То, на чем заостряют внимание, слушая музыку, отчасти зависит от того, что о ней читали. Музыкальное восприятие – в том числе и кажущееся беспристрастным, какового на самом деле не существует, – пронизано реминисценциями из прочитанного, следами литературных воспоминаний. Даже стремление к изолированному, «чисто музыкальному» слышанию, как потребность эстетического сознания, как выполнение постулата, которому едва ли больше полутора веков, опосредовано литературой. Литературное есть составная часть музыки, в особенности той новой, которая не понятна из себя самой.
(Карл Дальхауз, «Новая музыка» как историческая категория»)
Всякий раз, когда мы слышим музыку и не просто замираем, пораженные, ни в силах не то что говорить, даже думать, мы воспринимаем её с помощью уже освоенных и присвоенных структур. Все, что мы когда либо слышали о музыке – в том числе, информацию о ее устройстве, о стилях, о том, наконец, способна ли она что-то выражать или является совокупностью движущихся форм – бессознательно оформляет наш звуковой опыт. Причем таким образом, что этот опыт – уже сформированный этими предварительными текстуальными структурами – нам кажется естественным и данным, будто говорит сама музыка, а не наши предварительные представления о ней.
Письмо о музыке – это «прослушивание вглубь».Беседа о музыке с увлеченным человеком, любое порождение мыслей или историй о музыке, заметки и иное создание околомузыкальных текстов может расширить наш собственный словарь, с помощью которого мы присваиваем музыку как некий опыт. Мы переводим музыку – которая суть всегда иное, нездешнее – на словарь понятных нам символов.
#zettel
Сегодня день рождения одного из самых необыкновенных и оригинальных композиторов в истории — Сергея Прокофьева (1891-1953). Прокофьева не назовешь авангардным композитором, он никогда не придумывал каких-то особых методов композиции, но тем не менее его музыка до сих пор звучит свежо и самобытно. Он не отказывался от тональности, от традиционных форм — симфония, концерт, соната, фортепианные прелюдии — но сумел сказать в них новое слово. Благодаря этому Прокофьев до сих пор один из самых репертуарных, часто исполняемых композиторов.
Прокофьев был сам исключительно своеобразным пианистом-виртуозом, замечательно чувствовал инструмент и его возможности, поэтому его сочинения требовательны к технике исполнителей, особенно пианистов. В этом смысле он близок Скрябину.
Если пытаться охарактеризовать музыку Прокофьева в целом — она по-моцартиански ясная и очень интеллектуальная и дело не в какой-то особой сложности, хотя простой её не назовешь. Когда слушаешь музыку композитора, то кажется что в каждом произведении он решает ту или иную музыкальную головоломку. Сходные ощущения у меня от Стравинского, но в отличии от него музыка Прокофьева очень размеренно кинетическая, моторная – в ней постоянное равномерное движение, она не «выкидывает коленца».
Среди наследия Сергея Сергеевича одним из самых необычных и самобытных произведений мне кажется его фортепианный цикл «Мимолетности». Краткие, афористичные прелюдии; 20 маленьких пьес, которые выражают радикальный спектр состояний – от лирично-элегичных, сказочных, зачарованных до скерцозно экзальтированных, нервных, поспешных. Пьесы иногда состоят из простых гамма-образных мотивов, четких ритмов, и неустойчивых гармоний, которые затрудняют определение тональности – этого автору оказывается достаточно, чтобы описать реальность и сущность особых, трудно схватываемых и рефлексируемых мимолетностей ума.
https://album.link/i/1535053357
#день
Сегодня день рождения у замечательного джазового контрабасиста и композитора Чарльза Мингуса (1922-1979). Его музыка привлекает меня необыкновенным сплавом энергичности и задумчивости — сочетание прекрасных, выпуклых, запоминающихся мелодий , ясной структуры, отличной, иногда даже пышной аражировки и импровизации, живости, спонтанности. Яркий пример — его известнейшие композиции: джазовая поэма о взлёте и возможном падении человека Pithecanthropus Erectus, свингующая саркастическая прелюдия-протест Fables of Faubus и элегия Goodbye Porky Pie Hat. Еще одна особенность музыки Мингуса, которую, впрочем, не так-то просто вербализовать, высказать — оригинальное чувство времени. Даже самые медленные его композиции будто приплясывают, необыкновенным образом организуют время так, что оно будто бы стремится, ускоряясь, к некоторому центру гравитации. Время становится материальным в его музыке, истекает, испаряется и вновь — с началом другой композиции – становится наличествующим. Вероятно, это и называется словом «грув».
Предлагаю в честь дня рождения Мингуса послушать альбом Mingus Plays Piano, на котором он выступает в необычно для себя амплуа — пианиста-импровизатора. Альбом был выпущен в 1963 году, в момент самого расцвета Мингуса как инструменталиста, бэнд-лидера и композитора.
https://youtu.be/V4jt2bY2HPs?si=3vvZxbqhMIcBkwyp
#день
Вселенская Симфония Чарльза Айвза
Американец Чарльз Айвз, один из отцов американской симфонической музыки и родоначальник американской композиторской школы, был изобретательным и смелым композитором. Полиритмия (наложение разных ритмов), политональность (наложение разных тональностей), необычные тембральные решения, широкое использование перкуссионных инструментов в тандеме с симфоническим оркестром, эксперименты с пространственным расположением групп, алеаторика (внесение элементов случайности или импровизации в фиксированную партитуру), микрохроматика (использование интервалов меньше полутона), близкие к сериализму решения (использование серий тонов в качестве основы для музыки) — всё это можно в его музыке, причем написанной в 1910-1920х годах и ранее, т. е. практически за полвека до того, как многое из упомянутого станет обычным инструментом в арсенале авангардных композиторов, таких как Кейдж, Булез, Штокхаузен, Варез и другие. Несмотря на эксперименты во многих его работах, музыка Айвза остаётся мелодичной, приятной, очаровывающей даже тогда, когда он использует диссонансы. Для него эксперименты — не самоцель, а лишь приправа, художественный приём, который может усилить выразительность музыки.
Вселенская Симфония — амбициозное и неоконченное творение композитора. Однако, как и в случае "Искусства фуги" И. С. Баха или Десятой симфонии Густава Малера или других неоконченных работ больших мастеров, нашелся талантливый почитатель композитора, который кропотливо, используя все доступные эскизы и черновики, воссоздал партитуру. По ней в 1996 году, почти через полвека после смерти Айвза, симфония была исполнена. Впрочем, кроме версии Джонни Рейнхардта, о которой идёт речь, есть и другие реконструкции, однако они кажутся мне гораздо менее интересными.
Вселенская Симфония — это гегельянская по масштабу одиссея из простейшего в тончайшее, путешествие к немыслимому дому, который только предстоит сотворить в себе: симфоническая рапсодия о том, как из плотной, недифференцированной материи возникает в процессе самоорганизации жизнь, затем сознание, затем Дух. К ритмам - Пульсу космоса -подключаются сначала низкие регистры - Оркестр Земли, затем высокие - Оркестр Небес. Результирующая диссонантная и полиритмичная гармония нечеловеческая, в ней есть что-то одновременно глубоко архаическое и футуристическое, ноктюрнальный хаос, первобытное состояние материи - и невероятная творческая мощь.
https://youtu.be/XtjD3VehYiY?si=rnOXPK9n0Xis0O8s
#музыкальный_радар
(продолжение)
Тонкость, чувственность, углубленность в те жестокие годы считалась признаком упадочности, исторической/идеологической отсталости и буржуазности.
