7961
Современная академическая музыка: интервью с композиторами, цитаты, выписки, анонсы концертов. Для связи — @mustt23.
Завтра в Дк Рассвет - моно-программа с разным Шостаковичем, исполняет оркестр Vox Cordis. Контрастный душ в духе времени.
„
В программе — вторая часть Пятнадцатого струнного квартета (1974), позднего, мрачнейшего сочинения, написанного в состоянии тяжелой болезни, уже после инфаркта; квартет состоит из шести медленных частей, это своего рода медитация на смерть. С ним соседствуют две пьесы для струнного октета, op. 11 — напротив, ранние сочинения, написанные 18-летним ленинградским студентом (одна — задумчивая, вторая — резкая и саркастическая).
Камерная симфония, op. 110a, смысловой центр концерта — знаменитое переложение Восьмого квартета для струнного оркестра. Квартет официально считается квартетом «памяти жертв войны и фашизма», однако создавался автором как эпитафия самому себе («Можно было бы на обложке так и написать: „Посвящается памяти автора этого квартета“», — писал он своему другу Исааку Гликману).
Наконец, Концерт для фортепиано с оркестром (1957) написан к 19-летию сына — это светлое, жизнерадостное сочинение. Будет исполнена вторая часть (andante) — это лирический центр концерта, поэтическая, прозрачная кантилена.
ПРОГРАММА
Дмитрий Шостакович
Струнный квартет № 15, часть 2, соч. 144
Две пьесы для струнного октета, соч. 11
Камерная симфония, соч. 110а
Концерт для фортепиано с оркестром, часть 2, соч. 102“
https://dkrassvet.space/events/liki/
Но очень трудно говорить об этих вещах, не будучи тут же воспринятым как человек, занимающий ту или иную политическую позицию. Это по-прежнему влияет на то, что ты думаешь и делаешь. На Балканах несколько влиятельных людей могут решить, получишь ли ты заказы или работу вообще. Поэтому очень сложно отстаивать свою позицию и иметь собственный голос, когда твое будущее как художника неопределенно. Размышлять о конфликтах небезопасно — особенно на политические темы. Лучше выбрать другую тему.
---
Helena:
Психолог сказала мне: должно пройти пять поколений, прежде чем военная травма исчезнет полностью. Представляете? Еще один личный пример: у меня русская фамилия. Мой прадед был русским — то есть четыре поколения — и у меня нет вообще никакой связи с Россией. Но во время Отечественной войны люди спрашивали: «Подождите, как у вас фамилия?» Потому что русских считали союзниками сербов. Потом это прекратилось. И когда началась война России и Украины — снова началось. Между мной и этим наследием четыре поколения — а оно все равно влияет на мою жизнь.
---
Nina:
Мой отец сначала сказал, что этот заказ должен был достаться более опытному композитору, например моему профессору, которым он восхищается. Он думал, что я слишком молода для этой темы. Но в итоге родители полностью меня поддержали — они разрешили использовать семейные видеозаписи. Сначала я была воодушевлена идеей взять у них интервью — но потом это стало очень трудным. Моя мама старалась как могла, но было видно, что для нее это эмоционально тяжело и травмирующе. Нам приходилось останавливаться и делать паузы — она не из тех, кто хочет плакать на камеру. Она никогда не видела себя как жертву — скорее как победительницу. Мои родители никогда не прорабатывали свою травму в терапии — они просто справлялись, насколько могли.
Мне не нравилось, что я поставила маму в настолько трудную ситуацию. В конце концов даже отец — после первоначального сожаления — согласился дать интервью. И видно по тому, как он сидит, что ему некомфортно. Они сделали то, что считали правильным — и, будь я на их месте, я бы сделала то же самое. Но все это очень хрупко.
Напряжение сохраняется. Люди, которые остались и пережили все, часто осуждают тех, кто уехал — и наоборот. Мои родители сочувствуют друзьям, которые остались, — потому что то, что они пережили, было невыносимым, невозможным для описания. Уехать было трудно — но остаться было гораздо тяжелее.
