8771
ТГ канал для "всех и ни для кого" | vita est militia super terram
"Видишь ли ты, человек одинок тогда, когда он никого не любит. Потому что любовь вроде нити, привязывающей нас к любимому человеку. Так ведь мы и букет делаем. Люди – это цветы, а цветы в букете не могут быть одинокими. И если только цветок распустится как следует и начнет благоухать, садовник и возьмет его в букет.
Так и с нами, людьми. Кто любит, у того сердце цветет и благоухает; и он дарит свою любовь совсем так, как цветок свой запах. Но тогда он и не одинок, потому что сердце его у того, кого он любит: он думает о нем, заботится о нем, радуется его радостью и страдает его страданиями. У него и времени нет, чтобы почувствовать себя одиноким или размышлять о том, одинок он или нет. В любви человек забывает себя; он живет с другими, он живет в других. А это и есть счастье." (И. Ильин Рождественнское письмо)
Обычно думают, что чтение доступно всякому грамотному... Но, к сожалению, это совсем не так. Почему?
Потому, что настоящий читатель отдает книге свое свободное внимание, все свои душевные способности и свое умение вызывать в себе ту верную духовную установку, которая необходима для понимания этой книги. Настоящее чтение не сводится к бегству напечатанных слов через сознание; оно требует сосредоточенного внимания и твердого желания верно услышать голос автора. Одного рассудка и пустого воображения для чтения недостаточно. Надо чувствовать сердцем и созерцать из сердца. Надо пережить страсть — страстным чувством; надо переживать драму и трагедию живою волею; в нежном лирическом стихотворении надо внять всем вздохам, вострепетать своею нежностью, взглянуть во все глуби и дали; а великая идея может потребовать не более и не менее как всего человека.
Это означает, что читатель призван верно воспроизвести в себе душевный и духовный акт писателя, зажить этим актом и доверчиво отдаться ему. Только при этом условии состоится желанная встреча между обоими, и читателю откроется то важное и значительное, чем болел и над чем трудился писатель. Истинное чтение есть своего рода художественное ясновидение, которое призвано и способно верно и полно воспроизвести духовные видения другого человека, жить в них, наслаждаться ими и обогащаться ими. Искусство чтения побеждает одиночество, разлуку, даль и эпоху. Это есть сила духа — оживлять буквы, раскрывать перспективу образов и смысла за словами, заполнять внутренние «пространства» души, созерцать нематериальное, отождествляться с незнаемыми или даже умершими людьми и вместе с автором художественно и мыслительно постигать сущность богозданного мира.
Читать — значит искать и находить: ибо читатель как бы отыскивает скрытый писателем духовный клад, желая найти его во всей его полноте и присвоить его себе. Это есть творческий процесс, ибо воспроизводить — значит творить. Это есть борьба за духовную встречу; это есть свободное единение с тем, кто впервые приобрел и закопал искомый клад. И тому, кто никогда этого не добивался и не переживал, всегда будет казаться, что от него требуют «невозможного».
Искусство чтения надо приобретать и вырабатывать в себе. Чтение должно быть углублено; оно должно стать творческим и созерцательным. И только тогда нам всем откроется его духовная ценность и его душеобразующая сила. Тогда мы поймем, что следует читать и чего читать не стоит; ибо есть чтение, углубляющее душу человека и строящее его характер, а есть чтение разлагающее и обессиливающее. ИВАН ИЛЬИН Поющее сердце. Книга тихих созерцаний)
Не следует закрывать себе глаза на людскую вражду, де еще в исторически-мировом масштабе. Не умно ждать от неприятелей- доброжелательства. Им нужна слабая Россия, изнемогающая в смутах, в революциях, в гражданских войнах и в расчленении. Им нужна Россия с убывающим народонаселением, что и осуществляется за последние 32 года. Им нужна Россия безвольная, погруженная в несущественные и нескончаемые партийные распри, вечно застревающая в разногласии и многоволении. Не способная ни оздоровить свои финансы, ни провести военный бюджет, ни создать свою армию, ни примирить рабочего с крестьянином, ни построить необходимый флот. Им нужна Россия расчлененная, по наивному "свободолюбию" согласная на расчленение и воображающая, что ее "благо"- в распадении.
