3764
Удивительное про мозг, поведение и нейронауки чат: https://t.me/joinchat/CYBm7ksSg9nnBDjH2W0ONA DM: @umka_skvo
Конец года у меня выдался соверщенно сумасшедший (к рабочим отчетам и младенцу прибавился незапланированный экстренный переезд в другую квартиру), тем не менее, в Forbes на днях появилось целых два материала, для которых я давала комментарии.
Первый - о том, почему люди хуже соображают, если постоянно пользуются приложениями-навигаторами вместо того, чтобы найти дорогу самостоятельно.
Второй - о том, как устроен стресс в ситуации буллинга и домашнего насилия (как острый стресс переходит в хронический и чем это чревато для жертвы).
К сожалению, времени и сил на подготовку новых материалов совершенно не остается, но на следующей неделе я наконец продам козу закончу с переездом, и планирую опубликовать здесь одну любопытную нейроисторию, о которой еще не расскзывала на канале.
** гиперкинетические расстройства - это когда человек, наоборот, не может остановить нежелательные движения. Вариант такого расстройства, хорошо известный из истории - пляска святого Вита, когда люди не могли остановиться, совершая хаотичные непроизвольные взмахи руками и ногами
на гравюре изображена пляска Святого Вита
Одна из проблем с движениями в том, что их слишком много, и все они задействуют ограниченный набор мышц: например, мы стоим, ходим, танцуем, подпрыгиваем, закидываем ногу на ногу, пользуясь одними и теми же мышцами ног. Чтобы сделать с ногами что-то осмысленное, а не просто судорожно дрыгать конечностями в разные стороны, необходимо тщательно координировать сокращение и расслабление всех нужных мышц – и по силе, и по таймингу. Мы особенно не задумываемся, когда и как сокращаются отдельные мышцы: мы просто решаем, что будем делать, а дальше происходит «магия»: скрытые от нашего внимания механизмы сами приводят в движение мускулатуру, регулируя силу, скорость, начало и конец сокращения и расслабления десятков больших и малых мышц.
Чтобы все прошло гладко и без сюрпризов, важно не просто запустить конкретную двигательную программу, но и остановить все конкурирующие: мы не можем одновременно тянуть руку и к столу, и к лицу, не можем одновременно махать ладонью, сжимать стакан и показывать кистью знаки разной степени приличия - приходится выбирать что-то одно. Вот примерно этим и занимаются базальные ганглии: незаметно для нас они пропускают на «исполнение» одну двигательную программу и блокируют все остальные, которые там хранятся и готовы к использованию, когда понадобится. Считается, что для этого внутри базальных ганглиев есть два параллельных «контура» (прямой и непрямой пути): один (прямой) помогает выбрать и запустить нужное движение, пока второй (непрямой) останавливает все остальные возможные действия. Пока все работает в балансе, мы этого даже не замечаем. Но бывает, когда баланс нарушается - и тогда возникают гипокинетические и гиперкинетические двигательные расстройства**.
Паркинсонизм – гипокинетическое расстройство. Другими словами, движения становится меньше, чем в норме: пациенты с паркинсонизмом не могут начать двигаться, когда хотят, а если невероятными усилиями сдвигают себя с места, то еле семенят, едва перебирая ногами, вместо того, чтобы быстро и свободно шагать. Так происходит потому, что в обоих контурах не хватает дофамина: он как бы делает «затворы» в нашей подкорковой системе не такими тугими, помогая запускать нужное действие и не слишком пережимать блокирующие механизмы. Если дофаминовые нейроны умирают и дофамина недостаточно, то затворы излишне «пережимают» все движения – даже те, которые человек хотел бы сделать прямо сейчас.
После этого длинного отступления можно вернуться обратно к эндоканнабиноидам. Рецепторы к ним есть и в базальных ганглиях, здесь они тоже помогают «ослабить» сигналы, передаваемые нейронами – в том числе и в непрямом пути, блокирующем движения. Таким образом эндоканнабиноиды могут помочь чуть разжать «хватку» непрямого пути и облегчить состояние пациента, пытающегося преодолеть сопротивление невидимого механизма и совершить необходимое действие.
Видимо, поэтому при болезни Паркинсона некоторым пациентам помогает употребление каннабиса или его производных (конечно,со своими специфическими – совсем непохожими на леводопу – побочками)
Бежать как белка в колесе
Еще немного любопытного про нашу «внутреннюю марихуану»: в движении она тоже замешана, причем на разных уровнях и с разными неожиданными следствиями. Эндоканнабиноидные рецепторы обнаруживаются во всех отделах нервной системы, связанных с движением: от позвоночника и до премоторной коры.
В спинном мозге эндоканнабиноиды, похоже, управляют локомоторным ритмом - проще говоря, помогают нам быстрее шевелить ногами. Сигналы этой системы помогают настраивать баланс возбуждения и торможения в интернейронах, которые задают темп ходьбы или бега. Благодаря этому мы не путаемся в ногах – мышцы сокращаются и расслабляются по очереди в четко заданном ритме, и сигналы координируются прямо в спинном мозге, с тем, чтобы грузить такой однообразной задачей голову.
