9057
Политическая аналитика от экспертов Центра политических технологий им. Игоря Бунина
Награждения Геннадия Зюганова имеют свои интересные особенности.
До 2014 года лидер КПРФ не получал российских наград. У него был только советский орден «Знак Почета» - большего партийному функционеру его ранга не полагалось. И югоосетинский орден Почета, полученный в 2009 году. Можно предположить, что лидеру самой оппозиционной парламентской партии было не очень удобно получать государственные награды с орлами и крестами в условиях, когда все позиционирование КПРФ основано на ностальгии по советской эпохе и, в том числе, ее символам.
В 2014 году произошли два события – присоединение Крыма (март) и 70-летие Зюганова (июнь). И к юбилею лидер КПРФ получает свой первый российский орден – Александра Невского. Видимо, в условиях крымского консенсуса, к которому с энтузиазмом присоединилась КПРФ, прежнее неформальное табу было снято. Да и сам орден Александра Невского уникален – это единственная награда, существовавшая и в Российской империи, и в СССР – хотя и с различными статутами, и с разными знаками.
В том же году Зюганов получил и орден Русской православной церкви – Славы и Чести третьей (самой младшей) степени. Эта награда изначально было введена для награждения высокопоставленных лиц, принадлежащих к неправославным конфессиям. В названии и знаках ордена нет православной символики. Знак ордена представляет собой круглый медальон с изображением оливковой ветви на фоне голубого неба. Звезда ордена включает в себя также круглый медальон с изображением голубя, несущего в клюве оливковую ветвь. Впрочем, со временем этим орденом стали награждать и православных чиновников. Хотя КПРФ отказалась от советского атеизма, а член фракции КПРФ в Госдуме Сергей Гаврилов даже стал координатором межфракционной группы по защите христианских ценностей, но вручение православного ордена лидеру ленинско-сталинской партии все равно было весьма экзотичным.
К 75-летию, в 2019 году, Зюганов получил четвертую – самую младшую – степень ордена «За заслуги перед Отечеством». А в 2023 году – его третью степень, причем без привязки к юбилею, что свидетельствовало о хороших отношениях между властью и КПРФ. В 2019 году Зюганов получил и правительственную награду – медаль Столыпина, который, как известно, большевиков не жаловал, а те платили ему взаимностью. Ленин был бы крайне удивлен такой награде – впрочем, не меньше, чем если бы узнал, что глава КПРФ с похвалой отзывался об Александре III, при котором был казнен лидер группы цареубийц Александр Ульянов.
А в нынешнем году произошел фальстарт – 27 мая депутат Госдумы от «Единой России» Ольга Пилипенко заявила, что вышел президентский указ о награждении Зюганова второй степенью ордена «За заслуги перед Отечеством». Она землячка Зюганова из Орловской области – этим мог объясняться ее весьма благожелательный интерес к награждению лидера конкурирующей партии. Однако такой указ не появился, зато Зюганов получил более высокую награду – звание Героя Труда, напоминающее об СССР.
Так что Зюганов может быть доволен – в отношениях с властью у него и сейчас все в порядке. Правда, популярность партии снизилась, но это уже другая история – в условиях СВО коммунисты ведут себя предельно осторожно и ориентированы на выживание в рамках существующей политической системы.
Кстати, награждение Зюганова в 2014 году стало прецедентом для вручения наград другим деятелям КПРФ. В частности, заместитель Зюганова Василий Кашин получил орден Александра Невского и медаль Столыпина. А бывший первый заместитель Зюганова Валентин Купцов, давно отошедший от активной политической деятельности (был депутатом Госдумы до 2011 года), в 2018-м стал кавалером ордена Дружбы – официально как почетный президент Вологодского землячества в Москве.
Алексей Макаркин
В последнее время новостями о сближении между Арменией и Евросоюзом никого не удивишь. Официальный Ереван взял курс на сближение с Брюсселем и выход на уровень стратегической кооперации. Однако даже на этом фоне события 21 июня выделяются. И требуют к себе особого внимания. О чем же здесь идет речь?
