9256
Various historical stuff. Feedback chat - https://t.me/chatanddocs For support and for fun: Яндекс: https://money.yandex.ru/to/410014905443193/500 Paypal: rudinni@gmail.com
В Петербурге планируют восстановить надгробие на могиле Александра Аркадьевича Суворова, петербургского генерал-губернатора (1861-1866) и внука Александра Васильевича Суворова.
«Внук Суворова достоин почестей», - пишет «Петербургский дневник». Весьма патриотично.
А в Калининграде недавно открыли памятник графу Михаилу Николаевичу Муравьеву, подавлявшему Польское восстание и известному как Муравьев-вешатель.
Тоже весьма патриотично.
А вот немного истории.
В свое время Суворов-внук отказался подписать приветствие Муравьеву-вешателю и даже обозвал его людоедом.
По этому поводу поэт Тютчев, полный патриотического негодования, сочинил стихи:
Гуманный внук воинственного деда,
Простите нам, наш симпатичный князь,
Что русского честим мы людоеда,
Мы, русские, Европы не спросясь!
И т.д.
Стихи так себе (как и все политические стихи Тютчева), но будто сегодня написаны.
А Муравьев не забыл, что Суворов-внук обозвал его людоедом. И отыгрался.
В 1866 году Каракозов стрелял в Александра II. Муравьева назначили начальником Верховной комиссии по этому делу.
А стрелял-то Каракозов в Петербурге. Значит, виноват петербургский генерал-губернатор. То есть Суворов. К такому выводу пришла комиссия. И Суворова прогнали с должности. Точнее - должность вообще ликвидировали.
А теперь получается, что и Муравьев-вешатель достоин почестей, и Суворов-внук. А по жизни-то они враги были. Выходит какая-то война «исторических правд».
Суворов-внук был кем-то вроде либерала. Меня-то радует, что он достоин почестей. Но порадует ли это высочайшее начальство?
Тьфу! Опять донос получился. Чего ни напишешь - всё донос получается. Не знаю, что с этим делать...
Записки о Средневековье — хочешь в Средневековье? - Заходи, и узнаешь, как там!
WeHistory — всё самое интересное из мировой истории: от Вавилона до Силенда, от осады Трои до войны виски. Весело, увлекательно и со вкусом!
Уроки истории и медицины— пишет преподаватель медицинского университета: всегда интересно, забавно и ново. Удивитесь, сколько уроков из прошлого дает нам история медицины каждый день.
Всё о Поднебесной - канал о истории, культуре и традициях Китая.
Пикинер в Таверне— история, культура, археология, реконструкция, юмор и игровая тематика.
Аркадий Романов — канал лектора «Правого Полушария Интроверта», пишет об истории, музыке и популярной культуре, ведущий подкастов «На репите» и «Последний романов».
Ave Historia! — место, где ваши исторические запросы совпадают с нашими предложениями.
В честь пятницы — стильный Джон Кассаветис из эпизода сериала «Коломбо» — «Этюд в черных тонах» (1972). Кассаветис не только сыграл злодея-дирижера с вычурным именем Алекс Бенедикт, но и выступил в качестве со-режиссера серии.
Читать полностью…
Егор Сенников продолжает свой цикл о людях, которые оставили свой отпечаток в истории — и повлияли на него самого.
Дело не в том, что я о ней почти ничего не знаю. А в том, что я ничего и не хочу знать. Мне достаточно того, что стоит услышать ее голос, как мне хочется плакать.
Я не помню, когда впервые услышал ее песни. Наверное, это было когда-то тогда же, когда я увлекся трип-хопом, осваивал Massive Attack и Трики. Но очень хорошо помню тот момент, когда меня впервые проняло. За окном вечерней электрички не было видно ничего: все окутал густой туман, в котором иногда мелькали огоньки. В тамбуре на меня навалился какой-то мужик, пахнущий перегаром и сожалением.
Освещение было тусклым — как будто ты слепнешь и силишься различить мелкие детали, находящиеся у тебя прямо под носом. И в этом туманном безразличии у меня в наушниках звучал ее голос:
Who am I, what and why
'Cause all I have left is my memories of yesterday
Oh these sour times
'Cause nobody loves me, it’s true
Not like you do
Да, конечно, я говорю о Бет Гиббонс.
Группа Portishead, уверен, занимает особое место не только в моем сердце. Их дебютный альбом — практически мой ровесник; и третий альбом (который, как известно, по сути является четвертым, но называется скромно — «Третий») вышел 15 лет назад, и есть серьезное подозрение, что на нем все и остановится. Группа крайне редко дает концерты, а сама Бет почти не появляется в прессе и предпочитает хранить молчание. Кажется, последнее ее появление было на треке Кендрика Ламара в прошлом году, а до того — пятилетняя тишина. Гиббонс — мерцающее явление, которое вроде есть, а вроде нет. Не уловишь, не догонишь, не поймаешь.
Во времена, когда главным законом является постоянное присутствие и бесконечное создание нового контента, Гиббонс словно движется в совершенно другом направлении — чем меньше, тем лучше. Вместо хайпа — исполнение симфонии Хенрика Горецкого вместе с симфоническим оркестром польского радио. Вместо тик-тока — записи концертов 1990-х годов. Вот и все.
И разве это важно?
Нет.