Но единая Россия им не нужна.
Иван Ильин "О расчленителях России"
"Мы все находимся в аду, где каждое мгновение является чудом".
"Базовое чувство у меня -- Weltschmerz, "мировая боль" , "романтическая скорбь..." Э.Чоран
ВСУ хотят катастрофы на Запорожской АЭС, потому что проигрывают на поле боя
Инспекторы МАГАТЭ зафиксировали вчера как минимум три прямых попадания в конструкцию защитной оболочки реактора Запорожской АЭС впервые с ноября 2022 года, заявил глава агентства Рафаэль Гросси. На Запорожской АЭС постоянно размещены несколько инспекторов МАГАТЭ, которые меняются на ротационной основе. Однажды Украина нарушала режим тишины около Запорожской АЭС, когда Гросси лично приезжал проверить электростанцию. Киев пытался свалить вину на российских солдат, но Гросси заявил, что не видит никаких признаков угрозы объекту со стороны РФ. Ранее глава ГУР Буданов лично заявлял, что были как минимум три попытки прямой атаки десанта ВСУ на ЗАЭС.
Причина попыток нанести непоправимый урон атомной электростанции со стороны Украины очевидна — они всеми силами пытаются создать гуманитарную катастрофу, чтобы заморозить конфликт и успеть за это время подготовить новый боевой резерв, потому что ВСУ проигрывают в честной битве. Конечно, они попытаются все списать на атаку российских сил, чтобы добиться международного осуждения РФ и мобилизовать Европу на более интенсивную помощь в подготовке к дальнейшей войне.
https://paideuma.tv/video/lekciya-natali-melentevoy-v-lagere-esm#/?playlistId=0&videoId=0
Читать полностью…
Философские чтения. Юрий Мамлеев club10110568?z=video-10110568_110044892%2Fclub10110568%2Fpl_-10110568_-2" rel="nofollow">https://vk.com/video/@club10110568?z=video-10110568_110044892%2Fclub10110568%2Fpl_-10110568_-2
Читать полностью…
club10110568?z=video-10110568_456239022%2Fclub10110568%2Fpl_-10110568_-2" rel="nofollow">https://vk.com/video/@club10110568?z=video-10110568_456239022%2Fclub10110568%2Fpl_-10110568_-2
Читать полностью…
Первый, христианин и западноевропец, в своей знаменитой работе «Вечный человек», утверждал: «Человек отличается от животного качественно, а не количественно, и вот доказательство: рассказ о том, что человек нарисовал обезьяну, покажется скучным и плоским; рассказ о том, как умнейшая из обезьян нарисовала человека, все примут за шутку. Искусство - подпись человеческая».
Второй, мусульманин и восточноевропеец также отмечал, что «эволюция по своей природе и независимо от сложности и продолжительность не могла "произвести" человека, а только совершенное или усовершенствованное животное в качестве будущего члена общества. Если бы не было Бога, то не могло бы быть никакого человека, и если бы не было человека, то не было бы культуры, а только нужды и их удовлетворение - то есть, только цивилизация...» «Появление человека следует признавать не с того времени, когда он начал ходить прямо или с момента развития рук, речи или интеллекта, как учит нас наука, а с момента появления первых табуированных культов».«Если бы человек был просто самым совершенным животным, его жизнь была бы простой и без мистерий».
Цивилизация могла быть в конечном счете создана видом животных, наделенным хорошим интеллектом - отмечает Блага. Другой румынский философ, Константин Нойка позже назовёт цивилизацию «организованной зоологией».
Блага подчёркивает, что именно культурное измерение, как след никогда не удовлетворяемого рывка в трансцендентное — есть самое главное в человеке. Если человек забывает об этом измерении, он существует на животном уровне, и не важно, насколько совершенны или нет окружающие его технические приспособления.