Под занавес прошлой недели парламент Армении обсудил вопрос о проведении референдума о вступлении страны в ЕС. Имеет ли эта инициатива серьезный потенциал для реализации? Или можно говорить, скорее о символическом событии, а не о полном и окончательном развороте Армении на Запад?
Во-первых, любая инициатива имеет своих авторов. Идею парламентской дискуссии выдвинула т.н. «Платформа демократических сил». В ее составе объединились самые последовательные армянские западники. Это Арам Саркисян, лидер партии «Республика», Арман Бабаджанян (движение «Во имя республики»), Тигран Хзмалян («Европейская партия Армении»). Всех этих людей принято рассматривать, как младших партнеров премьера Никола Пашиняна. Оппоненты премьера всегда говорили, что их голосами глава армянского кабмина прощупывает общественное мнение, продвигает идеи, которые по разным причинам сам не готов приписать себе и своему окружению.
Как бы то ни было, инициатива заявлена. Тем более стоит признать, что в сегодняшних реалиях Саркисян, Хзмалян и Бабаджанян заметно нарастили свою политическую капитализацию. Трудно записать их в маргиналы. Как бы то ни было, но формально инициатива была предложена не «Гражданским договором» Пашиняна. Значит премьер пытается оставить себе пространство для маневра. Вопрос в том, что километраж для разных геополитических маневров с каждым днем уменьшается. И Россия, и Запад настаивают на скорейшем «самоопределении» Еревана. Каждая сторона, конечно, надеется на «правильный выбор» в свою пользу.
Во-вторых, любой референдум - это всегда хорошо готовящийся «экспромт». Вряд ли власти республики с места в карьер начнут подготовку к нему. Но вспомним, как несколько месяцев назад Пашинян обещал своим согражданам «дискуссии» о вхождении в ЕС. Интенсивность таких обсуждений, похоже, набирает обороты. Другой вопрос, если вдруг такой референдум станет реальностью, он оформит корректировку внешнеполитического курса Еревана уже посредством «мнения народа». Это – не верхушечный поворот, здесь дело серьезнее.
В-третьих, хотя велик соблазн подвести кейсы Армении, Грузии, Молдавии под один стандарт, все они имеют свои принципиальные отличия. Идея «единой Европы», как бы кто к ней ни относился в Москве, имеет электоральную привлекательность в Молдавии и в Грузии. В Армении таковая набирает популярность, но пока что не критическую. С общественным мнением еще надо поработать. И ближайший сосед Армении, и Молдавия уже обрели статус кандидата в ЕС, хотя Тбилиси теперь грозят его отменой. Еревану еще предстоит определенная формализация этого статуса. Хотя если политическая целесообразность будет доминировать, в Брюсселе найдут некие «уникальные черты» для партнеров из Еревана.
Сергей Маркедонов
Принятие грузинского законодательства «о прозрачности иностранного влияния» создало самый глубокий кризис в отношениях между Тбилиси и Брюсселем. 19 июня посол Евросоюза в Грузии Павел Герчинский представил журналистам свое видение ситуации. Он занимает свой пост, начиная с 2022 года. И по статусу это тот политический деятель, к слову которого грузинский политический класс привык прислушиваться.
Какие же основные идеи донес он до грузинской (и не только) общественности? Герчинский не скупился на критические выпады в адрес официального Тбилиси. «На следующей неделе Евросоюз обсудит и решит, какие меры предпринять в ответ на события в Грузии», - заявил европейский дипломат. По его словам, принятый грузинским парламентом закон, «несомненно, оказал негативное влияние на перспективы прогресса Грузии. Принятие этого закона заморозило европейскую интеграцию страны».
