8324
Цитаты, письма, дневники Франца Кафки. На связи - @SeregaBreht
... жизнь моя до сих пор была маршем на месте, в лучшем случае развивалась подобно тому, как развивается дырявый, обреченный зуб.
23 января 1922
Прошлой и позапрошлой ночью мне снились исключительно зубы; не правильно составленные в челюсть, а толкущиеся некоей подвижной массой у меня во рту, как при детской игре в пятнашки. Передвижения этих зубов, зазоры между ними, их скрежет, мои ощущения, когда я ими двигал, – все это находилось в безусловной и точной связи с некоей мыслью, неким решением, некоей надеждой и возможностью, которые я своим беспрерывным жеванием во что бы то ни стало хотел постигнуть, удержать и осуществить. Я старался изо всех сил, иногда мне казалось, еще немного – и все получится, иногда я уже видел себя на верном пути к успеху, и когда утром, просыпаясь, я только-только разлепил глаза, у меня было упоительное чувство, что все удалось...
Письма Фелиции, 04.04.1913
В полном одиночестве, только с Твоим вчерашним письмом, совершил долгую прогулку, хотя мог бы пойти в обществе двоих знакомых, но я хотел побыть один, в прежние времена я хотел этого из кокетства, по глупости, по лености, и, будучи худо-бедно здоровым и бодрым парнем, с дурацким скучающим видом бродил по округе в одиночестве, теперь я один по необходимости и в немалой мере оттого, что тоскую по Тебе. Я ушел далеко от города, на склоне холма подремал немного на солнышке, дважды пересек Влтаву, много раз читал Твое письмо, бросал с обрыва камушки, любовался необъятными видами, какие открываются до самого горизонта только ранней весной, вспугивал любовные пары (он лежал в траве, она, заслоняя его, трепетала всем телом) – меня ничто не трогало, единственно живым во мне было Твое письмо у меня в кармане.
Письма Фелиции, 31.03.1913
Человек, терзаемый своими демонами, совершенно бессознательно мстит ближнему.
Письма Милене. Пятница
Сегодня я не решаюсь даже делать себе упреки. Прозвучи они в этот пустой день, они имели бы отвратительное эхо.
22 декабря 1910
...насколько же неразумную, насколько дряблую жизнь я веду! Даже говорить не хочется.
Письма Фелиции, 10.03.1913
...я один, как и прежде, вот разве что иногда с листа, который я исписываю, на меня вдруг буквально выглядывает мое собственное лицо, так что хоть перо откладывай...
Письма Фелиции, 26.02.1913
... всегда приятно удалиться из любого людского сообщества до того, как все начнут расходиться.
Письма Фелиции, 07.03.1913
... жалостливые интонации у меня, как у нищего, всегда наготове...
Письма Фелиции, 09.03.1913
...мне вдруг стало ужасно тошно оттого, что я все время, не переставая, пишу только о себе и о себе, и в конечном счете вечно одно и то же, и что это довольно противно...
Письма Фелиции, 05.03.1913
Я слаб, как прежде и всегда. Такое ощущение, будто меня связали, и одновременно другое ощущение - будто, если бы развязали меня, было бы еще хуже.
21 декабря 1910
Любимая, я и вправду хотел бы исчезнуть вместе с Тобой отсюда. К чему терпеть, когда с какого-то там неба ты сброшен на эту черную, ощетинившуюся шипами землю?
Письма Фелиции, 25.02.1913
Молодые, аккуратные, хорошо одетые юноши рядом со мной в галерее напоминают мне юность и потому производят отталкивающее впечатление.
20 февраля 1911
Лишь пару слов, любимая. Чудесный вечер у Макса. Читал свою историю*, доведя себя до полного неистовства. Потом мы просто приятно посидели и много смеялись. Если запереть окна и двери от этого мира, то, оказывается, иногда можно создать видимость, а то даже и зачатки яви некоего прекрасного существования.