Однако, существует и другая перспектива осмысления «минус-познания», с позиций логоса Великой Матери. К такой интерпретации отсылают метафоры света Луны и любовь главного героя к «цветам, глазам, устам, могилам». Эротический и могильный символизм отсылают к гештальту вампира, популярной фигуре народного фольклора как Румынии, так и всей Юго-Восточной Европы, в которой А .Г. Дугин видит след консорта Великой Матери, древнего матриархального божества Палеоевропы. В такой интерпретации «минус-познание» может быть расшифровано как раскрытие бессмысленности мира, его предельной глупости, полного отказа от познания и открытия себя измерению абсурда (в духе пьес Э. Ионеско).
Читать полностью…
Cтихотворение Лучиана Благи " Не обрываю лепестки чудес у мира" считается примером того как румынский философ и поэт поэтически описывает «минус-познание»:
"Не обрываю лепестки чудес у мира,
Не убиваю
Я разумом тех тайн, что на пути
Моём встают
В цветах, в глазах, губах или могилах.
Свет других -
Он душит магию секретов сокровенных
В глубинах тьмы.
Но тайны мира ширятся границы
От света моего.
Как лунные дрожащие лучи
Не уменьшают, а приумножают
Великую ночную тайну.
Так я в чудесном трепете священном
Обогащаю сумрачные дали.
И всё, чего никак нельзя понять,
Становится всё больше непонятным
Для меня -
Ведь я люблю
Цветы, глаза, уста, могилы.
(Перевод Ирины Мудриченко, Октавиана Раку).
Несовершенство мира и человека, неспособность приблизиться к Богу - в традиционной христианской философии есть следствие первородного греха и изгнания из Рая. Более того, в учении Отцов Церкви есть и представление о том, что ограниченность в форме смертности, для человека в его падшем состоянии — благо. Если бы склонный ко греху человек жил вечно и обладал бесконечным могуществом, он и грешил бы бесконечно и продуцировал бы бесконечное зло, де-факто был бы бесом.
В центре внимания Благи та же проблема. Но решает её он иначе. Через гипотезу не-щедрого и ограничивающего человека божества. Однако парадоксальный, люциферианский характер стремления к бесконечному знанию человека (в его нынешнем, извращённом и грешном состоянии) понимает и он. Более того, это сближение показывает, что несмотря на своё принципиально неортодоксальное и парагностическое представление о Боге, Блага остаётся аффектированным христианством.
Мирча Элиаде как-то писал, что Лучиан Блага стал первым философом после Гегеля, кто имел смелость создать систему, касающуюся всех аспектов систематической философии. Принимая во внимание, что автором похвалы был друг философа, стоит признать: Лучиан Блага — фигура в истории румынской философии — поистине выдающаяся. Он смог создать уникальную и предельно своеобразную философскую систему, имеющую некоторое родство с немецким идеализмом и германской философией в целом, однако предельно непохожую на остальные философские концепции XX века.
Лучиан Блага — ключевая фигура румынской философии, в творчестве которого ярко проявляются следующие её характерные свойства (те, что мы можем явно вычленить и у других авторов, таких как уже упомянутый Элиаде, Эмиль Чоран, Нае Ионеску):
1. Принципиальная обеспокоенность несовершенством, ущербностью мира и человека (проблема грехопадения).
2. Неудовлетворённость позитивистскими представлениями о познании, лежащими в основе модернисткого научно-философского дискурса. Поиск иных логик познания.
3. Осмысление феномена крестьянства и народного, крестьянского логоса, его структур, мировоззрения.
4. Поиск констант и отличительных особенностей православной цивилизации (при всей гетеродоксальности собственных религиозных и философских воззрений).
"Россия не человеческая пыль и не хаос. Она есть прежде всего великий народ, не промотавший своих сил и не отчаявшийся в своем призвании. Этот народ изголодался по свободному порядку, по мирному труду, по собственности и по национальной культуре. Не хороните же его преждевременно! Придет исторический час, он восстанет из мнимого гроба и потребует назад свои права!"