Можно сколько угодно говорить о том, что принятый грузинскими депутатами закон не является копией российского проекта. И о том, что схожие аналоги можно встретить и на Западе. Так недавно споуксмен МИД России Мария Захарова сослалась на канадское законодательство, иронично отметив, что «западнее не бывает». Но внутри руководства ЕС утвердилось представление, что принятие проекта «о прозрачности иностранного влияния» ослабляет влияние Евросоюза и США на Грузию, делает эту страну уязвимой для российского влияния. Такова официальная линия, при этом представления об угрозах могут и не во всем соответствовать реальной ситуации «на земле».
Павел Герчинский демонстративно заявил, что «заморозки» на грузинском треке происходят на фоне начала переговоров Брюсселя о вступлении в ЕС Украины и Молдавии. «Интеграция Грузии в Европейский Союз практически приостановлена, заморожена, в то время как мы двигаемся вперед вместе с Украиной и Молдовой», - резюмировал дипломат.
Казалось бы, все точки над I поставлены. Однако грузинское руководство не спешит делать демонстративные шаги к разрыву с ЕС (в отличие от армянского, которое всячески пытается показать стремление идти не в ногу с Москвой). Действующий премьер Ираклий Кобахидзе заявил, что «шансы на начало переговоров до вступления в силу закона были равны нулю. Встречи, проведенные с конкретными представителями Евросоюза, позволили нам сделать такой логический вывод. После принятия закона сегодня этот шанс увеличился примерно до 20-30 процентов». Глава кабмина Грузии призвал разделять риторику и реальную политику. Но зачем ему подобные заявления?
Несмотря на глубокий кризис в отношениях между Тбилиси и Брюсселем «Грузинской мечте» надо избираться, желательно с победным результатом. Но среди ее избирателей, отвергающих «мишистов», немалое число (если не большинство) сторонников сближения с ЕС и евроинтеграции. Наверное, при выборе между национальными и общеевропейскими интересами у многих возникнут колебания и сомнения. Однако активный электорат правящей партии пока что не готов к полному разрыву с европейской мечтой. Это приходится учитывать, несмотря на все имеющиеся «зАморозки» и «заморОзки».
Сергей Маркедонов
Когда изменилось отношение россиян к КНДР?
С 1990-х годов образ КНДР в глазах россиян был двойственным. Для модернистской части общества Северная Корея была символом архаики – особенно на контрасте с динамично развивавшейся Республикой Корея. С другой стороны, существовала мощная советская инерция – и 58% респондентов, по данным Фонда «Общественное мнение» (ФОМ), в 2001 году считали КНДР дружественной России страной. Но политики (кроме деятелей КПРФ и существовавших тогда более радикальных компартий) не проявляли интереса к северокорейским практикам. Значительно более респектабельной выглядела апелляция к китайскому опыту рыночных реформ, чем к видоизмененному сталинскому варианту социализма, укоренившемуся в КНДР.
В нулевые годы происходила смена поколений и уходила советская инерция. В 2013 году уже только 34% считали КНДР дружественной страной (28% - недружественной). Новые существенные перемены в отношении общества к Северной Корее можно связать с «крымским» фактором и связанным с ним ухудшением отношений с Западом. Опрос ФОМ 2013 года – то есть еще до Крыма – показал, что в случае гипотетической войны на Корейском полуострове 24% респондентов посчитали, что ее начнет КНДР и лишь 12% - ее противники. В 2017 году картина стала совершенно иной: лишь 16% прогнозировали агрессию со стороны КНДР и 38% (рост в три раза) – ее противников. В числе противников КНДР (опрос 2017 года) прежде всего называли США (73%), затем Республику Корея (22%) и Японию (20%).
Частично изменения в мнении россиян можно, конечно, связать с жесткой риторикой Дональда Трампа, который как раз в 2017 году выступал с угрозами в отношении Северной Кореи (уже потом было недолговременное и не имевшее серьезных последствий сближение Трампа с Кимом). Но нельзя объяснить только этим троекратное увеличение числа воспринимавших КНДР как потенциальную жертву. Более важным и долгосрочным было складывавшееся ощущение, что «враг моего врага – мой друг». В 2013 году хорошо относились к КНДР 17% респондентов, в 2017-м – 27%.
