Реконструкции исторических событий Сотрудничество: minuta@yousales.agency Поддержать: картой из любой страны — https://t.me/tribute/app?startapp=s1X9 любым другим способом — t.me/minutavminutu/5591 Заявление о регистрации в Роскомнадзоре № 5359970077
Один из чеченских танков бьет практически прямой наводкой. Комбат Рустем Клупов вспоминает, что от каждого выстрела здание гудело так, что болели барабанные перепонки и сыпались перекрытия. Вокзал спасает лишь то, что он прикрыт расставленной вокруг него подбитой бронетехникой.
«Страшной силы треск разразился над головой и молния осветила все вокруг, — вспоминает Клупов. — На мгновение стало светло, как днем. От взрывной волны и неожиданности подкосились ноги, во рту стало кисло. Упав на колени, я инстинктивно попытался прикрыть голову руками, но не успел. Тяжелый удар обрушился на затылок, и чернота поглотила меня.
Я чувствовал, будто меня уже похоронили. Темно, я задыхаюсь. Прихожу в себя, оттого что не могу дышать. На грудную клетку, голову, лицо, руки давят тонны земли. Где я? Кто я? Я умер?»
Оборона вокзала трещит по швам. Боеприпасы к танкам и БМП кончаются полностью. Большая часть техники уже подбита по несколько раз. У личного состава все больше проявляются признаки апатии и усталости. Усиливается чувство безысходности.
Тем временем, отсутствие продвижения других группировок войск на своих направлениях позволяет чеченцам подтянуть к вокзалу резервы. По нему с нескольких сторон начинают бить крупнокалиберные орудия и минометы. Сдерживать свежие силы наступающих становится все труднее.
Солдаты затаскивают своего комбата в комнату матери и ребенка, где развернут лазарет: «Куда вас ранило, товарищ капитан?» В темноте мелькает холодный блеск клинка. Сержант Валерий Яшенков штык-ножом вспарывает ему штаны. Его руки устремляются к ягодице.
— Руки уберите, извращенцы! — стонет капитан Рустем Клупов и сам начинает ощупывать ногу. Все оказывается не так страшно. От удара лопнула кожа, но мясо и кости остались целыми.
Вдруг прямо возле Клупова приходится несколько гранатометных разрывов. Вспышки ослепляют его. Он кожей лица ощущает смертоносный жар кумулятивной струи, с искрами бьющей в перила совсем рядом с ним.
«Боль в животе исчезла как по волшебству, я рванул под узкое окно, — вспоминает он. — Может, мой ангел-хранитель так уберег меня: сковал болью, не дав подставиться под смертоносный залп».
Проводив женщин в подвал, рядовой Денис Шачнев обращает внимание, что ситуацию в нем уже никто не контролирует.
«Никогда в жизни не забуду откровенные слова одного из офицеров: «Ну что вы спустились в подвал? Идите наверх воюйте, у вас все равно нет никого», — вспоминает он. — И это прозвучало очень убедительно для меня. Я и вправду подумал, а действительно, у нас ведь нет никого, то есть детей, жены».
Впрочем, некоторые члены командования проявляют высокие боевые качества. Начальник связи бригады Анатолий Чумак под огнем лично прокладывает линию связи от командно-штабной машины к вокзалу. Это единственный канал, по которому полковник Иван Савин взывает о помощи.
Читать полностью…Очередным попаданием гранаты в здание вокзала ранен в голову рядовой Дмитрий Петриченко.
«Я спрашивал у медиков, мог ли он выжить, — напишет его родителям командир взвода Кирилин. — Мне сказали: если будет оказана высококвалифицированная помощь хирургов в течение нескольких часов»
Тем временем на вокзале комбат Рустем Клупов замечает, что по нему прицельно стреляют в абсолютной темноте. Это значит, у чеченских бойцов есть ночные прицелы. У федералов — только фосфорные насадки, от которых нет никакого толка.
«На стрельбище сооружались специальные ящики с лампочкой, обитые изнутри фольгой, куда перед выполнением упражнения по стрельбе клали оружие, снабженное такими ночными насадками, для насыщения светом маленьких кружочков фосфора, — вспоминает он. — Никто тогда не задумывался о том, как это будет выглядеть в реальной боевой обстановке».
Неподалеку от вокзала ведут бой танкисты 81-го полка. Воспользовавшись недостатком пехоты и темнотой, чеченские бойцы скрытно подходят к танкам, залезают на башни и расстреливают приборы наблюдения. Экипажи пытаются избавиться от них: крутят башни, стреляют из пулеметов.
В это время чеченцы ведут радиопереговоры с командиром танкистов Игорем Вечкановым. Они то обещают ему «Мерседес», то сыплют угрозами:
— Ты ёлку видел, как входил?
— Видел.
— Вот в 5 утра твои яйца на ней висеть будут.
