Чей вы сукин сын?
Марксистов нынче всякий обидеть может. Заступиться за них некому (в этом месте должен быть смайлик или даже два!). Поэтому заступаться придется мне. Несмотря на весь мой десятилетиями накопленный в сознании антимарксизм.
Октябрьская революция, о необходимости которой для противостояния Востока Западу написал Даниил Коцюбинский, была поначалу все же разборкой западников между собой. Тех западников (либералов), которые считали, что капитализм и демократия достаточно хороши, с теми (социалистами) – которые, полагали, будто буржуазия лишь вырастила себе могильщика, который в нужный момент поднимет мускулистую руку, экспроприирует экспроприаторов и т. д., и т. п. Восток во всей этой истории стоял где-то сбоку – на Востоке, если быть точным (еще один смайлик!) – и в западные разборки влезал чрезвычайно робко: простите, гуру, а можно мы тоже кого-нибудь экспроприируем?.. очень уж хочется.
Мировая революция должна была по замыслу марксистских интеллектуалов произойти в Европе (особенно соблазнительно смотрелась с этой точки зрения Германия), а затем уже распространиться по всему миру, принеся Востоку западное пролетарское счастье. Ленин, Троцкий и К° стремились в начале 1920-х гг. с боями прорваться именно в Европу, поскольку с их точки зрения там все решалось. А когда выяснилось, что там ничего не решилось, Сталин стал выкармливать через коминтерновскую кормушку множество партий-сателлитов, тоже преимущественно находящихся на Западе. На Восток, конечно, засматривались (особенно, на Китай), но до возобладания идей глобального противостояния Востока Западу тогда еще было очень далеко. Лишь когда коммунистическая идея совершенно протухла, Восток сделал шаг вперед, робко поднял руку и предъявил заявку на получение основной массы средств, распределяемых из Москвы.
Протухла коммунистическая идея лишь после Будапешта (1956 г.) и Праги (1968 г.), когда стало ясно, что в братской социалистической семье народов «дети» уже бунтуют против «отцов». Она протухла, когда еврокоммунизм сказал наследникам дедушки Ленина, что мы, мол, пойдем иным путем. Она протухла, когда Солженицын потряс мир своим «Архипелагом». А самое главное – она протухла, когда потребительская революция, совершившаяся в странах Запада, оказалась значительно привлекательнее революции социалистической.
Но пока коммунизм медленно протухал, организованное Москвой финансирование антизападной подрывной деятельности всё шло и шло. Никто в ЦК КПСС не готов был хоронить пролетарский интернационализм. Над ним посмеивались порой сами высокопоставленные интернационалисты, типа секретаря ЦК Бориса Пономарева, но вечно живые идеи Маркса – Энгельса – Ленина должны были, естественно, жить вечно. И вечно поглощать нашу финансовую поддержку. В этой ситуации заявка Востока на советскую поддержку оказалась, как нельзя более кстати. Появилась идея социалистической ориентации, которая якобы, существует на Востоке и Юге. Помнится, в конце 1970-х гг., один отставной советский офицер произнес фразу, запавшую мне в душу: «Страны социалистической ориентации – это страны, ориентирующиеся на социалистический карман». Я понял, что если эта мысль дошла даже до офицеров, то что-то с нашей ориентацией не так.
Моя статья на втором месте в рейтинге Журнального зала за май среди самых востребованных новинок в категории "нон-фикшн".
Михаил Бару. Четыре тысячи булочек. Опубликовано в журнале "Волга", 2024, № 5
https://magazines.gorky.media/volga/2024/5/chetyre-ty..
Дмитрий Травин. Рождение свободы в Европе. Часть 2. Опубликовано в журнале "Нева", 2024, № 4
https://magazines.gorky.media/neva/2024/4/rozhdenie-s..
Поворот не туда. От редакции. Опубликовано в журнале "Неприкосновенный запас", 2023, № 5
https://magazines.gorky.media/nz/2023/5/povorot-ne-tu..
Дина Рубина. Увидимся. Опубликовано в журнале "Иерусалимский журнал", № 70, 2024
https://magazines.gorky.media/ier/2024/70/uvidimsya.h..
Йозеф Йиржи Швец. Дневник полковника Швеца. Перевод, предисловие и комментарий Сергея Солоуха. Опубликовано в журнале "Урал", 2024, № 4
https://magazines.gorky.media/ural/2024/4/dnevnik-pol..
Алексей Коровашко. Обнаженное время. Опубликовано в журнале "Новый Мир", 2024, № 3
https://magazines.gorky.media/novyi_mi/2024/3/obnazhe..
Марина Ломовская. «Я русский по происхождению и француз по детству и образованию». Опубликовано в журнале "Звезда", 2024, № 4
https://magazines.gorky.media/zvezda/2024/4/ya-russki..
Павел Глушаков. «Стрекоза и муравей»: Poetica et moralia. Опубликовано в журнале "Новый Мир", 2024, № 3
https://magazines.gorky.media/novyi_mi/2024/3/strekoz..
Владимир Козлов. Эскапизм современной русской поэзии 2022 года. Опубликовано в журнале Prosōdia, номер 19, 2023
https://magazines.gorky.media/prosodia/2023/19/eskapi..
Владимир Перепеченко. Удавшаяся мистификация. Опубликовано в журнале "Звезда", 2024, № 4
https://magazines.gorky.media/zvezda/2024/4/udavshaya..
