Как соблазняют издатели
Вычитал в нашем учебнике Inside Book Publishing. Правда, сперва подумал, что прельстили Эмму Уотсон из «Гарри Поттера».
«Летом 2010 года оскароносная актриса и писательница Эмма Томпсон получила по почте интригующую посылку. Внутри находилась небольшая картонная коробка с наполовину съеденным листом редиса и письмом от Питера Кролика. В письме говорилось, что "озорной блеск" в глазах Томпсон делает ее идеальным человеком для написания новых приключений кролика - продолжения любимой детской сказки Беатрикс Поттер. (Daily Telegraph, 5 сентября 2012 г.)»
«Издатели обычно очень осторожны, стараясь не посягнуть на чужое. Тщательное соблюдение таких условностей может привести к странным последствиям. Например, персонаж одного из недавних романов "рассеянно вспоминает поэтическую строчку: «Ну, вот и все», и выдох облегченья»*, не помня и не указывая, откуда она взята. Тем не менее издатель выдает ее, указав на странице с авторскими правами: "Отрывок из "Бесплодной земли"... Copyright the Estate of T.S. Eliot. Воспроизведено с разрешения издательства Faber and Faber".
Единственная строчка без указания авторства из шедевра столетней давности вообще-то не требует разрешения, но в данном конкретном случае пунктуальность имеет комический оттенок - ведь управлением правами на наследие Элиота (Estate of T.S. Eliot) занимается… издатель этого же романа, что позволяет нам представить себе очень короткий и приятный телефонный звонок одного менеджера по правам... самому себе.»
Из "Who Owns This Sentence?: A History of Copyrights and Wrongs" (David Bellos, Alexander Montagu)
* Русс. пер. А. Я. Сергеева.
И да, как-то я забыл напомнить: лучший подарок на 8 марта и женщинам, и мужчинам - книга «Путь розы: Внутри цветочного бизнеса». Почти совсем не про деньги, но про то, как создаются невероятные цветы, и каким чудесным образом они к нам попадают свежими.
Читать полностью…Кувшин
Я сказал: «Как мы далеки от народа: вот оказалось, что главный народный герой — всеоплакиваемый Листьев, а я о нем и не слышал». А. ответила: «А плакали не о нем. Это как в сказке, где искали родню казненного: выставили голову на площади и смотрели, кто из прохожих заплачет. Вышла мать, нарочно разбила кувшин и заплакала будто бы о кувшине. Вот и Листьев был как тот кувшин».
Записи и выписки. (2001). М.Л.Гаспаров. с. 247.
Книга "Who Owns This Sentence?: A History of Copyrights and Wrongs" (David Bellos, Alexander Montagu) имеет много что сказать о том, как авторское право распространилось за пределы жизни писателей. Происходило это рывками и опиралось на единичные прецеденты. Вот как это было во Франции:
«Был лишь один прецедент, позволивший наследникам воспользоваться правом собственности на произведение после смерти автора. В 1761 году две обедневшие внучки поэта Жана де Лафонтена (1621-1695) попросили и получили новую пятнадцатилетнюю лицензию на его басни и сказки. Они утверждали, что, так как они являются прямыми потомками поэта, "произведения, естественно, принадлежат им по праву наследования, поскольку не существует ни документа, ни привилегии [исключительного права], лишающих их этого права". Издатели, обладавшие привилегией на произведения Лафонтена, подали апелляцию, но королевские тайные советники отклонили ее. Несомненно, именно звездное место Лафонтена среди гениев французской литературы, а также сентиментальное представление о том, что его внучки не должны бедствовать, позволили сделать им такое исключительное пожалование.
Однако это создало прецедент для дела, которое возникло спустя десятилетия. 🔽🔽🔽
«История одного предмета» – довольно часто использующийся в нонфикшне вариант написания книги. Если про предмет есть что рассказать (например, самолет или книга), то это прекрасно. А если информации не очень много, то можно отлично добавить много всего интересного из смежных областей – например в книге про ластик можно заодно много написать про карандаш и бумагу (на самом деле я не знаю, есть ли книга, целиком посвященная ластику).