«Мы вышли из дома и полчаса стояли на морозе, глядя на виднеющийся вдали Грозный, — вспоминает жительница Бели Балата. — В нескольких местах что-то горело. Что я чувствовала, зная, что там остались моя мать, сестры и брат, — передать невозможно. Нет слов, чтобы выразить эту боль»
Читать полностью…В середине 90-х исполнение армейским хором западных хитов еще не кажется большинству россиян кощунством, а скорее, безобидной шуткой. Дважды Краснознаменный академический ансамбль российской армии имени Александрова исполняет шлягер британского певца Тома Джонса «Дилайла».
Читать полностью…«В доме было очень холодно, — вспоминает жительница Грозного Бели Балата. — Не было ни дров, ни угля, ни газа. Свекровь и я сидели перед телевизором, переключая его с чеченского канала на российский. На последнем показывали новогодний „Голубой огонек“. Российские певцы, актеры, журналисты, политики и прочие дружно и весело разливали по бокалам пенистое шампанское и кричали: „С Новым годом, с новым счастьем“. Пели, танцевали, смеялись, веселились, и лица их лоснились от непонятного нам счастья. Казалось, что это люди с другой планеты, что они не знают о нашем существовании, что им неведомы наши страхи, горести и слезы».
Читать полностью…Молодой телеканал НТВ становится единственным, на котором россиян поздравляет не президент, а Алла Пугачева. Ее обращение оказывается очень личным и, пожалуй, даже не праздничным:
— Хотелось бы, чтоб мы стали господами своей жизни. Жизни, основанной не на агрессии, не на войнах, не на нищете, не на безнравственности, а жизни, основанной на уюте, комфорте, благополучии в каждой семье.
На вокзале, где только что свистели пули и рвались десятки гранат и снарядов, неожиданно наступает тишина.
«Наступал Новый год! — вспоминает танкист Денис Шачнев. — Ни одного выстрела. Кто-то достал бутылку водки, и мы разделили её на десятерых».
Необычной встреча Нового года оказывается и для жительницы Грозного Таус Сергановой. Она с замиранием сердца вслушивается в разрывы снарядов и смотрит на пожарище над вокзалом из соседнего с ним микрорайона.
«Я вспомнила о маленькой музыкальной шкатулке, которую мне подарили студенты год назад, — вспоминает она. — Надеялась, что батарейки не сели. Нащупала ключ в отсеке внутри и закрутила его. И — о чудо! — полилась мелодия. Полонез Огинского „Прощание с Родиной“. Наверное, я до этого никогда так не плакала под музыку».
Чеченские бойцы приближаются уже на расстояние броска гранаты. Пародируя немцев, они кричат: «Рус-Иван, сдавайсь!»
Своим армянским акцентом им отвечает пулеметчик Завен Оганесян: «Русские не сдаются, да!»
Вскоре израненный Оганесян умирает, потеряв слишком много крови.
Командованию двух воздушно-десантных дивизий, стоящих под Грозным, 76-й и 106-й ставится боевая задача: оказать помощь подразделениям, блокированным в районе вокзала. Батальоны ВДВ выдвигаются в Грозный.
«Представьте себе огромную колонну, которая в глухую темень втягивается в горловину улицы, ведущей практически неизвестно куда, в чужом незнакомом городе, — вспоминает командир батальона Александр Холод. — Вокруг ни огонька. Карты, которые нам дали, были скверной копией с какого-то плана — не разобрать ни названий улиц, ни общегородского построения кварталов. Мы шли вслепую».
Заметив в стороне «Дома Павлова» скопление ярких искорок, Клупов вместе с подчиненными дружно открывают ответный огонь.
Когда огневые точки удается подавить и комбат уже возвращается обратно, над его головой раздается сильный взрыв. Кирпичи разлетаются в разные стороны. Мощный удар в правую ягодицу сбивает его с ног. Чьи-то руки хватают Клупова и волокут к выходу из ресторана прямо по битому кирпичу и осколкам стекла, раздирающим ему одежду и кожу.
«Вокруг все заволокло дымом так, что невозможно было вдохнуть, — вспоминает он. — Глаза, рот и нос моментально забились мелкой пылью, нога онемела от боли. Кругом слышались крики раненых. Глаза заливало слезами, а во рту было полно песка. Кругом крики и кашель, топот ног и непрекращающаяся стрельба».
Чеченские бойцы получают подкрепление и начинают массированный огонь по вокзалу из «Дома Павлова». Чтобы подавить их огневые точки, комбат Клупов берет несколько солдат и поднимается по лестнице на второй этаж.
«Бойцы преданно дышали мне в затылок, а у меня случился ступор, — вспоминает он. — От волнения или с голодухи обозначилась сильная боль в животе, которая заставила согнуться. В нескольких ступенях от промежуточной лестничной площадки меня скрутило так, что я не мог разогнуться и остановился, припав на одно колено. Мои отважные бойцы шли за мной, и я делал вид, что просто пережидаю обстрел».