Третий «пласт» в моих книгах – это исследование России, как таковое. Определив, как и почему те или иные европейские страны отстали на том или ином этапе от лидеров модернизации, мы должны уже досконально погрузиться в наши российские реалии. Мы должны проследить детали исторического пути России с давних времен до наших дней. Конечно, речь идет не о том, чтобы заново написать историю России (поэтому многих завлекательных сюжетов в моих книгах нельзя обнаружить), а о том, чтобы пройтись «по болевым точкам», по дискуссионным местам, в которых происходит столкновение мнений разных людей. Те два «пласта» исследования, о которых я написал раньше, позволяют мне вступать в эти дискуссии, отстаивая свою точку зрения с комплексом аргументов, а не просто по принципу «я, мол, так считаю».
Перечислю лишь основные «болевые точки», рассматриваемые в том цикле книг, о котором идет речь. 1. Является ли Россия наследницей Орды? 2. Была ли Россия при «старом режиме» вотчинным государством? 3. Уникально ли российское бесправие? 4. Так ли уж страшно, что мы не прошли Ренессанс? 5. Почему нас закрепостили? 6. Был ли русский раскол реформацией? 7. Что же на самом деле сотворил Петр Великий? 8. Что довело нас до русской революции? 9. Как нормальное общество могло породить преступления сталинизма? 10. Почему девяностые стали «лихими»?
На некоторые из этих вопросов я даю ответы в уже опубликованных книгах. Некоторые еще находятся в работе. Причем все поставленные вопросы имеют между собой внутреннюю связь. Именно поэтому я стремлюсь «вмонтировать» анализ данных проблем в большое исследование с несколькими «пластами». Хочу быть честен перед читателем и дать ему материал для проверки моих выводов. Даже в том случае дать, когда объем работы кажется избыточным. Но, может, через какое-то время я напишу небольшую, сильно упрощенную книгу, содержащую лишь анализ исторического пути России, и попрошу ее читателя, либо поверить мне на слово, либо обратиться в поисках аргументов к ныне публикуемым исследованиям.
Верхний «пласт» моих книг «Почему Россия отстала?» и «Русская ловушка» почти не связан с их названиями. Точнее, на первый взгляд не связан. Немало было читателей, которые, бросив этот взгляд на книги, выражали удивление: вроде бы много в них лишнего. На десятках страницах даже слово «Россия» не встречается. Идет, скажем, подробный разговор о хозяйственных связях различных регионов Европы в начале Нового времени, и лишь в самом конце раздела (третья глава «Почему Россия отстала?») в эту систему вписываются, наконец, русские земли. А в следующем разделе (четвертая глава), посвященном культуре Ренессанса, о нашей культуре сказано совсем мало. И сказано лишь для разъяснения того факта, что отсутствие собственного Возрождения совсем не является фатальным для развития общества, чтобы ни говорили «идейные наследники» Фридриха Энгельса, восторгавшегося в свое время титанами Ренессанса.
Всю свою жизнь (если не 63 года, то уж лет 50, по крайней мере) я хотел понять, как устроен наш мир. Не в физическом смысле – способностями к естественным наукам меня Бог не наделил, – а в социальном и экзистенциальном. И верхний пласт моих книг подводит итоги многолетних размышлений на эту тему. Многие философски настроенные читатели тоже меня за своего по этим книгам не признают, поскольку привыкли к текстам с большим объемом размышлений автора, но без фактов, без сотен ссылок на источники, без историко-социологической картины. Но для меня познание мира – это «препарирование» мира, как лягушки. Я делаю это на глазах у читателя и прихожу к определенным выводам не по принципу «Мне так кажется!», а потому, что «внутренности лягушки» к ним приводят.
Главное в «верхнем пласте книги» – понять, почему из общего болота, где все народы барахтались много лет назад, кто-то вдруг начинает выползать. После длительного разбора проблемы отпадают марксистские и расистские объяснения, отпадают сказки, сочиненные для ленивого, невзыскательного читателя, отпадают идеологические штампы, навязываемые пропагандой. Лишь после того, как мы всю эту гниль «срежем», можно подходить к анализу России.
На нашем сайте в продаже появилась книга Дмитрия Травина «Почему Россия отстала?».
Количество лимитировано — мы разместили последние 7 экземпляров книги, которые у нас остались!
Рекомендуем недавнюю дискуссию Дмитрия Травина и Сергея Сергеева о книгах «Почему Россия отстала?» и «Русская ловушка», которую организовал Фонд Либеральная миссия:
«Причины отставания кроятся не в России, не в нашей стране: стагнация, неспособность к развитию — это нормальное явление для всех стран мира. До конца 18 века особого динамизма ни в экономике, ни в политике, ни в решении социальных вопросов ни одна европейская страна не демонстрировала».
У Чехова есть замечательный рассказ «Хорошие люди». Брат и сестра: 1880-е гг. Он литератор, она врач. Он успешен, много говорит о цивилизации, о просвещении, но зарабатывает ерундой: заметки, статейки, фельетончики… Она неуспешна, не делает ничего, но много думает о непротивлении злу насилием. Наконец, сестра уходит из дома на великое дело, на борьбу с оспой, а брат помирает, и вскоре все забывают о нем и его заметках, статейках, фельетончиках.
Была бы у меня хоть доля чеховского таланта, я бы написал продолжение этого рассказа. Да не одно, а сразу три. Но поскольку таланта нет, я лишь скажу, о чем написал бы лет через пятьдесят после Чехова, скажем… Артур Кёстлер. Сестра героически боролась с оспой, но вскоре поняла истинные глубины зла, сменила взгляды и начала противиться злу насилием. Вошла в революцию, стала комиссаром, убивала врагов за великую идею и в тридцать седьмом сама оказалась расстреляна. В «сухом остатке» на ее совести оказались сотни трупов и построение людоедского режима, избавиться от последствий которого трудно по сей день.