---
Ana
В самой Македонии войны не было. Людей убивали в других местах — в Хорватии, Сербии, Боснии. Но у всех у нас есть родственники где-то. У некоторых из нас, композиторов, смешанные семьи. Мой дедушка — черногорец, бабушка — македонка, отец — македонец, мать родилась в Косово, так что родственники у меня по всей бывшей Югославии. Мы все глубоко взаимосвязаны. В странах, где жертв было больше, люди чаще хотят смотреть только вперед и забывать. В моей семье воспоминания о Югославии в основном прекрасные — есть ностальгия.
---
Jug:
Я очень скептически к этому отношусь. Я не думаю, что это будет иметь какое-то исцеляющее значение. Я примирился — честно — уже давно. Так же и мои родители. Так же многие люди, которых я знаю.
---
Hanah:
И если мы вообще хотим говорить о примирении — нужно понимать, с чего мы начинаем. Я ненавижу концепцию «толерантности». Никто никого долго не терпит. Люди взрываются — и война начинается. Лучше говорить о принятии. Прогрессе. Изменении.
---
Helena:
Мы — художники. Единственное, что мы можем делать — повышать осведомленность. Конечно, все не так просто. У меня даже двойной саркастический финал в пьесе: рассказчик спрашивает публику — вы только что услышали концерт о войне. Что вы теперь будете делать? Что чувствуете? Потому что легко представить сноба, который чувствует себя хорошим человеком просто потому, что пришел на такой концерт. Будто прослушивание этого концерта уже является действием. «Я такой хороший человек!»
---
Jug:
У каждой европейской сцены есть своя географическая логика — но не у Балкан. Нам этого не хватает.
Вторая часть разговоров с композиторами из экс-Югославии.
«I was born into a culture of silence. And this is not just a Croatian phenomenon — you find it across the Balkans. The traumas are still fresh. Many people refuse to talk about the Homeland War at all. It’s easier for them. It’s a form of self-defense — a way to protect their mental health. And within families, children absorbed all kinds of second-hand trauma — without even recognising it.
When I was interviewing Croatian people, I noticed that they spoke with very non-emotional and, at the same time, very distant voices. They talked about tragic events as if they were describing how they had a nice cup of coffee in the morning. It shocked me. They were keeping distance — no matter what had happened».
https://voices.berlin/en/mag/the-fragile-art-of-living-together
Важная для меня история - поговорил с шестью молодыми композиторами из бывшей Югославии, которым заказали написать по пьесе для Neue Vocalsolisten про Балканские войны 1990х. Это первая часть - они рассказывают про собственно свои сочинения и то, как они к этой теме подбирались. Будет и вторая, где они вообще рефлексируют на разные связанные темы.
https://voices.berlin/en/mag/how-to-turn-war-trauma-into-music
Или вот, например. Разговаривал я с Дживаном Арамаисовичем в номере снесенной уже гостиницы "Интурист", был он в трениках и невероятно какой-то домашний и уютный.
Читать полностью…
Продолжаем десятниковские торжества — сегодня в ДК Рассвет особая программа к юбилею композитора, составленная Алексеем Гориболем: ранние уникумы, музыка для кино и театра, пьесы на случай и другие трагически-шаловливые вещицы, как когда-то в афористическом запале определил свой жанр сам автор. Событие.
Читать полностью…
Неожиданно, благодаря посту Вари Шмыковой, узнал, что гипнотическая мелодия из полунинского "Снежного шоу" — это трек Джона Сурмана 1979 года, вышел на ECM. "This song deserves a movie", пишут в комментариях на Youtube. Факт!
https://youtu.be/zAW0nFAw9Z8?si=WnXuLCMlQe_LH9qc
Написал небольшое эссе к премьере Run Time Anomaly — композитора Симона Стина-Андерсена и юношеской труппы Саши Вальц. Это вроде бы такая мультижанровая штука — видео, хореография, подростки, никаких, вообще говоря, музыкантов — но автор все же настаивает на определении "композитор", и понимать ее надо именно как большую пьесу. Как это так и почему композитору необязательно ограничиваться только звуками — краткий экскурс в историю вопроса (греки, Скрябин, Кагель, etc). На субботний показ уже солд-аут, осталось немного билетов на воскресенье.