Несмотря на то, что это "симфония об опыте", "Я" в этой симфонии обобщенно, а опыт универсален. Поэтому она всё ещё остаётся объективной симфонией о мире и человеке как части мира, а не о личности как обособленной единице, отрешенной и самососредоточенной; абсолютность и тотальность мира включает личность.
https://youtu.be/iP6YcCF7fAE
(продолжение)
Это путешествие к новой внеземной родине, полное грёз, мечтаний и предвкушении в свете необыкновенных предзнаменований.
На своих ранних альбомах Кристина Отт тоже всегда использовала волны Мартено, но только на "Химерах" они единственный источник звука. Впрочем, пьесы не монофоничны, композиторка использует многодорожечную запись. Таким образом "Химеры" — это запись, невозможная в концертных условиях для музыканта соло. Одновременное звучание нескольких волн Мартено, последовательно записанных на одном инструменте Кристиной Отт, изобретательно аранжировали и трансформировали эффектами продюсеры Фредерик Оберланд и Поль Режимбо. Эффекты усиливают разнообразие звуков и расширяют звуковую палитру и без того богатого инструмента — звук то размывается, то начинает пульсировать, то обретает резкие металлические нотки, то теряется в звуковом пространстве, то становится пугающе близким.
С каждым треком — пьесой со своим уникальным характером — кажется, что путешествие продвигается все дальше, прочь к границам галактики, в космическую пустоту, в которой встречается странное, загадочное, необъяснимое. Если на средневековых картах на неисследованных территориях пометка гласила "здесь могут водиться львы", то в космосе могут водиться грандиозные химеры, существа, чья плоть состоит из туманностей, звёзд и черных дыр. И кажется, что каждая пьеса с альбома Кристин Отт живописует одно такое титаническое существо.
https://christineott.bandcamp.com/album/chime-res-pour-ondes-martenot
Оливье Мессиан. Квартет на Конец Времени
Пожалуй, лучшее, что мы можем сделать в смутные времена — когда будущее неопределенно, туманно, пугающе — это продолжать делать то, что кажется нам важным и ценным насколько это вообще возможно, не позволять разочарованию и отчаянию, какими бы объективными и обоснованными они не казались, овладевать нами. Как мне подсказывает память, по словам Виктора Франкла, автора "Психолога в концлагере" и других гуманистически направленных книг, в тяжелейших условиях скорее выживали — в первую очередь, психически — те, кто находил рукам и уму занятие — и таким образом еще и помогали другим действием и примером. Поэтому, вдохновляясь примером, несмотря на происходящее, я принял решение продолжать вещание канала — я буду публиковать не только заметки о музыке, но и собственную музыку, которую записываю сейчас, так как музыка в силу её способности аккумулировать и трансформировать эмоции "идёт" сейчас гораздо лучше текстов, которые требуют все же большего спокойствия и сосредоточенности. Кроме того, мне бы хотелось, чтобы для людей, вроде меня, которым тяжело в ситуации информационного давления — были заводи, в которых они бы могли перевести дух.
Быть может, сейчас хороший момент, чтобы вспоминать музыку, которая — обстоятельствами собственного создания и своим характером — способна дарить надежду. Для меня такой музыкой всегда был "Квартет на конец времени" Мессиана. Созданный на выпрошенной у немецкого офицера нотной бумаге и впервые исполненный в суровых, если не нечеловеческих условиях концлагеря для военопленных во Франции, в окуппированной нацистами Силезии, эта музыка встаёт выше сиюминутной истории, выше конфликтов, выше войны, выше бойни. Она напоминает в религиозной манере, свойственной Оливье Мессиану о том, что есть ценности и чувства, которые можно сохранить даже под километрами льда, снега и штормовых ветров. Не обязательно, впрочем, быть религиозным, чтобы чувствовать эссенцию надежды и предчувствие рассвета в этом квартете.
Сам Мессиан вспоминает, что в момент исполнения он, оборванный, голодный и мерзнущий, играл на фортепиано с западающими клавишами, а виолончелист играл только на трех струнах — для 30 тысяч людей разных национальностей, собранных в концлагере. Впрочем, очевидцы ставят под сомнения его слова — не было ни многотысячной аудитории, о которой вспоминает композитор да и фортепиано не было, как говорят другие исполнители квартета, в таком плачевном состоянии. Но какая проникновенная и символичная история для квартета, суть которого в том, что Вечное, Постоянное, Неизменное всегда превыше земных печалей и тягостей! Мессиан говорил, что никогда его не слушали с таким вниманием и пониманием, как во время этой тюремной "премьеры".
Быть может, рядом с таким свершением Мессиана и его товарищей по концлагерю могло бы стать (и превзойти его) только сочинение Всеволодом Задерацким, советским композитором, попавшим в лагерь в сталинское время, большого цикла прелюдий и фуг, которые он записывал на чем-то попало, чуть ли не на телеграфных бланков; эта музыка чудом сохранилась.
Не смерть, не угасание, не меланхолия — символические центры семантики квартета. Третья часть квартета называется "Бездна птиц" — сам композитор говорил, что бездна является символом времени, а птицы с их пением — его антитезой. "Бездна – время с его горестями и усталостью. Птицы – противоположность времени, это наша жажда света, звезд, радуги и ликующих песен!" Арку драматики квартета образуют открывающий, центральный и заключительный музыкальные образы Иисуса, Вечности, Литургии Кристалла. В вечном Откровении находит Мессиан опору и спасение от земных страданий. Может ли почерпнуть в этой музыке надежду атеист, для которого религия — в лучшем случае вдохновленная и волшебная поэзия и прекрасная, спасительная для многих легенда? Думаю и знаю по собственному примеру, что да — ведь красота, пусть она временна и хрупка, ценна сама по себе и через её самоценность мы открываем ценность собственной жизни и радость бытия, даже в условиях холодного тумана и вьюги.
https://youtu.be/QAQmZvxVffY
Поговорил с композитором, саунд-дизайнером и электронным исполнителем и замечательным, ярким собеседником Николаем Хрустом о современной академической музыке и её гуманитарном/культурном контексте.
Должна ли современная академическая музыка быть популярной или она может оставаться «исследовательской музыкой для исследователей-энтузиастов»? Влияет ли академическая музыка и авангардное искусство на массовую культуру? В чем отличие романтической музыки от музыки XX века? Что может дать современная академическая музыка внимательному и заинтересованному слушателю? Является ли музыка архитектурой разума и при чем здесь Гуссерль и Лосев?
Николай Хруст — композитор, импровизатор, саунд-дизайнер и электронный исполнитель. Преподает в МГК им. Чайковского на кафедре современной музыки, является автором ряда оригинальных учебных программ («Инструментарий электроакустический музыки» вместе с А. Наджаровым, «Мультимедийные формы искусства» и др.). Николай Хруст — ученик Владимира Тарнопольского и Татьяны Цареградской.
"Вот, на мой взгляд, так же и музыка — состоит из открываемых ей самой новых сущностей, которые, строго говоря, нельзя свести ни к философии, ни к логике (хотя и логика, и философия могут попытаться выразить к этим сущностям своё отношение). Поэтому к ней не применимо не только старое обывательское «о», но и новомодное хипстерское «про». Можно говорить про музыку, но сама музыка, на мой взгляд, не говорит про существующий мир, но является сама новым миром, отличным от других и не сводимым к ним".