Иван Ильин "Что сулит миру расчленение России"
Искусство сносить лишения требует от человека двух условий.
Во-первых, у него должна быть в жизни некая высшая, всё определяющая ценность, которую он действительно больше всего любит и которая на самом деле заслуживает этой любви. Это и есть то, чем он живет и за что он борется; то, что освещает его жизнь и направляет его творческую силу; то, перед чем все остальное бледнеет и отходит на задний план... Это есть священное и освящающее солнце любви, перед лицом которого лишения не тягостны и угрозы не страшны... Именно таков путь всех героев, всех верующих, исповедников и мучеников...(И.Ильин)
В сети разгорелась нешуточная битва вокруг ВПШ им. Ильина в РГГУ. Не могу хоть сколько-то серьёзно воспринимать аргументы оппонентов создания научного центра, названного в честь прекрасного русского мыслителя, но все-таки не смог удержаться от комментария.
Для меня Ильин, прежде всего — это не автор двух брошюр, которые все обсуждают(а если быть точнее, то обсуждают даже не две брошюры, а пару вырванных из контекста цитат), а создатель гораздо более интересных работ, таких как «Аксиомы религиозного опыта» и, конечно, чудесной книги «Поющее сердце. Книга тихих созерцаний». Да что вообще можно понять об Ильине по этим цитатам? Уважаемый Захар Прилепин на днях совершенно верно написал, что пора уже прекращать "войну цитаток".
Война цитат — это, к сожалению, одна из самых ярких примет нашего времени. Времени, безусловно, интеллектуально крайне бедного. Мы разучились работать с текстами, мы постоянно обращаемся к summary, игнорируя источник, пытаясь понять всё про Платона и Аристотеля за 10-минутный ролик в Ютубе. Жажда все упростить захватила умы современного человека.
Деятельность ВПШ как раз и направлена на то, чтобы наше гуманитарное образование перестало быть непрекращающемся скольжением по поверхности океана фактологии, а обратилось к глубине — не проклинать, но понимать. Любопытно то, что люди, выступающие за плюральность мнений, не могут смириться с наличием даже одного небольшого научного центра при РГГУ, где бы люди дерзали мыслить иначе, но с либералами-иноагентами давно всё понятно. Гораздо обиднее встречать проклятия в адрес Ильина и Дугина со стороны "своих". Вся история нашей страны, а уж особенно ХХ век, просто кричит о том, что мы должны научиться видеть сложность, проблемность исторического процесса. Вместо этого, мы год за годом продолжаем бросаться друг в друга этими цитатками — именно тот самый случай, когда простота стократно хуже воровства.
☀️In Memory of Daria Dugina
Памяти Даши Платоновой-Дугиной
club10110568?z=video-10110568_456239018%2Fclub10110568%2Fpl_-10110568_-2" rel="nofollow">https://vk.com/video/@club10110568?z=video-10110568_456239018%2Fclub10110568%2Fpl_-10110568_-2
Читать полностью…
club10110568?z=video-10110568_456239022%2Fclub10110568%2Fpl_-10110568_-2" rel="nofollow">https://vk.com/video/@club10110568?z=video-10110568_456239022%2Fclub10110568%2Fpl_-10110568_-2
Читать полностью…
Смысл культуры по Благе: человек как бросок в трансцендентное
«Без метафизики, объявленной или скрытой, человек не может существовать», - писал Лучиан Блага. В другом месте он говорил: «Против метафизики не помогают никакие аргументы, как не помогает никакая аргументация против любви». В этих высказываниях — суть отношения Благи к феномену человеческого. Человек — по Благе — результат онтологической мутации в мире, существо, открывающее, что за пределами непосредственно данного есть нечто иное, корень и основание всех вещей. В броске, прыжке к этому иному метафизическому в буквальном смысле (как к тому что стоит за физикой, данной нам непосредственно природой) — смысл существования человека. Результатом этой мутации становится появление «люциферического сознания», «сознания 2» как свойственного только человеку, понимающего, что за миром есть нечто большее, тайну которого оно и пытается раскрыть.