Все это пустое. В ее голосе можно умереть и заново родиться, разрыдаться и засмеяться, с ностальгией вспоминать об ушедшем времени и мечтать о том, как наступит новый день, — и все это за пару минут. Гиббонс показывает: не надо гнаться за модой, не надо быть постоянно на волне скандала или вываливать на фанатов бесконечные релизы, намеки и обрывки репетиций. Достаточно быть самой собой. Хватит таланта — хватит и всего остального. Не нужно превращать свою жизнь и творчество в бесконечный аттракцион.
В конце концов, все равно все решается в ту секунду, когда она берет микрофон и начинает петь.
Настоящему таланту вовсе не обязательно растворяться в потогонном производстве искусства. Надо ударить лишь пару раз — но в нужное место.
И все будет.
It’s all I wanna be, is all a woman
For this is the beginning
Of forever and ever
It’s time to move over
It’s all I want to be
#люди_и_годы #сенников
Сегодня, кстати, стукнуло ровно 100 лет компании Дисней.
Летом 1923 года Уолт Дисней приехал в Голливуд — незадолго до того, в Канзасе он создал небольшой мультфильм «Алиса в стране чудес». В Лос-Анджелесе он планировал использовать созданный им фильм для того, чтобы привлечь инвесторов: показать им пилот и предложить производство серии мультфильмов. Поначалу дела продвигались не очень хорошо: у Диснея заканчивались деньги, ему пришлось объявить свою канзасскую компанию банкротом и бесконечно искать кого-то, кто в него поверил бы.
И в конце концов ему это удалось: фильмом заинтересовалась Маргарет Уинклер (первая женщина в США, занявшаяся продюсированием и дистрибуцией анимационных фильмов). 16 октября 1923 года братья Дисней — Уолт и Рой — подписали контракт с Уинклер. С этого и началась история компании.
«Алиса в Стране чудес» была анимационно-игровым фильмом, главную роль в нем исполняла Вирджиния Дэвис. В тот же день, когда был подписан контракт, Уолт Дисней отправил письмо родителям Вирджинии, приглашая их в Голливуд для того, чтобы отснять продолжение мультфильма. Убедить семью у Диснея получилось.
Увидел, как кто-то в твиттере удивлялся советскому телевизионному репортажу, в котором, собственно, воспроизводились основные принципы политики СССР касательно Израиля. «Израильская военщина», параллели между нацистами и армией Израиля, критика США — короче, не буду повторять; ничего нового в том, что Советский Союз на Ближнем Востоке поддерживал арабов и арабские государства нет.
Но я сразу вспомнил еще более показательный ролик — отрывок из «Международной панорамы» от 26 декабря 1982 года. Ведущим в тот раз был Бовин, знаменитый советский политолог, спичрайтер Брежнева и, позднее, первый посол СССР и России в Израиле (после восстановления дипломатических отношений). Отрывок относится ко временам после Ливанской войны и, конечно, весь выстроен вокруг последствий конфликта для мирного ливанского населения.
Рекомендую посмотреть — это и просто показательный весьма артефакт времени, да и вообще весьма поучительно. Не встречал, но наверняка после Ливанской войны у советского телевидения просто обязан был быть репортаж о резне в Сабре и Шатиле, было бы интересно посмотреть — тема была бы крайне благодатной для осуждения.
Я специально еще оставил в видео финал передачи — там Бовин, обсудив «израильскую военщину», переходит к разговору о праздновании Нового года (выпуск то предновогодний). Обсуждает год Кабана, «увлечение разнузданным сексом» и суевериями на тему того, в одежде какого цвета нужно встречать 1983 год.
Снова пятница — и снова Егор Сенников размышляет о формах несвободы.
«Напоминаем, что именно на Болотной площади в 1775 году был казнен Емельян Пугачёв. Его приговорили к четвертованию, но палач получил приказ от императрицы Екатерины II о снисхождении к преступнику. Потому Пугачёву и его соратнику Перфильеву сперва отрубили головы, а лишь затем четвертовали».
Я не поручусь здесь за точность цитаты, скорее, это собирательный образ того, что звучало в те дни. В декабре 2011 года мне было 18 лет. В Москве после выборов в Государственную Думу начались протесты, которые в первые несколько дней не утихли, а лишь разгорелись — на 10 декабря был назначен митинг на Болотной. Место было согласовано с властями в закулисных посиделках, на изначально планировавшуюся точкой встречи площадь Революции людей призывали не идти, чтобы «не подставлять под дубинки» (согласитесь, какая абсурдная формулировка в разговоре о протестах против власти).
Следить за протестной политикой мне было интересно, а думать о том, что может выйти из уличных манифестаций, было еще занимательнее. В Петербурге я такой был не один: помню, как шел по декабрьскому Невскому, а рядом со мной шагал юноша, который качал головой в такт своим потаенным мыслям и шептал: «Ре-во-лю-ци-я! Ре-во-лю-ци-я!».
Никакой революцией, конечно, в воздухе не пахло. И это было понятно именно из-за того, что, говоря о Болотной, все оппозиционные СМИ постоянно вспоминали о казни Пугачева как главном событии в истории площади. Тогда, конечно, был еще один большой спор: а что, если бы люди пошли не на Болотную площадь, согласованную с властями, а отправились на площадь Революции. И тогда…
Все это пустое. История поражения Болотной площади была запрограммирована именно тем, что здесь на плаху положили Пугачёва — и все об этом постоянно помнили.