Письма Фелиции, 01.03.1913
* Новелла "Превращение"
Ты не можешь писать мне ни в бюро, ни в трамвае. Объяснить Тебе почему, любимая? Просто Ты не знаешь, кому писать. Я негодный адресат. Предстань я сейчас, смоги я сейчас предстать перед Тобой во всем размахе своего нынешнего убожества – Ты бы ужаснулась и отпрянула. Вот я и кидаюсь без всякого умысла, конечно, — во все стороны, как обезумевшая от страха белка носится по своей клетке, лишь бы Тебя, любимая, возле этой клетки удержать, хоть я Тебя и не могу видеть. Когда же Ты это распознаешь, а распознав, долго ли еще захочешь подле меня оставаться?
Письма Фелиции, 22.02.1913
... то, что тебе показалось восторгом, было стуком зубов.
Письма Максу Броду, середина апреля 1921
Главный, истинный мой страх – хуже этого, наверно, ничего уже ни сказать, ни услышать нельзя, – истинный мой страх в том, что я никогда не смогу обладать Тобою. Что в самом лучшем случае буду вынужден довольствоваться уделом до беспамятства преданного пса и только целовать Твою рассеянно протянутую руку, причем поцелуй этот будет не проявлением жизни, а лишь знаком отчаяния бессловесной твари, обреченной на немоту и вечную неблизость. Что я буду сидеть подле Тебя и, как это уже случалось, чувствовать дыхание и жизнь Твоего тела совсем рядом – но при этом, в сущности, быть от Тебя дальше, чем сейчас, в четырех стенах своей комнаты. Что, не в силах привлечь к себе Твой взгляд, всю жизнь буду ощущать его потерянным для себя безвозвратно, когда Ты смотришь в окно или задумчиво подпираешь ладонями подбородок.
Если все это правда, Фелиция, – а мне это кажется правдой совершенно несомненной, – тогда у меня еще примерно полгода назад были все основания из последних сил стремиться расстаться с Тобой и столь же весомые основания страшиться поддерживать с Тобой всякие внешние отношения, поскольку следствием таковых отношений было бы только одно: моя тяга к Тебе разорвала бы те хлипкие узы, что еще удерживают меня, непригодного к этой жизни, на этой земле.
Заканчиваю, Фелиция, думаю, на сегодня я написал достаточно.
Франц.
Письма Фелиции, 01.04.1913
Милена Есенская - чешская журналистка, писательница, редактор и переводчица. В 1919 году ей попался рассказ «Кочегар» пражского писателя Франца Кафки и она написала ему письмо с просьбой разрешить перевести рассказ на чешский. Это письмо послужило началом интенсивной и страстной переписки. Есенская и Кафка встречались дважды: в первый раз они провели четыре дня в Вене и затем один день в Гмюнде. Их почти что ежедневная переписка прекратилась внезапно - в ноябре 1920 года, отчасти потому, что Милена не могла оставить своего мужа. В 1922 и 1923 годах они обменялись ещё парой писем, а в конце своей жизни (в 1924 году) Кафка отправил Есенской свои дневники. Перевод «Кочегара» стал первым переводом Кафки на чешский.
Читать полностью…
... к отсутствию вестей я по-прежнему не могу относиться спокойно.
Письма Фелиции, 28.03.1913
... человек безвозвратно потерян в самом себе...
