраивать широкие коалиции и обращаться к массовой аудитории.
Поэтому нынешнее положение российской оппозиции в изгнании скорее является нормальным и закономерным, а не чем-то необычным. Надеюсь, этим постом я закрою эту для кого-то токсичную тему и больше не буду к ней возвращаться.
Мои студент:ки на курсе сделали, не могу не поделиться
Строили биноминальные логит регрессии на данных из датасета последнего опроса проекта Хроники: смотрели на факторы поддержки войны.
Как видите, возраст, использование ВПН и изменения в доходах значимы: каждый год в возрасте увеличивает вероятность поддержки в 1.02 раза, а фактор использования ВПН снижает вероятность почти в 4 раза.
На втором графике видно, что чем старше респондент:ки, тем меньше влияет использование ВПН. На третьем графике виден разрез по доходам:
-1 – доходы снизились
0 – не изменились
1 – увеличились
Сделал простенькую МНК-регрессию для говноэссе по экономике. При увеличении доходов в регионе Молдовы на $1 Процент голосов за Санду растёт на 0.6 процентных пунктов. Это означает, что да, рост доходов влияет на политические предпочтения в пользу инкумбентки (полпроцента за доллар так-то немало!).
Абсолютные доходы незначимы, образование значимо, но в обратную сторону (с каждым жителем региона с высшим образованием результаты президентки снижались на 0.04 пп). И да, все допущения соблюдаются.
38 наблюдений – это очень мало, но если у вас всего две переменных в модели, то допустимо. Да и особой научной ценности в этом нет, но, как выяснилось, Università di Bologna в некотором роде та ещё шарага. Возможно, дисс на качество образования здесь будет позднее)
Иллюстрации к предущему посту, так сказатт. Сорян за даблпостинг.
Читать полностью…
Влияют ли протесты на лояльных избирателей?
Протесты объединяют граждан, несогласных с существующей властью. Однако могут ли массовые протесты пробудить сомнения в тех, кто всегда поддерживал власть? Таким вопросом задалась Екатерина Тертычная в статье "Protests and Voter Defections in Electoral Autocracies: Evidence From Russia" (2020) 🔑
Для тестирования гипотезы исследовательница использовала панельные данные: 661 респонденту задавались одни и те же вопросы с промежутком в 4 года (2008 и 2012 гг)
Респонденты были разделены на две группы:
(1) кто как голосовал в 2008 году за кандидата от правящей партии (Медведева), так и в 2012 остался верен своим предпочтениям, проголосовал за Путина
(2) Кто голосовал за Медведева, но в 2012 году уже не стал голосовать за Путина, то есть изменил свои предпочтения
В результате регрессионного анализа связь с протестами подтвердилась: лояльные избиратели из тех округов, где в 2011 году наблюдались наиболее массовые протесты, изменили своим предпочтениям и не стали голосовать за Путина, хотя в прошлом голосовали за кандидата от ЕР:
«Результаты показывают, что протесты оппозиции ослабили поддержку правящего режима и увеличили вероятность того, что те, кто голосовал за кандидата правящего режима в 2008 году, воздержатся от голосования в 2012 году.
Однако анализ не находит поддержки аргументу о том, что протесты также увеличили поддержку противники режима, оппозиционные партии и активисты, участвовавшие в протестах и обнародовавшие информацию о злоупотреблениях режима.
Когда избиратели приходят к выводу, что участие бесполезно и политические изменения маловероятны, поддержка оппозиции вряд ли вырастет.»
Графики расположения политических партий по полит координатам в (1) либеральных демократиях, (2) электоральных демократиях (3) электоральных автократиях. Зелёный цвет – высокий популизм, красный – низкий. Размер – доля мандатов в парламенте. Источник: база данных Global Party Survey.
Люди, удивленные дифирамбами от Дж. Д. Вэнса в сторону популистских партий... просто не обратили внимания, что Республиканская партия США является одной из них уже много лет.
В чём проблема провести выборы президента Украины, которые должны были пройти в 2024 году?
Мальчик: разбирает научные статьи
Мужчина: разбирает пост из твитора.
Сразу оговорюсь, этики здесь ноль, пытаюсь применить рациональный выбор в чистом виде.
Оригинал твита здесь. Ниже сокращённый текст через цитаты с моими дополнениями
1) Их просто нельзя провести по закону. То есть для их проведения нужно менять украинское законодательство.