Вполне возможно, что благодаря в том числе этому механизму некоторых людей так прёт от бега. Кроме шуток: эйфория бегунов (runner’s high) существует на самом деле. Правда, испытать его могут не все: в одном из исследований только два из трех опрошенных бегунов подтвердили, что чувствовали приливы радости после пробежки хотя бы раз в жизни (да, это явление изучают серьезные ученые). В некоторых исследованиях счастливые бегуны вдобавок меньше страдали не только от тревожности, но и от боли: болевой порог после пробежки становился заметно выше.
Изначально в эйфории бегунов подозревали эндорфины – это наш «внутренний опиум», еще одна сигнальная система, которая может дарить ощущение кайфа. Причем мы далеко не единственный вид, кайфующий от бега: хомяки и мыши, по-видимому, бегают в колесе примерно с той же целью. Однако если заблокировать работу эндорфиновой системы, они все равно кайфуют от бега, а вот если заблокировать эндоканнабиноидную, то волшебное чувство пропадает, а с ним и стремление продолжать бег по кругу.
Кто такие эндоканнабиноиды
Хотя психотропные эффекты конопли были известны с древнейших времен, ученые долго не могли понять, каким образом активные компоненты конопли воздействуют на нервную систему (а наркоманский флёр, окружавший каннабис, активным исследованиям особенно не способствовал). Сначала (в середине прошлого века) выделили компоненты, воспроизводящие психоактивные эффекты конопли, основной из них тетрагидроканнабинол (ТГК). Однако первый рецептор, связывавший ТГК в тканях мозга, описали только в 1990-х годах. Тогда же появился термин «эндоканнабиноидная система» (сокращенно ЭКС). Так назвали каннабиноидные рецепторы (сейчас описано 2 типа) со всем «приданым»: эндоканнабиноидами – аналогами ТГК «для внутреннего пользования», а также системой ферментов, которые эти эндоканнабиноиды производят и разрушают, чтобы обеспечить правильное время и место их действия.
Эндоканнабиноиды – необыкновенные нейромедиаторы, а по многим параметрам вообще исключительные. Это такие сигнальные молекулы «наизнанку», действующие не по правилам. В синапсе – контакте двух нервных клеток – направление передачи сигнала четко задано. В окончании нейрона, передающего сигнал (пресинаптическом), копятся пузырьки с активным веществом, и когда нервный импульс добегает до этого окончания, пузырьки высвобождаются и выбрасывают нейромедиатор в щель между нервными окончаниями. Там он связывается с рецепторами на кончике нейрона, воспринимающего сигнал (постсинаптическом). Тут как в филармонии, роли четко закреплены: музыканты (пресинаптическое окончание нейрона-передатчика) играют, слушатели (постсинаптическое окончание принимающего информацию нейрона) воспринимают, меняя свое состояние. По правилам, слушатели и музыканты на концерте местами не меняются: музыка льется со сцены (пресинапса) в зал (постсинапс), а музыка из зала (скажем, из смартфона) нарушает приличия и вызывает косые взгляды и гневное шиканье соседей. Рыбка хвостиком не плавает, и сигнал в окончании в обратную сторону не идет.
По крайней мере, так думали ученые ДО открытия эндоканнабиноидной системы. Однаком здесь сигнал, вопреки правилам, распространяется вспять: постсинаптическое окончание вырабатывает сигнальные молекулы (которые, опять же не по правилам, не упакованы в пузырьки, а выделяются прямо из мембраны нервного окончания). Рецепторы располагаются на пресинаптических окончаниях; активируясь, они запускают каскад реакций, чаще всего ослабляющих работу синапса. Под влиянием эндоканнабиноидов пресинаптическое окончание становится «ленивее» и выделяет пузырьки с нейромедиаторами не так бодро. Этот механизм позволяет как бы «пригасить звук» - т.е. снизить интенсивность сигнала, проходящего вдоль нервного контакта.
Таким образом эндоканнабиноиды помогают регулировать работу нервной системы. Рецепторы ЭКС рассеяны по всей нервной системе - в спинном мозге, мозжечке, коре и подкорке, отлаживая активность нервных контактов. Они регулируют болевое восприятие, кратковременную память и двигательный контроль, могут влиять на настроение, вызывая эйфорию и безмятежность. Или дисфорию и беспокойство: по крайней мере, у активных компонентов конопли эффекты имеют двоякий характер. Небольшие концентрации скорее успокаивают и приподнимают настроение, а с нарастанием дозы маятник качается в обратную сторону – появляется тревога, паранойя и даже галлюцинации.
Может ли наш организм начать вырабатывать больше дофамина под влиянием окружения, которое подстегивает нас двигаться вперед к успеху?