Мы все так или иначе сталкиваемся с перевозкой грузов, а некоторые из нас (или даже многие) использовали контейнеры для перевозки мебели (или других больших грузов) между городами. Сам по себе контейнер стал довольно обычным (и удобным) элементом нашей жизни – по крайней мере контейнер уже давно нет ничего необычного.
А между тем до 1950-х годов такой штуки как контейнер в привычном нам виде не существовало. До контейнеров транспортировка товаров представляла собой очень дорогостоящую операцию: многие вещи не имело смысла отправлять даже через половину страны, и тем более – через половину планеты.
История появления морского грузового контейнера (а на самом деле не только морского, но и железнодорожного и автомобильного) очень хорошо описана в книге Марка Левинсона «Ящик. Как грузовой контейнер сделал мир меньше, а мировую экономику больше». В ней довольно подробно описывается все развитие контейнерных перевозок с момента, когда такие идеи начали появляться у американских предпринимателей и до сегодняшнего дня.
Почему же контейнер оказался настолько важен? Алюминиевый или стальной ящик с деревянным полом и гигантскими дверьми с одной стороны, собранный с помощью сварки и заклепок. Ценность этого утилитарного объекта не в том, что он есть, а в том, как он используется. Контейнер является ядром высокоавтоматизированной системы перемещения товаров откуда угодно куда угодно – с минимальными затратами и сложностями в пути.
Контейнер сделал перевозки дешевыми и тем самым изменил суть мировой экономики. Пропали армии плохо оплачиваемых, притесняемых рабочих, зарабатывавших на жизнь погрузкой и разгрузкой судов во всех портах мира; только в памяти остались их плотно спаянные портовые сообщества. Города, веками выступавшие в роли центров мировой торговли, например Нью-Йорк и Ливерпуль, обнаружили неприятные изменения: их прибрежные районы быстро приходят в упадок, поскольку не приспособлены к контейнерной торговле, или просто становятся ненужными, а производители товаров, прежде смирявшиеся с огромными расходами и устаревшими городскими фабриками, чтобы быть поближе к своим поставщикам и клиентам, уже давно уехали. Почтенные судоходные компании с вековыми родословными раздавлены гигантскими затратами, необходимыми для перехода на работу с контейнерами. Моряки торгового флота, отправлявшиеся посмотреть на мир, сменили традиционные длительные увольнительные в экзотических гаванях на несколько часов, проведенных на терминале для контейнеров, а их судно готово поднять якорь, стоит только скоростным кранам закончить перемещать исполинские металлические коробки с судна на берег и с берега на судно.
В целом книга читается достаточно хорошо и с неослабевающим интересом (правда кое-где хочется пропустить часть текста – например в главах про то, как в американских портах профсоюзы боролись за сохранение старого порядка грузоперевозок). Но если вам интересно, почему так легко можно отправить 3 тонны груза на поезде на другой конец страны – то вы получите от книги удовольствие.
В книге Амур. Между Россией и Китаем, конечно, не только про россиян и китайцах речь идет. Амур течет по землям разных народов. Автор, путешествуя вдоль реки, общается со всеми, например с монголами и бурятами, у которых, оказывается, друг к другу имеются вопросы (например, про социалистические времена):
«[Пожилой бурят]Чимент слишком осмотрителен или вежлив, чтобы жаловаться в присутствии монголов, но замечает перед нашим уходом:
– Вы можете прочитать в книгах, что тут происходило, но там часто ошибаются. Я говорю вам: всё творят люди, а не режимы. Половина случившегося вообще не имеет отношения к политике. Тут были личные чувства – ревность, злость, старые распри...
– Многие ли это помнят? – спрашиваю я.
– Слишком мало тех, у кого общее прошлое со мной. Молодые вообще не могут этого понять. Они живут в другом мире. Они даже восхищаются Чойбалсаном. Говорят, что он был великим стратегом и государственным деятелем. Я говорю, что он был чудовищем. Я это попробовал. Они – нет».
На фото лидер Монголии Хорлогийн Чойбалсан, который подражал Сталину. Даже свой «Большой Террор» организовал, под впечатлением.