Закон Украины "О правовом режиме военного положения" в статье 19
Вторая причина — это консенсус в украинской политической элите. Ещё в 2023 году все лидеры парламентских фракций подписали
меморандум,
в котором согласились с позицией, что выборы в Украине могут быть проведены только после окончания военного положения
3) Нежелание украинского общества. 58.4% опрошенных в октябре 2024 года выступили против проведения выборов во время боевых действий.
4) невозможность проведения таких выборов. Банально непонятно, как их проводить: как организовать укрытия на случай воздушной тревоги, как дать возможность проголосовать миллионам украинцев за границей, как дать возможность проголосовать военным?
5) невозможность проведения агитации. Митинги, встречи с избирателями, дебаты на стадионах и всё прочее — неотъемлемая часть настоящих выборов. Всё это невозможно во время войны. Вы не можете собрать митинг из-за воздушной тревоги, не можете провести концерт и организовать агитацию.
6) невозможность полноценной критики. Без полноценной критики настоящие демократические выборы невозможны. По многим же вопросам, которые есть в украинском обществе, задавать вопросы будет уместно только после окончания войны.
"Вне политики"? Эвиденс фром Камерун
Для автократий с выборами принято считать, что единственная мотивация политического участия "извлечение выгоды". Однако в чём тогда причина выбирать оппозиционные партии, шансы которых очевидно ниже? Попытка ответа в статье Partisanship and Political Socialization in Electoral Autocracies (2024) 🔑
Гипотеза: с целью социализации люди перенимают те же партийные идентичности, что и их друзья и семьи. Микс метод ресёрч: 12 глубинных интервью + опрос 1200 респонтент:ок (правда, всего в 4 регионах из 10, но я не знаю, насколько это серьёзное ограничение в условиях Камеруна). Вывод: на выбор партии влияет партийная однородность окружения.
Выбор партии в электоральной автократии – это как выбор любимой футбольной команды, за которую ты болеешь. Ты не бросаешь её, если она постоянно проигрывает, ты поддерживаешь её, потому что она тебе близка, и это действительно часть социализации. Но когда людей спрашивают "почему именно она вам близка?" – люди, как правило, разводят руками.
Контрмажоритаризм как благо и угроза современной демократии
Шок, сенсация: НЕколичественная статья на Political Sins! Разберём статью (которая больше позиционирует себя как эссе) Стивена Левицки (да-да, того самого) и его соавтора-ноунейма (извините) "When Should the Majority Rule?" (2025) 🔑.
Авторы вводят термин "контрмажоритаризм", то есть практики и институты, не позволяющие большинству сконцентрировать всю власть даже при электоральной поддержке. Сюда входят на первый взгляд абсолютно несовместимые аспекты государства: конституционные ограничения и правило сверхбольшинства для их изменений, неизбираемые органы с правом вето (суды, монархи, военные), квоты для меньшинств, федерализм... Все эти институты объединяются своей ролью сдержек против политического доминирования большинства посредством выборов. Однако какие из этих институтов вредят демократии, а какие защищают её?
Исследователи справедливо замечают, что выборы это не тот институт, который может организовать идеальное представительство большинства. Наоборот, чаще всего, особенно в мажоритарных системах, большинство создано искусственно. Например, во всех округах за одну и ту же партию проголосовали 33%, но, поскольку остальные в этих округах набрали ещё меньше, эти 33% превращаются в 100%.
Хотя авторы при этом очень хвалят парламентаризм и пропорциональное представительство, от себя добавлю, что эти системы лучше, но и в них есть шороховатости при формировании правительства. Липсет и Лейпхарт много писали о 2,5-партийной системе, когда у самая маленькая партия получает огромное влияние, поскольку от того, к какой партии она примкнёт, зависит будущее правительства или принятие закона. Она является тем небольшим грузом, который обеспечивает перевес, поэтому влияние возрастает в разы.
И ещё интересная мысль про контрмажоритарные институты, которые мешают демократии: они были созданы как компромисс и вариант сохранения влияния для авторитарных групп. Чем больше автократы боятся потерять власть, тем сильнее они будут за неё цепляться. Напротив, если предоставить им альтернативу в виде закрепления некоторых "рычагов" государства только за ними, переход к демократии более вероятен. Это видно на примере конституционных монархий и некоторых южноамериканских демократий, где военные сохранили право вето. Исключением является разве что Таиланд, где у монарха слишком много полномочий и половина парламента (как у Николая II в первых вариантах ГосДумы), что не позволило стране демократизироваться.
Такие дела. В общем, главное, убрать те контрмажоритарные институты, которые искажают волю большинства, но оставить те, которые не дают абсорбировать всю власть – вывод, что называется, "капитанский" (слишком очевидный), но всё интересное всегда лежит на поверхности, пока не начинаешь об этом задумываться.
