117981
Политические прогнозы, аналитика и экспертные мнения. Честно и анонимно о политике на одном канале. Связь: @polit_info_bot
Санкции как стратегическая ловушка: 18-й пакет ЕС и геополитика самоуничтожения
Евросоюз утвердил 18-й пакет санкций против России — самый агрессивный за всё время конфликта. Его цель — не только подорвать энергетическую и финансовую инфраструктуру РФ, но и закрепить новый режим долговременной изоляции.
Впервые с начала конфликта введены меры, не имеющие обратной силы: юридический запрет на восстановление «Северного потока» как символический гвоздь в крышку энергетического суверенитета Германии. Одновременно вводятся меры против «теневого флота», переработчиков в Индии, реестров флагов и даже идеологов внутри России — санкции теряют экономическую рациональность и переходят в плоскость морально-политической войны.
Особое внимание — снижению ценового потолка на нефть до $47,6 и отключение еще около 20 российских банков от системы SWIFT. Эти шаги усиливают финансовую блокаду, но одновременно увеличивают нагрузку на глобальные рынки и усиливают раскол внутри самого Запада. Впервые ЕС бьёт не только по России, но и по её торговым партнёрам — Индии, Китаю, ОАЭ. Возникает риск международного отката: всё больше стран Глобального Юга отказываются выполнять «экстерриториальные» санкции Брюсселя.
В реальности санкции становятся ловушкой. Чем дальше идёт санкционная гонка, тем сильнее она разрушает остатки экономического взаимопонимания между ЕС, его союзниками и остальным миром. Пекин уже предупредил: санкции против китайских структур могут быть восприняты как недружественный акт. Индия, закупающая российскую нефть, игнорирует давление. Венгрия, Словакия и Болгария — фактически отказываются выполнять стратегию давления на Москву.
Форсайт-прогноз: август 2025 — декабрь 2026
– Август–декабрь 2025: ЕС усиливает давление, Китай и Индия — сопротивление. Развивается альтернатива SWIFT, ускоряется формирование финансовой архитектуры вне доллара и евро.
– Январь–июнь 2026: внутриевропейский кризис — под ударом германская переработка, транспортные цепочки разорваны. Давление на Еврокомиссию усиливается со стороны фермеров и промышленников.
– Июль–декабрь 2026: Россия и союзники вводят асимметричные меры: ограничения на экспорт урана, титана, удобрений, разработка собственных страховых и логистических платформ. Происходит ускорение геоэкономической диверсификации.
Санкционная машина Брюсселя уже не способна остановиться — но и победить она не может. Ставка на обрушение России превращается в обрушение глобальной торговой логики. Европа делает шаг в сторону самоизоляции, в то время как остальной мир уже строит новые каналы и коалиции. Цена за это решение — разрушение прежней системы, в которой ЕС был центром. Теперь он — всё чаще становится её уязвимой периферией.
ЦИК вводит не просто временные меры безопасности, а новый управленческий протокол для избирательного процесса в условиях гибридной угрозы. Расширение практики многоэтапного голосования — это не шаг назад от демократии, а её переупаковка в формате адаптивной устойчивости. Модель "эластичного волеизъявления" снижает уязвимость к внешним дестабилизирующим факторам (диверсии, удары БПЛА).
Выборы становятся распределённым процессом, а не одноразовым событием, — что соответствует логике текущей мобилизационной эпохи. Это решение не о политике, а о предиктивной логистике: как сохранить процедуру при росте неопределённости.
К 2026–2028 годам данная модель станет стандартом не только в приграничье, но и в мегаполисах, где риски приобретают кибер- и террористическую форму.
Нью-Йорк между идентичностями: Мамдани, элиты и рождение новой нормы
Кандидат на пост мэра Нью-Йорка Зохран Мамдани заявил о намерении отказаться от лозунга «сделать интифаду глобальной». Мамдани — представитель новой волны политиков, выдвигаемых коалицией мигрантских сообществ, постколониальных активистов и левых прогрессивных движений. Его фигура — не случайность, а отражение смещения идеологического центра внутри американских мегаполисов. Встреча с бизнес-элитой, включая генерального директора Pfizer Альберта Бурлу, зафиксировала не примирение, а растущее недоверие между классами и культурами.
Бурла открыто выразил опасения по поводу возможного роста антисемитизма в случае победы Мамдани. Ответ кандидата — обещание бороться с преступлениями на почве ненависти — оставил ощущение двусмысленности. Политическая и еврейская элиты боятся не только лозунгов, но самого процесса трансформации Нью-Йорка — из оплота прозападной идентичности в полигон исламизации.
Тренд, представляемый Мамдани, — это не локальный кейс, а часть глобального сдвига. Мегаполисы Запада становятся площадками для борьбы между постколониальной повесткой и старой трансатлантической моделью управления. Если старые элиты сохраняли союз с государством Израиль как внешнеполитическую константу, то новая городская политика всё чаще ставит эту связь под вопрос — на уровне символов, нарративов и бюджетов.
Форсайт (2025–2027):
– 2025: Мамдани укрепляет позиции, продолжая балансировать между радикальным электоратом и умеренной деловой средой.
– 2026: Рост числа мэров в крупных городах США с антиимпериалистической риторикой, критикой Израиля и симпатией к палестинской и исламистской повестке.
– 2027: Возникает системный конфликт между федеральными властями и городскими администрациями по вопросам внешней политики, миграции и идеологических приоритетов.
Мамдани — это не просто кандидат. Это маркер того, что норма смещается. Вопрос уже не в том, кто выиграет выборы. Вопрос — какая моральная архитектура будет задавать правила в американской политике ближайшего десятилетия. Нью-Йорк — одна из важнейших арен этой схватки.
Колумбия выходит из-под НАТО: Петро запускает антисистемный геополитический сигнал
Президент Колумбии Густаво Петро заявил о намерении разорвать отношения с НАТО, охарактеризовав альянс как «армию тьмы» и обвинив его в поддержке «нацистов» и бомбардировках мирного населения. Взамен он предложил сформировать новый военный блок — «армию света», основанную на гуманистических и антиколониальных принципах, с участием стран Латинской Америки, Африки и «готовой к трансформации» Европы.
Заявление сделано не в формате эмоционального выпада, а как тщательно рассчитанный жест — с целью обозначить отход от стратегической зависимости от США и НАТО, подорвать монополию западных альянсов на международную безопасность и заложить символический фундамент для будущей архитектуры Глобального Юга.
На фоне обострения мировых противоречий и нарастающего разочарования в западных институтах, шаг Колумбии становится потенциальной точкой кристаллизации для иных государств Латинской Америки. Звучащие ранее маргинально идеи латиноамериканского суверенитета, антиимпериализма и военного нейтралитета получают формальную политическую оболочку. Прецедент создаётся не столько в институциональной плоскости, сколько в символической.
Движение Петро может перерасти в два стратегических направления:
— Во-первых, формирование идеологического блока, основанного на принципах отказа от вмешательства, коллективной обороны на новых основаниях и противостоянии милитаристской логике Запада. Такая конструкция пока лишена военной инфраструктуры, но способна быстро трансформироваться в политическую платформу с глобальным охватом — при поддержке Китая, Ирана или России.