#сигма
yuri-vinogradov/nikolai-khrust-novaia-muzyka-eto-kak-vysadka-na-mars" rel="nofollow">https://syg.ma/@yuri-vinogradov/nikolai-khrust-novaia-muzyka-eto-kak-vysadka-na-mars
Традиционная для меня импровизация в канун Нового года. Как своеобразное музыкальное подведение итогов. Всем света, вдохновения и радости!
Читать полностью…Праздник — это особое состояние мира, когда обычный порядок разрушается, переворачивается; тогда становится, пусть и на время, возможным необыкновенное. Праздник нарушает границы — если в прежние времена это были обычно границы между социальными классами, т.е. переворачивался в рамках игры, фестиваля, карнавала социальный порядок, что в долгосрочной перспективе способствовало как раз его устойчивости, то в нынешние времена нарушаются границы между желаемым и реальным. Отсюда столь распространенный в нынешнее время праздничный сплин или меланхолия — напряжение между реальными условиями жизни и желаемыми становится для многих невыносимым; отсюда же и такая фиксация на пожеланиях, желают все и всем.
Обычная новогодняя музыка не схватывает этого своеобразия, этой причудливости праздника — привычный раздражитель популярной праздничной музыки лишь скрывает подлинные чудеса праздника, то, как он делает время неоднородным и полным разрывов.
Поэтому для меня лучшим выражением праздничного духа, музыка, которую я часто слушаю в праздники, является не рождественская песня в джазовой обработке или какой-нибудь мажорный мотивчик. Необычные времена и обстоятельства праздника требуют музыки, которая способна нарушать границы, способна на трансценденцию.
"Праздник прекрасных вод" для шести волн Мартено Оливье Мессиана как раз отличный пример такой праздничной музыки. Написанная в 1937 году для Парижской выставки, она должна была сопровождать игру воды в открытых к выставке фонтанах. "Праздник прекрасных вод" — музыка-загадка, музыка, проблематизирующая тематику праздника. Нет ни оглушительного или сладкого мажора, ни пульсирующих механистически-танцевальных ритмов; музыка движется в задумчивости. Сам тембр инструмента — скользящий, неотчетливый, размытый, непривычный — скорее вдохновляет на вопросы, чем на утверждение и уверенность. Праздник — это не триумф и освобождение желаний и излишеств, это скорее путешествие, которого мы по привычке не замечаем. И музыка Оливье Мессиана может сделать это приключение для нас слышимым и зримым.
И да, не могу удержаться от шутки-мишутки. "Праздник прекрасных вод" — это новогоднее Оливье здорового человека. С наступающим, дорогие подписчики! Желаю в новом году вдохновения и спокойствия!
https://youtu.be/nrYgm5MML58
#введение_в_классическую_механику
Ф: дроун-эмбиент от Ильи Черткова и проекта terevinf.
Есть музыка, которая создается на острие мгновения — интуция направляет волю создателя, который, движимый своей фантазией и чувством момента, рождает силуэты звука из тишины. Такая музыка — необязательно импровизация; даже партитуры могут создаваться под влиянием вдохновения. Другая же музыка создается по плану; композитор или саундпродюсер, перед тем, как приступить к сочинению, имеет, как хороший полководец, план, прописанный с нюансами: элементы этого плана могут быть не только музыкальными, т.е. темами, ритмами, гармониями, заготовленными тембрами. Иногда самая важная часть плана, его стратегия — это внемузыкальная идея или композиционный метод.
Электронная работа Ф Ильи Черткова и соавторов принадлежит как раз ко второй категории музыки — музыки, которая рождается из предварительной работы ума над концепциями. Как это свойственно "умной" музыке Ильи, важной составной частью этого сочинения является не только сама записанная музыка, но и ilya.chertkov-f">пояснительные записки к ней. В этих записках автор рассказывает о своем желании записать пьесу, которая была бы вдохновлена математическим явлением фракталов — бесконечно детализированных самоподобных структур. Илью вдохновила на подобную идеюilya.chertkov-fraktalnaya-muzyka-dmitriya-kormanna"> статья бразильского композитора Дмитри Корманна, которую он перевел в мае 2019 года, а Корманна, в свою очередь, на применение фракталов в музыке вдохновили ритмы "Весны священной" Стравинского. Пересказывать linear notes к Ф не имеет никакого смысла — в заметках автор детально и увлекательно рассказывает о внемузыкальной идее, связанной с досократовской философией и концептом стихий, о методе и работе над Ф, перечисляет соавторов, записывавших для пьесы отдельные элементы, олицетворявшие конкретные стихии.
Жанрово Илья характеризует эту работу как дроун-эмбиент — разворачивание полевых записей-саундскейпов в духе конкретной музыки сопровождает дроун, низкочастный гул с ритмической составляющей, олицетворяющий саму материю и задающий звуковое пространство для проявления стихий — записанных соавторами элементов.
Что же получилось музыкально, с чем сталкивается слушатель? Прежде всего Ф — это тембрально приятная многоплановая звуковая история; метод создания не очевиден, слушателю необязательно знать, что это эта композиция вдохновлена идеей фракталов, чтобы получить удовольствие от записи. На фоне постоянного, пульсирующего тона-ветра разворачиваются сонорно-конкретные истории — подготовленные полевые записи с минимальной обработкой (в первую очередь, реверберацией, которая погружает звуковые объекты в гул) проходят вереницей перед слушателем. Кажется, что terevinf. озвучил какой-то античный или средневековый трактат, рассказывающий о сложном и многочастном строении мира или материи. Обычно европейская философия, за некоторыми исключениями вроде Лейбница и Спинозы, любит малые цифры - 4 стихии и эфир, 2 мира - вещей протяженных и вещей мыслящих и так далее. Кажется, несмотря на то, что основных элементов, включая промежуточные, в пьесе всего восемь, мы скорее "слушаем" концепцию, где этих стихий большое количество, как это, скажем, бывает в индийской философии, где базовых элементов мира может быть и 17, и 17 000. Однако пьесу не назовешь пестрой, скорее созерцательно-погружающей в силу её постепенного и несколько монотонного характера. Элементы не взаимодействуют, не сталкиваются, не враждуют друг с другом, как это описано у Гераклита, но скорее представляют из себя самозамкнутое и самодостаточное бытие Парменида.
Пьеса Ф, как мне кажется, принадлежит к музыке, которую я называю музыкой для прогулок и чтения. Она нетороплива, аскетична, прозрачна, несмотря на обилие элементов, ее не назовешь перегруженной деталями; в неё необязательно погружаться сознательно — она способна сама погрузить слушателя в себя или быть нетребовательным, неагрессивным фоном, отлично смешивающимся со звуками окружающего мира.
https://song.link/i/1599285042
#музыкальный_радар
В каком смысле мы можем говорить о языковой природе музыки? Не является ли смысл музыки тайной, перед которой нам следует остановиться?
Эссе Юрия Виноградова о том, является ли музыка речью.
«Фрэнк Рамсей как-то остроумно заметил по поводу седьмого афоризма Логико-Философского Трактата, что то "что нельзя сказать, нельзя сказать никоим образом, нельзя даже насвистеть это". Однако в 6 главе Трактата Витгенштейн замечает, что "есть нечто невыразимое", "мистическое", и это то, что "себя показывает". Мы можем, соответственно, в отношении музыки хранить светлую и вдохновляющую надежду, что она является одним из способов, коим нам "показывает" себя мистическое, быть может, наиболее отчетливо и непосредственно. Однако эта надежда должна оставаться не более чем надеждой. Все попытки обосновать ее, если двигаться в русле витгенштейнианства, обречены на абсурдность по той простой причине, что то, что себя показывает, недоступно артикуляции ни в коем роде».
yuri-vinogradov/we-cant-whistle-it-either-muzyka-kak-iazyk" rel="nofollow">https://syg.ma/@yuri-vinogradov/we-cant-whistle-it-either-muzyka-kak-iazyk
#zettel
Может ли музыка описывать повседневный опыт? Кажется, что нет ничего более далекого от музыки, чем быт, чем повторение, чем равномерное движение во времени. Повседневность десакрализована, священно лишь Событие, расторгающее единство каждодневной жизни, тогда как звучащее тело музыки кажется священным, сочащимся смыслами, обильными, но ускользающими и несхватываемыми.