M1: Доступ к рынку и социальные коммуникации. Перемещение товаров и людей на большие расстояния способствовало формированию интегрированной рыночной экономики и трудовой миграции из аграрных городов в индустриализирующиеся города, увеличению доли занятости в промышленном секторе. ЖД линии впервые
соединили крупнейшие индустриальные города внутри страны.
M2: Государственное влияние и прямое управление. Государствам необходимо проникать в периферийные районы, чтобы проводить предпочтительную политику, контролировать назначенных государством бюрократов и, при необходимости, подавлять неуправляемые местные элиты и население. Перспектива государственных репрессий увеличивает стоимость сепаратистской мобилизации и снижает вероятность успеха сепаратистов.
M3: Внутренние связи и социальная мобилизация. Улучшается координация и коллективные действия периферийных оппозиционных движений. Местные железные дороги в субрегионе с культурной самобытностью улучшают внутренние связи его жителей.
Метод: многократный DiD с поэтапным добавлением тритмента (то есть постепенное сравнение регионов имеющих и не имеющих доступа к ЖД + очень много контроля + двухэтапные оценки, как мне кажется, вполне достоверно). В результате выявлено 195% увеличение вероятности сепаратизма по сравнению с выборкой без ЖД (или 158% при замене года на фиксированные эффекты страны-года).
Эти результаты показывают, что в среднем и вопреки наивным интерпретациям теории модернизации доступ к железной дороге способствовал сепаратистской мобилизации, а не укреплению национальной сплоченности и политической стабильности в районах проживания этнических меньшинств. Держим в уме, что это пока препринт без пир-рецензирования, но выглядит весьма достойно!
Сурс: "The Train Wrecks of Modernization: Railway Construction and Separatist Mobilization in Europe" (2025) 🔑
Беларусь – то, что невозможно сложно измерить
Если вы зайдёте на сайт ЦИКа РБ, то обнаружите, что максимум статистики, которой они готовы поделиться – это результаты выборов по областям (то есть 7 строчек). Проанализировать выборы на фальсификации статистически не представляется возможным, однако всё же есть несколько статей, посвящённых выборам в Беларуси разных лет, которые заслуживают внимания:
1. Bedford S. (2021) 🔑 The 2020 Presidential Election in Belarus: Erosion of Authoritarian Stability and Re-politicization of Society
В чём причины протестов 2020 года? Гипотеза исследования в том, что общество меняется, а методы легитимации автократа остаются прежними. В условиях появления альтернативных источников информации и модернизации людям уже гораздо сложнее продать желаемый результат и переизбраться. Хотя в итоге это и получилось, но получилось с большими издержками. В общем, ценности людей меняются, и умному автократу было бы разумно пропихнуть пару технократов в свою команду, чтобы спрос молодых людей удовлетворялся авторитарной модернизацией.
2. Ash K. (2015) 🔑 The election trap: the cycle of post-electoral repression and opposition fragmentation in Lukashenko's Belarus
Интересная концепция, которая ещё и подтверждается через регрессионный анализ: Лукашенко действует по принципу выборы – репрессии – фрагментация оппозиции, это одна из причин для чего автократу нужны выборы: через электоральный цикл они не допускают консолидации оппозиции, точечно репрессируя лидеров в поствыборный период, что приводит к фрагментации (там 309 наблюдений, всё подробно расписано)
3. Astapova A. (2017) 🔑 Rumor, humor, and other forms of election folklore in non-democratic societies: The case of Belarus
Ну это совсем не моя поляна, фольклористика, но фольклористика про выборы в автократиях! Так что частично моя. Там много выводов про интертекстуальные нарративы, что мне не особо интересно, но один из любопытных выводов:
"белорусский избирательный фольклор становится выражением патерналистской культуры и ритуальной демонстрацией лояльности, даже когда над ней насмехаются. Очень похожая ситуация была описана для советских выборов в Минске 1950-х годов"
Неакадемическая, но от этого не менее интересная статья NY Times с опросом американ:ок про их гипотетическую партийную принадлежность.
У меня какая-то иррациональная неприязнь к двухпартийным системам. Во-первых, они плохо отображают предпочтения граждан. Внутри партий есть свои разногласия, однако они разрешаются по своим процедурам без участия граждан. Даже если посмотреть на праймериз и последствия, где избиратель:ницы вынуждены голосовать за неприятного им президента, потому что он был выдвинут приятной (или по крайней мере наименее неприятной) партией. Ну бред же!