— Во-вторых, это может спровоцировать реакционную волну внутри региона. Консервативные правительства (например, Эквадора, Парагвая или Уругвая) получат аргумент для сближения с США как якобы гарантом стабильности. Внутри самой Колумбии заявления Петро могут активизировать антиидеологическую оппозицию и создать почву для попыток реванша проамериканских элит.
Колумбия совершает редкий в современной истории разворот: от формального союзничества с Вашингтоном к символической фронде. Это не только вызов НАТО, но и вызов всей системе послевоенных альянсов. В 21 веке это может стать не исключением, а прологом новой эры безопасности — не западной, не восточной, а глобальной.
Великобритания готовится снизить возраст голосования до 16 лет уже к ближайшим парламентским выборам. Формально — это акт справедливости: молодёжь работает, служит в армии, значит, имеет право голоса. Но по сути — это не про демократию, а о расширение электората.
Основной электорат зрелого возраста всё чаще выходит из-под влияния старой партийной повестки. Он голосует не так, как нужно — за Brexit, против миграции, за национальные интересы. Его всё труднее обмануть. Ответ — ставка на тех, кто ещё не успел выработать критичность, но уже подвержен влиянию образовательных, медийных и идеологических фильтров.
Шотландия и Уэльс стали полигоном — теперь реформа идёт на национальный уровень. Это значит, что политическая конкуренция будет смещена в демографически управляемые слои. Молодёжь голосует за климат, инклюзивность, справедливость, но часто без понимания последствий. Это и есть ставка: не на зрелое решение, а на программируемый выбор.
Форсайт-прогноз:
– В 2025–2026 году снижение возраста обеспечит преимущество левым партиям, а также усилит цифровое лобби в политике.
– В 2026–2028 возможен социальный рикошет — молодёжное голосование станет радикальным, начнут звучать идеи деколонизации, отмены монархии и пересмотра конституционных устоев.
– К 2029 году старшее поколение может потребовать “взвешенного голоса” или институционального баланса — Британия столкнётся с новым поколенческим конфликтом уже не на улицах, а в структуре власти.
Снижение возраста голосования — это не шаг к свободе, а начало системной перенастройки архитектуры политической субъектности. Кто формирует 16-летнего избирателя — тот формирует будущее. И британская элита это прекрасно понимает.
Развод по-атлантически: отказ Франции, Италии, Чехии и Венгрии участвовать в оружейных схемах Трампа — симптом начала новой фазы раскола Запада
Ещё недавно США могли рассчитывать на автоматическую поддержку своих инициатив — особенно в вопросах поставок оружия Украине. Сегодня это больше не работает. Франция, Италия, Чехия и Венгрия публично отказываются участвовать в планах Трампа по централизованной закупке американского вооружения для нужд Киева.
– Франция делает ставку на собственный военно-промышленный комплекс: Макрон не готов усиливать американских производителей за счёт европейских налогоплательщиков.
– Италия уходит под предлогом «бюджетной перегрузки» — но в реальности Рим больше не хочет быть «кошельком чужой войны».
– Чехия предлагает заменить поставки оружия собственной программой снарядов — т.е. делает ставку на возможность заработать на военной помощи.
– Венгрия просто демонстрирует прямой отказ: ни оружия, ни уступок.
Это не просто разногласия — это архитектурный конфликт внутри Запада, где ось США–ЕС уже не несущая. Идея «единого фронта» размывается.
Форсайт-прогноз (сценарный, август 2025 – март 2026):
1. Сценарий "Трансатлантическое сжатие"
Европа под давлением США соглашается на символическое участие в оружейной программе, но в ограниченных объёмах и в форме «евро-обвязки»: через свои ВПК, свою логистику и под контролем национальных правительств. Вашингтон теряет монополию на военную повестку, но сохраняет влияние через институции НАТО.
2. Сценарий "Новая автономия"
Франция, Италия и другие страны формируют альянс европейской оборонной суверенности. США продолжают поставки в одиночку или через "малую коалицию" из Польши, стран Балтии и Скандинавии. Украина получает помощь, но разрыв внутри НАТО становится очевидным и институционализированным.
3. Сценарий "Политический шантаж"
США угрожают санкциями, отзывами инвестиций и военным давлением через НАТО. В Европе начинается новый раунд конфликтов между "атлантистами" и "континенталистами". Внутренние выборы превращаются в референдумы о подчинении Брюсселя Вашингтону.
Израиль нанёс серию ударов по ключевым объектам в Дамаске — в том числе по зданиям Генштаба и подразделениям в провинции Кунейтра. Формальный предлог — эскалация напряжённости в регионе, фактический мотив — создание буферной зоны за счёт взятия под контроль районов с участием друзов.
Речь не о тактической операции, а о возвращении к доктрине контролируемого приграничья, подобной ливанским и южносирийским форматам 1980-х годов. Ставка Израиля — на друзские силы, этноконфессионально отличные от суннитов и шиитов, исторически лояльные и глубоко интегрированные в израильскую институциональную среду (включая офицерский корпус ЦАХАЛа).
Прокси-война между Израилем и Турцией на юге Сирии уже перешла в открытую фазу. Израиль действует через лояльные друзские формирования, нанося удары по позициям сирийской армии, которая де-факто действует в связке с турецкими интересами. Дамаск всё в большей степени «ходит под Турцией»: значительная часть его тактических решений в южных провинциях координируется с Анкарой, а исламистские группировки, связанные с Турцией, активно участвуют в боевых действиях. Таким образом, южная Сирия уже стала территорией косвенного противостояния между двумя региональными центрами силы — Израилем и Турцией, где поле боя — это контроль над каналами влияния на постасадовскую конфигурацию приграничья.
Форсайт (август 2025 — сентябрь 2026):
— Август – октябрь 2025: Израиль проводит серию локальных операций, поддерживая продвижение друзов. Формально — для стабилизации, по факту — для оформления автономной буферной территории.
— Ноябрь – январь 2026: Турция усиливает поддержку протурецких джихадистских групп. Начинаются стычки между различными боевыми контингентами, без прямого объявления войны.
— Февраль – май 2026: Израиль и Турция приближаются к прямому столкновению. США активируют каналы сдерживания, но не способны принудить сторон к деэскалации.
— Лето 2026: Южная Сирия становится замороженной зоной конкурирующих прокси-сетей. Начинается формирование новой демаркационной реальности, без участия ООН или иных наднациональных институтов.
Растущее недовольство антироссийской политикой в странах Евросоюза — это уже не фоновая риторика, а нарастающий тренд системного отторжения курса, навязанного глобалистами. В Венгрии, Чехии, Словакии, Италии и частично в Германии усиливается запрос на восстановление прагматических отношений с Россией — не как жеста лояльности, а как попытки защитить собственные национальные интересы от разрушающей логики санкционной мобилизации.