В начале шестидесятых Марлен Хуциев снял бы фильм, главным героем которого был бы внук этой комиссарши. Внук вывел бы свою бабушку из забвения, рассказал бы всем о ее героической судьбе, о ее бескорыстии и честности, о ее искреннем стремлении помочь людям и о том, что лишь Сталин, предавший революцию, помешал реализации великой идеи устранения зла насилием.
Наконец, в наши дни появился бы рассказ о том, как внук этого внука раскопал в семейном архиве бумаги брата своей прапрабабки – бумаги ненужные, невнятные, неопубликованные и не востребованные никем за сто сорок лет. И выяснил, что в них содержится десяток рассказов поистине чеховской глубины, написанных ночами и отражающих тот мир человека 1880-х гг., который был скрыт за заметками, статейками, фельетончиками и оказался при жизни автора никому не нужен.
Не знаю, кто мог бы написать этот рассказ. И кому он, собственно, нужен.
У нас в России всегда существует лишь две партии. Одна – партия страха. Другая – партия надежд. Они существуют вне зависимости от формальных организационных структур. Среди их членов есть как партийные, так и беспартийные люди.
Партию страха объединяет боязнь того, что сотворит наш народ, если выпустить его из ежовых рукавиц. У партии страха всегда в памяти погромы, революции, смуты, пьяные драки и государственные перевороты. Партия страха всегда поклоняется существующему на данный момент государству во всех возможных формах: от монархии до олигархии, от аристократии до партократии. Партия страха заискивает перед народом, поскольку на самом деле его боится и стремится не выпускать на волю. Партия страха с утра до вечера твердит о наших блестящих победах, о том, что народ наш добр, велик, умен, правдив, справедлив и представляет собой особую цивилизацию – самую лучшую из всех возможных. Один лишь недостаток есть у народа – он слишком доверчив, а потому его соблазняют либералы. Не допустить либерального соблазна – главная цель партии страха. А чтобы не было такого соблазна, естественно, не должно быть свободы.
Партию надежд объединяет мечта о будущем, в котором мы станем жить лучше. Станем умнее, добрее, правдивее, справедливее, поскольку нынче нам еще далековато до идеала. Много есть недостатков у народа. Но партия надежд всегда помнит, как в прошлом из безликой массы выделялись те немногие люди, которые становились умнее, добрее, правдивее, справедливее, и вели общество к большим, позитивным переменам. Партия надежд не заискивает перед народом, но верит в него, поскольку не видит никаких оснований считать наш народ хуже других народов. В том числе тех, которые уже совершили немало больших, позитивных перемен. Партия надежд всегда поклоняется свободе, поскольку без нее наши позитивные свойства не могут никак проявиться. И, конечно же, партия надежд тоже постоянно твердит о победах. Но не о победах над врагом, а о победах над собой. О тех победах, которые помогают добиться цели и избавиться от страха.
У меня в комнате на стене висит небольшая картина. «В Серебряной гавани». Каждое утро, просыпаясь, я смотрю на нее и вижу не только то, что написал художник, но также и то, что спрятано где-то далеко в моей памяти. Художник написал небольшую гавань небольшого норвежского городка. Серебристые стены портового здания, серебристый асфальт ведущей к воде пустынной дорожки, и, наконец, сама серебристая гавань с пришвартованными серебристыми яхтами, на каждой из которых взлетает вверх серебристая мачта. За гаванью – дальний берег. За гаванью – невысокие горы. За гаванью – какой-то иной мир. Тот мир, который остался в моей памяти от той жизни, когда мир еще был для нас открыт.
Просыпаясь утром, я вижу, как отплывает вдаль одна из написанных художником яхт. Возможно, в любимый мой Берген, который довелось видеть лишь раз в жизни на протяжении пяти дней. Но он навсегда остался во мне городом-сказкой с его романтическим фьордом, волшебной горой, стеною дождя и старым ганзейским кварталом, когда-то сгоревшим, но возродившимся вновь. А. может быть, яхта отправится в Копенгаген, где был я когда-то тоже дней пять, и где мне, конечно, не суждено побывать вновь. Картина, висящая на стене, в значительной степени заменяет мне тот старый мир свободы, которого уже с нами нет. Она удивительно точно совпала с моим внутренним миром, и когда оказалась вдруг на моей стене, былая гармония нашего существования возродилась.
Картину эту написал мой друг, замечательный художник Алексей Молдавский. Работы его норвежского цикла очень коррелируют с моим внутренним миром. Коррелируют его героические белые чайки, борющиеся с, казалось бы, непреодолимым пространством. Коррелируют горы и фьорды, где ощущаешь себя свободным в, казалось бы, несвободном мире. Коррелируют одинокие пустынные города, казалось бы, неприспособленные для жизни, но дышащие на самом деле жизнью так, как уже не могут дышать города реальные.
Сегодня у Алексея день рождения. Я поздравляю моего друга и надеюсь увидеть в будущем еще много его новых картин.
Историк Николай Власов в комментарии на мой недавний пост сформулировал вопрос, куда пропали те известные по книгам и рассказам старших переполненные аудитории, в которые приходили люди "со стороны". Я наблюдал трансформацию на протяжении четверти века, и могу рассказать об этом.
Начинал я читать лекции в Европейском университете еще в конце девяностых: рассказывал о причинах и ходе российских экономических реформ. Вскоре сделал свой курс открытым для всех желающих, а к экономике добавил политику. Слушателей хватало. Конференц-зал заполнялся порой почти целиком (интересно, помнит еще кто-то сейчас эти лекции?). Однако аудитория была возрастной – люди моего поколения и старше: примерно от 35 до 65 лет. Люди, для кого девяностые были годами трудных испытаний, серьезных переживаний и больших надежд. Люди, которые хотели разобраться в сути эпохи, через которую мы прошли.