Из этого обнаружения зазора между Сущим и Бытием, если использовать хайдеггерианские термины, и в стремлении перейти с одного уровня на другой, подчёркивает Блага, и рождается культура, как результат чисто человеческого существования в мире - в горизонте тайны и откровения. При этом, хайдеггерианское стремление построить чисто имманентную философию (а не рефлексировать по поводу самого значимого философа своей эпохи Блага не мог) Лучиана Благу отталкивает. Такая философия, кажется ему нечеловеческой, слишком «плоской», сам Блага остаётся трансцеденталистом, ориентированном на вертикальное измерение.
Он утверждает, что человек стал человеком, когда заподозрил, что «непосредственное» не является его родиной, дистанция по отношению к непосредственно данному равнозначна открытию измерения «тайны» в мире. Поэтому он не может принять хайдеггеровское In-der-Welt-sein. Для румынского философа «Бытие-в-мире» — слишком плоско, имманентно, Блага видит в Хайдеггере градуальность в отношениях человека и мира, там где он сам постулирует разрыв.
«Нет, человеческая экзистенция, в фундаментальном своём аспекте — это «существование в тайне», экзистенция, вброшенная в горизонт», - подчёркивает Блага. «Пожар человеческого» по Благе вспыхивает в мире, чтобы (тщетно) попытаться преодолеть этот мир. В процессе этого преодоления, стремления узнать тайну и возникает культура.
Блага, развивая дихотомию «цивилизации» и «культуры» Освальда Шпенглера, подчёркивает — цивилизация — это сколь угодно искусное приспособление к миру непосредственно данного. Культура — результат экзистирования на ином уровне — в горизонте тайны и откровения - в стремлении приблизиться к тайне, стоящей за миром. Цивилизация утилитарна, культура - неутилитарна. Идеи Благи о принципиально антиутилитарном характере человеческой культуры и феномене человека (человек в отличие от животных способен мыслить и действовать принципиально не для удовлетворения инстинктов,потребностей, обеспечения безопасности себя и своего рода) перекликаются с мыслями двух таких непохожих мыслителей как Гилберт Кит Честертон и Алия Изетбегович.
Вместо того, чтобы "убивать" тайну, Блага предлагает углубиться в неё. Поэтому у него появляются метафоры ночи и ночного света, противопоставленного солнечному. Как и почти всё в творчестве Благи, это стихотворение предельно двусмысленно. С одной стороны, приглашение «не убивать тайны», а их радикализировать, заявления о том, что «свет других» «душит магию секретов сокровенных» напоминает о герметической поговорке «obscurius per obscurium» («темное познается с помощью еще более темного»), метафора ночного света отсылает к фигуре греческого бога Диониса как «солнца полуночи»).
Тогда послание Лучиана Благи может быть расшифровано как приглашение к осмыслению перспектив познания с позиций дионисийского логоса, выстраиванию нового порядка, необходимости поворота от псевдоапполонического знания Просвещения, отказавшегося от теологии, идей, онтологической иерархии, но использовавшее профанизированный, выхолощенный логико-математический аппарат «световой», «апполонической» традиции для подчинения природы, создания мира техники опосредствующего между человеком и природой и постепенно подчинившего о себе человека.
Это резонирует как глубинно дионисийскими пластами румынской идентичности (ряд греческих авторов идентифицировали Диониса как фракийское божество, гето-даки - предки румын были одной из ветвей фракийских племён), так и с поисками других румынских философов — идеями Нае Ионеску о особой «православной логике», «логике Гермеса» Константина Нойки или идеям, развивавшимися семинаром «Эранос», в котором активное участие принимал Мирча Элиаде.