Дело не в Пугачёве самом по себе и не в крестьянской войне, вождем которой он ненадолго стал. А в том, что у любого исторического места есть свои правила, которые сохраняются десятилетиями и столетиями. До тех пор, пока живы те, кто об этом помнит. Пролитая кровь требует не отмщения, а постоянных воспоминаний, и потому освободиться от ее влияния можно лишь забвением. А выходя на площадь, которая в истории России запомнилась прежде всего казнью восставших (а не сомнительным бюстом Репина, который там сиротливо стоит неподалеку от масонских фигур Шемякина), ты сам программируешь то, что произойдет дальше.
Оказаться в заложниках у истории гораздо легче, чем перечеркнуть прошлое и создать что-то новое. Память о прошлом — это предельная форма несвободы, преодолеть которую возможно лишь отказавшись от самого себя. Но этого в 2011 году делать никто не собирался.
Жизнь все равно заставила.
«В самый тот момент пошла стукотня и на прочих плахах, и вмиг после того очутилась голова Пугачева, взоткнутая на железную спицу, на верху столба, а отрубленные его члены и кровавый труп,- лежащими на колесе. А в самую ту ж минуту столкнуты были с лестниц и все висельники; так что мы, оглянувшись, увидели их всех висящими, и лестницы отнятые прочь. Превеликий гул от аханья и многого восклицания раздался тогда по всему несчетному множеству народа, смотревшего на сие редкое и необыкновенное зрелище».
#сенников
Бац — /channel/so_slowly/1383
На русском вышла замечательная книга Марка Пилкингтона о гуманоидах и последствиях пристального взгляда в небо для психики. Исчерпывающее включенное исследование уфомании, больше знать даже вредно.
Приходите в ближайшую среду. Егора покажем с помощью голографических технологий, я тоже буду почти как живой.
Н.С.
💥 Открыт предзаказ на книгу «Конец свободной эпохи. Последняя осень Парламента» 💥
Ровно 30 лет назад в насильственную фазу перешло длившееся с 1992 года противостояние российского парламента и президента. Осенью 1993-го политический кризис зашел в тупик. Борис Ельцин распустил Верховный Совет и Съезд народных депутатов, а Верховный Совет отстранил от должности президента.
Днем 3 октября сторонники Верховного Совета заняли московскую мэрию и попытались захватить телецентр в Останкине. В ходе штурма «Останкино» погибли десятки людей.
В ответ на действия оппонентов Ельцин постановил начать штурм Белого дома — здания Верховного Совета, где находились депутаты. В Москву ввели танки, которые расстреляли парламент.
Что произошло в Москве 30 лет назад?
Ответ на этот вопрос вы найдете в книге журналиста Алексея Сочнева. Он опросил тринадцать человек — патриотов, оппозиционеров, писателей, журналистов и силовиков, которые рассказывают о том, как 30 лет назад пал российский парламент и о тех, кто защищал его ценой своей жизни.
Книга журналиста Алексея Сочнева — попытка разобраться в событиях одного из переломных периодов российской истории. Очевидцы и участники тех дней, опрошенные в разное время, рассказывают обо всем, что видели своими глазами без цензуры, купюр и ложной бравады. Под одной обложкой мы собрали не просто 13 независимых свидетельств. Это 13 жизней, разделенных осенью 1993 года на «до» и «после».
Книга подготовлена издательством directio libera, журналом «Дискурс» и проектом VATNIKSTAN. Доставка почтой в ноябре 2023.
ОФОРМИТЬ ПРЕДЗАКАЗ — 1000₽
Всем привет!
Каждому бармалею и партизану в VATNIKSTAN‘е положены Стальной Шлем, кусочек Ревельского Ревеня, а также Stuff and Docs. А знаете, где ещё есть все это? Конечно же, в папке «История». Папка «История» — это телеграмная многопользовательская онлайн-папка с элементами Заката Империи, посвящённая захватывающей истории довоенного периода, а также Второй Мировой войны и еще одного довоенного периода. Папка разрабатывается и издаётся компанией БЛИК Entertainment.
Жаль, что далеко не все поймут в чем же дело!
Мы собрали небольшую подборку каналов, которые пишут об истории захватывающе и с душой. Каждый из этих каналов уникален как по тематике, так и по стилю повествования.
Кто есть в нашей папке:
✨ БЛИК — не черно-белая история. С фактологией и во всех красках.
👑 Закат империи — Россия при последнем императоре. Фото, кинохроника, книги, одноименный подкаст и сериал на ютубе о том как 100 лет назад происходила революция.
🏰 Ревельскiй ревень — исторический и краеведческий канал, рассказывающий об Эстонии в контексте русской культуры.
🤯 Stuff and Docs — авторский канал Егора Сенникова об истории, кино и удивительных рифмах прошлого и настоящего. Почти каждый день здесь можно узнать то, что малоизвестно, и увидеть редкие фотографии.
🪖 Стальной шлем — история Нового и Новейшего времени. Много Германии – кайзеровского, веймарского и нацистского периодов, денацификации, а также других европейских межвоенных диктатур.
📖 VATNIKSTAN — познавательный проект о русскоязычной цивилизации. Копаемся в библиотеках и архивах.