“In November 2025, the iconic Akademie der Künste building on Hanseatenweg became both a musical instrument and a stage set. Composer Simon Steen-Andersen premiered Run Time Anomaly, a site-specific performance featuring teenage dancers from the Youth Dance Company Sasha Waltz & Guests. But what is this — a film shoot? An installation? A dance piece? A concert? And why is the person in charge still called a composer? Music critic Alexey Munipov reflects on how composers stopped being satisfied with sound alone and began to include everything around them in their scores”.
https://voices.berlin/en/mag/but-is-it-music
Пишет пианистка и куратор Юлия Бройдо — вот такой они задумали концерт (в Москве), обратите внимание.
"Дорогие коллеги, мы с замечательной скрипачкой Машей Крестинской играем в Москве – но в незнакомом филармонической публике месте. Поэтому мы очень просим вашей информационной поддержки!
До Жуковки можно доехать на маршрутке от метро “Молодежная” или “Крылатское” или на электричке от Белорусского вокзала, для автовладельцев есть парковка, там приятный зал и хороший рояль.
11 ноября в Еврейском культурном центре “Жуковка” (Рублево-Успенское шоссе, 207) – концерт KristallMusik (Хрустальная музыка) к годовщине Хрустальной ночи. Лауреат Международных конкурсов Мария Крестинская (скрипка, барочная скрипка) и автор программы Юлия Бройдо (фортепиано) исполнят как мемориальную музыку – известную и неизвестную, так и сочинения непосредственных современников Хрустальной ночи. Судьбы последних сложились очень по-разному: Зигмунт Шуль и Гидеон Кляйн погибли в концлагерях, Пауль Бен-Хаим уехал из Германии в Палестину и стал классиком израильской музыки, а Илзе Фромм так и не вернулась из внутренней эмиграции. Также в программе концерта – музыка Шостаковича, Десятникова, Уильямса и даже Баха. Ведь именно Чакона Баха звучит в кульминационной сцене оперы Вайнберга “Пассажирка”. Впервые в России будет исполнено сочинение литовского композитора Анатолиуса Шендероваса Reminiscence, посвященное еврейскому народу.
…Та ноябрьская ночь стала одной из самых тёмных в европейской истории XX века. Острыми осколками разбитых витрин рассыпался старый мир – хрупкий, но все еще живой. То, что казалось немыслимым в цивилизованном обществе, в один момент стало не просто допустимым, а «единственно верным». И всё это ровно через двадцать лет – после перемирия, не победы, – в Первой Мировой войне и меньше чем за год до начала Второй. Это новый проект Юлии Бройдо, автора программ «Музыка концлагеря – музыка надежды», «Музыка в изгнании», Forbidden Music Regained (Запрещенная музыка возвращается), Interbellum и других, продюсера постановок опер «Дневник Анны Франк» и «Брундибар».
программа:
Дмитрий Шостакович (1906-1975) Три прелюдии из op. 34 – cis-moll, b-moll, d-moll (переложение для скрипки и фортепиано Дмитрия Цыганова)
Зигмунт Шуль (1916-1944) Два хасидских танца
Гидеон Кляйн (1919-1945) Колыбельная
Пауль Бен-Хаим (1897-1984) Колыбельная
Иоганн Себастьян Бах (1685-1750) Чакона
Илзе Фромм-Михаэлс (1888-1986) Медленный вальс
Джон Уильямс (р. 1932) Тема из музыки к кинофильму “Список Шиндлера”
Анатолиус Шендеровас (1945-2019) Reminiscence (российская премьера)
Леонид Десятников (р. 1955) Прелюдия b-moll из Буковинских песен
Леонид Десятников Смерть Авессалома и Танго из музыки к кинофильму “Закат”"
билеты: https://jcczhukovka.timepad.ru/event/3654483/
7 ноября в легендарной звукозаписывающей студии Morphine Records, даст концерт фортепианно-электронной музыки Дима Устинов.