Университет Ридинга и Центр Гарри Рэнсома в Остине (штат Техас) предлагают полезную услугу по поиску правообладателей произведений ряда английских и американских писателей XX века на сайте https://norman.hrc.utexas.edu/watch/.
Для примера я вбил А.А. Милна, автора Винни-Пуха, и вот к кому мне порекомендовали обращаться.
Пролистал книжку карикатур известного индийского карикатуриста РК Лаксмана. А тут, оказывается, целая лекция по индийской карикатуре скоро будет ;) Лаксман там тоже будет фигурировать.
Читать полностью…". . .инновации и научный подход - это прекрасно. Но при всем этом мы жертвуем нашими древними традициями".
Читать полностью…Библиотека купила по моей наводке пару новинок. Книгу по истории копирайта и мемуары многолетнего главреда National Geographic. Будем почитать 😉
Читать полностью…Еще раз о невидимых границах: вид из Благовещенска на Китай через Амур. Тогда и сейчас.
Читать полностью…«Найдите 10 отличий»
Однокурсницы запустили читательский клуб. Первой книгой выбрали бестселлер Weyward. Посмотрел - на русском тоже уже скоро выходит.
P.S. Обратите внимание на подпись «Роман» в оригинале. Там волнуются, чтоб вы не подумали, что это старый-добрый нонфик. Ну или поэзия.
...В ноябре 1939 года, выступая в лондонском Мэншн-хаусе, [премьер-министр] Чемберлен настаивал на том, что, хотя ожидаемые бомбардировщики еще не прибыли, опасность ни в коем случае не миновала и что детей не следует возвращать в города. Когда приближалось Рождество 1939 года, правительство осознало, что это будет особенно кризисный момент, поскольку родители жаждут воссоединиться с детьми на праздники, поэтому был создан специальный фонд для организации рождественских мероприятий для эвакуированных в сельскую местность. Это было бесполезно [не помогла даже наглядная агитация - см. плакат с нашептывающим фюрером]: к январю 1940 года, по оценкам, около 90 000 эвакуированных вернулись домой, 60 % от тех, кто уехал с началом войны. Потребовался решающий аргумент в виде «блица» [тех самых долгожданных бомбоналётов] летом 1940 года, чтобы заставить многих передумать. Но не всех. Для них это было уже ситуацией «разок решился, и будет».
Отрывок из: «Британия военного времени 1939-1945», Джульет Гардинер
ИМЛИ
[Институт Мировой Литературы]
Здесь устраивались историко-литературные юбилеи. Каждый сектор подавал план на будущий год: будут круглые даты со дня рождения и смерти таких-то писателей. Вольтер и Руссо умерли в один год, их чествовали вместе. «Всю жизнь не могли терпеть друг друга, а у нас — рядом! — сказал Аверинцев.
«Ну, у вас, античников, как всегда, никаких юбилеев?» — устало спросил, составляя план, секретарь западного отдела, старый циник Ф. С. Наркирьер с отстреленным пальцем. «Есть! — вдруг вспомнил я. — Ровно 1900 лет назад репрессированы Нероном сразу Сенека, Петроний и Лукан. — «Репрессированы? — проницательно посмотрел он. — Знаете, дата какая-то некруглая: давайте подождем еще сто лет».
Юбилейные заседания были очень скучные, явка обязательна.
Записи и выписки. (2001). М.Л.Гаспаров.
Знаменитые писатели и их злоключения с выплатами за переводы.
1. С момента создания СССР не собирался платить иностранным авторам за использование их произведений в стране.
«Исключение решено было сделать для Бернарда Шоу [большого друга Союза], которому теоретически разрешалось получать гонорары за свои пользующиеся огромной популярностью пьесы. Но поскольку Шоу настаивал на том, чтобы ему платили в бриллиантах, дабы не платить налоги в Великобритании, переговоры зашли в тупик».