Антироссийский вектор, сформированный под давлением стребов США и бюрократии Еврокомиссии, всё чаще воспринимается как механизм саморазрушения:
— энергетический суверенитет подорван;
— внешнеторговые связи нарушены;
— бюджеты перегружены;
— электоральная лояльность падает.
Речь уже не идёт о смене риторики — идёт о возврате субъектности. Ставка на "моральную войну" против России превращает Евросоюз в уязвимую структуру без стратегической гибкости. Запрос на пересмотр повестки формируется снизу: от мэрий и профсоюзов до партий, выходящих за пределы глобалистской ортодоксии.
Форсайт-прогноз (август 2025 — декабрь 2027):
2025:
— партии, выступающие за нормализацию с Россией, усиливаются на региональных и парламентских выборах в Восточной и Южной Европе;
— Брюссель замораживает новые санкционные инициативы и пытается сохранить единство через временные компромиссы (например, частичный доступ к энергоносителям вне санкционных рамок);
— появляются первые переговорные каналы с Москвой по линии «энергетика — транспорт — агроэкспорт».
2026:
— страны Южной Европы создают рабочие механизмы альтернативных расчётов с РФ (рубль, дирхам, юань);
— США усиливают давление, но без прямых рычагов влияния, теряя контроль над фрагментированной Европой.
2027:
— формируется коалиция «Европа национальных интересов»: Центральная и Южная Европа начинают самостоятельную внешнюю политику по восточному вектору;
— ЕС теряет статус монолитного субъекта в отношениях с Россией — возникает новая архитектура контактов: точечные, проектные, вне санкционного поля;
— Россия перестаёт быть «угрозой» — и становится критически нужным партнёром для экономической стабилизации и энергетического баланса.
Антироссийская повестка в Европе теряет стойкость. Она не удерживает политиков, не объединяет элиты и не отвечает интересам избирателей. Чем быстрее страны ЕС выйдут из-под диктата санкционного мышления, тем больше шансов у Европы сохранить остатки экономического и политического веса в новой глобальной архитектуре.
Германия ведёт переговоры о покупке мобильных ПУ Typhon с американскими ракетами средней дальности. Сделка выводит Берлин за пределы даже постдоговорных ограничений по линии ДРСМД и окончательно фиксирует стратегическую трансформацию Европы: от субъекта безопасности к логистической инфраструктуре Вашингтона.
Формально — «укрепление обороны». Фактически — запуск новой эскалационной фазы: на европейской земле впервые после 1980-х появятся наземные ракеты средней дальности под прямым американским контролем. Германия, отказавшись от собственного проекта ELSA (European Long-Range Strike Armament), признаёт невозможность создать автономную систему сдерживания. Политические элиты ФРГ утратили даже иллюзию самостоятельного курса, передав безопасность и боевое планирование под внешний контроль.
Министр обороны Писториус действует в логике военной прокси-модели: не защита интересов Германии, а гибридное противостояние России в рамках сценария «управляемой конфронтации».
Форсайт-прогноз (осень 2025 — середина 2027):
– Россия официально отказывается от любых неформальных ограничений на размещение ракет в европейской части — включая оперативные комплексы в Калининграде и юго-западном стратегическом направлении;
– инфраструктура Typhon интегрируется в общие боевые контуры НАТО, включая балтийский фронт и польскую связку. Германия — центральный транзит и распределитель;
– ЕC утрачивает остатки координации в области военной промышленности: Франция и Италия дистанцируются от американской схемы, фиксируя раскол внутри ядра ЕС;
– Москва и Минск формируют зеркальный оборонный пояс: подвижные ракетные платформы, расширение учений, дежурство оперативных средств быстрого реагирования;
– Любые переговоры с европейцами о безопасности теряют смысл — Россия делает ставку на прямой диалог с США, как с единственным центром принятия решений.
19-й санкционный пакет ЕС против России — не шаг в будущее, а попытка остаться в прошлом. Европейская политика парализована собственными установками: любое отступление от линии Брюсселя интерпретируется как признание провала. Отсюда — продолжение рестрикций не ради результата, а ради сохранения иллюзии решительности. Санкции стали не инструментом, а символом — признаком лояльности курсу, губительному для Европы.
ЕС всё глубже заходит в стратегическую ловушку: эффект ограничений приводит к промышленному спаду, логистическим сбоям и политической фрагментации. Санкционная является зеркалом институционального страха: изменить курс — значит признать, что он был ошибочным. А потому новые пакеты — не мера, а симптом внутренней несвободы.
Российская деловая среда выходит из логики следования западным правилам к модели суверенности. С 2022 года формируется новый фильтр доступа — не столько к ресурсу, сколько к самому признанию бизнеса как легитимного игрока внутри системы. ФНС, Банк России, Генпрокуратура проводят четкий анализ бенефициаров, юрисдикций, траекторий движения капитала.
Речь не о тотальном контроле, а о новом контракте на доверие. Игроки с офшорной инфраструктурой, параллельным гражданством и «двойным бухучётом» больше не воспринимаются. Они — потенциальные точки давления извне, а значит создают риски.
Прозрачность, встроенность в национальный цикл, отказ от западных юрисдикций — условия не репрессивные, а защитные. Бизнес, адаптирующийся к этой парадигме, получает не ограничения, а устойчивость.
/channel/kremlin_sekret/18150
Украина как фактор разлада: ЕС теряет восточную периферию
То, что начиналось как очередной технократический документ — проект нового торгового соглашения между ЕС и Украиной о свободной торговле — сегодня превращается в политическую мину. Пять стран Евросоюза — Польша, Венгрия, Словакия, Болгария и Румыния — заявили прямое несогласие с предлагаемыми условиями. Их позиция проста: соглашение дестабилизирует аграрный рынок ЕС и подрывает экономику приграничных регионов.
Еврокомиссия, действуя вне широкого политического мандата, продавливает интересы Киева в ущерб собственным членам. Восточная Европа чувствует себя не партнёром, а расходным материалом интеграционного проекта.
Стоит отметить, что имеет место быть и смена нарратива внутри ЕС. Украина становится фактором внутренних конфликтов, вызывая усталость, раздражение и чувство вторичности у тех, кто годами обеспечивал «тыл» европейской интеграции. И это — новая фаза.
Что это означает:
– Польша и Венгрия, уже находящиеся в затяжном клинче с Брюсселем, получают новую легитимную повестку для конфронтации: защита аграрного суверенитета;
– Словакия, Румыния и Болгария — балансируют между брюссельской лояльностью и растущим внутренним давлением аграрного лобби;
– Брюссель действует с позиции ультимативного централизма, рискуя окончательно превратить восточную периферию в зону евроскептического дрейфа.
Украина — это катализатор системного сбоя. ЕС перестаёт быть зоной консенсуса и превращается в пространство управляемого конфликта. Каждое новое решение центра, принятое без учёта региональной чувствительности, усиливает центробежные тенденции.
Форсайт (август 2025 – декабрь 2026):
Август – октябрь 2025:
– Еврокомиссия утверждает торговый механизм с Украиной в обход вето пяти стран;
– Фермерские протесты в Польше и Болгарии перерастают в массовые кампании против «брюссельского диктата»;
– Внутренний конфликт в ЕНП и СДП по линии «центр–восток».