Молодежь, помимо студентов Европейского, которым надо было получать зачет, заглядывала редко. Новому поколению наши проблемы и наши переживания были не интересны. Оно училось зарабатывать деньги (благо в начале нулевых возможности открывались одна за другой) и ходило на совершенно другие занятия. Жизнь выглядела перспективной, а итоги девяностых воспринимались как данность.
Естественно, по мере смены поколений аудитория сокращалась. Я разрабатывал новые курсы, связанные с модернизацией, но наметившейся тенденции было не переломить. Второй причиной исчезновения части слушателей стала утрата надежд на перемены. Многие ведь ходят не за знаниями, а за оптимизмом, как показывает сегодня казус Валерия Соловья. Познания же, которые можно было получить на лекциях, умножали печали и лишали мотивации. Затем появилась возможность смотреть лекцию в записи, не выходя из дома, и аудитория сократилась радикально. Наконец, в последние годы часть ее самой стойкой части отправилась в эмиграцию.
Примерно в это же время встрепенулась молодежь, обнаружив, что помимо больших возможностей в России существуют еще и большие проблемы. На запрос молодежи интернет откликнулся фильмом «Предатели». Создалось впечатление, что до сих пор никто правду-матку не говорил, и вот, наконец, ее выложили.
Дело было еще в нулевые годы, когда я работал заместителем главного редактора в еженедельнике «Дело», и одновременно читал лекции в СПбГУ.
Первая история случилась вскоре после теракта в Нью-Йорке. На занятиях зашел разговор об этой трагической истории, и один из успешных студентов сказал вдруг: «Так и им и надо. Америка – большой наглый парень, который всех раньше лупил, а нынче вдруг сам получил по морде». Так я впервые столкнулся с откровенным ресентиментом в России. У студента были прекрасные перспективы, хорошая работа и большая зарплата в будущем, но для самоуважения не хватало ему унижения тех, кто выглядел лучше, сильнее, успешнее.
Вторая история случилась в середине нулевых. Я обсуждал с одним из моих лучших студентов перспективы России. Он смотрел в будущее оптимистично, прекрасно понимая при этом, что происходит на наших глазах. «Большая коррупция в стране, – заметил этот парень. – Но экономики еще надолго хватит». Похоже, студент считал, что ее хватит на весь тот период, когда он будет в экономике работать. Так я впервые столкнулся с прагматизмом молодого поколения, которое не склонно было рвать на себе волосы из-за того, что в 90-х нам не удалось построить хорошее общество.
Третья история случилась еще через пару лет. Тогда я читал в Европейском университете открытые лекции о гайдаровских реформах и о том, что произошло в девяностых. Лучшим студентам из СПбГУ я предложил приходить ко мне вечерами на эти лекции, поскольку днем с ними у меня была совсем иная тематика и углубляться в актуальные проблемы не имелось возможности. «Мы бы к Вам с удовольствием пришли, Дмитрий Яковлевич, – ответила одна студентка, – но зачет-то нам здесь за это не поставят».
Сегодня много говорят о том, что поколение 30-40-летних вдруг «проснулось» и предъявило старикам счет на предательство давних лет. Нет, оно не «проснулось» внезапно. Оно внезапно обнаружило, что мир оказался не таким уютным, как представлялось тогда, когда они готовились собирать его блага.
Более 20 лет назад я побывал на моей последней экскурсии. Дело было в Австрии. Гид, посланный турфирмой сопровождать группу, был столь вял и малообразован, что с тех пор я путешествовал сам и добровольно экскурсии от «специалистов» не покупал. А несколько лет назад у нас с друзьями сложилась неформальная группа для абсолютно неформальных экскурсий. Просим специалистов из круга хороших знакомых показать средневековый Выборг или Выборг эпохи модерна, рассказать о дореволюционном курортном быте Комарово или Зеленогорска… Сам я тоже кое-что рассказывал друзьям на Петергофской дороге, которую облазал, кажется, со всех сторон. Но вчера поездка в Старую Ладогу превзошла все ожидания. Хотелось бродить там до утра, причем не столько даже из-за белых ночей и красоты берегов Волхова, сколько из-за рассказов Кирилла Михайлова, которые могли и впрямь продолжаться хоть до утра, поскольку какой бы вопрос мы ни ставили, наш «гид» сходу готов был прочесть на эту тему целую лекцию, настолько увлекательную, что жалко обычно было даже возвращаться к основной теме.
Слово «гид» я не случайно взял в кавычки. Кирилл Михайлов – профессиональный археолог, кандидат исторических наук, старший научный сотрудник Института истории материальной культуры РАН и специалист как раз по этим местам: по археологии Северной Руси и Скандинавии. Мы с Кириллом давно знакомы, много раз беседовали. Я даже просил его прочесть в рукописи мою книгу «Почему Россия отстала?» (особенно первую главу, где речь идет о давних временах). Но вчера я узнал столько, сколько не мог узнать из всех книг, которые раньше прочел. Это была не экскурсия в обычном смысле слова, и даже не рассказ о Старой Ладоге, а целое путешествие в мир древних славян и скандинавов, в их культуру, в их образ жизни. Без баек, которыми балуют гиды невзыскательных туристов. На научной основе. Даже с рассказом о взглядах разных археологических школ. Но это было настолько интереснее баек!!! Я потом до утра не мог заснуть: переваривал впечатления.