В эти отчаянные часы на вокзале появляются местные жители. Сначала русская старушка приводит своего раненого мужа, пожилого чеченца. Его сразу же оперируют военные врачи. Чуть позже приходят еще несколько русских женщин с подростком и просят укрыть их от взрывов и пуль.
«У них были сумки немаленьких размеров, я начал проверять сумки, но там были кружки, кастрюли, железные чашки, — вспоминает рядовой Денис Шачнев. — Мне сразу стало ясно, что эти женщины действительно ждут от нас защиты. Я извинился, сразу как-то неудобно стало: им защита нужна, а я шмонаю».
Командование 131-й бригады, усевшееся в одном из непростреливаемых мест вокзала, находится в откровенно подавленном состоянии.
«Надо сказать про офицеров: вот капитан и ниже — те сражались, а майор и выше — всё, сидят под стеночкой, — вспоминает старший лейтенант медицинской службы Олег Кожура. — Они изначально не хотят этой войны, и на работу ходят совсем за другим: квартиры и все такое... Все эти майоры, подполковники — сели рядом с комбригом, как птички. Сидят, в рот ему смотрят, и думают, что он им сейчас манну небесную раздаст, и они счастливо уйдут по своим квартирам полученным, годами заслуженным».
Почти никто из тяжелораненых не может получить специализированной помощи. Многие из них со временем умирают.
«Мы одному солдату ночью ногу ампутировали, а ему, как бы, не больно особо, он не чувствует, „прибитый“ промедолом, — вспоминает старший лейтенант медицинской службы Олег Кожура. — Он говорит: „Ой, вы мне помогаете, давайте я вас конфеткой угощу, у меня тут три „ириски“, возьмите, пожалуйста, вы же мне помогаете!“ А мы ногу ему удаляем...»
Капитан Вечканов отчаянно запрашивает артиллерийскую поддержку, но ее все нет.
Позже он узнает, что артиллеристы в это время отмечали Новый год. Чтобы они все же открыли огонь по координатам, к ним пришлось ехать лично начальнику артиллерии 90-й дивизии Виктору Никулину.
В разгар ночного боя в здании почтамта происходит поначалу смешное, а затем страшное событие.
Сержант Жилоков находит в одной из посылок 100-долларовую купюру. И что еще хуже, рассказывает об этом солдатам.
Те оставляют свои позиции, чтобы по выражению их комбата Рустема Клупова искать на складе своё мародерское счастье.
Но 100-долларовые купюры там больше не валяются. Зато в чужих посылках попадается сгущенка и тушенка. Оголодавшие 18-летние пацаны устраивают себе новогодний пир. В этот момент через оставленные ими позиции пробирается разведгруппа Шамиля Басаева.
Срочники так увлекаются, что в момент нападения на них оружие в руках держит только рядовой Дмитрий Муравьев. Его убивают сразу. Ещё одному солдату удается спрятаться и остаться незамеченным. Остальных берут в плен, из которого живым не вернется ни один из них.
После неожиданного затишья в момент наступления Нового года на вокзале возобновляется ожесточенная перестрелка. Вспоминает начальник оперативного отдела 131-й бригады Юрий Клапцов.
...Новый год не заметили, кто-то вспомнил — уже минут тридцать-сорок первого было, сказал: «Мужики, Новый год-то встретили!» — «Ну, встретили». Кругом куча раненых, техника побитая, со всех сторон стреляют… Один офицер-разведчик еще вечером принес из разбитого киоска бутылку шампанского, подарил комбригу. Ее в уголок поставили и забыли о ней.
В порядке рекламы ведущий «Новогоднего огонька» на НТВ Леонид Парфенов представляет россиянам техническую новинку — караоке. Он объясняет, что это устройство, «позволяющее петь своим голосом под заранее записанное музыкальное сопровождение».
Читать полностью…В лагерях российских войск еще толком не знают о катастрофе в центре Грозного. Большинство простых бойцов думают, что в город вошли, взяли его, и война по сути закончена.
Наступление нового 1995-го года отмечают сигнальными ракетами и троекратным «Ура!»
По телевидению передают новогоднее обращение президента Бориса Ельцина. Он обещает не пожалеть усилий ради восстановления мира в Чечне.
Читать полностью…За несколько минут до Нового года молодые чеченцы, снимающие штурм на домашнюю видеокамеру, выходят во двор. Одно из зданий пылает, как факел.
— Слушай, это нам с тобой везет на такие вещи!
— Да? Я бы не сказал, что везет…
На вокзале Савин говорит подполковнику Зряднему: «Так Новый год еще не приходилось встречать!»
В следующие пять минут рядом с ними падает две гранаты, от которых Зрядний получает две контузии на обе стороны тела.
Аудиозапись. Интервью дано в плену, в кабинете Масхадова.