Во-вторых, двухпартийная система создаёт либо чудовищную поляризацию (как сейчас в США), либо партии становятся неотличимыми друг от друга бюрократическими аппаратами (как было в нулевые в США). Точек соприкосновения минимум, представительства интересов тоже. По факту работает только территориальное представительство через парламент, и то с существенными оговорками в виде необходимости выбирать между двумя кандидат:ками, у остальных шансов нет.
Так вот, ну вот опрос показывает разные политические предпочтения, и появление таких партий сильно улучшило бы региональное представительство. Однако предпосылок к этому не предвидится в силе ещё одной проблемы: двухпартийная система консервативна, устойчива и её олигополия никого не пустит на политическое поле без интеграции партий. Раскол одной из партий возможен, и он уже случался в истории США, но привёл к тому, что победила нерасколовшаяся партия, поскольку голоса остальных двух размылись. Избирательная система так устроена, ю ноу.
Так что такие вопросы в целом полезны только для понимания идеологических предпочтений, но не для логики институциональных изменений. Но статью всё равно почитайте, визуализация там хорошая.
Вера в честные выборы
Крайне любопытная статья Пиппы Норрис про то, как граждане воспринимают честность выборов, что на это влияет и насколько сильно это соотносится с реальностью. Исследование межнациональное. Метод: многоуровневая регрессия (переменная второго уровня: страна). Выводы такие:
1) В целом, люди вполне правдоподобно оценивают положение дел. Если выборы честные, они и оцениваются как честные. Если выборы нечестные, то граждане всё понимают и не считают их честными.
2) Искажает предыдущий вывод только эффект победителя/проигравшего. Если близкая политическая сила проигрывает, происходит искажение: выборы классифицируются как более нечестные, чем на самом деле. И наоборот, если идеологически близкая политическая сила выигрывает, выборы воспринимаются как более честные, чем они есть на самом деле. В этом ничего удивительного нет.
3) Удивительно то, что предыдущее искажение тоже имеет разную силу в зависимости от количества дезинформации. Если уровень дезинформации высокий, эффект становится сильнее более чем в пять раз.
Единственное, что (на мой взгляд) не учла Пиппа, что дезинформация тоже может зависеть от степени политической поляризации. Проблему эндогенности никто не отменял, и мне-то кажется, что дезинфа как раз наоборот не должна влиять там, где выборы воспринимаются как честные.
Ну что, товарищи, товарки и все прочие. Пришло время поздравить всех нас и подвести некоторые итоги!
В этом году я несколько отошёл от академии и совместно с коллежанками зафигачил несколько журналистских исследований. А ещё под конец года поучаствовал в создании игры в чат-боте для 7x7, поэтому буду очень рад, если вы его постестите!
Сдал итальянский на А2, провёл несколько публичных лекций в Тбилиси и два курса для Первым рейсом и для Свободного. Но ничего, сейчас в Болонском университете вернусь и к академической деятельности.
И одно из главных моих достижений к 2025 году: 2025 подписчи:ц на канале, за что я вас крайне благодарю. В следующем году постов будет больше, а старых перепостов меньше, не сомневайтесь!
Всех с наступающим 🎉
Репрессии как сигнал обществу
Тут в AJPS два месяца назад вышла статья 🔑 про новую функцию государственных репрессий. Авторы полагают, что репрессии в автократиях – это не попытка точечно наказать активистов и даже не способ запугать людей, а объяснить, какое поведение является нежелательным, чтобы так больше не делали. Так граждане, гражданки и все остальные понимают, чего от них точно не хочет государство.
Исследователи использовали интересный дизайн: обеим группам были представлены 6 случаев действий граждан, после каждого из которых задавался вопрос: были ли граждане арестованы за своё поведение? Тритмент-группе сказали, что все 6 случаев спровоцировали арест, контрольной группе не стали раскрывать эту информацию, после чего в обеих группах + порядок случаев был рандомизирован (вопросы задавались в случайном порядке).
Последующих вопросов тоже было 6, и приводить все результаты было бы слишком громоздко, поглядите сами, но в общем в тритмент-группе по всем вопросам наблюдается большая уверенность в том, что похожее поведение будет наказуемо и его следует избегать, так что гипотеза вполне подтверждается.
В авторитарных режимах законодательство часто обновляется, а доверие к его исполнению низкое, поэтому люди не всегда понимают, что можно, а что нет (тем более, эти грани "можно-нельзя" постоянно меняются). С помощью репрессий-сигналов общественность может обновлять свои убеждения и перестраивать своё поведение на лояльное.