Плохо спится в белую петербургскую ночь. Который вечер уже я сижу у окна и смотрю в открывающуюся за ним даль – на северо-запад: туда, где над Балтикой медленно зреет закат, туда, где на фоне закатного солнца зависают над городом облака. Не проплывают, а именно зависают в абсолютном безветрии последних дней. Ночное светлое небо рисует такие картины, которые видеть можно, наверное, только в редкие мгновения северного лета. Такие, как сейчас.
Вот за окном выстраивается череда темных скалистых гор. Такие я видел когда-то в молодости на Кавказе. Но нынче они предстают мне лишь облаками в ночной тиши.
В другую ночь никаких гор передо мной уже нет. Небо очистилось настолько, насколько могу я видеть. И где-то в самой дали, за морем закатного солнца виднеются в небе неясные сероватые черты берега. Того дальнего берега, который я тоже когда-то давно посетил. Но больше уже не посещу.
Картины небес не повторяются. На следующий вечер пылающее закатное море куда-то от меня прячется. И вместо него по небу растекается мягкий свет. А в мягком светлом море небес висят неподвижно огромные белые острова, сотканные из облаков, которые долго лепил какой-то божественный скульптор, работая пальцами над каждым изгибом собравшейся в них влаги.
Но вот пронеслись еще одни сутки, и мягкости как не бывало. Небо превращается в серый хаос, из которого еще не родился мир. И солнце закатное не пробивается сквозь этот хаос. И, кажется, сам я еще не родился на свет, не вышел из хаоса, не понял, как жить в этой серой бушующей жути.
А прошлым вечером хаос обрел вдруг ясные, но таинственные очертания. Месиво серых туч растянулось по небу, напоминая длинные узкие пальцы, пытающиеся схватить мир и разделить на части прозрачную белизну ночного пространства. После полуночи в самой дали, над Балтикой всё ярче стал полыхать закат. Извиваясь и растекаясь, слои серого неба стали опутывать слои неба огненного, как будто стремясь этот закат потушить. Прошел еще час. Серые и огненные слои стали закручиваться в вихри при полном ночном безветрии.
Мир становился темнее и ярче одновременно. Заснуть долго не удавалось, и я стоял у окна, глядя, как ночь сгорала в огне уходящего дня.
К добрым словам Владимира Гельмана в мой адрес добавлю, что я очень благодарен ему не только за стремление поболеть за меня в конкурсе "Политпросвет", но в первую очередь за то, чему я у него научился за16 лет совместной работы в Европейском университете в Санкт-Петербурге. Именно благодаря книгам и докладам Гельмана и нашим постоянным беседам я понял, как следует анализировать политические процессы. Владимир осуществляет анализ современной политики. Я в "Русской ловушке" включаю политический анализ в общий контекст исторической социологии. Но методу и подходам к анализу я учусь именно у Гельмана.
Читать полностью…
https://www.youtube.com/watch?v=6QMu0mezmLE&list=PL_Py0ysjU3UyahjMJEw7TtZicVXNOXEhQ&index=1
Читать полностью…
Давно не писал я небольших публицистических статей. И вот тряхнул стариной. включившись в дискуссию. Вот публикация со ссылками на статьи, с которых начался спор о противостоянии Востока и Запада https://gorod-812.ru/chej-vy-sukin-syn/ А ниже мой текст.
Читать полностью…
Ну, и наконец, несколько слов о последнем (внешнем) «пласте» моего цикла книг «Почему Россия отстала?», «Русская ловушка» и т. д. Это как раз тот «пласт», на который обратил внимание писатель Александр Мелихов в своей рецензии, написанной для журнала «Звезда».
Из тех научных исследований, которые ведет тот или иной автор, всегда можно сделать публицистические выводы, если, конечно, автор занимается проблемами, хоть как-то интересующими общество, а не только узкий круг коллег. Да, Мелихов совершенно прав, отмечая, что мои книги направлены против того явления, которое он назвал «культурным расизмом». Но в этом состоит не задача самого исследования, а его «побочный» вывод. Я не просыпаюсь каждый день с мыслью броситься к компьютеру и разоблачать культурный расизм, пока хватает сил. Меня интересует научная задача сама по себе, о чем было сказано в первых текстах этой моей серии заметок. Однако читатель делает свой вывод. И вывод этот справедлив.
Вполне возможно, что сегодня даже большая часть моих читателей обращает внимание именно на публицистический, побочный результат. Я ведь прекрасно понимаю, что большая часть читателей, хочет понять, перспективы нашей страны: является ли она страной совершенно пропащей, как думают многие, или нормальной, европейской и вполне перспективной, как полагаю я. Но в будущем ценность внешних и внутренних «пластов» исследования, скорее всего, переменится. Немцев XIX века очень интересовал вопрос об особом пути Германии, поскольку его решение влияло на их жизнь, а в XXI веке Sonderweg – это проблема не публицистическая, а историографическая. Принадлежность Германии к Европе не вызывает сомнения у людей, имеющих нормальное образование.
Так же обстоят дела и с Россией. Через несколько десятилетий наши внуки вряд ли будут сильно озабочены проблемой «культурного расизма», а вот осмысление сложных поворотов, развилок и тупиков исторического пути России останется актуальной задачей для тех, кто профессионально изучает прошлое. Надеюсь, они смахнут пыль с моих книг и прочтут с интересом. Хотя, возможно, опровергнут все, что я сейчас пишу.
Второй «пласт» в моих книгах – это уже непосредственно исследование отсталости. Причем не отсталости России, как таковой, а отсталости разных европейских стран, возникающей из-за того, что некоторые лидеры вдруг добиваются неожиданных успехов и выделяются из общей массы.