Однако этот вопрос — это в первую очередь вопрос о той степени, с которой мы может придать смысл каждому дню и самым мельчайшим, рутинным занятиям. Могут ли они быть частью большой истории? Если так, то и музыка, которая рассказывает свои невозможные, нечленораздельные истории, истории движения и стремления, способна рассказать что-то об обыкновенном дне, который теперь освещен светом смысла.
Кажется, что никто не пишет всерьез музыки о, скажем, сытном ужине, мытье посуды или подметании кухни. Кто будет тратить силы и ноты на экзистенциальный сор!..Однако мельчайшее, забытое и забываемое тоже может звучать и быть частью осмысленной большой истории, которая разворачивается неспешно, с каждым днем, с каждой секундой. Сама повседневность может звучать, может стать звуком, если этого захочет музыкант — и таким образом повседневность можно спасти от забвения.
Как может звучать музыка о рутине, о самом обыкновенном, настолько обыденном, что даже не заслуживает обычно рефлексии и упоминания? Полагаю, как угодно, ведь в мельчайшем таится самое большое, в нем все та же драма напряжения и томления воли, что и в самых значительных событиях. Музыка о скуке и монотонности сама по себе не обязана быть скучной и монотонной — ведь рефлексия и интерпретация активности может быть остросюжетной, яркой, в отличии от самой активности.
Я вполне могу вообразить себе фугу о влажной уборке или сонату, посвященную готовке борща -- все может быть материалом для музыки, покуда наше сознание бодрствует.
Быть может, вы, уважаемые подписчики, знаете музыку, которая посвящена самому обыденному, скучному, бытовому?
Prima sonata Сальваторе Шаррино
Что услышит неподготовленный, непривычный слушатель, особенно заряженный скептицизмом к современной музыке, в Первой фортепианной сонате Сальваторе Шаррино? Полагаю, бульканье и грохот. Быть может, слушатель еще, если он эмоционален, добавит пару крепких слов. Однако, по прошествии лет, я теперь уже не могу услышать эту музыку подобным образом — для меня она полна силы и одновременно изящества.
Мы слушаем музыку с помощью специального слушательского словаря — ведь во многом процесс восприятия является прежде всего активной конструкцией объекта человеческим сознанием. Вещи не просто попадают в качестве собственного малого подобия нам в ум, не проникают сквозь глаза в мозг, как считали древнегреческие атомисты и стоики; сознание и восприятие — это скорее конструктор, создание моделей из чувственных обрывков, процесс построения и проверки гипотез. Какие основные элементы, "слова" перцептивного тезауруса использую лично я при прослушивании Первой сонаты Шаррино?
Прежде всего, я наблюдаю за линиям и разрывами. За постоянством и протяженностью, которое затем ухает в ничто тишины — всплеск, пик, затем молчание. Всплески создают свой собственный рисунок — мегаритм, за которым интересном следить, который меняется, захватывает и кружит.
Во-вторых, понятие "голоса". Шаррино использует различные тембральные и высотные элементы при построении пьесы — гулкие, плотные басовые удары, перезвон в верхах, уколы и рикошеты среднего регистра. Эти элементы вступают то ли в состязательный танец, то ли в спор между собой. В этом споре рождается какая-то диалогически поданная история, в которой есть свои характерные персонажи.
Уже в третьих, эмоциональность. Новая, современная музыка не менее традиционной тональной, а то и более, чем она, способна к тому, чтобы вдохновлять слушателя на переживание какого-то сложного внутреннего чувства. Первая соната сверкает и мерцает, тревога сменяется стальной внутренней сосредоточенностью, отчаянной решимостью воли, беспокойство рассыпается каскадов внутреннего обилия мыслей, игрой нюансов.
В четвертых, при восприятии подобной музыки мне крайне помогает кинетическая метафора — я представляю взаимодействие элементов как разнонаправленные движения, столкновения, динамические катастрофы. Всё в Первой сонате полно движения; быть может, броуновское движение или подвижная спутанность микромира были бы отличными ассоциациями.
Это лишь отдельные элементы моего восприятия этой музыки, которые я смог вычленить в акте рефлексии. Музыка сложна и интенсивна, поэтому её восприятие трудно захватить актом самосозерцания. Новая современная музыка нуждается в ином "словаре" восприятия, чем традиционная тональная музыка; сонату Шаррино следует слушать совсем иначе, чем сонату Бетховена. И тогда она многое подарит уму и чувствам.
Чтобы вы могли оценить мастерство исполнителя и композитора, прикладываю версию с партитурой:
https://youtu.be/vAasVT2PT38
#введение_в_классическую_механику
"Фотоптозис" Бернда Алоиса Циммермана
Существует музыка, масштаб и интенсивность которой кажутся сверхчеловеческими — кажется, что эмоции и напряжение этой музыки таково, что человеческое сознание не способно вместить их. Время этой музыки принадлежит не человеку, хочется искать для этой музыки аналогий с грандиозными и сверх-мощными природными процессами. Масштабы звезд и квантового мира, сила сверхновой и черной дыры — вот что, кажется, подходит некоторым музыкальным сочинениям.
К таким сочинениям принадлежит и прелюдия для большого оркестра Бернда Алоиса Циммермана "Фотоптозис". Тема, впрочем, более сдержанная: как объяснял сам композитор, на сочинение пьесы его вдохновил эффект падения света на стену в фойе одного театра, спроектированную Ивом Кляйном, художником, изобретшим невероятной глубины синий оттенок и заполнившим им своё творчество. "Фотоптозис" — это дословно "падение света". Даже монотонная, одноцветная, дословно монохромная поверхность оживает пестротой, когда — следуя за движением солнца и времени — по ней проходит свет.
Однако, слушая музыку, особенно первую и третью часть этой трехчастной композиции, трудно отделаться от ощущения, что присутствуешь при каких-то могучих физических процессах — быть может, движение тектонических плит, быть может, расщепление атомного ядра. Речь уже не об играх восприятия и тонких нюансах; свет "Фотоптозиса" способен творить ex nihilo, из ничто, из пустоты. Музыка Циммермана, как это вообще ему свойственно, трагична, но в данном случае эта трагедия неумолимости и рока не о человеческой доле; быть может, она об участи любого света, который так или иначе канет во тьму, рассеется в ней, будет поглощен и отражен — но этим он выхватит из темноты силуэты вещей, придав им видимость и материальность.
Поэтому, быть может, столь неуместно — и столь удачно, провокативно своей неуместностью — звучит коллажная вторая часть "Фотоптозиса", которая начинается с цитаты Девятой симфонии Бетховена. В ней также цитаты из "Парсифаля" Вагнера, "Поэмы экстаза" Скрябина и даже Чайковского и Баха. Вторая часть создает буквально голографический эффект — во времени есть своя глубина, свет времени развертывает скрытое, которое на мгновения неустойчиво становится явным.
https://youtu.be/sUwswvBzLFI
29 апреля на лейбле Kotä, посвященном пересечениям саунд-арта, креативной арт-музыки и sound studies, выйдет мой альбом The Day After Tomorrow для органа и электроники в рамках проекта Yuri Vinogradov под 54 номером в каталоге лейбла. Музыка на перекрестке, музыка в поисках самоопределения — эмбиент, конкретная музыка, инструментальная органная и фортепианная музыка.