✊ бармалеи/партизаны — научпоп времен диктатуры о борьбе за свободу и самоопределение разных стран, диктатурах и стратегиях сопротивления авторитарным режимам.
Как это работает:
— Кликаете сюда /channel/addlist/1YKPTH7qfD8xZmFi
— Нажимаете "Добавить папку"
— Вручную убираете уведомления, если хотите
— Делитесь с друзьями
Поговорили
На перроне стоял одноногий мужчина. Он опирался на костыли и смотрел вдаль, выглядывая — не идет ли электричка. Субботнее солнце пригревало. Я встал рядом, достал книжку («Коллекционер» Джона Фаулза), закурил. Мужчина закурил, а потом повернулся ко мне и спросил.
— Тебе сколько лет?
— 15.
Хмыкнул.
В электричке было мало людей, я сел у окна, продолжая читать. Прямо напротив меня сел все тот же мужчина. Посмотрел на желтеющие деревья за окном, на проплывшую махину Ижорского завода. Ему очень что-то хотелось мне сказать — и в итоге он не выдержал и заговорил.
Так часто бывает — со мной постоянно заговаривают незнакомые мне люди, которым почему-то хочется найти нового собеседника. Не знаю, почему они мне доверяют — но случалось такое не раз и не два.
И он заговорил — низким и хриплым голосом. Рассказал, что сам из Колпино, в юности залетел в колонию в Металлострое (с друзьями угнал машину), потом служил в Чечне срочником. Вернулся — и дальше постоянно сидел: то на винте, то в колонии. Пьяным попал в аварию — потерял ногу. Теперь вот вернулся после очередной отсидки, поехал на похороны матери в Колпино: она умерла, пока он отбывал очередной срок. Все знакомо, все проговорено тысячу раз — но никогда до этого мне никогда не говорили об этом вот так легко и спокойно.
Рассказывая о мрачных обстоятельствах своей судьбы, он постоянно улыбался своим щербатым ртом. В нем не было агрессии, не было какого-то напускного бахвальства и, кажется, желания меня обмануть — тоже. Просто рассказывал свою историю, как будто ему надо было обязательно пересказать обстоятельства своей биографии.
Мы подъезжали к станции Обухово. Мне нужно было выходить. Он на прощание протянул мне руку и сказал, что хочет мне на память прочитать любимый стих.
Белая берёза
Под моим окном
Принакрылась снегом,
Точно серебром.
На пушистых ветках
Снежною каймой
Распустились кисти
Белой бахромой.
Я кивнул. А потом, сам не знаю почему, залез в рюкзак и отдал ему на прощание большое зеленое яблоко. Он улыбнулся и сразу же начал его есть.
Электричка уезжала дальше — на Московский вокзал. А я стоял на перроне в Обухово и почему-то не мог перестать думать об этой встрече.
Эрцгерцог Франц-Фердинанд примеряет наряд царя Египта, 1894 год
Читать полностью…
Можно думать, что прошлое принадлежит истории и нас сегодня не касается, но, на самом деле, это обманчивая иллюзия. Прожив десятилетия в “постсоветский” или “постсоциалистический” период, мы еще сравнительно мало рефлексируем публично о том, чем это время было — и почему до сих пор на нас влияет.
27 СЕНТЯБРЯ, СРЕДА
19:00
МИР, В КОТОРОМ МЫ ЖИВЕМ: КОНЕЦ СОЦИАЛИЗМА В ВОСТОЧНОЙ ЕВРОПЕ
лекция Егора Сенникова
🤌 Стоимость: 2000 rsd
🕒 Продолжительность: 1,5-2 часа
📍 Локация: Стари Град (точный адрес после регистрации)
✏️ Регистрация: по ссылке
Другие мероприятия на нашем сайте https://adaptacija.tilda.ws/
Благодаря передаче Игги Попа узнал о существовании группы OTYKEN, состоящей из чулымцев. Впрочем, видимо, будь у меня тик-ток, то узнал бы о ней раньше.
https://www.youtube.com/watch?v=W7lwVHNkoyw
Подборка дружественных каналов, с которыми не соскучится ни один историк! — Древность и современность, война и мир, буквально всё от Адама до Саддама. Одним словом: РЕКОМЕНДУЕМ!
Секира лектора — подпишись, и не дай истории водить себя по кругу.
Она развалилась — как звучала шахтерская каска на Горбатом мосту? Почему гласность помогла обнаружить инопланетян? Где лучше прятаться во время погрома? — Все ответы здесь.
Vatnikstan — проект о русскоязычной цивилизации. Пишем об истории и культуре. Издаем книги.
Пробковый шлем — история Индии и сопредельных стран Южной Азии.
бармалеи/партизаны — удушающая жара латиноамериканских хунт и бетонные коробки восточного блока — научпоп времен диктатуры.
НУЛЕВЫЕ+ — первые 10 лет Владимира Владимировича: Чечня, Курск, Грузия, суверенная демократия.
Стальной шлем — западная политическая история Нового и Новейшего времени, а также «политика памяти».
Вторая Мировая война/WW2History — канал о Второй Мировой войне в фото, видеоматериалах и статьях.
Катехизис Катарсиса — сборник авторских статей, мемов и постов на историческую и научную тематику.
Первая мировая война — у нас вы найдете множество редких фотографий в отличном качестве, различные заметки и статьи на самые разные события Первой Мировой войны.