Если отношения Бога, мира и человека в традиционных (платонических, христианских) философских концепциях могут быть схематически изображены в виде фигуры треугольника, вершиной которого является Бог, «Единое», то для Благи вершина этого треугольника срезана, человеку может открыться лишь опыт последней плоскости, верхней части трапеции, над которым зияет пустота, или точнее тьма тайны. Великий Аноним есть, но восхождение к нему вверх по треугольнику Бытия невозможно. Он есть, но иначе, чем всё, что есть в мире.
Этот треугольник со срезанной вершиной - отображение представления Благи как об как онтологии, так и гносеологии: последнее и окончательное знание, демистификация мира, позитивное разрешение всех его проблем и тайн невозможно.
Тайны не открываются позитивно, но раскрываются как ещё большие и глубокие тайны. Человек неспособен окончательно раскрыть мистерии мира, иное измерение вещей, то что стоит за миром, так как всё это отсылает в конечном счёте к абсолютно трансцендентному Великому Анониму. А он с помощью трансцендентальной цензуры ограничивает способности человека к познанию. Можно прочесть это пессимистически как указание на безысходность и обречённость человеческого мышления на провал.
Такой пессимизм будет предельно современным — созвучным тем концепциям XX века, которые указывали на тщету научного познания, концепции «смерти Бога» Ницше, атеистическому французскому экзистенционализму Камю и Сартра. Однако, важно, что Блага не просто постулирует безысходность, но и предлагает выход. Выход этот — в проживании опыта мистериального горизонта и в броске к иному представлению о познании.
По Благе, столкнувшись с перспективой отсутствия вершины треугольника познание может попытаться остаться на месте (признать принципиальную непознаваемость проблемы - "нулевое познание"), может попытаться её позитивно разрешить, "смягчить" ("плюс-познание", на самом деле фиктивное), а может сознательно пойти по пути радикализации тайны как тайны ("минус-познание"). Такое познание основывается на "экстатическом интеллекте", который в отличие от "энстатического" работает не в рамках структур формальной логики, а в режиме антиномий и постоянных противоречий, в выходе за пределы логики.
В центре «Трилогии познания» - парадокс, стремление человека к получению абсолютного знания и невозможность такое знание получить. Причина по Благе - в Великом Анониме. Великий Аноним — это абсолютный и самодостаточный центр бытия, порождающий всё сущее, но с ним не сливающийся.
Абсолютное, полное и действительное познание сделало бы из человека ещё один Абсолют, что и невозможно и опасно. Абсолют может быть только одним. Отсюда и возникает трансцендентальная цензура как инструмент самозащиты Великого Анонима от человека. Аппарат познания выстроен так, что человек не способен с его помощью раскрыть тайны мира и заместить Великого Анонима. В целом человеческое познание не может не быть ограниченным, так как иначе такой человек заместил бы Бога.
По Благе есть два типа сознания. "Парадиазиакальное", работает только с непосредственно данным, создаёт на своей периферии мир объектов, с которыми работает, считая их объективными и не сомневаясь в собственных когнитивных стратегиях по работе с этим миром. Так в мире существуют животные или машины - в горизонте непосредственно данного.
"Люциферическое" сознание (Блага использует предельно провокационный термин) или «сознание 2» видит что с миром, что-то не так, что за горизонтом непосредственно данного есть тайна, которую это сознание и стремится раскрыть. Это исток того, что отличает человека от животных — предчувствие, что за горизонтом этого, есть нечто другое, за имманентным - трансцендентное.
И одновременно в обнаружении мира тайны и в стремлении раскрыть её кроется опасность, опасность для Великого Анонима и мира в целом. Не случайно, Блага использует прилагательное «люциферический» для описания этого типа сознания (и познания) — это отсылка к обещанию Змея Адаму и Еве — вкусить с древа познания и стать «как боги». Внутренняя пружина этого стремления к раскрытию всех тайн мира — стремление к абсолютному знанию — люциферическая гордыня, неосознанное желание заместить собой Абсолют. Его результатом, не будь трансцендентальной цензуры, было бы замещение человеком Великого Анонима, что вывело бы бытие из равновесия и привело к «теоанархии».