В книге «Почему Россия отстала?» я подробно анализировал причины успеха североитальянских городов и связанных с ними регионов центральной Европы – Нидерландов, южной и западной Германии. Лишь когда мы понимаем причины их успеха, понимаем и причины отсталости остальных регионов: от русских земель на Востоке до скандинавских – на Севере, балканских – на юге и т. д. Мифическая отсталость по культурным причинам (народ ленивый, правители жестокие) исчезает. Отсталость каждого региона находит конкретное объяснение.
В той книге, над которой я сейчас работаю, меня интересует проблема упадка Испании (а, по сути, всего европейского юга, поскольку многие итальянские земли находились в XVI – XVII веках под властью испанской монархии) и удивительной политической слабости польско-литовского государства. Но понять их причины можно лишь в том случае, если мы исследуем причины политического успеха Франции, Пруссии, Швеции и бурного экономического развития Англии и Голландии в XVII - XVIII столетиях. Чуть забегая вперед, скажу, что, когда берешься изучать петровскую Россию на этом фоне, всё выглядит совсем не так, как на страницах стандартных учебников по истории нашей страны, где события, происходящие в соседних странах, вообще игнорируются. Большим успехом Петра окажется совсем не то, о чем твердит наукообразная пропаганда. И от представлений скептиков, будто Петр лишь зверствовал, но ничего толком не изменил в развитии России, придется (если вы согласитесь с моими доводами) отказаться.
Раз за разом в публицистической, да и в научной, литературе я нахожу простые, понятные, очевидные… но совершенно неправильные объяснения причин нашей отсталости. И трудно даже выразить словами то колоссальное удовольствие, которое получаешь после того, как из сложной картины исторического развития множества европейских стран получаешь, наконец, ответы на сложные вопросы, которые поставил перед собой еще лет тридцать назад.
Издательство «Европейского университета в Санкт-Петербурге» сообщило в своем телеграм-канале о том, что пускает в продажу последние семь экземпляров книги «Почему Россия отстала?». Чувства в связи с этим у меня смешанные: и грустно, и радостно. Эта моя книга была опубликована менее трех лет назад, быстро разошлась среди покупателей, потом выдержала три допечатки тиража, стала по совокупности продаж рекордсменом среди книг, вышедших в этом издательстве за все годы существования Европейского университета. Кажется, и по выручке стала рекордсменом. Широко обсуждалась. Было немало откликов. А журналисты брали у меня интервью (тогда еще были такие журналисты и такие издания, которые могли и желали это делать). И вот теперь книга уходит. Остается (надеюсь!) в библиотеках. Допечаток больше не будет, но в электронном виде ее (надеюсь!) можно будет приобретать и в дальнейшем. Обсуждать и анализировать ее можно будет (надеюсь!) на оставшихся еще у нас относительно свободных интеллектуальных площадках.
А продолжить обсуждение мне бы очень хотелось. Недавняя публикация рецензии писателя Александра Мелихова – главного редактора журнала «Нева» – на книгу «Русская ловушка», продолжающую книгу «Почему Россия отстала?» показало мне, что в восприятии моими читателями этих историко-социологических исследований сохраняется ряд неясностей. Не скажу, что это удивляет. Честно говоря, я сам, продумывая много лет назад свой будущий цикл книг о причинах нашей отсталости, решил оставить при их публикации некоторую недосказанность. В мои книги заложено несколько «пластов». Полагаю, что большинству читателей должны быть интересны одни-два пласта. Каждый находит в книгах свое и выражает, в связи с этим, удовлетворение или неудовлетворение. Но сегодня, пожалуй, я расскажу об этих «пластах» поподробнее, чтобы сформировать представление о том, что мой читатель получает в целом из книг «Почему Россия отстала?», «Русская ловушка», новой книги, которую я сейчас пишу в продолжение тех двух, а также открывающих этот цикл исследований «“Особый путь” России: от Достоевского до Кончаловского» и «Как государство богатеет: путеводитель по исторической социологии». Об этом – несколько следующих заметок.
Кронштадтский Морской собор. Если зайти не с площади. а с другой стороны, то можно увидеть, как он "погружается в море".
Читать полностью…
Кстати, о Чехове. Был в моем образовании серьезный пробел. Я не читал раннего Чехова. Того, который еще не Чехов, а лишь Антоша Чехонте. Пробовал несколько раз в жизни его прочесть, но никак не получалось. Чехонте после Чехова не воспринимался. Газетные юморески оказались скучны на фоне трагизма рассказов и драм зрелого Чехова, вытягивавшего из нашей души на страницы книг то главное, что в ней запрятано.
И вот где-то в начале лета я собрался и стал читать его полное собрание сочинений том за томом, начиная с первого. Сейчас пятый закончил. Удивительное ощущение. Я, конечно, не полюбил Чехонте, но мне было безумно интересно смотреть, как из очень молодого борзописца медленно вырастает талантливый, мудрый и порой по-настоящему остроумный писатель. Вот текст за текстом идет какая-то ерунда, написанная очень нуждающимся в деньгах человеком ради заработка: стандартный газетный объем для массового читателя, ищущего развлечений. Хорошо знаю, как такие тексты делаются: рассказов для денег, конечно, не писал, но публицистических статей-однодневок за свою жизнь смастерил немало. Сначала такие тексты пишешь с вдохновением, затем – без вдохновения, но выработанный за долгое время профессионализм помогает мастерить статьи сравнительно прилично. А затем наступает момент, когда сил уже нет шлепать одно и то же, адаптируясь к ситуации.
Так вот, читая том за томом, видишь, как Чехов вылезает из этого литературного болота с удивительным мастерством. Не деградируя, а развиваясь. Видишь, как он спускает на тормозах «чехонтещину» и медленно вырастает в великого Антона Павловича Чехова, не идя на поводу у читателя, а ведя читателя за собой от ежедневной житейской суеты в высший мир человеческих переживаний.