Шутка из номера "Нового Сатирикона" в апреле 1917 года — и шутка показательная, и газетные слухи о зверствах тоже.
Читать полностью…
Вариант ансамбля вдоль реки Смоленки в Петербурге.
Н. Баранов, 1968.
О заговорах и консерваторах
Главной книгой, прочитанной летом, стала для меня работа Александра Мартина «Романтики, реформаторы, реакционеры. Русская консервативная мысль и политика в царствование Александра I». Это очень поучительное чтение о том, как во времена Александра I различные консерваторы (от Карамазина и Шишкова до Стурдзы и Ростопчина) пытались воздействовать на двор с той целью, чтобы их идеи по консервативному курсу во внутренней политике возобладали. Это интересное хитросплетение и личных амбиций, и представлений об общественном благе, и о том, как можно смотреть на ситуацию, грозящую кризисом, но надеяться избежать катастрофы. Подробный пост может быть напишу позже — а пока цитата о том, как рождалось представление о заговорах.
«Ростопчин с большим искусством выбирал и использовал основные темы и приемы современной политической полемики, эффективно применявшиеся и в старорежимной Европе.
Одной из этих тем была франкофобия, которую насаждали в России Шишков и другие. Еще одной была теория заговоров: начиная с 1789 года и консерваторы, и революционеры все чаще и чаще оправдывали все несовершенства реальности „подлыми загово-рами“ тайных обществ.
После 1815 года царь Александр также уверовал в то, что где-то в Западной Европе имеется некий руководящий центр, который организует революции, тем самым мешая ему проводить внешнюю политику. В период между 1789 и 1815 годами среди консерваторов широко распространились страхи перед иллюминатами и прочими масонскими организациями. (Иллюминаты были немецким обществом, просуществовавшим недолго и запрещенным в 1780-х годах; название общества стало для всех консерваторов Европы синонимом тайной подрывной деятельности.) О них было мало что известно, но общественное мнение полагало их революционерами.
„Иллюминизм“ и „мартинизм“ стали удобными расплывчатыми клише, которые употреблялись без разбора против всех, кто был связан с революционной деятельностью или реформами. Как и в отношении „Мыслей вслух на Красном крыльце“, трудно определить, отражают ли высказывания Ростопчина его убеждения, или он просто использует политический язык той эпохи».
Люблю рассказ Тэффи «Городок» — и всегда любил. 1927 год.
«Это был небольшой городок — жителей в нем было тысяч сорок, одна церковь и непомерное количество трактиров.
Через городок протекала речка. В стародавние времена звали речку Секваной, потом Сеной, а когда основался на ней городишко, жители стали называть ее «ихняя Невка». Но старое название все-таки помнили, на что указывает существовавшая поговорка: «живем, как собаки на Сене — худо!»
Жило население скучно: либо в слободке на Пасях, либо на Ривгоше. Занималось промыслами. Молодежь большею частью извозом — служила шоферами. Люди зрелого возраста содержали трактиры или служили в этих трактирах: брюнеты — в качестве цыган и кавказцев, блондины — малороссами.
Женщины шили друг другу платья и делали шляпки. Мужчины делали друг у друга долги.
Кроме мужчин и женщин население городишки состояло из министров и генералов. Из них только малая часть занималась извозом — большая преимущественно долгами и мемуарами.
Мемуары писались для возвеличения собственного имени и для посрамления сподвижников. Разница между мемуарами заключалась в том, что одни писались от руки, другие на пишущей машинке.
Жизнь протекала очень однообразно.
Иногда появлялся в городке какой-нибудь театрик. Показывали в нем оживленные тарелки и танцующие часы. Граждане требовали себе даровых билетов, но к спектаклям относились недоброжелательно. Дирекция раздавала даровые билеты и тихо угасала под торжествующую ругань публики.
Была в городишке и газета, которую тоже все желали получать даром, но газета крепилась, не давалась и жила.
Общественной жизнью интересовались мало. Собирались больше под лозунгом русского борща, но небольшими группами, потому что все так ненавидели друг друга, что нельзя было соединить двадцать человек, из которых десять не были бы врагами десяти остальных. А если не были, то немедленно делались.
Местоположение городка было очень странное. Окружали его не поля, не леса, не долины, — окружали его улицы самой блестящей столицы мира, с чудесными музеями, галереями, театрами. Но жители городка не сливались и не смешивались с жителями столицы и плодами чужой культуры не пользовались. Даже магазинчики заводили свои. И в музеи и галереи редко кто заглядывал. Некогда, да и к чему — «при нашей бедности такие нежности».
Жители столицы смотрели на них сначала с интересом, изучали их нравы, искусство, быт, как интересовался когда-то культурный мир ацтеками.
Вымирающее племя… Потомки тех великих славных людей, которых… которые… которыми гордится человечество!
Потом интерес погас.
Из них вышли недурные шоферы и вышивальщицы для наших увруаров. Забавны их пляска и любопытна их музыка…
Жители городка говорили на странном арго, в котором, однако, филологи легко накопили славянские корни.
Жители городка любили, когда кто-нибудь из их племени оказывался вором, жуликом или предателем. Еще любили они творог и долгие разговоры по телефону.
Они никогда не смеялись и были очень злы».