2. «Недостаток того, что Америка полагалась не на международную Бернскую конвенцию [об охране авторских прав], а на президентские указы, устанавливавшие такие взаимоотношения с отдельными конкретным странами, проявился в сложном случае с "Майн кампф" Гитлера. У Гитлера было австрийское гражданство, но он потерял его, записавшись в немецкую армию во время Первой мировой войны. Он опубликовал первый том "Майн кампф" в 1925 году, и когда его издатель попытался зарегистрировать книгу для получения американского авторского права, ему было отказано. Автор был лицом без гражданства, а авторские права могут быть предоставлены только гражданам стран, с которыми у США заключены взаимные соглашения. В своей заявке на американское авторское право на второй том, опубликованный в 1927 году, Гитлер утверждал, что он немец, а значит, имеет право на защиту авторских прав. Когда в 1930-х годах появились конкурирующие английские переводы (в сокращенном варианте, а затем и целиком), вообще встал вопрос о том, не находится ли "Майн кампф" в общественном достоянии». Решить до войны не успели.
Произведения, созданные в не подписавшем Бернскую конвенцию СССР, на Западе тоже считались общественным достоянием (public domain). Из-за этого, например, возник этот дикий (и смешной) казус с одной вам известной советской песней, которую будущий со-основатель АББЫ Бьёрн Ульвеус, беззастенчиво передрал, изменив, естественно, слова. СССР подписал конвецию в 1973.
Цитаты из "Who Owns This Sentence?: A History of Copyrights and Wrongs" (David Bellos, Alexander Montagu).
🔼🔼🔼(Начало)
Мишель-Жан Седен, любимый автор книги «Философ, сам того не зная» (Le Philosophe sans le savoir) (1765), умер в 1797 году в возрасте семидесяти восьми лет. Он хорошо зарабатывал на жизнь писательством, и по закону Лаканаля его произведения охранялись до 1807 года [10 лет]. В то время его пьесы все еще шли в репертуаре и приносили около 12 000 франков в год. Седен женился и обзавелся детьми поздно. Таким образом, его вдова и оставшаяся в живых дочь оказались без средств к существованию, когда срок действия авторского права истек. Хотя они должны были это предвидеть, дамы отнеслись к такому исходу как к незаслуженному и несправедливому. Когда они обратились к императору с просьбой о помощи, Наполеон I не стал менять закон, продлив срок действия авторских прав. Чтобы продемонстрировать свою императорскую щедрость, он назначил наследницам Седена государственную пенсию в размере 1200 франков в год. Время шло. В 1815 году, после падения Наполеона, восстановленный монарх-Бурбон Людовик XVIII увеличил пенсию на 500 франков в год, но когда в 1819 году умерла вдова Седена, бюрократы сократили пенсию его дочери до 900 франков в год, что не намного больше, чем годовой заработок ремесленника. Стареющая мадемуазель Седен стала одержима идеей, что государство обязано ее содержать, потому что она та, кем она является. Подобно мисс Флайт, ожидающей исхода своего дела в суде в "Холодном доме" Диккенса, мадемуазель Седен проводила дни, оббивая пороги министерств и умоляя увеличить ей пенсию на том основании, что на пьесы ее отца по-прежнему ежегодно ходят тысячи зрителей».
Из: "Who Owns This Sentence?: A History of Copyrights and Wrongs" (David Bellos, Alexander Montagu)
Владимир задается вопросом, есть ли книга об истории ластика? Если нет, то думаю это вопрос времени. В серии Object Lessons изд-ва Bloomsbury ему самое место. Эти микроистории размером в 120-150 страниц. Столько про ластик и вокруг него можно точно насочинять (+ это покет-формат, то есть и страницы небольшие). Главное включить советский лайфхак с замачиванием в керосине.
Читать полностью…Владимир Обручев, наконец, добрался до прочтения одной из самых неожиданных книг моей серии )
Читать полностью…Разбирал путеводители и наткнулся на симпатичную породу коров - хайленды. Они из Шотландии.