Также интересно, что в 2017 году 34% респондентов считали, что Россия могла бы стать союзником Северной Кореи, - рост на 10 процентных пунктов по отношению к 2013-му (и это притом, что Россия тогда еще официально поддерживала санкции против этой страны). Впрочем, количество желающих напрямую вступиться за КНДР было немного (2013 – 8%, 2017 – 14%), хотя и увеличилось за 4 года почти вдвое.
Так что к нынешнему сближению России и КНДР общество внутренне было готово задолго до февраля 2022 года. Даже когда государство об этом еще и не говорило.
Алексей Макаркин
Россия –Турция. Июнь 2024 года.
5 июня. Владимир Путин заявил, что упор турецкого правительства на кредиты и инвестиции с Запада наносит ущерб экономическим отношениям с Россией, а больше всего от этого пострадает именно турецкая экономика. «Я так смотрю со стороны, что происходит, мне кажется, что экономический блок правительства Турции в последнее время делает упор на получение кредитов, инвестиций, на получение грантов из западных финансовых институтов - наверное, это неплохо, но, если это связано с ограничениями на торгово-экономические связи с Россией, то потерь для турецкой экономики будет больше, чем приобретений, на мой взгляд, такая угроза существует», - сказал президент в ходе встречи с руководителями ведущих информагентств в Санкт-Петербурге.
11 июня. Владимир Путин принял в Кремле министра иностранных дел Турции Хакана Фидана. Российский президент с удовлетворением отметил развитие отношений с Турцией и с благодарностью констатировал «настрой наших турецких друзей на то, чтобы внести свой вклад в урегулирование кризисных ситуаций, в том числе кризиса вокруг Украины». Также он попросил передать наилучшие пожелания президенту Эрдогану: «3–4 июля он должен быть в Астане, насколько мне известно, в рамках международного мероприятия, и у нас будет возможность с ним встретиться и обсудить все текущие вопросы». Это означает, что визита российского президента в Турцию, о котором (в том числе в контексте его переноса на более поздний срок) много говорили в начале года, в ближайшее время не будет. А встреча планируется во время саммита ШОС в Астане.
13 июня. Турецкая делегация подписала контракт на закупку партии истребителей F-16, которые Турция запросила у США, работа над его деталями велась в ходе переговоров между делегациями двух стран, сообщает турецкий телеканал TRT Haber. «Контракт на поставку подписан. Делегации продолжат обсуждать детали в ходе переговоров» - утверждают в Минобороны Турции. Подробности контракта станут известны после окончательного принятия решений, они обязательно будут доведены до сведения общественности, добавили в министерстве обороны страны. Ранее турецкие СМИ писали, что Турция готова закупить у США 40 новых истребителей F-16 Block 70 и комплекты для модернизации имеющихся у ВВС страны 79 самолетов.
15-16 июня. На форуме в Швейцарии Хакан Фидан, расценив конференцию как последний аккорд перед тем, как все надежды иссякнут, подчеркнул: «Также заметим, что, если бы в зале присутствовала и Россия, другая сторона конфликта, этот саммит был бы более плодотворным». В то же время он заявил, что «Турция по-прежнему решительно поддерживает территориальную целостность, суверенитет и независимость Украины». Турция подписала заключительный документ конференции (в отличие от Индии, Саудовской Аравии, ОАЭ, Индонезии, Мексики, ЮАР и ряда других стран).
Алексей Макаркин
О высказываниях Владимира Путина на встрече с руководством МИД.
1. Условия по Украине - это не запросная позиция, которая не выносится в публичное пространство, а обсуждается в кулуарах. Сейчас кулуаров в отношениях с Западом больше нет. Серьезные переговоры если и ведутся, то по локальному вопросу обменов заключенными – такая повестка существовала и во времена холодной войны, когда меняли «разведчиков на шпионов». Отдельные неформальные зондажи к кулуарам отношения не имеют. Для торга нужно хотя бы минимальное доверие друг к другу – а его нет с обеих сторон.