"Крайний" и "последний"
Отрывок из знаменитой (и скандальной) телевизионной передачи «Литературный вторник», которая была показана из Ленинграда по всесоюзному телевидению 4 января 1966 года.
Удивительно, что спор о «крайнем» и «последнем» настолько давний — почему-то всегда казалось, что зародился он в более поздние времена.
Впрочем слово таксёр восхищает еще больше:
«Солоухин: Вот сейчас, например, в такси. В такси сегодня утром ехали. Таксер спросил у меня: „Как правильно: крайний или последний?“ Мы ему сказали: „Последний“. Это постоянные разговоры. Мы получаем тысячи писем от самых разных людей. Вот скажите, скажите, как надо говорить правильно, там, по телевидению.
(Переговоры, неразборчиво.)
Лихачёв: И этим объясняется колоссальный успех книг о правильности и чистоте русской речи, различных книг, которые сейчас выходят. Их раскупают моментально, мгновенно. Издательство выпускает их очень много и огромным тиражом. И все-таки их раскупают, потому что, в общем, надо сказать, что советский, русский народ не только самый читающий народ, но, я думаю, что и народ, который очень бережет язык. Стремится беречь язык. Ведь вот для иностранца удивительно, что в Ленинграде…
<Пропуск в стенограмме.>
Успенский: Надо научиться беречь. Реплика: Хотя бы научиться беречь, стремиться к этому.
Лихачёв: Во Владивостоке и в Ленинграде говорят в общем на одном языке. И это удивляет немцев, допустим, они в каждом городе говорят как-то иначе, на таких своеобразных диалектах. Вот это удивляет, что на огромном пространстве язык в общем один и тот же. Правда, мы его недостаточно бережем. Иногда все-таки…
<Пропуск в стенограмме. >
Вот какие-нибудь вывески. В Ленинграде появился на Большом проспекте, на Невском проспекте магазин с вывеской: „Продукты детского питания“».
Снова пятница — и снова Егор Сенников размышляет о формах несвободы.
«Крестьяне, жители Московской губернии! Враг рода человеческаго, наказание Божие за грехи наши, дьявольское наваждение, злой француз взошел в Москву: предал ее мечу, пламени; ограбил храмы Божии; осквернил алтари непотребствами, сосуды пьянством, посмешищем; надевал ризы вместо попон; посорвал оклады, венцы со святых икон; поставил лошадей в церкви православной веры нашей».
Это отрывок из одного из воззваний к народу Московской губернии, написанного в 1812 году градоначальником Москвы Федором Ростопчиным. Консерватор, публицист и националист, он был человеком, таланты которого позволили ему стать важной публичной фигурой. Настолько важной, что в условиях войны даже императору Александру, который не питал теплых чувств к Ростопчину, пришлось пойти ему навстречу и назначить московским руководителем.
Своими резкими действиями — вроде публичной расправы над двумя московскими заключенными, заподозренными в симпатиях к Наполеону, — и заявлениями Ростопчин смог завоевать очень большую популярность. Причем как среди дворянства, так и среди мещан и крестьян. Ростопчин смеялся над галломанами, звал народ поднимать на вилы французских оккупантов и разоблачал франкмасонов и мартинистов. Момент славы, впрочем, оказался недолгим: в 1814 году Ростопчина отправили в отставку; вскоре после этого он переехал жить за границу. Дольше всего он жил в Париже.
История Ростопчина — один из показательных примеров судеб российских консерваторов времен Александра I. В книге Александра Мартина «Романтики, реформаторы, реакционеры. Русская консервативная мысль и политика в царствование Александра I» рассказывается о том, какие выборы приходилось делать и другим сторонникам консервативных взглядов в те времена — адмиралу Шишкову, Николаю Карамзину, Сергею Глинке.
И основным конфликтом в итоге становилась необходимость постоянно балансировать между собственными взглядами и чаяниями, надеждами на некий консервативный поворот и, в то же время, искать благосклонности двора и монарха, к которому многие из консерваторов относились с неприятием, а то и вовсе с презрением. Такая судьба не уникальна для многих консерваторов, их жизнь регулярно оказывалась на перепутье множества дорог, где, в конце концов, всегда приходилось либо соглашаться с минусами путешествия по главной дороге с одобрения монарха, либо претерпевать еще большие неудобства и идти окольными путями.
Ростопчин мог быть сколь угодно пламенным оратором и публицистом, но в итоге оказывался инструментом, который использовался в строго определенное время. Карамзин писал «Записку о древней и новой России», призывая отказаться от любых реформ — и все это имело лишь ограниченный эффект, а от него самого требовалось в итоге совсем иное. Шишков уходил и возвращался множество раз, каждый раз с готовностью вливаясь в новый этап работы монарха и надеясь в этом найти для себя новые возможности.
Это игра, в которую невозможно выиграть. Но многие до сих пор играют.
#сенников
Егор Сенников продолжает свой цикл о людях, которые оставили свой отпечаток в истории — и повлияли на него самого.
Sex and violence,
sex and violence,
sex and violence
sex and violence…
И так по кругу, без остановки. Орут наушники кассетного плеера. Где-то в середине песни Уотти Бьюкен орет истерическим и хриплым голосом: Sex! I love sex I love all em sex, hurry up sex and putting the boot in sex! Ha Ha!
Так я познакомился с панк-роком.