Социальное давление скорее привело к тому, что наши ожидания и наше представление
о норме очень сильно завышены. Как следствие, люди невротизированы и в большей степени несчастливы, потому что, чего бы они ни добились, это оказывается по меркам «успешного успеха» недостаточным. Я бы сказала, что социальное давление приводит к тому, что человеку сложнее переживать счастье. Условно говоря, купил себе «жигули», а настоящие успешные люди покупают себе «лексусы», и вот уже не получается с той же отдачей радоваться «жигулям», хоть раньше вообще не было машины. Когда мы оцениваем наши достижения, мы сопоставляем их не только с тем, что у нас было до этого, но и с тем, что кажется нам достижимым.
Вовлечение в социальные сети часто приводит к постоянной тревоге. И связана она зачастую с тем, что люди, активно демонстрируя свои достижения в соцсетях, создают у нас немного искаженную картину реальности. Мы начинаем беспокоиться из-за того, что упускаем многие возможности, то есть проявляется пресловутый FOMO (Fear of Missing Out) – страх упущенных возможностей / боязнь пропустить интересное.
Когда я вижу три реальные опции, мне гораздо легче радоваться тому, что я выбрал. А вот если их сто, то неопределенность возрастает – как понять, какой выбор наилучший?
Но это только часть проблемы. Наши потребности во многом связаны с достижением высокого статуса или со стремлением быть привлекательным. Но стремясь их удовлетворить, мы втягиваемся в игры с нулевой суммой. Условно говоря, мой статус в группе зависит
от статуса остальных членов. Первым в ней может быть только один, как только второй занимает это место, ты сразу опускаешься вниз. Социальные игры такого рода очень многое у нас отнимают и обычно не делают нас счастливыми.
🚀 @SBERLOGABIO webinar on bionformatics and biology:
👨🔬 Баль Наталья, к.б.н., "Изменение экспрессии генов в гиппокампе после обучения у грызунов"
⌚️ Четверг,12 Сентября 18.00 по Москве
Add to Google Calendar
Обучение - это сложный биологический процесс, одним из компонентов которого является изменение экспрессии генов в некоторых областях мозга. Гиппокамп представляет собой участок мозга, в котором происходят активные изменения в нейронах во время формирования некоторых видов памяти, включая память на события в определённой обстановке. В докладе я расскажу о литературных данных, в которых исследованы изменения экспрессии генов в гиппокампе после обучения животных в модели обстановочного условно-рефлекторного замирания, а также о собственных исследованиях в этой области, в которых мы анализировали дифференциальную экспрессию генов в отдельных зонах гиппокампа после обучения.
О докладчике: Баль Наталья, к.б.н., н.с. Института высшей нервной деятельности и нейрофизиологии Российской академии наук
Также автор замечательного канала по нейробиологии: /channel/neuronsandsynapses - подписывайтесь !
Zoom link will be in @sberlogabig just before start. Video records: https://www.youtube.com/c/SciBerloga - subscribe !
Однако есть и менее очевидный фактор, влияющий на то, как люди ведут себя в спорах и конфликтах. Стивен Пинкер называет его морализаторским разрывом – специфическим искажением нашего восприятия обстоятельств в зависимости от того, с какой из сторон конфликта мы себя соотносим.
Как это выглядит в простом конфликте, когда один человек наносит ущерб другому – скажем, не отдает долг или срывает своими действиями планы второй стороны? Чаще всего тот, кого виноватят, будет сильно занижать ущерб и представлять ситуацию так, словно от него почти ничего не зависело: он сам стал жертвой обстоятельств и у него были веские причины, чтобы так поступить, сами его действия были скорее безобидными, ущерб небольшим, а вторая сторона пытается раздуть из мухи слона и представить пустяк как катастрофу.
Тот, кто пострадал, будет чувствовать себя невинной жертвой и представлять конфликт совершенно иначе: в действиях обидчика почти наверняка был злой умысел, или по крайней мере обидчик не предпринял ничего, чтобы предотвратить ущерб, потому что ему приятны (или безразличны) страдания второй стороны, и вообще обидчик – человек крайне сомнительных личностных качеств, ненадежный, недостойный и бесчувственный; ущерб для жертвы был очень значителен, и исправить ситуацию невозможно, доверять второму никак нельзя и вся ситуация не должна быть забыта,по крайней мере пока пострадавший не получит достаточную для него компенсацию.
Короче, мы от природы ужасные эгоисты: двойные стандарты буквально прошиты в наших головах, и чтобы встать на сторону противника и посмотреть на ситуацию его глазами, нужны недюжинные умственные усилия. Всегда, когда мы причиняем ущерб, мы находим для себя оправдания, представляя себя заложником обстоятельств, а свои поступки - неизбежными и, в сущности, безобидными действиями, в которых вообще-то нет ничего особенно страшного. Но если причиняют ущерб нам, мы склонны видеть в этом исключительно злой умысел и произвол обидчика. Все устроено очень просто: мы всегда хорошие, а те, кто против нас – всегда плохие, до тех пор, пока мы не предпринимаем специальных усилий, чтобы побороть собственную предвзятость и попытаться посмотреть на ситуацию объективно.
