2295
работаю в библиотеке, читаю и рассказываю о книгах, которые полюбились можно написать сюда @miunastya
Практики чтения на качелях в саду, вдали колокольный звон, вблизи шум птичьих крыльев 💐
Читать полностью…
Практики чтения за чаем с мятой продолжаются, идут дожди, цветы в саду пахнут и осыпаются, закат на реке всегда нежен 🩷
Читать полностью…
Практики чтения на веранде во время и после дождя 💓
Читать полностью…
Летние новинки, которые я очень жду:
💐прозаический сборник Оксаны Васякиной выйдет в НЛО, это автоматом берём, хоть еще две предыдущих ее книжки не прочитаны
💐новая книга философа Майкла Мардера вышла в Ad Marginem, о введение в философию через растительные метафоры великих мыслителей
💐в Носороге выходит вторая книга великой Лин Хеджинян (Моя жизнь — одна из лучших книг для меня), поэтический эксперимент, вдохновленный Евгением Онегиным и поездками в позднесоветский Ленинград
💐очень сильно долгожданная книжка Татьяны Замировской, выйдет в РЕШ, обещают смешные и едкие зарисовки из ковидного Нью-Йорка
💐Подписные переиздают культовую литературоведческую работу Демон теории, это абсолютный маст
💐и в Поляндрии No Age выйдет новый исландский роман (это автоматическое да) о музыке и поэзии повседневности в исландской глубинке
Лучший способ начать день — сходить за новыми книжками, конечно 🐈
Читать полностью…
Это мы с коллежанками записали новый выпуск подкаста про чтение детских книжек! 💕🩵🌞 будет к июлю 💙
Читать полностью…
Спасибо всем за то, что слушаете и пишете свои эмоции лично или публично, оставляете комментарии, это ужасно ценное 💙
И напоминаю, что с первого выпуска мы делаем отдельный сайт подкаста, где собираем все-все упомянутые книжки с обложками и ссылками на библиотечный каталог — вот он!
Наконец-то родился Пушкин — и вышел третий выпуск нашего библиотечного подкаста, где мы много и с большой любовью говорим о Пушкине, о рецепции его текстов, о перечитывании «Евгения Онегина», а еще — о Гончарове, Набокове и Соколове, о радости и о любви к классике 🤩
Читать полностью…
я на 542 странице «Жизни и судьбы», моё сердце растоптано, еще 310 страниц впереди:
Когда-то до войны Софья Осиповна сказала Евгении Николаевне Шапошниковой: «Если человеку суждено быть убитым другим человеком, интересно проследить, как постепенно сближаются их дороги: сперва они, может быть, страшно далеки — вот я на Памире собираю альпийские розы, щелкаю своим „контаксом" , а он, моя смерть, в это время за восемь тысяч верст от меня после школы ловит на речке ершей. Я собиралась на концерт, а он в этот день покупает на вокзале билет, едет к теще, но все равно, уж мы встретимся, дело будет». И теперь этот странный разговор вспомнился Софье Осиповне. Она поглядела на потолок: через эту бетонную толщу над головой ей уже не услышать грозы, не увидеть опрокинутого ковша Большой Медведицы... Она шла босыми ногами навстречу завитку коридора, а коридор бесшумно, вкрадчиво плыл навстречу ей; движение шло без насилия, само собой, какое-то полусонное скольжение, как будто все кругом и все внутри было смазано глицерином и сонно скользило само собой»
У нас тут в первый день лета будет хорошее в библиотеке: крутые молодые актрисы и актёры будут читать разные тексты о детстве русских писателей, а все вырученные деньги за билеты пойдут в фонд Дом с маяком, помогающий тяжелобольным детям ❤️
Читать полностью…
Муд рабочего воскресенья и находочка в день филолога
Читать полностью…
Всю последнюю неделю я читаю «Жизнь и судьбу» Гроссмана и плачу в общественных местах. Прочитала 141 страницу, сто раз умерла. Впереди еще 700 страниц мелким шрифтом.
«Живое стало неживым. Живым во всем мире был лишь Толя. Но какая тишина стояла кругом. Знает ли он уже, что она пришла...
Людмила опустилась на колени, легонько, чтобы не причинить сыну беспокойства, поправила дощечку с его именем, он всегда сердился, когда она поправляла воротничок его куртки, провожая его на занятия.
— Вот я пришла, а ты, верно, думал, что это мама не идет...
Она заговорила вполголоса, боясь, что ее услышат люди за кладбищенской оградой.