Хохочущий череп с красным ирокезом. Написанное дурацким шрифтом название The Exploited. Фотография граффити с сакраментальным Punks not dead на обложке их одноименного первого альбома. Моей первой панк-группой были не Sex Pistols, их я услышал несколько позже, и в мою подкорку навсегда впечаталось понимание: панк-рок — это вот так. Предельно простой английский текст песен позволял даже мне, подростку, понимать то, о чем пел — или, скорее, орал — солист. И это, конечно, было большим плюсом и дарило мне ощущение личного знакомства с музыкантами.
Уотти Бьюкен, фронтмен группы, не казался мне каким-то невероятно стильным и притягательным музыкантом; в нем не было харизмы антигероя Сида Вишеса или шаманства Игги Попа. Нет, Уотти больше всего был похож на вашего соседа: обычного мужика в трениках, который стреляет у вас сигареты и курит, глядя в окно на лестничной площадке, туша бычки в стеклянной банке, стоящей за мусоропроводом. И при этом от него исходила бешеная энергия, которая придавала всему, что делали The Exploited, достоверности и аутентичности. Появлялось ощущение, что вопя свои песни, терзая бас-гитару и бешено барабаня, они знают что делают.
Если было то, чему они меня научили, то это напускной нигилизм и анархизм в крайней степени. Полное отрицалово. Смерть политикам, презрение богачам, неуважение всем, кто может считаться истеблишментом. «Мы все панки и нам плевать», — кричал Бьюкен. Но на самом деле ему было не плевать, социальная критика была чуть ли не основной темой всех их песен.
«Бейте ублюдков!» — требовал их новый альбом; в тексте не скрывалось, кто имеется в виду — политики и представители Системы, которые оставили за бортом молодежь, бедных и стариков. И, конечно, главный ублюдок в мире шотландского борца за справедливость — это США; страна, в «которой нет ничего приятного» и всем «правит доллар».
Бьющая через край энергия. Истерика и ненависть. Злоба и недовольство миром вокруг, переложенная на несложные аккорды и отыгрыши. Все это могло казаться донельзя примитивным и неизобретательным. Но при этом все это очень подлинное и настоящее. Во все это легко было верить — и крайне просто этому можно было отдаться.
Бунтарство может быть таким. Бурным, простым, но притягательным. Этот урок со мной навсегда.
#люди_и_годы #сенников
О том, какими бывают провалы коммуникации
Первый президент Чехословакии Томаш Масарик, общаясь с Карелом Чапеком вспоминал о своей встрече со Львом Толстым в Ясной Поляне.
«Далее Лев Николаевич пригласил меня в Ясную Поляну. Я приехал туда из Тулы в „кибитке“, что-то вроде крытой повозки. Мост перед деревней был ветхим, так что лошади сломали бы ноги, переходя по нему, поэтому нам пришлось объезжать его.
Мы добрались до усадьбы незадолго до полудня. Мне сказали, что Лев Николаевич еще спит, потому что всю ночь разговаривал с Чертковым и другими гостями. Поэтому, чтобы убить время, я поехал в деревню. Там было грязно и жалко. Перед одной из хат работал молодой крестьянин; Я вступил с ним в дискуссию и увидел у него под распахнутой рубашкой какую-то сыпь — сифилис. В другой лачуге я видел старуху, работавшую до смерти в одиночестве на грязной печи.
Я вернулся в дом Толстого. К нему пришел молодой человек по имени Гей, сын художника, ученик Толстого, зашедший так далеко в „простой жизни“, что ему хотелось навестить автора издалека пешком, потому что, по-видимому, , железная дорога была для него недостаточно крестьянской. Он был настолько заражен вшами, что ему пришлось немедленно принять ванну и вытереться. Сам Толстой рассказывал мне, что этот человек пил из сифилитической рюмки, чтобы скрыть испытываемое им отвращение и не унизить человека. Он думал об этом, а не о том, чтобы не заразить своих крестьян.
И когда он начал говорить о том, что нам следует вести простую жизнь, что нам следует жить по-крестьянски и так далее, я спросил его: „Ну, а как насчет вашего дома и салона, этих стульев и кушеток? А как насчет нищенской жизни ваших крестьян? Это часть простой жизни? Вы не пьете, но курите сигарету за сигаретой; если вы собираетесь быть аскетом, то нужно быть последовательным. Крестьянин живет бедно, потому что он беден, а не для того, чтобы быть аскетом“. И я рассказал ему, что видел в его деревне: беспорядок, болезни, грязь и все такое.
„Боже мой, разве вы не видите этого? Такой великий художник, как вы, не может этого заметить? Шить себе сапоги, ходить пешком вместо того, чтобы ездить на поезде, — все это пустая трата времени. Подумайте, сколько всего хорошего можно было бы сделать за это время!“
Я процитировал ему английскую пословицу „Чистота сродни благочестию“ и нашу чешскую „Чистота — половина здоровья“.
Словом, мы не поняли друг друга».
Москва в октябре 1993 года. Фото Дэвида Тирни.
Читать полностью…
Об учебнике истории Мединского нет никакого смысла говорить всерьез, стоит отнестись к нему просто как к одному из произведений идеологического жанра. Причем произведения не самого впечатляющего или интересно сделанного.