Это будет особый для меня релиз — музыка создавалась в условиях сильной турбулентности, как социальной, внешней, так и психической, внутренней. Когда ты не находишь надежду в себе, её, тем не менее, можно создать как звучащую вещь, как предмет — и именно это я попытался осуществить в этом альбоме. Отчаяние, безнадежность — это не всегда конец истории, иногда это всего лишь её момент, самый темный час перед рассветом.
Космическая тематика названий — что-то вроде прикрытия, которое позволяет переместить акцент с привычного на Иное. И именно благодаря этому Иному, тому, что нельзя предугадать, исчерпывающе описать, живёт надежда в повседневности. Поэтому главным персонажем (хотя и не единственным) альбома и является орган — его тембры и необыкновенная история инструмента, корни которой в глубокой древности, как бы обещают Иное, раскалывают обыденность, превращая каждодневное в обновленное, остранённое, чуждое и влекущее, пусть и на время звучания. Для меня органный звук что-то вроде феномена, от греческого φαίνω — светиться, показывать, обнаруживать. Т. е. явления, нисхождения звучащего материального света — мне, скептику и материалисту, орган нашептывает какие-то невозможные и удивительные вещи; играть на органе — будто бы осуществлять мистерию преображения, сдвиг от обычного в необыкновенное. И когда ты заканчиваешь играть, ты будто бы возвращаешься домой, в обыденность, с расстояния в световые годы. И именно это путешествие и создаёт надежду — надежду на нелинейные логики в детерминированном мире, на обыденное чудо, на открытость и непреопределённость мира.
Осталось всего пять дней до релиза.
#игразолы
Симфоническая поэма En skärgardssägen/"Сага об архипелаге" шведского композитора Хуго Альвена принадлежит к позднеромантической музыке не только по времени создания (1904 год) : в ней пышная оркестровка, широкое мелодическое дыхание, длинные линии, красочные гармонии и глубокая эмоциональность. Могучая природа и трепет души перед величественным Иным. Чувства будто массивные слои сталкиваются, наползают, проникают друг в друга. Звуковые облака неторопливо смешиваются - но их контуры остаются ясными, прослеживаемыми, будто подсвеченные. Звук неуверено греет поддернутую тонким слоем льда поверхность воды меланхоличного сознания, будто касание летнего рассветного солнца - и затем опускается в темный бархат глубины, чтобы пылать в ней сердцем-угольком.
Хуго Альвен (1872-1960, Hugo Alfven) — один из крупнейших шведских композиторов-романтиков, автор множества симфонических и хоровых работ, дирижёр, скрипач, художник.
https://youtu.be/obRb1gXIjho?si=7AAHkC_n-zYCW2TE
Иллюстрация: картина Хуго Альвена
#форшлаг
"Метопы" — три импрессионистские по акварельной и нежной красочности фортепианные пьесы выдающегося польского композитора и педагога, одной из влиятельнейших фигур польской музыки первой половины XX века Кароля Шимановского. Метопы — это украшенной резьбой элемент фриза дорического ордера, на них часто изображались сюжеты из мифов. Музыкальные Метопы Шимановского вдохновляются сюжетами и образами из гомеровской «Одиссеи»: Остров сирен, нимфа Калипсо, царевна Навсикая.
Музыка пьяняще поэтическая и магическая, растекающаяся маревом туманных гармоний и обманчивых силуэтов. Она посвящена женским фигурам «Одиссеи», и в ней есть нечто вечно женственное, глубокий символизм, оттеняющий фигуру самого субъекта истории, царя Итаки, стремящегося домой. Написанная в 1914 году, в год начала Первой Мировой Войны, она аккумулирует чувство неопределенности — музыка начинается и заканчивается в море, в тревожащей безграничности и беспредельности, не описывая конец истории Одиссеи.
https://tinyurl.com/3dk7w6f7
#форшлаг
Альбом импровизаций "Арфа Нового Альбиона" прославленного новатора Терри Райли, известного краеугольным камнем минимализма - сочинением In C, является медленно раскрывающейся музыкой, скромной и неамбициозной, но лишь на первый взгляд. Фортепиано, настроенное в натуральном строе, будто бы обрастает слоями оркестрового звука - гармонии и резонансы постепенно усложняются, становятся все более терпкими, интенсивными. Музыка-медитация завлекает, гипнотизирует, заставляет следовать за ней, шаг за шагом, шаг за шагом, пока не остаётся последний шаг- за горизонт, в бессловесное присутствие.
https://youtube.com/playlist?list=OLAK5uy_lI5rJKDFOeqWn2Yr82DVik6DhsENUTWgY&si=eb6qmoIrVJe2aPLV
***
Новая рубрика в канале под кодовым названием "форшлаг": интересная, необыкновенная музыка, как широко известная, так и редкая, как новая, так и выдержавшая испытание временем, с телеграфно-краткими аннотациями, пытающимися пунктирно очертить дыхание и стать музыки, но не исчерпывающе описать её.
#форшлаг
Ранние симфонии Н.Я. Мясковского
Слишком авангардный и сложный для одних, слишком архаичный для других, Николай Яковлевич Мясковский не входит в ряд самых популярных советских и русских композиторов. Но он один из крупнейших симфонистов, ему принадлежит почти тридцать симфоний, а также симфонические опусы других жанров. Считается, что именно он сопрягает дореволюционное симфоническое наследие России и традиции советского симфонизма, именно через его сочинения проходит линия исторической преемственности.
Его ранние симфонии отличает сосредоточенность, лиричность, которая часто трансформируется в мрачность: редкие эпизоды прозрачности и ясности омрачают зловещие ноты. Для музыкальной манеры раннего Мясковского характерна вязкая, тяжёлая полифония — музыка многопланова, подобна старинному пейзажу, на фундаменте густых басов вырастают несколько музыкальных линий, которые перекликаются, сталкиваются, переплетаются. Будто полотно, будто орнаментальный гобелен, узор из линий ткётся, усложняется, охватывает и пленяет слушателя. Ранние симфонии Мясковского полны томления и экстаза, напряжения грусти — это не тревога и беспокойство неупорядоченности, но сочащаяся негативной, темной энергией гармония и соразмерность тотального, всеохватывающего минора. Мелодии будто движутся по вечной спирали, не к небу, а устремляясь всё ниже, глубже, во тьму. Если часто минору свойственен вопросительный или недоумевающий характер, то тут скорее характер утверждающий: это не внешние обстоятельства, но склад личности, которая уже обвыклась, адаптировалась к неизбежной трагичности самой жизни.
Если в симфониях Чайковского, с которыми сравнивают сочинения Мясковского, динамика часто создаётся яркой, остроумной, блестящей инструментовкой, благодаря которой каждая тема преломляется, обретает свой голос, то инструментовки Мясковского достаточно однообразны и монотонны — оригинальность достигается не за счёт тембрального разнообразия, а за счёт самого гармонического и мелодического материала и — главное — фактуры.