По шоссе неслись грузовики, темная гранитовая поземка кружилась, дымясь, по асфальту, кудрявясь, завиваясь...
Шли, гремя солдатскими сапогами, молочницы с бидонами, люди с мешками, бежали школьники в ватниках и в зимних солдатских шапках.
Но полный движения день казался ей туманным видением.
Какая тишина.
Она говорила с сыном, вспоминала подробности его прошедшей жизни, и эти воспоминания, существовавшие лишь в ее сознании, заполняли пространство детским голосом, слезами, шелестом книг с картинками, стуком ложечки о край белой тарелки, жужжанием самодельных радиоприемников, скрипом лыж, скрипом лодочных уключин на дачных прудах, шорохом конфетных бумажек, мельканием мальчишеского лица, плеч и груди»
Новые поступления этой недели очень нравятся: «Безмятежность» Фёдора Шейда от Individuum и новая часть серии Натальи Семёновой про коллекционеров от Слова, на этот раз — Амбруаз Воллар
Читать полностью…
Прошлой осенью прочитала роман «Когда-то здесь были волки» и буквально умерла от любви, потому что это роман обо мне. И вот добралась до дебютного текста Шарлотты Макконахи — «Миграций»
«Миграции» — тоже хорошо сделанный экофикшн, ничем не выдающий свою условность и антиутопичность, кроме не сразу открывшегося факта о том, что почти все дикие существа на планете, от селёдочных косяков до больших кошек, вымерли. Антропоцен дошел до точки невозврата и движется дальше, подминая под себя и ледяные глыбы айсбергов, и гектары северных лесов.
Океан опустел, но осталось еще несколько особей самых удивительных птиц — полярных крачек, которые совершают ежегодные миграции из Арктики в Антарктику, преодолевая за свою тридцатилетнюю жизнь расстояния, равные трем полетам на Луну. А еще они видят больше солнечного света, чем любое другое существо на планете.
Героиня, Фрэнни, отправляется за крачками в самую долгую миграцию на Земле, бесстрашно вписавшись на одно из последних рыболовецких суденышек. Как и в «Волках», в героине есть элемент невероятного: невероятная смелость соединяется с такой же непостижимой травматичной жизненной историей, «свирепое пламя горит и воет у нее в голове», и получается дикая природно-океаническая вандервумен.
Тут много воды: океан с детства определяет героиню, её свободу, дальность взгляда, ярость волн внутри и возможный конец. Много бескрайности, океанических глубин и бликов на свету, много судоходной лексики и эстетики, элементы классических историй морских выживаний и оммаж на мелвилловского Ахава в одном из героев. И, конечно, много надежды на то, что вся эта многосоставная хрупкость живого еще не потеряна.
Выходила в Поляндрии No Age в переводе Александры Глебовской 🤩
Практики чтения про миграцию полярных крачек таковы 🤍
Читать полностью…
До романа Василия Гроссмана я добиралась почти десять лет, начиная с филфаковского списка, который никогда не читался в полном объёме. Добралась, и последние три недели я каждый день плакала в метро, читая его, а еще носилась и всем кричала, что это просто отвал всего и что я бы очень хотела книжный клуб по «Жизни и судьбе». Примерно на каждой из девятисот страниц не верилось, что этот текст вообще существует, что он был написан частично еще при Сталине, что Гроссман пытался опубликовать его на родине, что он чудом уцелел после ареста рукописей и всех экземпляров и добрался до печати.
Сенсационность гроссмановского текста в соположении двух тоталитарных систем, попытке осмыслить фашизм и большевизм в сравнении, а не противопоставлении. Одна из первых сцен — концентрационный лагерь, сквозь который очень по-модернистски мерцает ГУЛАГ. И вообще текст стилистически безупречен, в нём много неожиданностей на уровне композиции и образности, он очень кинематографичный, собранный из склеек и отрывочности, взгляд то предельно близкий, то по-эпичному далекий.
Стержневая основа романа — Сталинградская битва, которую Гроссман видел своими глазами, пройдя всю войну военным корреспондентом. Поворотный момент, за которым наблюдал весь мир. Самое неожиданное — это странное ощущение свободы в условиях страшных боев и подходящих к Волге фашистов, смелые разговоры без оглядки, глоток свежего воздуха на грани порабощения, и как только наступление красноармейцев ломает оккупацию и отбрасывает противника от города, война меняет направление и появляется надежда на победу — этот маленький шлюз свободы закрывается, и Сталинград остается просто стертым с лица земли городом.