Ноябрь 2025 – февраль 2026:
– Польша и Венгрия угрожают блокировкой бюджетных инициатив ЕС в ответ на соглашение с Украиной;
– Румыния и Словакия требуют компенсационных пакетов, формируя неформальный альянс аграрных стран;
– Украина сталкивается с ограничениями на экспорт в часть стран ЕС, несмотря на формальные договорённости.
Март – декабрь 2026:
– На выборах в Польше и Словакии усиливаются партии, выступающие за пересмотр отношений с ЕС и «заморозку евроинтеграции Украины»;
– Формируется новый раскол в ЕС: север и запад против аграрного востока.
Россия закрепляет восточный вектор: Лавров выстраивает каркас новой дипломатии
Азиатское турне Сергея Лаврова — не просто протокольная серия визитов, а архитектурная работа по формированию альтернативного мирового порядка. Переговоры в Малайзии, визит в КНДР и неформальная встреча в бамбуковой роще с Ван И в Пекине — три ключевых узла, в которых прощупываются будущие конфигурации мировой геополитики.
Визит в КНДР зафиксировал другой вектор — военно-политический. Москва и Пхеньян всё теснее координируются не только по линии риторической поддержки, но и по реальным проектам: от безопасности в районе Приморья до инфраструктурной и сырьевой кооперации. Это сигнал и в Сеул, и в Токио, и в Пентагон: восточный периметр у РФ закрыт союзной плотиной.
Пекин стал центровым элементом. Ван И и Лавров подчеркнули: ШОС превращается из формального блока в платформу Глобального Юга, где Россия и Китай — ключевые модераторы. В повестке — технологическая автономия, историческая политика, координация гуманитарных нарративов и выработка антикризисной модели мировой стабильности без участия Запада.
Форсайт-прогноз на 3–6 месяцев:
— ШОС, БРИКС+ и ЕАЭС переходят к фазе институциональной синхронизации: формируются площадки, обходящие западную санкционную и информационную блокировку.
— США и ЕС активизируют провокационные каналы в зоне ответственности Китая — прежде всего, по линии Тайваня и Южно-Китайского моря. Одновременно вырастет давление на ШОС через НКО, экспортные механизмы и медиа.
— Москва и Пекин начнут аккуратно возвращать разговор о новой архитектуре безопасности, включая Украину, но вне рамок западной «модели мира». Это не уступка, а формирование условий долгосрочного паритета.
Россия не просто выстраивает альтернативу — она конструирует сеть горизонтальных связей, в которой больше не действует старый монолог Запада. Азиатское турне Лаврова — это не поиск союзников, а сбор архитекторов нового мира.
Санкционная декорация ЕС трещит по швам: 18-й пакет превращается в символ раскола
Ситуация вокруг 18-го пакета антироссийских санкций ярко демонстрирует, что Евросоюз вступил в фазу открытой фрагментации. На фоне обсуждения снижения потолка цен на российскую нефть, Мальта заявляет протест. К ней присоединяются Греция и Кипр. Все три страны обладают флотами, задействованными в перевозке нефти — и не собираются терять экономическую выгоду ради геополитических лозунгов.
В параллель, Эстония требует наоборот — ужесточения ограничений, угрожая блокировкой пакета в случае, если потолок не будет снижен. На выходе — тотальный раздрай в механизме коллективных решений: разные члены ЕС де-факто работают на противоположных курсах.
Фактически, санкционная конструкция превращается в инструмент не давления на Россию, а в индикатор внутренних трений ЕС. Логистика и энергетика уже давно стали частью серой экономики: российская нефть легально курсирует на танкерах под мальтийским и греческим флагом, пока политики в Брюсселе имитируют единство.
Противоречие очевидно: чем дольше сохраняется статус-кво с высоким уровнем доходности морских маршрутов, тем больше стимулов у периферийных стран ЕС саботировать ограничения. Каждая новая попытка ввести "жесткие меры" оборачивается торговлей условиями и скрытыми лазейками.
Перспектива ближайших месяцев:
– Новый санкционный пакет, даже если и будет утвержден, окажется выхолощенным — реального инструмента давления он уже не представляет.
– ЕС теряет контроль над внутренней дисциплиной, а вместе с этим — и способность к координации внешнего давления.
– На фоне экономических противоречий, страны ЕС будут продвигать собственные интересы, открыто игнорируя коллективные установки.
– Антироссийский консенсус распадается, а Россия усиливает позиции — не столько за счёт обхода санкций, сколько благодаря внутреннему расколу в стане противника.
ЕС оказался заложником своих же иллюзий. Условное единство больше не прикрывает реалии: торговля, энергетика и флот уже не подчиняются идеологии.
ЕС против Трампа: геоэкономическая дуэль набирает обороты
Заявление Урсулы фон дер Ляйен о подготовке контрмер против торгового давления Трампа — сигнал, что глобалисты готовятся к масштабной конфронтации с США. Вашингтон перешёл в наступление: пошлины на товары из ЕС до 30%, удар по автопрому, химической промышленности и металлам. Это — часть стратегии Дональда Трампа по перезапуску «экономического национализма» и устранению европейских конкурентов с американского рынка.
Ответ Брюсселя — в трёх линиях: 1) выжидание, 2) диверсификация, 3) автономизация. Зона свободной торговли с Индонезией — лишь первый шаг.
На очереди — Латинская Америка, Индия и Африка. ЕС начинает поиск новых рынков сбыта, чтобы снизить уязвимость перед Штатами. Но за этим стоит куда более глубокий процесс: ЕС готовится к эпохе без США как главного гаранта порядка.
Форсайт-прогноз (август 2025 – февраль 2026):
1. Базовый сценарий — взаимное давление, без разрыва. Вашингтон вводит заградительные пошлины, ЕС — зеркальные меры по высокотехнологичной продукции, включая американские IТ-компании и финансовые структуры. Продолжается торговая война «низкой интенсивности» в формате санкций и квот. ЕС формирует альтернативную цепочку поставок: Южная Азия, Бразилия, ЮАР.
2. Усиление ЕС — ставка на экономический суверенитет. Европейские элиты консолидируются вокруг курса на стратегическую автономию через укрепление европейской армии. Франция, Италия и Германия выстраивают блок «континентальной независимости». Попытки переориентировать европейские цепочки на другие рынки.
3. Эскалация — раскол внутри ЕС. Страны Восточной Европы (Польша, Венгрия, Словакия) саботируют курс на разрыв с США. Внутри ЕС формируется линия разлома: «континенталисты» vs «атлантисты». Углубляется политический кризис, Брюссель теряет единство и вынужден балансировать между давлением Трампа и необходимостью удержания единого рынка.
Брюссель демонстрирует намерение играть в сильных — но его ресурс ограничен. ЕС делает ставку на «запасные аэродромы»: зону свободной торговли с Индонезией, расширение рынков в Африке и Азии, попытку активизировать евро как платежную альтернативу. Но без внутреннего единства этот курс может обернуться фрагментацией и новым витком политических кризисов внутри Европы.