Романтические симфонии часто — это драматические повествования о борьбе и примирении беспокойного субъекта; позднеромантические симфонии Мясковского скорее повествуют о напряжении и противоречиях не в субъекте, но в самом мире: образы сменяют образы, их множество, они подвижны, неустойчивы, dies irae может соседствовать с революционной французской песней и старообрядческим духовным стихом. Слишком многое происходит в них, чтобы отделять субъекта от мира, в котором он живёт; субъект растворяется в мире. Объективность полифонии поглощает субъективность мелодии. Симфонии, как и оратории, и даже оперы, в отличии от солипсизма, к примеру, баллад, ноктюрнов и так далее, тяготели к онтологической перспективе, к попытке схватить с помощью музыкальных средств отношения и динамики мира социального, лишь отраженного, но не растворенного в личности. Лирическое "зачем" — элемент симфонической мозаики, которая стремится звукоописать объективность целого мира, диалектику объективного мира, отраженную в борьбе противоречий мира субъективного.
Среди ранних симфоний Мясковского особенно, на мой взгляд, выделяется Шестая, которую современники окрестили симфонией, первой заслуживающей имя Шестой после Патетической Чайковского. По словам многих современников, так грандиозно, размашисто, масштабно, катарсически до Мясковского сочинял разве что Малер и, быть может, Вагнер с его величественными циклами. Это самая и продолжительная и амбициозная из симфоний композитора. В ней преломилось авторское восприятие революционных событий Октября — трагичность, жертвенность, могучая и жестокая сила революции, в огне которой сам Мясковский потерял отца и многих родственников и друзей. Впервые симфония для тройного состава оркестра с челестой и хора в финале была исполнена в 1924 году. В 1947 году автор подверг партитуру ревизии, финальный хор стал необязательным, ad libitum. Сам автор самоуничижительно отзывался о симфонии как об "интеллигентско-неврастеническом" опыте проживания событий революции.
(начало. продолжение в сл.посте)
Химеры Кристины Отт
Постепенно, после очень долгой паузы-затмения, длившейся с весны, возвращаюсь к прослушиванию музыки и ведению канала. Я очень скучал по этому важному для меня делу и по общению с вами, уважаемые подписчики, но только сейчас начинаю чувствовать силы к написанию текстов и внимательному изучению звуковых пространств и структур вопреки.
Многие слушатели, даже достаточно авантюрные и погруженные в историю звука, никогда не слышали об Ondes Martenot. Представленные публике впервые в 1928 году виолончелистом и педагогом Морисом Мартено, волны Мартено — ранний электро-механический инструмент, поистине уникальный своим звучанием, настроением. Это синтезатор до синтезаторов, созданный на самой заре электронной музыки, который обладает богатством нюансов и выразительности, сопоставимым с таковым у классического акустического инструмента. Однако специфика тембра задаёт определенный диапазон возможных ассоциаций — чаще всего музыку для волн Мартено описывают как мистическую, волшебную, космическую, в ней — несомненность снега и сомнения сумерек.
Часто этот инструмент сравнивают с другим, более популярным и известным публике "пионером" электронных инструментов — терменвоксом, однако это достаточно поверхностное сравнение. В сердце и того, и другого инструмента — электричество, но тембры, звукоизвлечение сильно различаются. Волны Мартено оборудованы клавиатурой, но не в этом основное отличие для слушателя, ведь на них также можно исполнять глиссандо благодаря кольцу, передвигаемому по проволоке и надеваемому на палец — у Волн более хрустальный, матовый в верхах и гнусавый, вибрирующий, хрустящий в низах тембр, напоминающий иногда деревянные духовые, особенно кларнет, тогда как тембр терменвокса гораздо более нейтральный, лишенный характера, универсальный. Впрочем, как и в случае с инструментом, изобретенным Львом Терменом, волны часто сравнивают с человеческим голосом — они тоже способны на кристальную шепчущую холодность и отчаянный вопль, способны на шёлковую ласку напевности и на интенсивную плотность речитатива.
Для волн Мартено писало множество композиторов, преимущественно французских — пожалуй, чаще всего исполняются классические сочинения Оливье Мессиана, Дариуса Мийо, Андре Жоливе. Также для инструмента писали Тристан Мюрай, Эдгар Варез, Джачинто Шельси, Бернардо Пармеджиани. Волны Мартено одноголосны, поэтому сольно на инструменте может исполняться только монодия (как, скажем, в цикле Шарля Кеклена "К солнцу"). Впрочем, обычно композиторы сочиняют сразу для нескольких волн Мартено ("Праздник прекрасных вод" и "Молитва" Мессиана) или же для волн Мартено с сопровождением (Турангалила-симфония Оливье Мессиана, Три поэмы Андре Жоливе, Сюита для Волн Мартено и фортепиано Дариуса Мийо). В сочинениях инструмент может звучать бойко и отрывисто как пастушья свирель, напевно и плавно как виолончель или же грандиозно и плотно как орган. Инструмент, который никогда не был широко популярным, оказался на грани забвения после смерти его изобретателя в 1980-е годы; быть может, за все годы его существования на нем профессионально научилась играть лишь сотня человек. Однако, в том числе благодаря киномузыке, популярной музыке и недавнему интересу к ранней электронной музыке, сейчас об инструменте всё чаще вспоминают — современные работы для волн Мартено отличает экспериментальность и изобретательность.
Исключением не является и альбом французской пианистки, ондистки (исполнительницы на волнах Мартено, ondes Martenot) и композиторки Кристины Отт "Химеры" (Christine Ott's Chimeres). Кристина Отт прежде всего известна как кинокомпозитор; однако она часто аккомпанирует на волнах Мартено современным музыкальным проектам в жанрах популярной, лёгкой или электронной музыки (к примеру, она играла в проекте Яна Тирсена).
"Химеры" — это прежде всего музыкальное путешествие, выдержанное в эстетике научной фантастики; движение сквозь грандиозные звуковые туманности, мимо пульсаров, звёзд, метеоров, планет, движущихся с головокружительной скоростью по неистовым орбитам.
(начало, продолжение в следующем посте)
Есть такой замечательный паблик в ВК "Союз композиторов" (тут в ТГ @unioncomposers), который ведет соответствующая организация. Паблик полезный, веселый, публикует достаточно современной музыки, причем как академической, от членов Союза, так и музыки самоучек или людей, не вписанных в институции. Недавно они опубликовали пост о том, что в Центре Вознесенского с 15 февраля будет идти опера композиторки Анны Поспеловой о судьбе женщины на основе оригинальной пьесы драматурга Элины Петровой. К посту была приложена музыка самой Анны — на мой взгляд, интересная, замечательная, свежая, вполне современная, славно сделанная, которую мне совсем не скучно было слушать. Особенно мне понравились сочинения "Equilibrio" для оркестра и "The Dreaming Techniques". Первая показалась мне какой-то интересной, необычной трансформацией музыки Шнитке — те же смены планов, скоростей, та же хрустальная хрупкость, но при этом кинематографичная сила и конкретность, меньшая деликатность, быть может. Вторая пьеса не вызвала ассоциаций-сравнений, она показалась мне каким-то дышащим, разрастающимся морским организмом, в ней, безусловно, есть гипнотизм и созерцательность, которые готовые перейти в действие.
Примечательными — и отвратительно гадостными — мне казались некоторые комментарии под этим постом. К примеру, одна из комментаторок порекомендовала Анне "варить борщи для семьи", мол, так будет "лучше для музыки". А когда комментаторке указали на неподобающий тон и пригрозили баном, она заявила, что нужно уметь выслушивать критику. Естественно, что таким критикам отчего -то совершенно не нужно уметь доносить свою позицию конструктивно и без замшелых, шовинистских оскорблений; лучше бы, правда, такие критики и критикессы варили борщи для семьи и вообще делали что-то другое полезное, чем оставляли такие комментарии.