2. Заявленная на высшем уровне позиция – это условия России, основанные на ее конституционных положениях. Включение в состав России четырех регионов в 2022 году вкупе с поправкой в Конституцию 2020 года о запрете «действий, направленных на отчуждение части территории Российской Федерации» обозначили российскую позицию, которая сейчас публично озвучена. То есть отказ от включения в возможные параметры торга новых территорий был жестко зафиксирован еще в 2022 году – и сейчас лишь поступило очередное подтверждение этого.
3. Заявление Путина перед конференцией в Женеве должно «перебить» информационную повестку. На первый взгляд, оно адресовано Украине и Западу, но понятно, что условия российского президента приняты не будут. На самом деле, главный реальный адресат – это страны Глобального Юга, которые не хотят делать выбор между Россией и Украиной и выступают за скорейшее прекращение огня. Только что Владимир Зеленский встретился с Нарендрой Моди на полях саммита G7 в Италии, а до этого посетил Саудовскую Аравию, где был принят кронпринцем Мухаммедом бен Салманом. Россия дает понять Югу, что она не против прекращения огня, но только на своих условиях.
4. В частности, заявление Путина – это сигнал Китаю. Россия официально не отвергает китайский план урегулирования, в котором говорится о прекращении огня (этот документ более напоминает декларацию «за всё хорошее»), но настаивает на принятии своих предварительных требований в виде вывода украинских войск из четырех регионов и публичного отказа от вступления в НАТО. А уже дальше – набор вопросов, обсуждавшихся в 2022 году в Стамбуле (демилитаризация, денацификация и др.), о которых российская сторона также забывать не намерена.
5. И еще о России и Западе – уже без прямой связи с сегодняшними заявлениями. Десятилетия переговоров между СССР и западными странами проходили в условиях, когда вопросы идентичности по негласной договоренности откладывались в сторону, а обсуждались темы, по которым можно договориться. Сейчас этого нет – и в обозримом будущем не предвидится. Причем не только из-за геополитики (она как раз не исключает компромиссов), а из-за идентичности. Для современной российской власти Великая Отечественная война, говоря словами автора слов советского и российского гимнов – «это вроде как вчера». Для западного политического класса Вторая мировая война – это глубокая история.
Алексей Макаркин
«США и Франция поддерживают установление справедливого и прочного мира на Южном Кавказе, основанном на уважении международного права, а также принципов суверенитета, нерушимости границ и территориальной целостности. Они поддерживают дальнейшую региональную интеграцию на Южном Кавказе на благо всех жителей региона». С таким заявлением обратились президенты Джозеф Байден и Эммануэль Макрон. В инициативе двух глав государств примечательны несколько моментов.
На сайтах Белого дома и Елисейского дворца 8 июня был размещен текст, озаглавленный как «Франко-американская дорожная карта». Публикация заявления была приурочена к 80-летию начала операции «Оверлорд» (открытие «второго фронта») в Нормандии. Таким образом, президенты США и Франции особо подчеркнули нерушимость евро-атлантических связей, несмотря на все имеющиеся проблемы, как внутри Штатов, так и в государствах ЕС.
Вслед за стратегическими вводными Байден и Макрон обозначили ключевые приоритеты безопасности в разных регионах мира, включая и Южный Кавказ. Пункты 2-5 посвящены Украине, ее приоритизация ни у кого сомнения не вызывает. И Вашингтон, и Париж рассматривают себя, как ключевых стейкхолдеров в разрешении украинского военно-политического кризиса. Пункт 6- про цели Штатов и Франции в НАТО. Здесь в принципе нет какой-то особой новизны.