В центре системы Лучиана Благи лежит принципиальная гипотеза и философский миф «Великого Анонима». «Великий Аноним» по Благе, это «метафизический центр мира», который есть нечто иное чем мир, принципиально непознаваемый и другой по отношению к этому миру.
В «Космологической трилогии» - завершающей части своей метафизики - Блага определяет Великий Аноним как «экзистенцию, которая держит нас на периферии, отрицает нас, ставит нам пределы, но благодаря которой существует любая другая экзистенция». Однако первая встреча с ним происходит в другой области — гносеологии. В 1930-х Блага выстроил принципиальную план-схему своего метафизического здания в рамках четырёх трилогий: «Трилогия познания», «Трилогия культуры», «Трилогия ценностей» и «Космологическая трилогия». «Трилогия познания» шла первой как с логической, так и диахронической точки зрения. Входящие в неё работы: «Догматический эон», «Люциферианское познание» и «Трансцедентальная цензура» были опубликованы раньше остальных, вошедших во вторую, третью и четвёртую трилогии. В отличие от других частей, которые к моменту концептуального оформления философского корпуса Лучиана Благи ещё не были дописаны (вышли только первые книги будущих трилогий), «Трилогия познания» была уже сформирована. С её-то и надо начинать.
(Продолжение Д. Дугина из книги "Русский фронтир", готовится к печати) У Марин Ле Пен лагерь довольно разношерстный, но она -- молодец в плане того, что она стоически ведет эту кампанию, она выступает за народ. Вчера это просто можно было почувствовать на дебатах, когда она говорила: «Понимаете, Макрон, вы нас обвиняете в кредите в Чешском банке, а мы партия-то бедная. Нам французские банки не дали кредитов». Это было, на самом деле, сказано как-то так глубинно, как будто бы она говорит от имени всего народа – «мы бедные, у нас нету денег». Она сказала слово «pauvres», и у нее выражение лица было такое крутое! Но Марин Ле Пен – это, конечно, не огонь этих выборов, а огонь этих выборов – это Земмур. И, кстати, надо сказать, что он не слился сейчас. Сейчас он активно сидит с Сарой Кнафо, это его любовь, возлюбленная. С Марин Ле Пен они решали и с так называемым «génération Z». Собственно, это поколение действительно Z, очень смешно, что такое поколение возникло еще до начала спецоперации, возможно, они что-то знали.
И, конечно, сейчас драйв, экзистенция, вот эта французская жизнь -- она бьется в рядах меланшонистов, она бьется в рядах земмуристов, но в лагере Ле Пен она не такая сильная, от нее ушли, наверное, лучшие кадры в период этой предвыборной кампании. Они все равно призывают сейчас за нее голосовать, но они ушли.
А вот в среде Макрона – это аудитория «мертвых» людей. То есть это экзистенциально мертвые люди, которые находятся в абсолютной неолиберальной коме -- люди, которые являются представителями прошлого, это люди «однополярного момента». И его жена, смотрите -- это как раз символ такого уходящего кадавра!
С другой стороны, у него есть эти «старые слова», о которых я упоминала, это тоже очень важно, что такой молодой президент говорит старыми, замшелыми фразами. Он вчера вообще, если честно, Жерара Мажакса, по-моему, процитировал. Это такой фокусник, которого не знает поколение 90-х, рожденных в 1990-х. Это фокусник, которого знают 60-е, 70-е, у которого тогда были шоу. Ну, я не знаю, это -- как Кашпировский: пожалуй, он мог бы быть аналогом. Странное цитирование.
Короче, Макрон – это «мертвая» аудитория, за Макрона голосуют «мертвые».
За Марин Ле Пен – полуживые, оживающие.
За Мелюша -- огненные леваки, которые восстают, лицеисты, малыши.И вот такая картина. Соответственно, три отношения к Украине. У Марин Ле Пен и у Мелюша они близкие, у них схожее понимания конфликта.
У Макрона – все другое, это представитель «мертвого» клана глобалистов.