Если Ваша душа просит глубокого погружения в себя через музыку — это для вас!
Дима вдохновляется западным минимализмом, восточными трансовыми традициями и современной электронной сценой, используя свой инструмент, как проводник к глубоким состояниям сознания.
Это будет последний концерт артиста в Берлине в этом году, запись которого войдет в будущий альбом.
Билеты здесь
Приходите!
ЧТО-ТО ОГЛОХЛО ВНУТРИ
Почему ты больше не плачешь под музыку?
2013 год. Я готовлю к запуску новый телеканал.
Мы назвали его «Пятницей». Чтобы был канал-праздник. Канал-антидепрессант.
В кошерном ресторане «Иерусалим» встречаю авторитетного раввина. Выпили. Как дела? Канал делаю. Хотите вложиться? Нет, конечно. А потом он наклоняется ко мне и говорит:
— Коля, я знаю твою маму. Но почему «Пятница»?
Я говорю:
— Потому что мы приближаем субботу, равви.
Была наглая, дерзкая весна. У нас все получалось. Команда собрана. Проекты делаем. Скоро зритель увидит «Орла и Решку».
Однажды ночью звонок: разбился на мотоцикле мой друг.
Потом, как в дурном сне, разрыв с девушкой, с которой уже выбирали кольца.
И снова без стука — родной человек залетает на «химию».
И меня накрыла черная депрессия.
Она гнала волны страха. Я боялся выйти из дома без провожатого. Антидепрессанты я пить отказывался. Боялся утратить человеческий облик. А вот коньяк с корвалолом одобрял.
Я лежал в темноте на полу и слушал одну композицию: Bach - Siloti. Prelude in B minor.
Сквозняк вечности в пропахшей корвалолом квартире.
Эта прелюдия — мой путь за горизонт.
Неспешные шестнадцатые начинают шествие. На языке терминов, ты идешь к тонике, чтобы все разрешилось. На языке ощущений, ты возвращаешься к Богу с земной печалью в сердце.
Я начинал с романтической версии Николая Кузнецова.
Он играл так, будто каждый его палец влюблен.
Потом я нырял в космический холод Григория Соколова.
И под конец шел на богослужение к Эмилю Гилельсу.
Судя по сгущавшейся тьме, я причащался.
Пару недель я держался на этой прелюдии как на капельнице.
А потом глухота в сердце.
Бах стал пластмассовым.
Я сменил семь антидепрессантов, пять терапий и три религии. Кое-как встал на духовные костыли.
Я захотел выяснить, куда исчезло то, что заставляло меня замирать и плакать. На этом пути я встретил веселых атеистов, которые режут душу на графики: химиков, нейробиологов, аптечных барыг.
И всем я задавал вопрос, которого вежливо избегали даже на похоронах Баха: почему внутри больше не звучит?
Сами уши были вне подозрения.
Я начал своё расследование как композитор, а закончил в окровавленных перчатках на месте преступления.
Я готов был сказать, кто убил во мне музыку.
Версия первая. Убийца: биология.
Музыке стоит лишь коснуться нас, а внутри уже взрыв на складе химикатов.
Звучит пронзительная нота, сердце останавливается, и мозг заливается счастливой эндогенной химией.
Но если ты выгорел, тебе в этом баре больше не нальют.
Даже если Моцарт поцелует тебя прямо в прилежащее ядро, дрожи не будет.
Организм отказывает тебе в праве трепетать.
Версия вторая. Украден ключ от красоты.
Музыка — единственная территория, где я могу плакать без разрешения. Но когда мозг истощен, он включает защиту от перегрузки. И ты не можешь заплакать, даже если в колонках «Дидона и Эней». Потому что внутри броня.
Версия третья. Бесчувственная скотина.
Раньше музыка входила в меня через тело. Барабаны под рёбра, скрипки по позвоночнику. И я знал: я жив.