Почему люди кажутся себе лучше, чем есть на самом деле? По всей вероятности, это адаптация к социальности: нам важно выстраивать отношения в группе, к которой мы себя относим. Мы хотим получать пользу и блага от других и в то же время защищать себя от ущерба со стороны окружающих. Когда внутри группы возникает конфликт, каждой из сторон важно заручиться поддержкой группы, выставить себя в максимально выгодном свете - естественно, за счет другой стороны конфликта, которая также борется за влияние и сочувствие не вовлеченных в конфликт людей.
Чтобы быть по-настоящему убедительным в ненадежном поле дипломатии, необходимо самому искренне верить в то, в чем пытаешься убедить других - иначе другие могут уличить тебя в обмане. Наше потрясающее умение самообманываться - адаптация к жизни в группе, где выгодно обманывать других в своих интересах, но одновременно разоблачать попытки обмана себя. Склоняя других на свою сторону, мы искажаем реальность так, чтобы максимально подчеркнуть выгодные для себя обстоятельства и скрыть или нивелировать то, что говорит не в нашу пользу.
А вот и еще одна публикация #из_архива, рассказывающая о том, насколько все в психике взаимосвязано и насколько люди невосприимчивы к аргументам, идущим вразврез с тем, во что они сами верят. Обычно мы можем признать свою неправоту по вопросу, который не имеет для нас особого значения, но более сущностные вещи люди отстаивают до изнеможения и хрипоты, нередко переходя на оскорбления и ругань.
Читать полностью…
Люди отличаются по тому, как они реагируют на отталкивающее. Однако эти, казалось бы, незначительные особенности лежат в основе гораздо более фундаментальных различий. Наши эмоциональные реакции дают начало нашим убеждениям, которые многим людям кажутся рациональным выбором человека.
Например политические взгляды (либерализм-консерватизм) напрямую связаны с брезгливостью. В отличие от либералов консерваторы более закрыты и с подозрением относятся к новому опыту, незнакомым людям, не похожим на них, и в целом более склонны проявлять неприязненное отношение ко всему неизвестному и малопонятному. В среднем выходит, что консервативных взглядов придерживаются довольно брезгливые люди, тогда как либералов обычно сложнее пронять и вызвать у них отторжение.
Вообще говоря, отношения политики и брезгливости несколько сложнее, чем просто степень отторжения. Если людей попросить оценить, насколько отталкивающими/угрожающими/приятными были просмотренные изображения, то по собственным впечатлениям людей определить их политические предпочтения не получается. Однако реакции на отвратительное между политическими флангами настолько разительно различаются, что можно почти со 100% вероятностью определить, кто лежит в томографе - консерватор или либерал – если показать испытуемым набор мерзких картинок и просканировать мозг. То есть активность в мозге в ответ на эмоционально заряженные стимулы оказывается более надежным индикатором наших убеждений, чем то, что мы сами думаем о своих эмоциональных реакциях.
Все это наглядно показывает, что рассудочность и рациональность наших убеждений и взглядов – не более чем иллюзия. Возможно, именно поэтому люди с разными политическими взглядами не могут прийти к согласию почти ни по каким ключевым вопросам. Вероятно, это не вопрос фактов и аргументов, это вопрос наших чувств и базовых эмоциональных реакций.
Фантаст и футуролог Артур Кларк метко сформулировал, что на определенном уровне прогресса технологии становятся неотличимы от магии: люди изобретают способы воздействия на мир, которые наши предки сочли бы не иначе как чудесами. Похоже, нейротехнологии стремительно приближаются к заветной черте, за которой открывается волшебство и чудесные преображения мира.
24 мая 2021 года в журнале Nature medicine вышла статья, рассказывающая о частичном излечении слепого пациента с пигментным ретинитом. Пигментный ретинит – это наследственное заболевание, связанное с поломкой в одном из полусотни генов. Изначально у таких пациентов наблюдаются проблемы со зрением в темноте и на периферии кругозора, которые постепенно прогрессируют. Происходит это потому, что светочувствительные клетки в сетчатке глаза с течением времени отмирают. Сначала болезнь поражает палочки, помогающие ориентироваться в темноте. На поздних стадиях перестают работать и колбочки, различающие цвета в центре зрительного поля. На месте погибших клеток появляются темные пигментные отложения, а человек понемногу теряет широту и остроту зрения, вплоть до полной слепоты. Эффективного лечения пигментного ретинита до сих пор нет, но ученые и медики пытаются помочь этим пациентам другими способами.