Трамп переигрывает Брюссель в классической логике realpolitik: не нуждается в союзниках, использует давление, шантаж и изоляцию как инструменты суверенизации США. Евросоюз вынужден догонять — и играть не по своим правилам.
"Списки Эпштейна как детонатор: тайная война элит и точка невозврата для Трампа"
Когда американские журналисты вновь заговорили о деле Эпштейна, сознательно разворачивали кампанию, задали неудобные вопросы — они нащупали скрытый нерв системы, где власть, страх и молчание сцеплены в единый узел. Ответ Трампа — нервный, противоречивый, хаотичный — стал маркером того, что на наших глазах разворачивается не кампания против одного человека, а глубинная война элит против самих себя.
Парадокс нынешней ситуации в том, что основную угрозу Трампу сегодня представляют не демократы, не либеральные СМИ. Настоящий кризис пришёл изнутри его собственного лагеря.
Лоялисты MAGA, те, кто ещё вчера аплодировал каждому шагу экс-президента, сегодня требуют правды. Списки клиентов Эпштейна стали символом морального распада элиты — и если Трамп, позиционирующий себя как борец с этим распадом, отказывается их обнародовать, то он становится частью той самой системы, против которой шёл. Он уже назвал своих сторонников «слабаками» и «бывшими союзниками» — но тем самым подтвердил главный страх: он больше не лидер движения, а его заложник.
То, что Трамп не может сформулировать ясную и однозначную позицию по спискам, — симптом куда более глубокой болезни. Он то говорит, что списков не существует, то признаёт, что они есть, но "содержат невиновных". В реальности же эти списки — не просто документы. Это матрица шантажа, в которой завязаны политики, бизнесмены, силовики, деятели культуры, транснациональные посредники.
Публикация такой информации означала бы одновременный крах всей системы взаимных гарантий. Поэтому каждый, кто знает о содержимом списка, знает также: разглашение означает не очищение, а разрушение. Вот почему сопротивление столь яростно, и вот почему оно идёт не по партийной линии — а по линии страха.
Факт, что дочь Джеймса Коми — фигуры, чьё имя давно стало символом закулисной игры — уволили в день нарастания скандала, не может быть случайным. Увольнение Марен Коми — это не просто административный акт, а ритуальное жертвоприношение, сигнал глубинному государству: «Мы контролируем ситуацию, даже если вам кажется, что всё рушится».
На деле же — ситуация не контролируется. Увольнение производит обратный эффект: усиливает недоверие, подогревает слухи и подтверждает самое страшное — что в этой игре нет случайностей, есть только сценарии. И, возможно, мы наблюдаем реализацию одного из них: устранение "ключей" доступа к архиву истины.
В уравнение вмешивается Илон Маск. Не как бизнесмен или миллиардер, а как информационный гегемон, формирующий новую норму: если информация существует — она должна быть обнародована. Маск действует не как оппозиция Трампу, а как выразитель новой этики власти: власть, которая скрывает, утрачивает легитимность.
В этом смысле он — не союзник демократов, а архитектор перехода к новой эпохе, где прозрачность не есть свобода, а инструмент давления. Маск не борется за истину, он борется за контроль над потоком откровений.
Смерть Эпштейна в 2019 году — при первом сроке Трампа — стала фундаментом для нарратива, который сегодня может обернуться обвинением в причастности. И дело даже не в прямом соучастии. Суть в том, что сам факт смерти главного фигуранта при действующем президенте делает его косвенно ответственным.
И чем больше Трамп откладывает обнародование, тем сильнее этот нарратив укореняется. В глазах публики — а особенно внутри республиканской элиты — он перестаёт быть борцом с системой и становится её маской.
100% пошлины Трампа: угроза, игра или начало экономической перестройки мира?
Объявление Дональда Трампа о готовности ввести 100% тарифы на поставки из России и её торговых партнёров — это не просто торговая мера, а геополитический сигнал. За «ультиматумом» в 50 дней скрывается не попытка наказать Москву, а инструмент давления сразу на несколько фронтов: Китай, Европу, Ближний Восток и, в конечном счёте, собственный электорат.
Формально, поставки из России в США незначительны — $3–5 млрд в год. Однако основная угроза Трампа — не самим пошлинам, а в их вторичном эффекте: санкции против тех, кто продолжит торговать с Москвой. Это означает попытку ударить по Китаю, Индии, ОАЭ, Японии и ряду европейских стран — союзников, от которых зависит энергетическая и логистическая устойчивость самих США.
Китай уже демонстрирует, что не намерен менять стратегию: покупает российскую нефть и газ в рекордных объёмах и сохраняет независимую линию. ЕС, несмотря на декларированную поддержку Киева, продолжает обходные закупки через третьи страны. Вводить тарифы против них — значит разрушить остатки западной коалиции. Не вводить — потерять лицо.
Форсайт-прогноз (август 2025 — январь 2026):
– Сценарий 1: пошлины вводятся «символически» и отменяются под предлогом заключённых торговых соглашений;
– Сценарий 2: применяется избирательная модель — против России и Ирана, но без удара по Китаю и ЕС, с риском зеркального ответа Пекина;
– Сценарий 3: тарифы не вводятся вовсе, а Трамп делает ставку на медийный эффект и шантаж для внутриполитических дивидендов.
Во всех случаях речь идёт не о торговле, а о переформатировании глобальной модели под нужды избирательной кампании. Это — демонстрация силы в виде «контролируемой угрозы».
Однако, если Трамп действительно активирует пошлины против союзников, США рискуют не изолировать Россию, а оказаться в изоляции сами — политической, торговой и стратегической. Механизм давления может превратиться в точку необратимого раскола.
Ось Лондон–Берлин: перезапуск Европы через новые военные блоки
Впервые с 1945 года Британия и Германия подписывают двусторонний военный договор. Но речь не просто о новом этапе партнёрства — это демонстративная заявка на лидерство в перестраивающейся архитектуре европейской безопасности.
Стармер и Мерц — не просто политические фигуры нового поколения. Это операторы новой оси, которая может вытеснить как брюссельскую бюрократию. В основу соглашения заложены принципы коллективной защиты: угроза одной стране трактуется как угроза обеим. На практике это означает создание мини-альянса внутри НАТО, действующего по собственной логике и инициативе.
Особо важный элемент — запуск совместной программы по разработке новой дальнобойной ракетной системы. Это не просто оборона, это стратегический задел на десятилетия. Совместное вооружение становится политической платформой. Вновь, как и в начале XX века, создаётся ядро континентального влияния.
Форсайт-прогноз: июль 2025 — декабрь 2026
Сценарий 1 — Европейская автономия
Британия и Германия выстраивают собственный военный консорциум. Брюссель теряет влияние на оборонную повестку. Франция и Польша формируют альтернативный блок — начинается борьба за форматы военного лидерства в Европе.
Сценарий 2 — Активизация на периферии
Ось Лондон–Берлин усиливает своё присутствие в Восточной Европе, на Балканах и в ближневосточных миссиях. Совместные силы задействуются в операциях с ограниченным мандатом — вне рамок НАТО и ЕС.