5 января 1914
Понимаешь, любимая, мой непосредственный начальник на службе своей непреклонной решимостью всегда придает мне сил. Я, конечно, не могу во всем ему следовать, но до известной степени осознанно могу ему подражать, а когда уже и подражать не могу, то хотя бы не теряю его из виду, стараясь следить за ним как за недосягаемым ориентиром. Так сегодня он заболел. В его отсутствие на мне лежит обязанность по утрам и в обед распределять поступающую на его стол общую корреспонденцию. Так вот, я возлежал в его кресле как неживой, людей которые ко мне входили, я не видел и не слышал, бессмысленным взглядом уставившись на глубоко безразличные мне письма, я думал только о том, что место мне дома, в теплой постели, но – вообрази только – даже от постели, даже от спокойного лежачего состояния я не ждал ни малейшего улучшения. Отчасти все это объясняется довольно просто: я мало, нерегулярно и плохо сплю, мало выхожу, всегда и во всем заведомо собой недоволен, вот все это и укладывает меня в кресло в полной беспомощности. И до самого обеда состояние мое не сказать чтобы слишком улучшилось. Как больной, поплелся я домой, всю дорогу в голове брезжила лишь одна мысль – о нескончаемости пути, который мне еще предстоит проделать. При этом я ничуть не болен, внешне по мне ничего не видно, только морщина на переносице залегает все глубже и в волосах все больше седины, которая даже стороннему взгляду все заметнее.
Письма Фелиции, 14.03.1913
Вчера вечером, кстати, я сделал открытие, вообще-то, вероятно, ужасное, но меня оно почти облегчило. В поздний час я вернулся от Баумов, писать Тебе еще раз не хотелось, среди моих настроений перемены сейчас столь незначительны, что нет смысла приберегать их для отдельного письма, а я как раз мог бы написать Тебе хорошо и насладиться этим как благодатью, но писать не стал, спать идти тоже не хотелось, слишком много во мне еще оставалось неприятных ощущений после моциона, хоть и совсем недолгого, совершенного вместе с родственниками, за которыми, явно прежде времени распрощавшись с Максом, его женой и Феликсом, я зашел в кофейню, – так вот, поскольку на столе передо мной как раз оказались тетрадки с моим романом (уж не знаю, по какой оказии эти давно без надобности лежащие тетрадки вдруг на самый верх выплыли), я их взял и стал читать, сперва с почти равнодушной доверчивостью, словно чередование хороших, наполовину хороших и вовсе неудавшихся мест памятно мне заранее, но по мере чтения удивляясь все больше, покуда не пришел к неколебимой убежденности, что из всего написанного только первая глава живет внутренней правдой, тогда как все остальное, за исключением отдельных, коротких и не очень коротких пассажей, написано словно по памяти, с голоса большого, но уже начисто исчезнувшего чувства и, следовательно, никуда не годится, то бишь из 400 примерно больших тетрадных страниц остаются, по-моему, 56. Если присовокупить к этим 350 страницам, которые следует выбросить, еще примерно 200 совершенно непригодного, еще прошлой зимой и весной написанного первого варианта той же истории, получается, что я сочинил для этого романа уже 550 ненужных, лишних страниц.
Письма Фелиции, 10.03.1913
...может мозг и должен настолько засохнуть и затвердеть, чтобы когда-нибудь, со временем, можно было высечь из него искру?
Письма Фелиции, 13.03.1913
Оттащил сегодня, любимая, свою усталость в кабаре...
Письма Фелиции, 07.03.1913
...по большей части безутешность мира, каким я его вижу, происходит от моего искривленного о нем суждения, выпрямить которое можно только механическим усилием мысли, но лишь на краткий и бесполезный миг.
Письма Фелиции, 04.03.1913
Я нарочно хожу по улицам, где есть проститутки. Когда я прохожу мимо них, меня возбуждает эта далекая, но тем не менее существующая возможность пойти с одной из них.
21 ноября 1913
День этот, как и полагается, я по преимуществу провел в постели...
Письма Фелиции, 23.02.1913
...отправлюсь спать не столько даже от усталости, сколько от огорчения и безнадежности.
Письма Фелиции, 02.03.1913
Разумеется, никаких планов, никаких видов на будущее у меня нет, в будущее я не могу направляться, только рушиться головой вниз, только падать, споткнувшись, или катиться в будущее кубарем, это я могу, а лучше всего я умею просто лежать на месте.
Письма Фелиции, 28.02.1913
... мыслями был не здесь, хотя и нигде в другом месте; может, в эти два часа меня вовсе не существовало?
Письма Фелиции, 21.02.1913