Что сделали исследователи, опубликовавшие статью в Nature medicine? Они использовали технологии генной модификации, используемую в оптогенетике: это когда грызунам в нервные клетки вводят специальные светочувствительные каналы (опсины), после чего ученые могут менять работу этих нейронов, освещая их светом определенной волны. Энергия света меняет конфигурацию канала с закрытой на открытую, образуя локальный "пробой" в напряжении на поверхности нейрона – в нейроне возникает нервный импульс. Технологии оптогенетики стали настоящим прорывом в экспериментальной нейробиологии: теперь мы можем заставить работать практически любой заинтересовавший нас нейрон нужным нам образом, проверяя, как разные режимы его работы будут влиять на поведение животных.
Пожалуй, клиническое применение оптогенетики было исключительно вопросом времени: если у нас есть способ возбуждать нервные импульсы в нейронах с помощью света, и у нас есть заболевание, при котором нарушается именно превращение света в нервные импульсы (на сетчатке просто не остается светочувствительных клеток), идея соединить А с Б и помочь такие пациентам просто напрашивается.
Специально модифицированные вирусные частицы с геном опсина встраивали в ганглионарные нервные клетки – это нейроны сетчатки, которые в норме получают сигналы от палочек и колбочек и передают их по зрительному нерву вглубь мозга. Инъекцию с вирусом ввели в один из двух глаз, в котором повреждения сетчатки были сильнее, а затем ждали около 4 месяцев, пока клетки наработают и встроят в свои мембраны достаточное количество светочувствительных каналов.
Одна из проблем, с которой столкнулись ученые, – правильно подобрать световые волны и силу освещения сетчатки после модификации, которая бы позволила пациенту различать очертания объектов. Для этого разработали специальные очки, которые в реальном режиме переводят свет от объектов вокруг в контрастную картину, окрашенную в янтарные цвета. В таком виде она попадает на сетчатку модифицированного глаза, а затем мозг должен правильно расшифровать эти сигналы.
Пациенту пришлось тренироваться несколько месяцев, прежде чем мозг научился правильно интерпретировать картинку от очков. Исследование длится уже два года, и по мере тренировок зрение пациента улучшается. Инъекции опсина получили еще как минимум шесть пациентов с пигментным ретинитом, но из-за коронавирусной эпидемии тренировки с очками пришлось отложить.
https://youtu.be/xNkw28fz9u0
А вот и видео того, как это работает. Эрик Вайхенмайер, первый слепой альпинист, покоривший Эверест, использует BrainPort дома и на скалодроме
С чего все начиналось: тактильное телевидение
Читать полностью…
Еще один пост #из_архива - про "дофаминовое голодание"
Не утверждаю, что этот подход вообще не работает - но считаю, что сомнительный нейминг, вводящий в заблуждение – ни разу не окей. Как, впрочем, и интенция "управлять своим мозгом", вместо того, чтобы разобраться, отчего так тянет на всякие джанк-активности: потому что в очередной кризис все легко вернется на круги своя, если плясать "от дофамина", а не от смыслов и ценностей
Почему мы боимся пауков?
Боязнь змей и пауков - одни из самых распространенных «животных» страхов среди людей. Действительно, среди ваших знакомых наверняка найдется множество людей, которые боятся либо змей, либо пауков, либо и тех и других, но вам будет не так просто найти человека, который боится кроликов или божьих коровок. Считается, что такая предрасположенность к тому, чтобы боятся одних животных и не боятся других, отражает нашу эволюционную историю: современные люди склонны бояться того, что представляло опасность для наших предков на протяжении многих поколений.
Избегание змей хорошо вписывается в такое представление: змеи – опасные враги многих обезьян, да и сегодня по всему миру десятки тысяч людей умирают от укусов ядовитых змей (хотя, понятно, такие риски неизмеримо выше у жителей тропиков, а не средних широт, где сложно встретить кого-то ядовитее гадюки, чьи укусы болезненны, но крайне редко смертельны, если речь не идет о маленьких детях).
А вот боязнь пауков, на первый взгляд, представляется куда более загадочной. Арахнофобия – специфический человеческий страх, не распространенный среди обезьян. При этом в отличие от змей пауки практически безвредны: по статистике, после укусов пауков ежегодно отмечаются лишь единичные случаи серьезных недомоганий и смертей – это слишком ничтожное количество, чтобы объяснить такую повальную боязнь пауков, особенно в тех краях, где ядовитые пауки не встречаются вовсе.
Есть одно любопытное и довольно логичное объяснение нашей боязни пауков. Заключается оно в том, что изначально наша склонность пугаться пугаться тварей с четырьмя парами членистых лап предназначалась не для пауков. Существует другая, гораздо более опасная для человека группа членистоногих – скорпионы. Оказывается, боязнь скорпионов и пауков связаны: арахнофобы испытывают даже больший ужас при виде скорпионов, чем когда замечают пауков. Действительно, в отличие от пауков, скорпионы могут быть по-настоящему опасны для людей. Ежегодно от болезненных укусов скорпионов страдает более миллиона людей, и около 2,5 тысяч случаев оказывается смертельными. А если вспомнить, что древние люди миллионы лет прожили в саванне, населенной скорпионами, то боязнь скорпионов (и идущая с ней в паре боязнь пауков) выглядит гораздо более оправданной.