Военные перевороты и почему они возникают
В связи с последними событиями в Сирии попалась статья с орным названием "How to Keep Officers in the Barracks" (2018), где на примере 400 военных переворотов в разных автократиях исследователи показывают, что перевороты элитных (входящих в выигрышную коалицию) и боевых офицеров включают в себя принципиально разные процессы и, в свою очередь, требуют отличительных стратегий защиты от переворотов.
Перевороты элитных офицеров в значительной степени обусловлены политическими амбициями высших офицеров и внутренней динамикой авторитарных режимов. Следовательно, только высокие военные бюджеты и организационный противовес кажутся эффективными стратегиями для удержания их в казармах. Политическая либерализация побуждает элитных офицеров организовывать оборонительные перевороты, чтобы восстановить свою власть и положение.
Однако боевые офицеры похожи на обычных граждан. Увеличение социальных расходов решает некоторые из их мотивов для планирования переворотов. В отличие от элитных офицеров, которые, как правило, обладают значительным богатством и доходом, боевые офицеры получают значимые экономические выгоды от общих расходов на социальное обеспечение. Политические реформы в направлении более либерального государственного устройства также снижают риск переворотов боевых офицеров.
Перевороты элитных офицеров, как правило, приводят к смене руководства, но не к существенным сдвигам в авторитарных институтах. Однако перевороты боевых офицеров, как правило, вызывают более существенные политические переходы в форме и содержании авторитарных режимов.
Авторы акцентируют внимание на том, что перевороты боевых офицеров следуют иной логике, чем перевороты элитных офицеров не вписываются в существующие рамки, такими как та, что содержится в известной работе Асемоглу и Робинсона, где анализируют армию как корпоративную организацию, по сути представляющую интересы элиты в борьбе за распределение экономических благ. Это безусловно верно для высших эшелонов офицерского корпуса, но не для лейтенантов, полковников и даже более высокопоставленных офицеров без политического влияния. Короче, топовый ресёрч, жаль, не нашёл в открытом доступе.
Влияние оппозиции на автократизацию режимов
Я всегда объяснял, что "оппозиционные" партии в авторитарных режимах являются партиями для битья до той поры, пока не почувствуют настоящую электоральную поддержку. Они вынуждены играть в поддавки, но в уме всегда готовятся к шансу на конкурентную борьбу.
Однако как в этом случае ведут себя автократы? До каких пор они готовы идти на уступки? Этим вопросом задался политолог в своей новой статье "When you come at the king: Opposition coalitions and nearly stunning elections" (2024) 🔑, где на данных 286 авторитарных выборов в период с 1990 и 2022гг протестировал своё предположение: автократы не допускают ползучего развития оппозиционных партий.
Если оппозиционной коалиции не удалось совершить "опрокидывающие выборы", но они были очень к этому близки, автократ усиливает репрессии и оппозиционные партии теряют намного больше, чем если бы они набрали поменьше голосов.
Для меня это неожиданный вывод, хотя и вполне логичный. Для псевдооппозиции это похоже на игру в кёрлинг, где им нужно преодолеть какой-то порог, но парадокс в том, что в случае поражения чем ближе они будут к этому порогу, тем хуже для них, поскольку конкурент берётся уже не за пряник, а за дубину.
Эх, а я-то всегда думал, что партии могут поторговаться, поугрожать, потребовать больше ресурсов, раз у них появились силы. Но эмпирика показывает, что авторитарные лидеры выбирают не скинуть крохи с барского стола, а применить репрессии. Эта модель, кстати, хорошо объясняет последствия выборов в Мосгордуму 2019 года.
У моих колле:жанок из ЛССИ вышла статья про экологические протесты 2007-2021 в РФ (2024) 🔑 с попыткой классифицировать региональную специфику.
Исследователь:ницы выбрали два критерия: количество протестов в регионе и устойчивость (постоянны ли они от года к году или это просто краткосрочные вспышки), затем разделили по ним регионы.
Получилась табличка 2x2, и я подумал – время хи-квадрата! Удивительным для меня оказалось то, что связи нет. А это значит, что постоянство экопротестов не повышает их количество, а количество не гарантирует постоянство, что вообще-то совсем не очевидно, особенно если вспоминать диалектические законы про количество и качество.
Я бы ещё добавил взвешенную численность протестующих, а не просто количество акций + посмотрел бы на их исходы (успешность выполнения требований). Вот это был бы интересный ресёрч!