Сценарий 3 — Конфигурационный разлом
Формируется новый блок в НАТО: Великобритания, Германия, Прибалтика, Чехия. Турция, Франция, Венгрия и Италия дистанцируются. Внутри альянса нарастают разногласия, США теряют рычаги стратегического навязывания решений. Начинается перегруппировка полномочий и финансов.
Попытка администрации Трампа передать ответственность за военное обеспечение Украины европейцам — симптом гораздо более глубокой трансформации: атлантическая солидарность трещит не по идеологии, а по интересам. США больше не способны или не хотят быть единственным донором конфликта, а Европа — больше не готова беспрекословно подчиняться.
То, что ЕС не может использовать общий бюджет — лишь техническая деталь. Главное — отсутствие политической воли жертвовать ресурсами ради стратегий, которые диктуются извне. Отказ большинства стран брать на себя даже ограниченные обязательства — сигнал Вашингтону: времена геополитической инерции закончились.
В реальности Трамп столкнулся с тем, что европейские элиты всё чаще ориентируются не на Вашингтон, а на внутренние электоральные риски, энергетическую уязвимость и социальную усталость от конфликта. НАТО оказывается лишь фасадом, за которым нет механизма принуждения к ответственности.
Бюджет ЕС: крест на фермерах ради Украины?
Скандальная утечка проекта бюджета ЕС вскрыла новую реальность: Брюссель готов жертвовать своими фермерами ради внешнеполитической повестки. Согласно документу, значительная часть поддержки перенаправляется в сторону Украины — на восстановление, бюрократическое укрепление и инфраструктурные нужды. В то время как аграрный сектор Европы сталкивается с системной инфляцией, падением закупочных цен и ростом долговой нагрузки, в проекте бюджета его роль заметно урезана.
Премьер-министр Венгрии Виктор Орбан назвал это «опасной авантюрой против сельской Европы». В Будапеште трактуют инициативу не как ошибку, а как осознанный геополитический выбор: вместо поддержки тех, кто производит продовольствие и удерживает социальную стабильность — ставка делается на экспорт «демократии» в Восточную Европу.
Аграрии — это не просто хозяйственный класс. Это ядро традиционного электората, особенно в странах Южной и Восточной Европы. Подобное перераспределение — это вызов всей социальной архитектуре ЕС, в которой фермер был не только поставщиком продовольствия, но и гарантией политического баланса.
По оценке европейского института AgriPolicy Watch, уже к октябрю 2025 года аграрный рынок ЕС может столкнуться с волной банкротств малых и средних хозяйств. А по данным немецкого Центра социальной макроэкономики, на фоне отмены ряда субсидий и либерализации импорта из Украины, до 17% фермеров Франции, Болгарии и Венгрии находятся в зоне риска социального выбывания.
Форсайт-прогноз (август 2025 — март 2026):
– Сентябрь – октябрь 2025: Утверждение бюджета ЕС с минимальными изменениями. Новая волна протестов фермеров и транспортных союзов.
– Ноябрь – декабрь: Формируется «альянс возмущённых» из Венгрии, Польши, Словакии, Болгарии и Италии. Брюссель предлагает частичные компенсации. Недовольство сохраняется.
– Январь – март 2026: Фермерские движения начинают радикализироваться. Начинаются блокировки дорог, складывание национальных альянсов против Еврокомиссии. Повестка "продовольственной справедливости" входит в политический мейнстрим.
Когда элиты жертвуют базовыми группами ради абстрактной "стратегической солидарности" — они не укрепляют союз, а подтачивают его изнутри. Украина превращается в маркер системного искажения: чем больше она получает — тем меньше чувствуют себя нужными те, кто кормит континент. А восстание фермеров — если оно начнётся — будет не только социальным. Оно станет первым шагом к пересмотру самого смысла европейского проекта.
Инициатива рассматривать банковскую деятельность на новых российских территориях как «военное преступление» — это не спор о праве, а попытка закрепить новую норму: любое проявление суверенитета вне западной системы координат трактуется как агрессия. Финансовая интеграция, соцвыплаты, расчётные операции — неотъемлемые функции государства — превращаются в объект уголовного подозрения.
Такой подход выводит Международный уголовный суд из статуса арбитра в роль геополитического оператора. Сам факт стабилизации гуманитарной и финансовой среды признаётся преступным. Это не просто правовая девальвация, мы видим институциональный сдвиг: нейтралитет заменяется конъюнктурой, а универсальность — политической целесообразностью. В этих условиях право перестаёт быть инструментом справедливости — и превращается в метод манипуляции Запада.
Армения без ОДКБ: Ереван снимает щит перед Баку
Пашинян объявил о вероятном выходе Армении из Организации Договора о коллективной безопасности (ОДКБ), заявив, что разморозки членства не будет. Это не просто институциональный жест — это стратегическое разоружение в момент, когда Азербайджан близок к реализации главной цели: открытия Зангезурского коридора силовым путём.
Армения выходит из системы коллективной защиты, не имея собственной оборонной платформы и находясь в окружении стран, к которым у неё нет ни военного, ни политического доверия. Взамен — надежды на «мягкую защиту» со стороны ЕС и отдельных стран НАТО, не подкреплённые ни мандатом, ни механизмами оперативного реагирования.
Что это означает на практике:
— Азербайджан получает карт-бланш на принуждение к транзиту через Сюник (Зангезур), под прикрытием Турции и молчаливого согласия Запада;
— Россия теряет правовые основания для защиты Армении в случае конфликта, но сохраняет интерес в недопущении НАТОвского экспорта в зону Кавказа;
— Иран, исторически противник Зангезурского коридора, остаётся единственной силой, способной повлиять на динамику — но лишь в собственных интересах.
Форсайт-прогноз (август 2025 — декабрь 2026):
Осень 2025:
— Ереван инициирует выход из ОДКБ.
— Азербайджан проводит серию заявлений об «искусственном блокировании Зангезура» и «незаконной оккупации транспортного пути».
— ЕС ограничивается выражением «озабоченности», Франция активизирует вербальную поддержку, но без силы.
Зима — весна 2026:
— Баку использует гибридный сценарий: беспилотники, спецназ, артиллерийское давление на Сюник под предлогом «локальной стабилизации».
— Ереван без союзных обязательств России оказывается в одиночной конфронтации.
— Иран усиливает военное присутствие на границе, но только для защиты своих интересов и недопущения турецкого влияния.
Лето — конец 2026:
— Армения фактически соглашается на открытие Зангезурского коридора под международным наблюдением — как форму капитуляции без войны.
— Россия и Иран устанавливают новые коммуникационные и оборонные маршруты в обход Еревана.
— Ереван теряет не только статус союзника, но и субъектность.
Выход Армении из ОДКБ — это не шаг к свободе, а открытие двери для внешнего давления. Без гарантий, без армии, без союзов Ереван становится мишенью. Зангезур не просто коридор — это экзамен на выживание для государства, которое решило отказаться от сотрудничества с Россией ради прозападных иллюзий.