Хочется еще раз сказать композиторкам — всем женщинам, которые занимаются музыкой, сочиняют, исполняют, изучают, импровизируют и т.д. Вы, как, кстати, и мужчины, вольны, конечно же, варить борщи для семьи, если таково ваше желание, но прежде всего вы вольны заниматься тем, что кажется вам важным и драгоценным — к примеру, самой музыкой. И ни пол, ни гендер, ни сексуальная ориентация, ни состояние здоровья не являются помехой и препятствием для этого, не делают вас неподходящими, неспособными и т.п., что бы ни говорили шовинисты и прочие мизогины/мизантропы, которые, к тому же, чаще всего не являются ни экспертами в гендерных вопросах, ни экспертами в области музыки, особенно современной. Таких шовинистов, к сожалению, в обществе до сих пор очень много, они затрудняют путь — трудно верить в себя, когда тебя убеждают в собственной вторичности, когда ты "второй пол". Силы уходят не только на творчество, на изучение всего необходимого, но и на борьбу с этим фоном, который, конечно, сказывается и на вдохновении, и на психическом здоровье. Это тяжело — жить под таким вот постоянным давлением, которое особенно остро чувствуют впечатлительные, тонкие, творческие люди с обостренным и живым чувством справедливости. Я желаю сил и стойкости, ведь чем больше людей разной биографии будет писать музыку, чем больший опыт она будет охватывать, тем будет лучше — и для слушателей, и для музыкантов, и для самой музыки. Поэтому мне кажется важным иногда вот так, меж делом, говорить, что каждый волен, имеет право, может заниматься тем, что любит, и что плоды трудов каждого заслуживают внимательного, серьезного отношения безо всяких поверхностных и уничижительных отсылок к ярлыкам, социальным стратам, группам и т.д.
https://youtu.be/9i9pwaSeatM
#zetel
Иногда заявляют, что новейшая музыка крайне сложна для восприятия, если речь идет не о ретротональных сочинениях, сочинениях, написанных в рамках common practice, т.е. о музыке, написанной в рамках романтической, классицистской, барочной парадигмы. Причина этого отчасти в том, что современная музыка часто требует индивидуального подхода от слушателя — для каждой пьесы он должен придумать свой собственный способ слушания, свои интерпретационные механизмы. Иначе говоря — насколько отличаются между собой по технике, форме, приемам современные сочинения, настолько должны отличаться и форматы прослушивания. Слушатель должен сам решить, каким образом и что он конкретно он будет прослеживать в современном сочинении -- может быть, следить за перепадами плотности музыкальной ткани, за тембральными метаморфозами и так далее. Таким образом, прослушивание становится творческим актом — слушатель, будто вслед за сочинявшим, повторяет работу композитора.
Однако в некоторых отношениях, как мне кажется, современную музыку слушать проще, чем музыку прошлых веков. Современная музыка часто — это музыка поверхности, в ней важна тембральность, непосредственность, она более конкретна, чем абстрактная музыка прошлого, в которой важно преобразование тем и гармоний, а не непосредственные изменения звучащего (что наиболее важно для конкретной музыки, для спектрализма, для минимализма). Иначе говоря, приемы и тембры в старинной музыки -- всего лишь "одежда" для аккордов и тем, которые трансформируются, сталкиваются, играют друг с другом.
Для старинной музыки разработаны сложные и уже устоявшиеся модели интерпретации, которые повторяют во многом технику сочинения — иначе говоря, чтобы слушателю взять от фуги или сонаты всё, ему нужно понимать логику формы, нужно следить за преобразованием тем, за модуляциями, за обращениями и так далее. Иногда говорят, что старинная музыка понятнее современной, но это очень спорное высказывание: ведь глубокое понимание — понимание, которое соответствует самой технике сочинения — требует от слушателя большого усердия, подготовки, внимания. Безусловно, существует и новейшая абстрактная музыка, сложность которой overwhelming, цунамическая, которую не знаешь, как даже начать анализировать (скажем, тот же Фёрнихоу).
Впрочем, скажу ради примирения, в этом отношении, пожалуй, любая музыка, в которую вложено много работы и мастерства, представляет из себе загадку и проблему для слушателя. Старинная музыка, таким образом, вряд ли понятнее и легче, чем современная и наоборот. Непосредственно наслаждаться музыкой как целостностью, еще не подлежащей анализу, можно и без усилия, и без специальной подготовки — но глубокое понимание — что Баха, что Шёнберга, что Сальваторе Шаррино, что Фёрнихоу — требует работы, внимания, находчивости и прилежности.
https://youtu.be/p8RTPYaWXj8
Вместо итогов этого сложного года: некоторые тексты, музыка и проекты 2021го, которыми я доволен. Несмотря на плохое и градуально ухудшающееся самочувствие, которое достигло пика сейчас, в канун Нового года, я много работал и не без некоторого, как мне кажется, успеха.
🌈 В этом году я выпустил много дисков. Хаунтологический джаз-рок от меня как саундпродюсера Forget-Me-Not вышел на лейбле Cantroll. На своем карманном лейбле Contempora я выпустил несколько релизов — от книжечки органных импровизаций The Little White Book и сборника ноктюрнов для винтажного Fender Rhodes до фортепианных L'Azur и Fleurs de l'aube, состоящего из музыки и стихов. Венчает год мой автобиографический проект, фиксирующий несколько недель моей жизни с хроническим резистентным депрессивным расстройством с помощью стихов и музыки Melancholica.
🎻 На Стравинском.Онлайн начали публикацию моего цикла статей о философии современной музыки — Мыслить музыку сегодня (название вдохновлено Булезом). Надеюсь продолжить в следующем году.
🌒 Все также продолжаю писать свои yuri-vinogradov">эссе о философии и истории музыки на Сигма — в этом году там вышел, среди прочих текстов, мой манифест yuri-vinogradov/budushchieie-budiet-autsaidierskim">"Будущее будет аутсайдерским" об аутсайдерском творческом труде как основе экономики будущего, эссе о политическом содержании новейшей музыки yuri-vinogradov/utopiia-znaka">Утопия знака, рассуждение о новом yuri-vinogradov/chto-takoie-indie-classical">музыкальном явлении indie classical, о музыке как неработающей меритократии и другие тексты.
🎺Сравнительно регулярно писал в Джазист. К примеру, большая статья о любимом советско-российском джазовом композиторе и пианисте Николае Капустине.
...и Джазист писал обо мне и моей Лазури.
🌄 Под моим кураторством и скромным, но твердым руководством вместе с Аутсайдервилем продолжаем развивать собственный музыкальный лейбл аутсайдерской музыки — в этом году вышел ряд ключевых для нашей эстетики релизов, мы вышли на стриминги с большим сборником, у меня брали интервью ИМИ и Нож. О нас даже писали РИА Новости, хотя это спорный повод для гордости.
🖤Конечно же, я вёл канал — свое любимое детище. И, кажется, была парочка любопытных текстов, к примеру [1], [2] или [3].
😇 С моим участием и моей музыкой в этом году вышел фильм о современных российских художниках и творцах-аутсайдерах.
👥 Под конец года я и Союз охраны психического здоровья начали проект — небольшую энциклопедию выдающихся психологов и психиатров от Античности до наших дней; не все, впрочем, пока опубликовано. Если вы, к примеру, хотите узнать, как повлиял на психологию Аристотель или Кант, или же кто такой Выготский - добро пожаловать!