Кстати, если вспомнить историю про эндоканнабиноиды и укачивание несколькими постами ранее, то, возможно, знаменитый невролог Шарко действительно не ошибался, когда подметил, что паркинсоническим пациентам, выходящим из карет после тряски по мостовым, двигаться легче, чем обычно. Хотя, когда это наблюдение не так довно достали из сундука, чтобы проверить действенность метода, особого значимого эффекта обнаружить так и не удалось (но небольшой, возможно, объясняется именно эндоканнабиноидами, а не плацебо)
Читать полностью…
Эта (упрощенная )схема поможет составить впечатление о сложности системы базальных ганглиев. Поломки в ней могут приводить к болезни Паркинсона и гиперкинетическим расстройствам** – ученые до сих пор исследуют, как именно это происходит
Это ровно то, чем я занимаюсь профессионально:) Я изо всех сил старалась объяснить все максимально доступно и без лишних нейробиологических подробностей (чем больше ты знаешь о каком-то предмете, тем сложнее говорить об этом просто). Надеюсь, получилось
Каннабис и Паркинсон
Ну и последнее пока на тему эндоканнабиноидов: похоже, что они помогают поддерживать баланс возбуждения-торможения внутри базальных ганглиев – то есть ровно то, что ломается, например, при болезни Паркинсона.
Хотя наше понимание мозговых поломок у паркинсоников далеко от идеального, уже ясно, что все упирается в моторный контроль, который происходит бессознательно, и задействует подкорковые структуры головного мозга. Немного упрощая, можно сказать, что не только психологическая мотивация, но и мотивация к движению (то есть физическая способность шевелиться) завязана на дофамине и без него перестает работать, как надо.
статуэтка на фото отображает типичную позу при болезни Паркинсона
Когда мы качаемся на качелях, едем на авто по серпантину или плывем на лодке/корабле, наш вестибулярный аппарат отслеживает все смещения головы, ускорение и торможение по всем трем осям в пространстве, чтобы поддерживать баланс и координацию. Судя по всему, вестибулярные ядра в стволе мозга довольно богаты эндоканнабиноидными рецепторами. Они защищают нервные клетки от перевозбуждения, когда поток сигналов извне оказывается довольно интенсивным. Общий эффект в таком случае оказывается успокаивающим (вероятно, он опосредуется через ретикулярную формацию - она проходит через весь ствол мозга и регулирует уровень возбуждения и стресса). Выделяющиеся эндоканнабиноиды, по-видимому, снижают активность внутри вестибулярных ядер и отделов по соседству. Этим эффектом пользуются, например, новоиспеченные родители: начать укачивать плачущего младенца - один из проверенных способов, чтобы его успокоить и усыпить. Дети и взрослые любят качаться на качелях - это тоже помогает развеяться – успокоиться, отвлечься от грустных мыслей и даже немного повеселеть.
Почему же для некоторых людей укачивание работает совсем иначе – заканчивается приступами тошноты вместо приступов оптимизма? По-видимому, у таких людей эндоканнабиноидная система «недорабатывает»: если добровольцев хорошенько укачать, то у тех, кто выходит позеленевшим, сдерживая рвотные позывы, заметно снижены уровни эндоканнабиноидов в крови по сравнению с исходными. У тех участников, кто от морской болезни не страдает, наоборот, после укачивания уровень эндоканнабиноидов возрастает, благодаря чему вывод из равновесия их скорее расслабляет.
Как работает укачивание
Мы редко задумываемся о нашем чувстве равновесия, а зря: в нем есть много любопытного. Скажем, почему кого-то укачивание успокаивает, а у кого-то, наоборот, вызывает ужасный дискомфорт и рвотные позывы? Хотя в этой истории еще довольно много слепых пятен, но «главного подозреваемого», похоже, удалось установить: это эндоканнабиноидная система.
Все люди хотят быть счастливыми, однако даже ученые и философы не могут договориться о том, что такое счастье, можно ли быть постоянно счастливым и как вообще счастье устроено - в том числе, какие нейробиологические механизмы помогают нам чувствовать себя хорошо. Еще зимой вышел номер корпоративного журнала сбера о счастье, где я постаралась ответить на вопросы редакторов, так или иначе затрагивающие нейробиологию. Ниже кусочек этого интервью, и файл, где можно почитать статью целиком (искала веб-версию выпуска, но смогла найти только ссылку на пдф).
Читать полностью…
А еще дружественный канал попросил разместить информацию о завтрашней онлайн-лекции. Речь пойдет о том, как обучение меняет экспрессию генов в гиппокампе (без этой структуры у нас не было бы воспоминаний). Скорее всего, совсем без подготовки и базовых знаний слушать рассказ будет сложновато, но тем, кто этой темой интересуется, может быть любопытно.
Читать полностью…
Почти каждое большое событие, привлекающее внимание людей, становится поводом для жарких дискуссий. Причем чем событие крупнее и чем сильнее влияет на нашу жизнь, тем споры будут ожесточеннее и, – почти наверняка, – бесплоднее.