Но когда нас доедает апатия, депрессия, мы не слышим тела.
Я поделился своими мыслями с мудрой грузинской пианисткой. Если честно, заговорить с ней уже было страшно. Её пиздюли летали над консерваторией, словно проклятия Волан-де-Морта, но на грузинском и без шанса на прощение.
После ее замечаний даже рояль нуждался в психотерапии. Грозная, гениальная. «Музыковедьма», — шептали студенты, но только если она была в другом городе.
Мне повезло. Она тепло общалась с моими родителями. Меня считала непродуманным продуктом их любви, но приняла. Мы стали чертить план наступления на черствость.
Она дала мне три ведьминых правила, чтобы разблокировать чувства.
Обязательно прочтите продолжение этого поста.
Сегодня в 21:30.
Я расскажу о трех правилах как вернуть музыку в сердце.
Ставьте 💔 если это для вас важно.
.
В любой берлинской ЖЗЛ — на каком языке ее ни пиши — найдется место для знаменитого музыкального критика и культуртрегера Алексея Мунипова. Мне посчастливилось провести с ним полгода в одном кабинете, и я знаю, что он говорит о музыке, как Гагарин говорил бы о космосе (если бы Гагарин когда-то служил главредом «Большого города» и знал все о том, как рассказываются истории).
Дело не в том, что Гагарин хорошо разбирается в космосе (это понятно), а в том, что он там был. Так вот и Мунипов с музыкой.
Помимо прочего, Мунипов пил амброзию и пиво «Штернбург» со всеми ныне живущими композиторами, кто хоть что-то из себя представляет (о чем написано в его книге «Фермата. Разговоры с композиторами», которая вышла уже чуть ли не десятым тиражом). А еще может на пальцах объяснить, в чем величие музыкальной жизни Берлина — и вы наконец полюбите этот город, что необходимо сделать поскорее, хотя бы чтобы пережить здешнюю зиму.
В общем, камерная лекция Мунипова под названием «Как слушать музыку новыми ушами» 12 ноября в Школе GENAU — событие, которое просто страшно пропустить.
Берите, пожалуйста, билеты, пока есть → fienta.com
7 ноября вокальный ансамбль N’Caged представит в Île Thélème программу «Песни мира».
Новая программа — это камерное путешествие по Европе, точнее, по аутентичным формам песенного фольклора — от французской шансон XVI века до песенной культуры века XXI. Например, для создания цикла «Три песни на слова Шарля Орлеанского» Клод Дебюсси обратился к текстам легендарного герцога-трубадура, писавшего в XV веке. Изысканный лиризм в оправе терпких фольклорных звучаний можно услышать и в «Трех песнях» Мориса Равеля, а песни Пауля Хиндемита на стихи Райнера Марии Рильке, несмотря на германское происхождение авторов, тоже посвящены Франции, так как написаны на французском языке.
Цикл Владимира Раннева «Белорусские песни» на стихи поэта Константина Стешика состоит из тонких и пронзительных образов человеческого страдания и стойкости, актуальных уже для любого столетия. А сочинения Алексея Сысоева на староанглийские тексты Эзры Паунда написаны в изысканной полифонической форме мотета, представляя собой настоящий Ренессанс в постмодернистских одеждах.
Билеты на концерт
В понедельник вечером в Берлине (а потом в Мюнхене, Роттердаме, Антверпене, Гамбурге и Афинах) вот эти прекрасные люди сыграют "Ring Without Words" — 70-минутную бессловесную версию "Кольца", сделанную в 1987-м Лореном Маазелем.
3 ноября, Берлинская филармония
Utopia Orchestra "Wagner: Ring without words"
Давайте сделаем паузу и посмотрим семиминутную "Белоснежку" с Бетти Буп и Кэбом Кэллоуэем. St James Infirmary Blues звучит где-то с четверой минуты, и все движения Koko the Clown срисовывали непосредственно с него самого при помощи ротоскопа.
https://youtu.be/8r-6_EBw6T8?si=a6xdHUpfHHLqjwLo
У меня был концерт в маленькой деревне на севере Финляндии — но не в Боснии. Мою музыку исполняли в Исландии — но не в Северной Македонии. Это абсурд. Это совершенно неестественно.