Впрочем, без Чехонте, наверное, не было бы Чехова. Чтобы читатель набрел на главное в бескрайнем море предлагаемых ему текстов, у этого «главного» уже должно быть Имя. Сначала Чехов сделал себе Имя, предлагая на рынке текстов наиболее востребованный продукт, и лишь затем выдал приученному читателю то, ради чего действительно стоило писать.
Прекрасные новые стихи Ларисы Миллер. Именно так мы и живем рядом с кошмаром.
"Мир, что безумен и кромешен,
Прозрачным чем-то занавешен,
Зелёным, белым, голубым
И тем, чей цвет неуловим,
Ажурным чем-то и сквозистым,
Искристым, призрачным, волнистым,
Тем, что исчезнет - только дунь,
Что помогло мне весь июнь
Прожить бок о бок с диким, ярым
И нескончаемым кошмаром".
Главный редактор журнала "Нева" писатель Александр Мелихов опубликовал в "Звезде", где он ведет регулярное книжное обозрение, рецензию на мою "Русскую ловушку". Мелихов нашел очень удачный термин для обозначения совокупности теорий, которым я по мере сил пытаюсь противостоять, - культурный расизм. Я, когда работал над этой книгой и над "Почему Россия отстала?", стеснялся все же таких жестких формулировок в отношении своих оппонентов, но, коли уж ее использовал рецензент, мне остается лишь присоединиться. Все мои силы уже много лет уходят на то, чтобы показать, насколько историческое развитие России и других стран зависит от сложнейшей совокупности конкретных обстоятельств, а не от особенностей расы, нации, национального менталитета, национальной культуры или провозглашенного национальными лидерами особого пути. Выделив это мое стремление в качестве основной мысли рецензии, Мелихов попал в точку. Я к этому добавлю, правда, что мне хотелось бы показать читателю не столько "главную социальную мишень", а множество сложных исторических поворотов, определяющих наше развитие. Но это уж не передать ни в какой рецензии. Это встает с каждой страницы книги. https://zvezdaspb.ru/index.php?page=8&nput=4834
Читать полностью…
https://www.youtube.com/watch?v=c920bL42Xzw&list=PL_Py0ysjU3UyahjMJEw7TtZicVXNOXEhQ&index=1
Читать полностью…
"Маяк Коуза" рассказал о моей книге шестилетней давности "Особый путь России: от Достоевского до Кончаловского". И очень вовремя это сделал, поскольку , как справедливо заметил автор программы, сейчас нам стали активно втюхивать идею о нашей редкостной особости. Делают это гораздо активнее, чем 6 лет назад. И пора бы мне, кажется, переиздать книгу, но хочется сделать очень большие дополнения к ней, а это требует немалой работы. Так что пока можно пока смотреть рассказ "Маяка Коуза" и покупать книгу в электронном виде у Европейского университета. А случайно попадающийся в продаже бумажный экземпляр стоит в 10 раз дороже. https://www.youtube.com/watch?v=zofCmvmgC68
Читать полностью…
«А как было в истории?» – часто спрашивают меня. Отвечать на это вопрос сложно, поскольку существует, как минимум, пять разновидностей истории. И восприятие спрашивающего зависит от того, что он хочет услышать.
1. «Школьная история» или «история для ленивых», как назвал совокупность простых стандартных схем один ученый. Эти схемы предназначены для наиболее простого и быстрого запоминания людьми, которым, в общем-то всё это совершенно не нужно. Откровенного вранья в такой истории мало, если, конечно, школа не идеологизирована, но и пользы особой от изучения нет. «История для ленивых» – это что-то вроде макета сложного механизма: можно понять, как он выглядит, но работать эта штука никогда не будет.
2. «История для обывателей» – это совокупность скандалов, сплетен, биографий полководцев, революционеров и секссимволов, а для наиболее «продвинутых» потребителей – это конспирологическая схема исторического развития. «Обыватель» в отличие от «ленивого» заинтересован в «историческом продукте», но потребляет его только в виде развлечения. Поэтому «история для обывателей» гораздо дальше от реальности, чем история для ленивых.
3. «История для политиков» похожа на «история для обывателей», но служит не для развлечения, а для формирования послушной серой массы. Здесь меньше скандалов, но больше героических биографий. История предстает не в виде тайных схем, а в виде вечной борьбы наших светлых героев с их гадкими преступниками. Потребитель у историй для политиков и обывателей – один и тот же, но производитель разный. «История для обывателей» должна хорошо продаваться, тогда как за «историю для политиков» можно даже приплатить потребителю. Когда он проголосует, за кого надо, деньги к политикам вернутся.
4. «История для историков» прямо противоположна двум предыдущим историям. Она предельно правдива. До мельчайших деталей, которые редким историкам интересны. А поскольку стопроцентно точной правды о прошлом не знает никто, «история для историков» существует еще и в ряде вариантов. Потребителей этой истории можно пересчитать по пальцам. Но ее производители этим не огорчены. Они даже гордятся тем, что «чернь» их не читает. Причем главная проблема здесь даже не в том, что история скучно написана, а в том, что она не отвечает на вопросы, интересующие общество.