Для этого явления есть даже специальный термин – холивар – обозначающий бесконечный спор между людьми, занимающими диаметрально противоположные позиции (за каждой из которых обычно есть своя система убеждений и доказательная база). Каждый из спорящих уверен, что он-то точно знает, как обстоят дела, и руководствуется единственным желанием – показать слабость или лживость аргументов оппонента, найти изъян в обосновании чужой позиции и таким образом вывести противника на чистую воду и, в конечном счете, заставить признать свою неправоту.
Большинство из нас прекрасно понимают, что такие споры ни к чему не приводят - точнее, приводят к тому, что каждый из спорящих, потратив прорву времени, остается при своем мнении. Почему так происходит?
Ответ, лежащий на поверхности, заключается в том, что наша позиция в споре – лишь верхушка айсберга, которая торчит над поверхностью воды. Под ней прячется огромная глыба нашей идентичности, включающая наши ценности и идеалы, взгляд на мир, наши представления о том, как он устроен и работает, наши убеждения.
Отказываясь от собственной позиции, человек должен одновременно поменять какие-то из своих представлений о себе и мире – а это, вообще говоря, очень сложно (и временами довольно болезненно). Если я был не прав в этом вопросе - что же получается, может, я вообще плохо разбираюсь в том, как что устроено? Может, и все остальные мои представления – ложные? Даже от тени таких сомнений большинству из нас становится немного не по себе, а принять такое положение дел по-настоящему и всерьез способны только единицы. Ввязываясь в спор, люди чаще всего уверены, что достаточно компетентны, чтобы его вести, что они знают истинное положение дел и обладают блестящим набором аргументов, которые вот-вот вынудят оппонента признать свою неправоту и поменять мнение (часто недооценивая то, насколько это мнение сформировано всем мировоззрением и системой ценностей человека).
Отвратительная политика
Читать полностью…
Когда слепые прозреют?
Иллюстрации к тексту: пациент, которому удалось частично восстановить зрение, изображение ключевых этапов исследования и иллюстрация принципа работы оптогенетических технологий в исследованиях на грызунах
А вот пост про генномодифицированное нейропротезирование - #из_архива
Такие технологии намного сложнее, однако и разрешающая способность нового зрения гораздо выше - фактически, вместо электродов здесь работают миллионы клеток сетчатки, получивших возможность работать без палочек и колбочек
Зрительные образы на кончике языка
Нейропротезирование – замещение поврежденных органов чувств – уже давно перестало быть научной фантастикой, переместившись в область научных исследований и наукоемких разработок. Однако мало кому известно, что таким разработкам уже как минимум 60 лет. В 1964 году Пол Бах-и-Рита с коллегами задумался о том, чем можно заместить утраченное зрение - с учетом тех технологий, которые были доступны в середине 20-го века. Основная идея, которой руководствовались ученые, заключалась в том, что люди видят не глазами, а мозгом - именно мозг интерпретирует поступающую информацию в зрительные образы. А значит, сетчатку можно попробовать заменить на какую-то другую поверхность, куда будет поступать информация об освещенности.
Результатом этих разработок стало «тактильное (теле)видение» – устройство, которое переводило зрительную информациюв черно-белый регистр и кодировало в виде тактильных ощущений. Для этого они использовали матрицу 20 на 20 точек, которая располагалась на спинке кресла, куда усаживали незрячих людей. Люди буквально получали зрительную информацию спиной: слепые и люди с завязанными глазами таким образом могли довольно надежно определять размер объекта, его форму и относительное расположение в пространстве и даже следить за перемещениями объекта с помощью такого дисплея.
Понятно, что у такой разработки было множество серьезных ограничений. Помимо того, что у экрана на спинке кресла было очень слабое разрешение (тактильная иннервация на спине не такая плотная, как на других участках кожи), устройство было довольно громоздким и мало предназначенным для перемещений. А еще при исследованиях устройства на улице обнаружилось, что пользователь кресло очень быстро «захлебывается» в потоке виброинформации, поступающей по спине, и перестает ориентироваться в том, что происходит.
Тем не менее, идея заменить зрительную информацию тактильной оказалась достаточно перспективной. Впоследствии устройство значительно уменьшилось и «переехало» в более подходящее место, богатое рецепторами – на поверхность языка, положив начало технологии BrainPort. Камера, расположенная на голове пациента, преобразует информацию об освещенности в тактильную и передает на небольшой дисплей, который человек держит во рту. После тренировки люди довольно быстро обучаются интерпретировать такую информацию и пользоваться языком вместо глаз.
Разработанное устройство - BrainPort – оказалось на удивление эффективной заменой зрению. Настолько, что в 2001 году один из участников испытаний, Эрик Вайхенмаер (Erik Weihenmayer) стал первым слепым альпигистом, покорившим Эверест! Небольшую матрицы с 611 электродами, наложенными на язык, Эрик оказалось достаточно, чтобы обеспечить относительную автономность слепого альпиниста - помочь ему ориентироваться в пространстве и совершить крайне тяжелое (даже для зрячих людей) восхождение на самую высокую точку мира.