Изменить это можно — и нужно — только через реальную совместную работу.
---
Хочешь, я сделаю короткие подзаголовки, выделю ключевые темы или подготовлю версию для Voices.Berlin Mag?
Несколько отрывков из разговоров с этими композиторами в беглом переводе. Тема, напомню - им заказали по пьесе о балканских войнах 1990-х. И мы разговариваем, как вообще детские воспоминания и этот опыт на них повлиял.
Helena Skljarov (*1993, Хорватия) - (которая сочинила музыкальную сказку)
Я не уверена, как все это повлияло на меня как на художницу. Возможно, вы найдете следы этого в моей пьесе. Честно говоря, три года назад я вообще этого не видела. Но благодаря этому проекту — разговорам, размышлениям, обсуждениям — сейчас я гораздо яснее понимаю, почему выбрала вымышленную историю. Это был мой способ создать большую дистанцию между собой и войной. Это сказка — взгляд ребенка. Дети часто воспринимают все в черно-белых тонах. И мы росли именно так — слушая истории, например, о том, что какие сербы плохие.
Одна моя знакомая, которой во время войны было 16, рассказывала, что помнит, как ходила в школу, пока сотня снайперов целилась в нее из окон. Да, снайперы там действительно были — может быть, два или три. Но детское сознание превратило их в сотню — и это сделало ее травму еще сильнее. Это то, что многим людям еще предстоит пережить и осознать.
Когда мы с Ниной Перович работали вместе над проектом, мы обсуждали, что с нами происходило во время войны. И я вдруг поняла, что тоже говорю этим особым отстраненным голосом [как люди в травме]. А она — дрожащим, эмоционально наполненным. В какой-то момент нам пришлось остановиться — она больше не могла продолжать.
Я работала с интервью жертв — слушала одну и ту же фразу снова и снова, пытаясь найти правильный монтажный стык. И слушала, как моя подруга говорит очень холодным и отстраненным голосом: «Да, меня чуть не убило гранатой, но я не уверена, что это как-то на меня повлияло». А позже в интервью психиатр объяснил, что многие люди просто не понимают, что они травмированы.
А со мной тогда что? У меня тоже травма, только вторичная? Повлияла ли она на меня?
Я не уверена.
Hanan Hadžajlić (*1991, Босния и Герцеговина):
Мои детские воспоминания — это телевизор: какие-то пожилые мужики произносят все эти речи, толпы аплодируют. Каждый раз, когда это появлялось на экране, взрослые начинали оглядываться, боясь, что может что-то случиться. Мы выросли в окружении историй о детях, которые потеряли родителей. Нас предупреждали не трогать предметы на улице — потому что это могут быть взрывчатки, спрятанные в игрушках. Нам говорили, что не все люди хорошие, и что некоторые просто хотят убивать детей.
Прямо или косвенно, ты растешь в этом нарративе. А если ты живешь в месте, которое тебе не принадлежит, тебя всегда воспринимают как «другого». Это была я — всю мою жизнь. Даже мое имя и фамилия казались всем странными.
Были и плюсы. Это стало частью моей художественной идентичности. Я начинала как флейтистка, потом стала композитором, затем занялась музыкальным продакшном. Я всегда импровизировала. И если вы попытаетесь определить мое место на рынке — у вас не получится. Один день я больше флейтистка, чем композитор. На другой — я вообще кто-то третий. Это кочевой путь.
---
Jug Marković (*1987, Сербия):
Я бы солгал, если бы сказал, что это было травмирующе. Мне нравилось. В 1999 году Белград и Сербию бомбили три месяца — мне было двенадцать — и это было уже другое. Я понимал, что происходит что-то потенциально опасное. Но даже это не казалось невыносимым стрессом. Потому что в 90-е ты становишься крепким. Ничто тебя уже не удивляет.