🎹Финальный аккорд года — выход моего своеобразного и, как мне кажется, оригинального концерта для импровизирующего пианиста и генеративной электроники Morphe.
Не буду скрывать, год для меня был особенно тяжелым — лечение, которое я с врачами подбирал несколько лет, предсказуемо перестало работать и я провалился в очень дискомфортно-невыносимое состояние, с которым, впрочем, стараюсь справляться творческим трудом. Но по этим причинам год - и не первый - я провел дома, путешествуя только в пространствах музыки и мышления. Год я заканчиваю в ощущениях "бесперспективняка" в плане самочувствия — за 18 лет болезни слишком многое было перепробовано, почти весь арсенал медицинских и не-медицинских приемов — , но с ощущением явного прогресса в своем искусстве и письме. Я типичный no-lifer — мое искусство является моей жизнью. Звучит громко, но это мой способ делать лимонад из лимонов.
В Новом году я желаю нам всем вдохновения и много музыки и творчества. Пусть пандемия отступит, пусть в жизни, в том числе, общественной, начнет побеждать светлое и доброе. С наступающим, дорогие подписчики!
Если вы считаете, что то, что я делаю, ценно и важно, вы можете поздравить меня переводом/донатом на карту -- мои доходы крайне ограничены в силу того, что болезнь ограничивает мою способность работать и зарабатывать:
4279 3806 8340 09141 Юрий Алексеевич В. Сбербанк
На протяжении нескольких недель ноября-декабря я фиксировал свой опыт кризиса тяжелого хронического резистентного тревожно-депрессивного расстройства с помощью музыки и поэзии. Теперь я могу поделиться результатом — проект Меланхолика состоит из 24 прелюдий, 12 поэм и вступительной статьи, выражающей мой опыт. Надеюсь, что мой опыт, трансформированный в слова и звуки, окажется кому-то полезным или, по крайней мере, заинтересует. Меланхолика для меня — символ моей стойкости и приверженности делу, знак того, что живое способно прорваться практически сквозь любую пелену.
...так расцветают оазисы, так молчание становится песней.
Почитать/послушать на сайте моего лейбла: http://contempora.ru/melancholica
#игразолы
Что такое indie classical?
#сигма
Написал важную для собственного музыкантского самоопределения статью об явлении indie classical — которое я отчасти переопределяю ради новых социальных смыслов и явлений, которые стали возможны благодаря сети Интернет и современным инструментам звукозаписи. Теперь и самоучка-импровизатор, если он достаточно любит свое дело, может заниматься независимой музыкой, вдохновленной великой музыкальной традицией академической музыки.
Как обычно, графические иллюстрации к статье мои собственные 🙂
"Композиторы indie classical не столько композиторы в традиционном смысле, так как нечасто пишут партитуры с помощью обыкновенной нотации. Скорее это саундпродюсеры, люди, которые используют инструменты создания электронной музыки, но вдохновляются не Prodigy и Aphex Twin, а Булезом, Веберном или Сальваторе Шаррино. Современность позволяет, как мечтали мыслители прошлого, творческим трудом не только единицам избранных, но многим — если бы, скажем, Фридрих Ницше жил в наше время, то возможно его композиторские амбиции были бы гораздо больше удовлетворены и он был бы счастлив чувствовать себя музыкантом, как всегда хотел.
Оттого, что больше людей вовлечено в сферу культурного, музыкального производства, оттого, что всё больше людей деятельно интересуются классической и академической музыкой, культура только выигрывает, ведь ландшафт музыкального царства усложняется, становится богатым и пёстрым.
Indie classical прежде всего социальное явление. Классическая музыка считалась музыкой per se, концентратом музыкальности. Поэтому на самоучек и дилетантов в сфере народной или популярной музыки, даже джаза смотрели снисходительно, но предполагалось, что композитор прежде всего должен быть образованным профессионалом, чтобы говорить от лица чистой и совершенной музыкальности. Однако времена меняются и теперь дело чистой музыки вышло за пределы академий и стало делом прежде всего любви и энтузиазма".
yuri-vinogradov/chto-takoie-indie-classical" rel="nofollow">https://syg.ma/@yuri-vinogradov/chto-takoie-indie-classical
Подкасты Ось Асимметрии и Введение в Классическую Механику можно послушать на Spotify.
После проблем с предыдущим хостингом, я наконец определился с новым, так что мои подкасты можно теперь послушать не только в ВК, но и на Spotify. Постараюсь постепенно распостраниться и на другие площадки.
Пока доступны старые выпуски, но планирую скоро записать что-нибудь новое.
https://open.spotify.com/show/5S6phVM9ojHq3E6kuzneqt
Музыка может помочь выместить чувства — превратить эмоцию в моторику, в движение пальцев над фортепианной клавиатурой. Кажется, именно это мы называем способностью музыки выражать эмоции; звук даже не столько выражает, сколько замещает чувство, как это бывает с нечленораздельными возгласами или мимикой. Но важнее выражения то, что музыка способна дарить нам возможность проживать истории, которые никогда с нами не происходили и не могло происходить. В этих историях может нарушаться даже сама логика — они невероятны и невозможны, но все же существуют, все же звучат и ведут за собой. И щемящая грусть, которая часто примешивается к нашему восприятию музыки, быть может, знак нашего желания прорваться в эти невозможные миры, прожить эти истории как собственные.
В этих Меланхоликах я решил рассказать вам и себе пару невозможных историй — быть может, о неожиданном и внезапном спасении тогда, когда все силы мира и собственной души против тебя.
#меланхолика
Опубликовал на Сигме текст, который долго лежал у меня в закромах и над которым я очень долго работал. Он вышел не настолько удачным, насколько был времязатратен, но тема музыки как языка очень важна для меня как композитора и музыканта, поэтому я постоянно обращаюсь к ней в попытках утвердиться в каком-то мнении.
"Фрэнк Рамсей как-то остроумно заметил по поводу седьмого афоризма Логико-Философского Трактата, что то «что нельзя сказать, нельзя сказать никоим образом, нельзя даже насвистеть это». Однако в 6 главе Трактата Витгенштейн замечает, что «есть нечто невыразимое», «мистическое», и это то, что «себя показывает». Мы можем, соответственно, в отношении музыки хранить светлую и вдохновляющую надежду, что она является одним из способов, коим нам «показывает» себя мистическое, быть может, наиболее отчетливо и непосредственно. Однако эта надежда должна оставаться не более чем надеждой. Все попытки обосновать ее, если двигаться в русле витгенштейнианства, обречены на абсурдность по той простой причине, что то, что себя показывает, недоступно артикуляции ни в коем роде.
Итак, “what we can‘t say we can”t say, and we can“t whistle it either’”. Музыка не может помочь нам в том, чтобы сказать то, что не может быть сказанным. Однако она сама по себе может скрывать в себе тайну, быть тайной, быть тем, что лишь «показывает» себя и оставляет нам лишь в руках разочарования да культурные коды — studium, выражаясь языком Барта — при попытке схватить синюю птицу тайны за хвост".
yuri-vinogradov/we-cant-whistle-it-either-muzyka-kak-iazyk" rel="nofollow">https://syg.ma/@yuri-vinogradov/we-cant-whistle-it-either-muzyka-kak-iazyk
#сигма
Раз подавляющее большинство проголосовало "за" музыку, то продолжу публиковать Меланхолику не только в ВК, но и тут. Впрочем, к регулярному текстуально-аналитическому вещанию я все же тоже надеюсь вернуться, как будут силы. Спасибо вам, уважаемые подписчики!
Читать полностью…