С помощью ручного управления Эрик мог увеличивать или уменьшать поле зрения, например, для того, чтобы в него попадали только 1-2 уступа, за которые предстояло держаться на скальных участках, где требовалась работа с веревками и скалолазные техники. Чтобы понять, на каком увеличении он видит в конкретный момент, Эрик иногда махал рукой - объектом понятного размера – прямо перед камерой, чтобы скалибровать размер и расстояние других объектов, за которые нужно было схватиться.
Пол Бах-и-Рита умер в 2006 году. В 2015 году FDA одобрила использование устройств BrainPort незрячими людьми в Америке.
Пол Бах-и-Рита с языковым дисплеем
Читать полностью…
Попробую завести новую рубрику – #чтоздесьнетак:
Что не так с дофаминовым голоданием.
Предыстория: некий врач придумал новый метод и назвал его «дофаминовым голоданием», на него вроде как подсела вся силиконовая долина (при этом словно бы подразумевается, что все ребята оттуда преуспели именно благодаря этой штуке), и вот теперь у нас есть уникальная возможность испробовать чудо-метод на себе и преобразить свою жизнь. Нам всем необходимо дофаминовое голодание.
Вкратце можно пересказать идею новомодного метода так. Дофамин управляет мотивацией людей: если человек что-то делает, это вызывает выброс дофамина, – если дофамина выбрасывается много, человек делает что-то чаще. И если человек часто страдает херней вместо полезных дел, это всё из-за дофамина.
«Нездоровые» активности вроде соцсетей, мессенждеров, игрушек, порнографии или вредной еды и т.п. вызывают выброс «быстрого» дофамина и «дофаминовое перенасыщение» «плохим» дофамином. Чтобы исправить ситуацию, нужно сесть на «дофаминовую диету», исключить из режима «быстродофаминовые» занятия, и тогда организм адаптируется к более «низкодофаминовым» активностям, и вы начнете получать удовольствие от «полезных дел».
Название привлекает внимание, а наукообразное описание сути метода придает ему в глазах людей солидности и научной обоснованности.
Давайте разбираться, что не так с этой идеей.
Во-первых, дофамин не управляет людьми. Психика человека слишком сложная штука, чтобы ее можно было сводить к влиянию одного (и даже двух, трёх или десяти) химических веществ. Скорее, дофамин может служить индикатором ценности каких-то вещей или явлений, которые мотивируют вас на действия, чтобы эти вещи получить или эти явления приблизить. Если вы три дня скитаетесь по пустыне и погибаете от жажды, колодец с водой вызовет гораздо больший выброс дофамина , чем безлимитная подписка на порно, все лайки мира и выпуск новой игры от Близзард. Дофамин не управляет поведением – он всего лишь показывает ценность каких-то ништяков или занятий для людей.
Во-вторых, если дофамин выделяется, когда человек лезет в соцсети, смотрит порно или ест чипсы, то из этого не следует, что его уровень снижается, когда человек перестает этим всем заниматься. Дофамин вырабатывается в мозге и играет важную роль в повседневной жизни – в мотивации, двигательном контроле, уровне бодрствования, внимании и запоминании. Дофамин необходим для нормального функционирования мозга – идея снижать дофамин ради собственного благополучия, мягко говоря, очень сомнительная, и это прекрасно, что рецепты «дофаминового голодания» не в состоянии снизить уровень дофамина в мозге.
Нет ничего плохого в том, чтобы меньше развлекать себя сиюминутными занятиями и больше времени уделять тем занятиям, которые могут повлиять на будущее благополучие. Однако это не новая идея, и она вообще не про дофаминовое голодание. Она про то, какие у человека приоритеты, понимает ли он свои потребности, в состоянии ли управлять своей жизнью, умеет ли ставить мотивирующие цели и достигать их в адекватные сроки.
В моем представлении, если человек чрезмерно много ест сладкого-вредного, зависает в игрушках и чатах, сидит в интернете и соцсетях и всячески бездумно себя развлекает, у него внутри конфликты и неудовлетворенные потребности, которые он не осознает или не понимает, как удовлетворить.
И все соображения про возьми себя в руки и займись ЗОЖем могут некоторое время работать (или нет), но в итоге неизбежно утыкаются в этот конфликт/незакрытые потребности и другие источники неудовлетворения своей жизнью. Вот от этой базовой неудовлетворенности и недовольства человек и отвлекается, как умеет.
В отличие от людей, для змей пауки бывают вполне опасны: существует более десятка семейств паукообразных, которые питаются змеями, причем частенько жертва во много раз превышает размеры охотника.
Ну а скорпионы пугают людей больше, чем пауки, – просто встретить их за пределами типичных жарких местообитаний намного лсожнее, чем безобидных пауков