Читать полностью…🗞️ х 🇮🇳
Лекция о политической карикатуре в Индии
Приглашаем на лекцию об истории и развитии жанра политической карикатуры в Индии
Лектор — Илья Спектор, кандидат исторических наук, старший научный сотрудник ИСАА МГУ, автор канала «Пробковый шлем»
6 марта / среда
18:30
конференц-зал ЦВЛ
узнать подробности и зарегистрироваться
"Не смейте нарушать наши древние традиции, молодой человек! Ложи из гвоздей должно быть именно таким!"
Отрывок из: "Смеемся с Лаксманом". Р. К. Лаксман
«В 1883 году на одном из притоков по другую сторону реки от Албазина, какой-то орочон, выкапывая могилу для своей матери, наткнулся на пласт золота. Появилась орда авантюристов и бывших каторжников – китайцы, русские, немцы, поляки, французы, число которых дошло до десяти тысяч. Они избежали анархии, назначив деспотического правителя, который провозгласил Желтугинскую республику*. Появился собственный флаг, печатались собственные деньги. Жители построили казино, музыкальный театр и бесплатную лечебницу. Но за любые правонарушения применялись драконовские наказания: 100 ударов за пьянство, 200 – за ночной шум, 500 ударов терновником (кнутом, набитым острыми гвоздями) за гомосексуализм.
Пекин отреагировал с запозданием, но жестко. Его солдаты выгнали всех иностранцев, но китайцев казнили. Русские пытались их спасти, но тщетно. …четырехлетняя история Желтугинской республики закончилась, вернув Амур к одинокому покою».
Из: Амур. Между Россией и Китаем. К. Таброн.
*Деспотической она была только в смысле наказаний за преступления, поскольку первое время на территории самопровозглашенного государства царила полная анархия. Затем появились выборный президент (который имел неограниченные полномочия) и старшины, и преступность пошла на спад. (Прим. пер.).
Переводчик, кстати, тот самый Евгений Поникаров, который перевел «мою» «Зачем нужна геология», выигравшую номинацию «Перевод» премии «Просветитель».
Амур. Между Россией и Китаем
В моей серии познавательного нонфикшна опять премьера! В продолжение водно-речной темы 🙂
Побывав недавно на книжном фестивале в Благовещенске, сфотографировавшись с мостом в Хабаровске, я понял, что хочу узнать об этих краях побольше. На мою удачу один из самых известных «книгопутешественников» как раз написал о них хорошую книгу.
В самом сердце Азии, на месте столкновения монгольских степей и сибирских лесов берет начало Амур, десятая по длине река планеты, более 1600 км отмечающая границу между Россией и Китаем, одну из самых строго охраняемых в мире. Вдоль берега тянутся забытые миром деревни, древние могилы, монгольские храмы, руины советских объектов - и среди них, под сенью великой истории, пытаются жить люди. Они принадлежат к разным народам и культурам, говорят на разных языках и хранят разные воспоминания о прошлом этих земель. Одни боролись за то, чтобы остаться в родных местах, другие оказались здесь против своей воли. От Чингисхана до наших дней великие империи не оставляют эти места в покое.
Колин Таброн, один из самых известных на Западе авторов книг о путешествиях, начинал свою более чем полувековую литературную карьеру именно с посещения Китая и СССР. «Река Амур» становится кульминацией его замечательной карьеры. Таброн преодолевает более 4500 км на лошадях, пешком, автостопом, на лодках и по Транссибирской магистрали от таинственного истока реки до ее впадения в Охотское море. Владея русским и китайским, он беседует со всеми, кого встречает на своем пути - от китайских торговцев и русских рыбаков до монахов и коренных жителей Сибири. Под его мастерским пером оживает целый мир, отмеченный сложной историей.
Купить в бумаге, аудио и электричестве 😉
#заглянемвнутрь
Попалась книга о женщинах-мультипликаторах СССР и РФ. Не задумывался ни разу о гендерном аспекте этой профессии, но вот нашлись люди. Итак, кто же героини этой работы:
Сестры Зинаида и Валентина Брумберг, Ольга Ходатаева, Александра Снежко-Блоцкая, Инесса Ковалевская, Нина Шорина, Наталия Голованова, Идея Гаранина, Анна Белоногова, Мария Муат, Юлия Аронова и Дарина Шмидт.