«Жизнь и судьба» — роман удивительный, это одновременно и образ каменной неподъемной глыбы и журчание текущей реки, и сложные философские отступления о природе войны и тоталитаризма, и очень пронзительные сцены горя и радости отдельного человека, одновременно и отстаивание и возвращение ценности каждого человека, и постоянное бесконечное вглядывание в массы, толпы, кучи, потоки людей. Весь текст — о ценности индивидуальности, о человеческой неповторимости, о противостоянии авторитарной системе, о большом нечеловеческом горе и большой человеческой любви на выжженной войной земле.
Идеальный стикер под этот разговор, тупо мы:
Читать полностью…
В очередной раз откопала в Чехове и компании какую-то раритетную книгу: на этот раз хрестоматия свидетельств о блокаде и комментариев, составленная Полиной Барсковой 😦🖤
Читать полностью…
Убрала стол, чтобы влезло еще больше книжных стопок 😜
Читать полностью…
☀Новый выпуск подкаста «Практики чтения»
Весной мы запустили подкаст, в котором библиотекари Некрасовки делятся тем, как устроено их чтение, и рассказывают о своих книжных любимцах.
В третьем выпуске ведущая подкаста, библиотекарь и автор телеграм-канала «разговор чужими словами» Анастасия Толочкова и её коллега Замина Ганиева беседуют о классической литературе и о том, как найти ключ к авторам, которыми многих из нас пугали в школьные годы. Коллеги, в частности, много говорят об Александре Сергеевиче Пушкине — а мы, пользуясь случаем, с радостью в сердце вспоминаем о том, что сегодня 226 лет со дня рождения Александра Сергеевича❤️
Настя и Замина, конечно, рассказывают и о других книгах и авторах — о «Пнине» Владимира Набокова и об «Обрыве» Ивана Гончарова, о Саше Соколове и даже о Бальзаке — а ещё о том, как хорошо читать в кресле-качалке, как можно заново открыть для себя классику уже во взрослом возрасте и как важно видеть за классическими произведениями живые лица.
Напоминаем, что мы сделали сайт подкаста, где можно найти этот и предыдущие выпуски, а ещё все упоминаемые в разговорах книги — и заказать их в нашем электронном каталоге.
Слушать подкаст можно: на сайте | в Яндекс Музыке | в Apple Podcast
И обязательно подписывайтесь на обновления — чтобы не пропустить следующий выпуск💙
Выдыхая на середине «Жизни и судьбы», за день прочитала новенького микро-Барнса: пять небольших эссе о природе памяти, изменяемости мнений, течении времени, чтении, книгах, перечитывании. Всё это по-барнсовски ненавязчиво, с еле различимой ироничной ухмылкой, остроумно и необязательно. Но как хорошо 💙
Отрывочек из открывающего и главного эссе «Changing my mind»:
I believe that the operation of memory is closer to an act of the imagination than it is to the clean and reliably detailed recuperation of an event in our past. I think that sometimes we remember as true things which never even happened in the first place; that we may grossly embellish an original incident out of all recognition; that we may cannibalise someone else's memory, and change not just the endings of the stories of our lives, but also their middles and beginnings. I think that memory, over time, changes, and, indeed, changes our mind. That's what I believe at the moment, anyway. Though in a few years, perhaps I will have changed my mind about it all over again.
Просто великое пополнение библиотеки — новая книга издательства Garage Александры Селиванова и Надежды Плунгян «Сюрреализм в стране большевиков». Это научно-художественное размышление о существовании и аутентичности сюрреализма в 1920-1940-ые в СССР, с роскошным иллюстративным материалом, любопытной композицией и в целом необычной оптикой.
Буду (надеюсь...) постепенно добираться до неё и рассказывать подробнее, но уже вижу бесконечное количество взрывного и любимого искусства ❤️🔥
Я пришла работать в библиотеку шесть лет назад неожиданно для себя. Завершался первый год после окончания филфака, поиск работы не в школе был мучителен и долог, был короткий и совсем не мой опыт в издательстве, много репетиторства и сомнений. Почему-то я никогда не думала о себе как о библиотекарке — казалось, что это какой-то параллельный мне мир, довольно замкнутый сам на себе, да еще и с людьми нужно общаться постоянно, а о себе я тогда думала, как о необщительной закрытой ракушке.