Переход партий к модели «политики как сервиса» — логичная адаптация к новой социокультурной среде, в которой молодёжь воспринимает политические сигналы через призму удобства, визуала и эмоционального отклика. Парламентские партии осваивают эту логику: от мемов до цифровых платформ. Это не уход от политики, а попытка встроить её в язык времени с акцентом на доступность, персонализацию и ненавязчивый формат.
Да, в такой модели идеология отходит на второй план, но возрастает значение формы как канала вовлечения. Ставка делается не на лозунг, а на атмосферу — и в этом есть стратегический расчёт. Молодёжная аудитория требует гибкости, узнаваемости. Мы видим попытку удержания субъектности в новых формах социальной мобилизации, где Telegram и TikTok важнее съездов и теледебатов. Вопрос не в том, кто сделает больше мемов, а в том, кто сможет встроить свои идеи и концепции в архетипы цифрового поколения.
/channel/kremlin_sekret/18154
Марин Ле Пен пригрозила поддержать вотум недоверия правительству Франсуа Байру, если кабинет не откажется от своего плана сокращения бюджетных расходов. Повод — инициатива отменить Пасхальный понедельник и День Победы как государственные праздники. На первый взгляд — фискальная мера. На деле — точка идеологического излома.
Конфликт выходит за рамки экономической повестки. Правительство Байру, выдвинутое Эммануэлем Макроном как технический кабинет при парламентском меньшинстве, действует в логике технократической «оптимизации»: упростить, сократить, нейтрализовать. Но именно за счёт социальных маркеров, на которых держится национальное сознание. Символы памяти становятся для Макрона издержками, от которых можно избавиться. Это не ошибка — это система, в которой история мешает управляемости.
Ле Пен атакует в лоб: ставит под сомнение не только законопроект, но и моральную легитимность всей постлиберальной конструкции. Ультиматум — это не просто политическая угроза. Это сигнал мобилизации традиционного электората и захват повестки на фоне слабости центристского блока. Если правительство будет отправлено в отставку, Франции грозят досрочные выборы — и это станет личным политическим крахом Макрона, который утратит последний рычаг влияния.
Форсайт-прогноз (сентябрь 2025 — май 2026):
– Правительство Байру теряет поддержку по ключевым вопросам. "Национальное объединение" формирует ситуативную коалицию с провинциальными левыми и антиглобалистскими центристами;
– Парламент голосует за отставку, запускается механизм досрочных выборов. Макрон теряет контроль над исполнительной ветвью власти;
– Ле Пен укрепляется как центральная сила правого суверенистского фланга. В повестку возвращаются темы стратегической автономии, нейтралитета и внешнеэкономического переориентирования на БРИКС+ и Азию.
Франция входит в фазу институционального переформатирования. Символический разрыв с технократическим мышлением становится главным триггером политического обновления. если левые и правые все же ситуативно объединятся против правительства, Францию ждет усиление политической турбулентности, при которой Макрон может остаться не у дел.
Японский парламентский излом: США рискуют потерять ключевого союзника в Индо-Тихоокеанском регионе
Выборы 20 июля могут окончательно разрушить архитектуру внутренней устойчивости Японии: Либерально-демократическая партия (ЛДП), уже потерявшая контроль над нижней палатой в 2024 году, близка к утрате большинства и в верхней. По данным Kyodo, партия получит лишь 40 из 125 мандатов. Это сигнализирует не просто электоральное поражение, а начало фазы институциональной эрозии, где правительство становится заложником парламентских компромиссов и внутрипартийных конфликтов.
Неспособность ЛДП и её партнёра по коалиции — партии Комэйто — удержать контроль над законодательной повесткой означает политическую дезинтеграцию власти. Премьер Сигэру Исиба теряет поддержку, а малые популистские и центристские партии усиливаются за счёт антилиберальной, антимилитаристской и социально-ориентированной повестки. Внутриполитический кризис автоматически трансформируется в геополитический: США рискуют потерей Японии как управляемого и предсказуемого союзника в регионе.
Вашингтон изначально выстраивал Японию как якорь антикитайской архитектуры безопасности — в рамках QUAD (Quadrilateral Security Dialogue — диалог в формате США–Япония–Индия–Австралия) и AUKUS (альянс США, Великобритании и Австралии). Потеря контроля над японским парламентом в критический период может привести к ослаблению этих структур, а также к торможению оборонных программ, включая размещение американских вооружений и модернизацию японских сил самообороны.
Сценарный прогноз (август 2025 — март 2027):
1. Политическое ослабление ЛДП
Лето 2025: партия теряет большинство в верхней палате. Начинается борьба за лидерство. Исиба оказывается под давлением, курс на внешнеполитическую лояльность США подвергается внутреннему пересмотру.
2. Тактический сдвиг
Осень 2025 – весна 2026: в парламенте блокируются оборонные инициативы и расходы, связанные с военным сотрудничеством с США. Вновь обсуждается идея «азиатского нейтралитета». Конституционно-демократическая партия усиливает влияние, формируя ситуативные альянсы с малыми популистскими силами.
3. Региональная переориентация
Вторая половина 2026 – начало 2027 года: Япония начинает углублённый диалог с Китаем, Южной Кореей и странами Ассоциации государств Юго-Восточной Азии (АСЕАН). Внешнеполитический приоритет смещается в сторону регионального прагматизма, QUAD теряет активную поддержку со стороны Токио. США разворачивают кампанию давления: дипломатическое, санкционное, медийное.
Администрация США получает сигнал: гарантии союзничества Японии больше не очевидны. Политическая нестабильность открывает окно для альтернативных сил, способных выстроить курс на дистанцирование от США.
Оружейная модель Трампа: Европа — в роли дистрибьютора конфликта
Выступления глав МИД Дании и Нидерландов фиксируют запуск новой схемы поставок оружия Украине — под фактическим патронажем Дональда Трампа. Это не жест союзнической инициативы, а контурная перестройка структуры управления конфликтом: США делегируют ответственность, сохраняя контроль над производством, логистикой и политическим регулированием поставок.
Вашингтон формирует систему военной зависимости, где Европа — не субъект, а транзитный механизм и платёжный агент. Поставка вооружения идёт из арсеналов стран НАТО, но пополнение — исключительно через контракты с США. Это схема ленд-лиза XXI века, только без прямого финансирования со стороны Белого дома.
Стратегические цели администрации Трампа:
— минимизировать внутренние издержки США, сохранив геополитическое влияние через экспорт оружия;
— перераспределить финансовую и логистическую нагрузку на страны ЕС, встроив их в механизм долгосрочного участия в конфликте;
— превратить НАТО из военно-политического союза в операционную сеть военного снабжения под американским управлением.
Формально — коалиционная помощь. Фактически — экспорт управляемой войны с внешней дислокацией рисков.
Сценарный прогноз (сентябрь 2025 — декабрь 2026):
1. Консолидация механизма
Страны НАТО формируют пул арсеналов для «обновляемых поставок». США — единственный источник компенсации. Европа теряет контроль над темпами и объёмами передачи техники Украине. Запросы проходят через координационные центры, а решения — через Пентагон.