К своему стыду никого не знаю. Да впрочем и мужчин-мультипликаторов я вот так, навскидку, больше шести и не назову.
В 101-ый раз это повторяется: откладываешь чтение книги для колонки в Forbes, пребывая в уверенности, что выбранный том нормально раскроет интересную тему. А он не раскрывает. Или плохо раскрывает. Или эта книга, оказывается, написана для подростков. Как вот эта вот - «История женщин в 101 предмете». Перехожу к следующим кандидатам 😡
Читать полностью…«[Начавшись 1 сентября 1939] Основная часть эвакуации была завершена к 3 сентября, при этом ни один ребенок не погиб и не получил серьезных травм в пути (если не считать прищемленных пальцев в дверях поездов), и все это происходило в то время, когда в войска призывались мобилизованные и заталкивались в поезда, направлявшиеся в лагеря и казармы.
Сьюзан Уотерс, двадцатиоднолетняя школьная учительница, которая вместе со своей школой для малолетних детей отправилась в Бедфорд, была потрясена, когда после еще одной поездки на автобусе группа прибыла в деревню, где им предстояло поселиться. "Сцена, которая развернулась [на деревенской зелени], больше напоминала... невольничий рынок, чем что-либо другое. Будущие приемные матери, которых вообще нельзя было пускать на поле, просто вторглись к нам и ходили вокруг, выбирая наиболее презентабельные, по их мнению, экземпляры, а затем приставали к офицеру, отвечающему за размещение, чтобы получить регистрационные листы, которые были необходимы для получения необходимых денег на питание и проживание от правительства". По опыту Билла Уилкинсона на острове Англси, "сначала сортировали всех девочек - потом наступила очередь мальчиков, но это делалось в алфавитном порядке, так что мы, конечно, оказались в конце. Дошла очередь до "W", и я расплакался - нас осталось всего несколько человек, да еще пара "Y" - всех остальных забрали - некоторых на лошадях и телегах, а некоторых на машинах. Казалось, некому было нас забрать. Мой брат сказал: "Не бери в голову - они могут отправить нас домой". Но потом кто-то пришел, забрал наши чемоданы, и нам оставалось лишь пройти за угол, чтобы добраться до нашего нового пристанища... дома, принадлежащего директору местной школы".
Когда Чарльз Креббин прибыл в одну из деревень Северного Уэльса, казалось, что это "было посреди ночи и далеко от дома". Мы, должно быть, были усталыми и грязными, и в церковном зале, где нас собрали, казалось, что мы выставлены на аукцион - и когда взрослые подходили и выбирали детей то тут, то там, тем, кто остался последним (я был одним из них!), казалось, что мы никому не нужны. Мы слышали, как взрослые просили "маленькую девочку" или "брата и сестру" и т. д. - но никто, похоже, не просил одинокого мальчика шести лет в очках". Другие говорили о том, что "чувствовали себя как щенки в зоомагазине", что их "водили по кругу, пока люди делали свой выбор" или что их "выбирали, как сладости в Woolworths". Женщина, эвакуированная из Мерсисайда, вспоминает, как ее "вели как скот по улицам Освестри, чиновники стучались в двери тех, кто записал свои имена в качестве желающих принять эвакуированных. Человек выходил из своего дома и выбирал того, кто ему приглянулся. Это был полный хаос... некоторых детей все еще водили по улицам в полночь!"
В сельскохозяйственных графствах мальчиков часто выбирали первыми. Когда партия эвакуированных из Глазго прибыла в деревню в Пертшире, "грузный мужчина-фермер объявил, что ему нужны шесть мальчиков! Он выбрал шесть самых больших парней, которых смог найти среди нас. Думаю, он нашел для них много работы на своей ферме". Одного мальчика не выбрали, "потому что я не выглядел достаточно сильным, чтобы помочь с уборкой урожая". Других выбирали по самым капризным причинам. Девочка из Ливерпуля узнала, почему ее выбрали [младшей девочке в семье разрешили сделать выбор]. Я была единственной с длинными волосами! В те времена мало у кого из девочек были длинные волосы".