5. «История для интеллектуалов». Она отличается минимально возможной политизацией, интересом к актуальным проблемам развития общества, скептическим отношением к конспирологии и стремлением заинтересовать читателя, а не редакторов узкоспециализированных журналов. Для «ленивых» эта история сложна, для «обывателей» – скучна, для «политиков» – подозрительна, для «историков» – примитивна. При небрежности авторов она очень быстро скатывается до уровня обывателей. Но лишь эта история может дать нам более-менее адекватные представления о прошлом.
https://www.youtube.com/watch?v=eR9FIPXffUw&list=PL_Py0ysjU3UyahjMJEw7TtZicVXNOXEhQ&index=1
Читать полностью…
«Давайте посмотрим внимательно, какую свободу получили россияне в 1992 году. Это была свобода исключительно в негативном смысле — свобода от опеки государства, а не свобода участия в делах государства и общества». Так пишет Василий Жарков в статье о девяностых, которую я продолжаю здесь анализировать. Совершенно согласен с Василием в том, что свобода «для» важнее, чем свобода «от». Именно она делает нас по-настоящему свободными. Но в девяностых как раз возможностей для участия в делах государства и общества было много. Скажем, партий демократы разного толка создавали столько, что они лишь мешали друг другу, расчищая место для авторитарных конструкций типа партии Жириновского.
Сам я участвовал в 1993 г. в первом съезде движения «Выбор России», и должен сказать, что возможностей для активности было у нас гораздо больше, чем желания этим заниматься. Бедой нашей оказалось не давление «страшного автократа Ельцина», а практически полное отсутствие в рядах демократов людей, желающих и умеющих быть профессиональными политиками. Кто-то шел в политику для личной наживы, кто-то – для мелькания с телеэкрана, а кто-то в надежде быстро «спасти Россию» и вернуться в науку. Но все они не стремились к долгой кропотливой политической работе, сводящейся к выстраиванию сложной системы компромиссов, необходимых для принятия таких государственных решений, которые будут на протяжении ряда лет понемногу продвигать нас к рынку и демократии.
Лично мне, например, свободы девяностых позволили добиться такой степени самореализации в науке и публицистике, о которой я не мог и мечтать. Многие мои знакомые добились того же в этих областях, а также в бизнесе и госуправлении. Но когда мне изредка приходилось сталкиваться с людьми, именовавшими себя политиками, я (при всей моей политической неопытности) обнаруживал, что они совершенно не готовы ею заниматься так, как занимаются в сложившихся демократиях. В этом смысле полный провал демократов во власти, обнаружившийся к середине нулевых, был вполне закономерным. Демократы не дозрели даже до тех возможностей, которые им предоставила эпоха девяностых.
Известный политолог, профессор университета Хельсинки Владимир Гельман написал в соцсетях небольшой текст, который я здесь скопирую: "Опубликован длинный список кандидатов на премию "Политпросвет" 2024 года - 15 книг хороших и разных авторов, начиная от Александра Кынева и заканчивая Сергеем Гуриевым и Дэниелом Трейсманом. Но я буду "болеть" за книгу, которая вряд ли получит премию (и не уверен, что она войдет в шорт-лист) - "Русскую ловушку" Дмитрия Травина. Формат премии таков, что она ориентирована на книги, содержащие аллюзии с текущей злобой дня, а книги Дмитрия - о другом. Он пишет о гораздо более глубоких тенденциях в перспективе "долгого времени" в духе сравнительно-исторической социологии. "Русская ловушка" наряду с предыдущей книгой Травина "Почему Россия отстала" для изучения России настолько же значимы, как и книги Тилли для изучения Европы. Многие книги, номинированные на "Политпросвет" в разные годы (включая и мою книгу), вскоре забудут. Книги Травина, думаю, будут читать и через 50 лет".
Читать полностью…
Горести последних лет отчетливо высветили один важный момент девяностых, на который не принято обращать внимание. Из всех реформ, которые тогда намечались и худо-бедно раскручивались даже в нулевые, мы пользуемся плодами лишь – перехода к рынку, который осуществил Егор Гайдар. Демократизация провалилась, о толерантности к инакомыслию невозможно говорить, «холодная война» стала еще холоднее, пенсионную реформу «закрыли», налоговую – повернули «взад», свобода слова зависит от того, какие произносишь слова, административная реформа привела лишь к усилению администрирования… Можно долго продолжать этот перечень. Итак, мы пользуемся реальными плодами только той реформы, которую лишь ленивый не ругал за ограбление народа, презрение к интересам простых людей, коррупционность, недомыслие реформаторов-недоучек, попустительство злобным олигархам… Этот перечень тоже бесконечен.
Приходится сказать страшную и настолько неприятную для многих честных людей вещь, что я даже не надеюсь на понимание большей части читателей. Умелое реформирование – это всегда сложная система компромиссов с группами, которые поначалу к преобразованиям относятся враждебно, поскольку не видят в них своей выгоды. И для того, чтобы сделать реальное дело, а не отойти в сторону, надев «белое пальто», в компромиссы приходится включать сотрудничество с неприятным, но пользующимся народной поддержкой начальством, коррумпирование целого ряда лиц, принимающих решения, отход от прописанных в учебниках идеальных реформаторских схем ради схем, поддерживаемых большинством, и многое другое. Все серьезные реформы в истории человечества проходили через подобную сложную систему компромиссов, поэтому современники их обычно ругают, а потомки судят о них по идеологическим штампам, сформировавшимся после смены ряда поколений. В школьные учебники никогда не входит вся грязь, которая наполняет эпоху преобразований для того, чтобы потомки могли носить «белые одежды».
Я слышал порой такой ответ на эти рассуждения: пусть никаких преобразований не будет, если даются они подобной ценой. Тем, кто придерживается подобного мнения, мои рассуждения не могут быть полезны, и споры с ними не важны. Но для меня важны те немногочисленные люди, которые станут осуществлять реформы в будущем. Для меня важно, чтобы они понимали исторические реалии, понимали сложность тех задач, за которые возьмутся, и стремились получить результат, а не войти в историю честными людьми, которые не стали мараться грязными делами.