---
Petra
Наше общество, наши родители, наше окружение повторяют одно и то же: «Оставьте прошлое в покое. Не трогайте эту тему». Никто не хочет снова открывать эти раны. Существует множество ужасных историй, где справедливость так и не восторжествовала. Люди, совершавшие военные преступления, до сих пор почитаются. И нация до сих пор глубоко разделена.
Одна часть хочет все отбросить и двигаться дальше. Другая — все еще ждет справедливости. Нам нужно посмотреть в зеркало и признать наши коллективные ошибки. Только тогда возможен мир.
Спасибо Ире Мак за эту редкую запись. Джоан Баэз поет "Возьмемся за руки, друзья"
https://www.youtube.com/watch?v=RzgemER0UCs
На всякий случай напишу еще раз, что завтра читаю в Берлине лекцию про слушание, и есть промокод OTLICHNIK, 50% скидка тем, кто это видит.
https://fienta.com/ru/shkola-genau-154232
На RIMA появился полный архив журнала "Афиша", спасибо им за это большое. С удовольствием нашел пару своих старых интервью. Это важная коллекция, конечно.
Читать полностью…
Прекрасное название концерта. В принципе, могло бы быть началом долгой концертной серии.
Читать полностью…
В блокнотик: 21 марта 2026 года исполнится 180 лет со дня изобретения саксофона (по дате патента Адольфа Сакса). Вряд ли мы увидим массовые торжества по этому поводу, но может кому пригодится.
Читать полностью…
Сегодня 85-летие Дмитрия Пригова, и по этому случаю Саша Дельфинов выложил свою коронную историю про то, как Пригов и Рубинштейн его однажды спасли в Доме композиторов, во время фестиваля "Альтернатива". Почитайте. Она большая.
Читать полностью…
Пригов:
Шостакович наш Максим
Убежал в страну Германию
Господи, ну что за мания
Убегать не к нам а к ним
И тем более в Германию!
И подумать если правильно
То симфония отца
Ленинградская направлена
Против сына-подлеца
Теперь выходит что
Мой товарищ и с некоторых пор коллега, пианист и композитор Дима Устинов дает концерт в Берлине в эту пятницу — это импровизационное искусство, рояль + электроника, и всегда довольно увлекательно и классно. И место симпатичное.
Читать полностью…
Давно не следил за тем, что поделывает Николай Борисович Картозия — телепродюсер par excellence, бывший шеф-редактор “Намедни” и т.п. В какой-то момент, если кто-то помнит, он придумал себе альтер-эго, композитора Nico Cartosio, и под этим именем записал альбом собственной неоклассической музыки на студии Abbey Road — снял клип, попал в чарты Billboard, в общем, масштабно угорел и реализовал свою, видимо, давнюю мечту (найдите Wiki-страничку Nico Cartosio и его персональный сайт и оцените размах). Но я думал, что он поставил галочку и вернулся к делам своим скорбным - а музыка его, похоже, не отпускает. Вот такие огненные простыни шарашит (ну, поскольку он продюсер, то с “прогревом”, “сегодня в 21-30 я расскажу три правила”). О чем это нам говорит? Музыка — это страсть.
Читать полностью…
Неожиданный заход в Берлине через неделю. Прочту лекцию про слушание (на русском! в пренцлауэр-берге!).
Анонс выглядит так:
"“Как слушать музыку новыми ушами”.
Способов слушать, как рассудочных, так и интуитивных, великое множество, и всеми ими мы пользуемся одновременно. Мы слушаем постоянно, осознанно и неосознанно, даже когда спим, но не всегда отдаем себе отчет в том, как это работает — и зачастую теряемся, когда нам нужно слушать новую музыку: сложную, странную, непривычную. Но и хорошо знакомую можно слушать совершенно по-другому — надо просто знать, как. Направить фокус своего внимания на слух и слушание — это и интересно, и полезно, и просто классный способ провести время. На этой встрече мы будем слушать разную музыку, от тувинского горлового пения и органных прелюдий до Билли Айлиш, и поговорим о том, как отрастить себе “новые уши” — а точнее, как грамотно воспользоваться уже имеющимися.