Как и многие из нас, я пошла за книгами, думая, что буду тихо и спокойно ими окружена дни напролёт, думая, что буду читать их и всё. Но вышло всё, конечно же, не совсем так. Основное в работе библиотекаря обслуживания вдруг оказалось то самое общение с сотнями читательниц и читателей всех возрастов, бесконечный разговор о книгах, рассказывание и советование, благодарности и крепкие книжные связи через года. Еще были и есть великие и прекрасные коллежанки и коллеги, без них меня бы и не было здесь, десяток проектов: методических, просветительских и развлекательных, книжные клубы, конференции, фестивали и подкасты.
С днём библиотек и библиотекарей всех причастных ❤️🔥 ходите в библиотеки, читайте хорошие книжки и побольше о них говорите ❤️
Тут недавно переиздали один из моих любимых современных российских романов — великий дебют Даши Благовой «Южный ветер» вышел в новом оформлении в Альпине прозе. За два года с момента прочтения моя любовь только окрепла, а сколько раз я советовала его в библиотеке читательницам — не счесть 🩷 поэтому расскажу о нем здесь еще раз!
«Южный ветер» — большой и сильный роман, крепкая и динамичная история, где фактурный южно-курортный пыльный город будто обретает дар речи и говорит о себе, показывает как он живет и тяжело дышит в жару, перекатывается лениво по раздолбанным дорогам, водит и возит своих героев по известным и не очень тропинкам, от дома к психбольнице и назад, всегда с видом на гору Остапку, которая скрепляет и заземляет тех, кто под ней живет, в том числе и главную героиню Сашу. Она сбежала из дома от страшного безразличия и нелюбви взрослых, оставив своего младшего брата с диагнозом на целых десять лет наедине с этим домашним ужасом, а после смерти матери — вернулась, к брату, в родной ненавистный город, к любимой горе. Она отчаянно пытается снова заплести нити, которые соединяли её с братом, который замолчал и больше не разговаривает, но видит и чувствует с удвоенной силой. Она пытается дерзко и напролом делать важное дело — стать волонтеркой в психиатрической больнице, организовать там целое журналистское сообщество, освещать разное острое вместе с пациентами, развенчивать мифы, снимать стигму с психиатрических болезней. Получается многое, но не сразу и не легко.
У романа есть стержневая основа в виде самого языка: плавучего, тягучего, образного, немного сказового. Все внутренности истории слеплены из этих округлых и перекатывающихся на языке слов-предложений. Книга собрана из двух временных слоёв — детства Саши и Жени и настоящего момента, эти два времени туго связаны и пророщены друг в друге, не отпускают, прорастают глубже, но в финале будто разрываются с корнем, освобождая пространство на будущее и оставляя немного надежды. Вообще, роман удивительно совмещает в себе и самое черное, и немного волшебно-светлое, хоть и темы тяжелые — дестигматизация психических расстройств, домашнее насилие как норма жизни, одиночество и потерянность многих и каждого из нас, но баланс всегда держится, не скатывается ни в какую из сторон.
«Южный ветер» — нужный текст, набитая донельзя динамикой и чем-то очень человечным история, хорошо выстроенная, со своим внутренним ритмом. Роман о любви, страхе, принятии и поиске дома.
с очередным днём ужасных книжных новостей
а у Подписных можно заказать книжек с доставкой или просто зайти в гости, если вы в Питере. Вот, они открыли предзаказ на легендарное переиздание легендарного «Демона теории», например. Мы с коллежанками сделали корпоративную закупку 🧿
с днем леденящего ужаса в исландской фольклористике:
«Утбурд — призрак младенца, от которого мать избавилась, вынеся его на пустошь и оставив там. В эпоху от крещения Исландии (примерно 1000 год и до XIII века) считалось, что утбурдами становились абсолютно все младенцы, умершие некрещёными: тогда таких детей не хоронили на кладбище, а закапывали где придётся. <…>
В классических текстах, записанных в XIX веке, утбурды — обычно дети батрачек, родивших ребёнка вне брака и избавившихся от него, чтобы скрыть свой позор; то есть решающим для «рождения» утбурда оказывается не категория принадлежности/не-принадлежности к христианскому миру, а универсальные морально-этические категории: он становится призраком в результате чужого преступления. С утбурдами связано большое количество верований. Так, считалось, что женщины, решившие избавиться от будущего ребёнка таким образом, при родах не чувствуют боли, но, если о детоубийстве становилось известно, они могли испытывать родильные муки позднее. По другим верованиям, эти младенцы по вечерам воют на пустоши и иногда пристают к одиноким путникам с просьбой дать им имя. Отличить утбурдов от обычных младенцев несложно: они передвигаются, ползая на одном локте и одном колене»