Вообще, его главное достоинство — в скуке; трудно себе представить человека, который с интересом бы его прочитал. И уж тем более кого-то, кто был бы впечатлен, прочитав его. Такое только в книгах бывает: как это описано у Йозефа Рота в «Марше Радецкого», когда капитан Тротта прочитал в школьном учебнике описание совершенного им на войне реального подвига и был потрясен тем, что автор книги приукрасил и изменил описание исторического события. Такое просто не укладывалось в голове старого вояки.
Но мы — не капитан Тротта; нас учебником не удивишь, Единственное, что интересно в этой книге — это разные ляпы, ошибки, неточности и опечатки; они, пожалуй, делают это произведение человечным.
Одна из них меня особенно повеселила. На одной из страниц, где идет речь о послевоенной прозе, есть фотография, подпись к которой гласит, что на ней Путин и «вдова Даниила Гранина Римма Майорова» открывают памятник писателю в 2019 году. И это, конечно, неправда. Супруга Гранина Римма Майорова скончалась в 2004 году, и, конечно, никакой памятник открывать не могла в 2019 году. А открывала его дочь писателя — Марина. Которую какой-то ленивый сотрудник фотобанка РИА (а может сперва и на ТАССЕ) подписал как «вдову». И никто дальше не исправлял.
Деталь ничтожная, но достаточная.
Фильм «Атомное кафе» (Режиссеры: Джейн Лоудер, Пирс Рафферти, Кевин Рафферти, США, 1982 год).
Республиканец и контр-адмирал ван Зандт, призывающий к скорейшей бомбардировке Кореи и Маньчжурии атомными бомбами — бывший военный. Еще в 1930-е годы был близок к тем кругам, которые планировали устроить в США переворот и привести к власти генерал-майора Смедли Батлера, неформального лидера крайне правых американских военных. Из той истории ничего не вышло — и ван Зандт Позднее стал конгрессменом — и оставался до начала 1960-х годов.
Егор Сенников продолжает свой цикл о людях, которые оставили свой отпечаток в истории — и повлияли на него самого.
Трюкач
В белградском троллейбусе этим летом увидел рекламу фестиваля джазовой музыки в городе Ниш. На афише были указаны артисты, и среди них в уголке скромно примостился кумир моей юности — Tricky. На фотографии он смотрел куда-то вдаль, будто задумавшись о том, какие пируэты проделала его карьеры.
Прокуренный зал «Главклуба» на Кременчугской. Сейчас этого клуба уже нет, тот вечер остался только в моей памяти. Пиво на баре отвратительное, но ничего другого, кроме бутылки минералки, у меня нет. Душно. «Возьми мне еще пива и виски!» — кричит мне в ухо друг.
Again, we go 'round and round
I’ll get the drinks
I guess it’s always my round
Это уже не друг — это со сцены хрипит и тает Tricky, обладатель удивительно хриплого и чарующего голоса, мастер шаманских движений и танцев. Я в восторге — я впервые на его концерте, переслушал все его записи не по одному разу. Мне даже не верится, что он живой. В его пластике есть что-то звериное и одурманивающее.
Сначала в моей жизни появилась группа Red Snapper — выпендрежные британцы, смешивающие электронику с акустическими инструментами; с их записями меня познакомила мама. А дальше для меня открылся мир трип-хопа: Massive Attack (так фанател, что даже перевел на русскую википедию статью про Роберта дель Наю), Morcheeba, Portishead, Wild Bunch, Laika, Recoil… Словом, далее — со всеми остановками.
Я мог разрыдаться от голоса Бет Гиббонс (да и сейчас могу). Мог уйти в транс под Mezzanine. Шутил, что Underwater Love — это идеальная композиция для фоновой музыки в торговом центре. Мрачно пританцовывал на перроне, ожидая электричку и слушая Breakbeat Era. Но никто не завораживал и не гипнотизировал меня сильнее, чем Tricky.
В то время он мне казался удивительным символом сексуальности как идеи. Он каким-то удивительным образом оплетал тебя своим голосом, приглашал пуститься с ним в танец, следить за его движениями. Низкие басы и его шаманский, искаженный голос, ухмылка на лице и фантастическая уверенность в том, как же он крут. Ну как в него можно было не влюбиться? Tricky — и тогда, и сейчас — был для меня удивительным примером того, как можно жить и творить легко, но оставаться серьезным, источать флюиды сексуальности, но не угрозы, быть настоящим — и, в то же время, выдуманным.
На сцене танцевал Tricky, мигавшие прожекторы ловили его движения, подсвечивали — и погружали в темноту. Из-за этого казалось, что перед тобой какая-то странная инсталляция, изображающая идеального человека в движении. Человека, который что-то очень важное понял — и про тебя, и про музыку, и про жизнь.
Человека, который знает. Который, как бы ни шла его карьера, останется подлинным — и даже на разрисованной граффити афише в белградском троллейбусе будет выглядеть круто.
What a fucking game
I hate this fucking pain
What a fucking game
I hate this fucking pain
#люди_и_годы #сенников
Внимание! Если кто-то из моих читателей сейчас в Белграде, то приглашаю на свою лекцию, которая пройдет завтра. Поговорим о том, как закончился социалистический период в Восточной и Центральной Европе, обсудим разные удивительные вещи и попробуем определиться с тем, как и когда постсоциалистический период все-таки закончился.
Читать полностью…