Алексей Мунипов пишет о музыке с 1996 года. Критик, куратор, независимый исследователь, основатель «Школы внимательного слушания» (www.fermatalab.ru) и музыкального общества “Фермата”. Автор экспериментального учебника музыки для средних школ («Яндекс-учебник»), курсов и воркшопов о музыке и слушании (НИУ ВШЭ, Inliberty, V-A-C, Hats (Тромсё)). Курировал музыкальные фестивали, концерты, театральные показы в Лондоне, Москве, Тель-Авиве. Автор книги “Фермата. Разговоры с композиторами” (премия Non/Fiction “Книга года”) и одноименного телеграм-канала о современной музыке. В качестве музыкального публициста сотрудничает с проектом Journey.now, посвященного креативным практикам, и фестивалем Voices.Berlin."
Концерты в ДК Рассвет в ноябре
сегодня - отчетный концерт Hauntology Lab, опять смесь электронной музыки и академической - смотр пьес участников и наставников лаборатории (среди которых с удовольствием вижу своего старого приятеля Ника Завриева)
3 ноября - три струнных трио: Шнитке, Вайнберг и Губайдулина
8 ноября - особенный концерт: редкости и красоты из собрания сочинений Леонида Десятникова. Вечер "Бабочки и мелочи", авторизованый юбиляром, прекрасный состав, удивительная программа — если вы в Москве и еще не купили билеты, это странно
9 ноября — трио Cavalcade: гитарист Жереми Жув, Прабху Эдуар на табла и Матиас Дюплесси на гитаре, моринхууре (монгольской виолончели) и флейте. Где-то между фламенко, классической гитарой и world music
10 ноября - вечер французского барокко с упором на виолончель, поскольку в рамках фестиваля Violoncello. Куперен, Рамо, Сент-Коломб, Маре и пр. С участием Алисы Тен и, понятное дело, Бориса Андрианова.
11 ноября - еще один вечер Violoncello. Шуман, Брамс, Энеску, Дворжак, Барток, Мартину.
14 ноября - из цикла "Вокруг нового света": музыка Северной, Центральной и Южной Америки (и около). Масштабная штука — оркестр, хор, приглашенные солисты — все в первую очередь ради "Мессы-танго" Мартина Палмери. Для любителей Пьяцоллы и не только - в программе еще Вила-Лобос, Бернстайн, Мийо и др.
16 ноября - оркестр Vox Cordis с программой "Лики Шостаковича". А именно — вторая часть Струнный квартет № 15, Две пьесы для струнного октета, Камерная симфония и вторая часть Концерта для фортепиано с оркестром.
17 ноября - Лена Ревич (!) и Михаил Дубов (!) играют Кейджа, Шнитке, Сильвестрова и многих других в программе "Ночь перед рассветом". Лена: "Программа включает в себя произведения композиторов-романтиков, постромантиков, мистиков, модернистов, импрессионистов, а также электронику. Ночь — время не только темноты, но и мечтаний, фантазии, снов, иногда ночью человека посещают удивительно странные идеи, видения и призраки. Но все же любая ночь заканчивается рассветом. Правда, рассвет может тоже случиться необычный".
20 ноября — ансамбль Reheard и студенты Горлинского и Сысоева показывают результаты своей двухмесячной работы. Новая импровизационная музыка. Мое сердце с ними.
23 ноября - и еще латиноамериканская музыка! Из цикла "На странных берегах". В центре - музыка Вила-Лобоса, плюс Хинастера и Понсе. Это все чистый кайф.
Ну и заодно вдохновленный им "Ghost of Stephen Foster", очень любил их когда-то.
https://youtu.be/xfkShimyhRE?si=mOaKTXsfVScrSml5
Meriem Bennani (Morocco, b.1988) Sole Crushing, 2024.
192 шлепанца и пневматическая система.
Fondazione Prada