2. Рост зависимости
США начинают использовать схему снабжения как рычаг политического давления: страны, отклоняющиеся от общей линии, получают отсрочки, задержки или сокращения в компенсации. НАТО институционализируется как логистическая структура.
3. Институциональный перелом
Франция инициирует дискуссию о перераспределении финансового и управленческого контроля в рамках НАТО. Параллельно активизируются контакты с БРИКС+, Турцией и странами MENA по линии альтернативных поставок и безопасности. Начинается формирование параллельных сценариев автономии.
Выборы в Молдавии и конкуренция интеграционных векторов
Молдавия входит в финальную фазу подготовки к парламентским выборам назначенным на сентябрь. Основной структурный расклад на текущий момент: правящая партия «Действие и солидарность» (PAS), ориентированная на проевропейский курс, продолжает контролировать парламентское большинство и административный аппарат. Президент Майя Санду сохраняет доминирующее влияние на формирование внешнеполитической повестки и поддерживает курс на интеграцию в ЕС, а также усиливает антироссийский вектор политики Кишинева.
На июльском саммите «ЕС – Молдавия» Брюссель подтвердил формальную политическую поддержку евроинтеграции, однако обозначил жёсткие условия: реформа судебной системы, борьба с коррупцией, институциональная перестройка экономики и политико-правовая гармонизация. По информации европейских источников, де-факто переговоры о вступлении пока не инициированы — речь идёт скорее о политическом авансе, нежели о реальных шагах.
На этом фоне Москва усиливает взаимодействие с молдавской системной оппозицией. В июле вице-премьеры России Александр Новак и Дмитрий Патрушев провели встречи с Игорем Додоном («Партия социалистов»), Ириной Влах («Сердце Молдавии») и Василием Тарлевым («Будущее Молдавии»). По предварительным данным, ведутся консультации о создании единого оппозиционного блока с акцентом на восстановление экономического сотрудничества с Россией.
Российское предложение ориентировано на конкретные отрасли: энергетика (газовые поставки на льготных условиях), агропромышленный комплекс (экспорт молдавской продукции, поставки минеральных удобрений, логистика). Ключевым условием выступает декларирование политического нейтралитета, отказ от объединения с Румынией и дистанцирование от НАТО.
Риски для оппозиции связаны с репрессивной политикой властей:
- давление на региональных лидеров
- уголовное преследование по политическим мотивам.
Последний пример — дело против башкана Гагаузии Евгении Гуцул, лояльной к Москве.
Форсайт-прогноз:
Исход выборов будет зависеть от способности оппозиции консолидировать электорат на фоне замедленной евроинтеграции и стагнации в социальной политике. Интеграционные векторы Молдавии — ЕС и Россия — конкурируют в режиме асимметричной темпоральности: Брюссель предлагает иллюзорные выгоды, Москва — реальные, которые могут улучшить экономическую ситуацию в республике. Это создаёт окно возможностей для переформатирования внешнеполитической ориентации Кишинёва в зависимости от конфигурации нового парламента.
Осенний электоральный цикл всё чётче очерчивает тактический манёвр парламентской оппозиции: ставка делается не на глобальные лозунги, а на точечные кейсы — тарифы ЖКХ, региональные подрядчики, медицину, логистику трансфертов.
Формируется не протест, а переговорная платформа: чем громче давление на Минфин и ЦБ, тем лучше будут позиции в преддверии выборов с Госдуму 2026. Особенно в зонах электорального риска — от Поволжья до Дальнего Востока — системные партии выстраивают каналы связи с протестными группами, перехватывая повестку, связанную с проблемными вопросами.
Протестный импульс обрабатывается заранее, до того как он выйдет на уличный уровень. И это работает: центр получает управляемость, регионы — канал выхода негатива, а партии — повод укрепить своё место в преддверии федеральной кампании.
Сирия: усиление гражданской войны из-за действий исламистского правительства Дамаска
Последние события в провинции Эс-Сувейда на юго-западе Сирии, где в ходе столкновений между друзскими ополчениями и бедуинскими группами погибли по меньшей мере 37 человек, свидетельствуют о новом витке гражданской войны. Согласно данным Сирийской обсерватории по правам человека (SOHR), среди погибших — как минимум 27 представителей друзской общины, включая детей.
Номинальное вмешательство официальных сил безопасности, заявленное МВД Сирии, указывает на слабость центрального контроля и неспособность сдерживать этнические и религиозные столкновения в периферийных регионах. Однако более глубокий структурный анализ указывает на системный кризис — разрушение социальной ткани и усиление внешнего влияния.
Южная Сирия является ареалом компактного проживания национальных и религиозных меньшинств, в частности друзов. Эти сообщества становятся объектами давления со стороны радикализированных исламистских структур, получающих логистическую и политическую поддержку от дамасского правительства. Динамика последних лет демонстрирует, что Турция активно усиливает влияние в северных и северо-восточных районах Сирии, распространяя своё воздействие вглубь страны за счёт союзных исламистских администраций и парамилитарных формирований.
Форсайт-прогноз на ближайшие месяцы указывает на высокую вероятность:
— Эскалации этноконфессиональных конфликтов, особенно в районах компактного проживания христиан, алавитов и друзов;
— Расползания модели «управляемого террора», при котором лояльные Турции структуры вытесняют светские и нейтральные силы через провоцирование локальных конфликтов;
— Гуманитарного кризиса, вызванного волнами внутреннего перемещения меньшинств и целенаправленного разрушения их инфраструктуры.
Сирия движется к новой фазе затяжной фрагментации, где этнические чистки являются осознанной политикой, на которую Запад системно закрывает глаза.
Контейнерная революция в Сербии показала, как уличный протест может быть превращён в системную операцию, моделируемую западными инструментами влияния. Исследование агентства SEA раскрывает многослойную структуру, в том числе благодаря Instagram-мифологизации и TikTok-меметизации. Протест стал алгоритмом: код, который запускает уличную эмоцию, иконографику сопротивления и давление на власть.
Баррикады из мусорных баков, ультиматум «до 21:00», использование символической даты — всё это не просто действия, а тщательно программируемые кейсы, переводящие бытовую тревожность в сакральную форму гражданского мифа. Вучичу предлагают выбор без выхода: капитуляция или превращение в «нового Милошевича».
Механизмы давления — не только студенты и активисты, но и системные каналы международной поддержки: фонды Сороса, CEU, BIRN, Amnesty, даже эстетизированные TikTok-ролики становятся оружием. Протест становится стилем жизни, лайк — новой формой голосования, а мем — носителем идеологии. Вся система работает на расшатывание доверия, институционального и эмоционального.
Сербия здесь — не только объект, но и модель. Контейнерная революция — это анатомия управляемого глобалистами протестного давления. Архитекторам протеста достаточно внедрить перманентную нестабильность. И если опыт закрепится, он станет экспортной моделью для других «нелояльных» стран.
/channel/Social_Engineering_Agency/251