Далее три пункта про страны Южного Кавказа, Западных Балкан (так принято в американском и европейском дискурсе обозначать республики бывшей Югославии и Албанию) и Молдову. Три региона, находящихся на конкурентном геополитическом поле. Какие-то из субъектов бывшей СФРЮ уже присоединились к НАТО, но в той же Грузии, Молдавии или Армении «все не так однозначно», не говоря уже про Сербию и Боснию.
Заметим, что при разговоре о Кавказе Байден и Макрон особо выделяют Грузию. Ведь эта страна до недавнего времени рассматривалась, как «аспирант» НАТО и «маяк демократии» в Евразии. При этом Соединенные Штаты и Франция устами своих лидеров не просто «подтверждают приверженность поддержке народа Грузии в его евроатлантических устремлениях», они призывают «правящую партию «Грузинская мечта» уважать пожелания общественности и вернуться на евроатлантический путь». Прямой намек на ответственность «мечтателей» за отход Грузии от пронатовского мейнстрима.
О других государствах Кавказского региона «Франко-американская дорожная карта» говорит в одном пакете. От них требуют прочного мира и признания территориальной целостности друг друга, то есть, с одной стороны, отказа Армении от реванша, а Азербайдажна- от максималистских внешнеполитических устремлений. Конечно же, Вашингтон и Париж видят будущее обустройство региона, как проект, в котором у них будет право решающего голоса.
И пока президенты провозглашают стратегические цели, высокопоставленный представитель американского Госдепа Джеймс О’Брайен посещает Ереван для проведения «стратегического диалога» с армянскими партнерами.
Сергей Маркедонов
Революция в Европе? Не вчера!
Кратко и неполно – о результатах выборов в Европаламент. В российском официозе радуются поражениям партий Макрона и Шольца. В европейской прессе – тревожатся об усилении правых популистов. А на самом деле? Спокойный анализ показывает, что революции не произошло. Да, сдвиг вправо – не только за счет популистов, правый центр «на круг» выступил лучше левого центра. Да, правых популистов стало немного больше, но это не «цунами».
Подробнее:
1. Соотношение сил между мейнстримными и праворадикальными партиями чуть сдвинулось в сторону последних. Три «кита» европейской мейнстримной политики («Народники», «Социалисты и демократы» и либералы из «Обновляя Европу») вместе получили 378 мандатов (в уходящем парламенте было 419): правоцентристы добавили 4 места, соц-демы потеряли 5, просели либералы (потеряли20 мест) – за счет неудачного выступления партии Макрона. А правые радикалы и популисты («Консерваторы и реформисты» и «Идентичность и демократия») – 133 мандата (было 127).
2. Так что, не революция. Популистская волна и в 2019 г., когда ей пророчили триумф после Брекзита, выхода Марин ле Пен во второй тур президентских выборов (+ за океаном - Трамп в Белом доме) оказалась не столь высокой. В 2024 г. силу свою она не потеряла: немалые результаты не только у французского «Национального объединения» Ле Пен, но и у Партий свободы в Нидерландах и Австрии, испанского «Вокс», «Альтернативы для Германии», которая в восточных землях заняла почти повсюду первое место. Но! В исчезающую натуру превратились популисты левые (в той же Германии на востоке сильны были Die Linke – левые популисты, сейчас – после бунта в партийной фракции - от них мало что осталось) и «валентные» (= никакие). Кроме того, из антагонистов евроинтеграции правые популисты по большей части превратились в евроскептиков – жестко критикующих Брюссель, но ни о каких новых Брекзитах не помышляющих.
3. Как уже сказано, социал-демократы выступили скорее неудачно. Правящие левоцентристские партии в Германии и Испании уступили своим правоцентристским конкурентам. Но у социал-демократов в Европе дела давно идут не блестяще. Давайте дождемся национальных парламентских выборов во Франции – вчера социалисты заняли третье место, хотя казалось (по выборам 2017 и 2022 гг.), что они уступили роль ведущей левой силы популистам Меланшона, а также в Великобритании (не Евросоюз, но Европа), где все прогнозы предвещают возвращение лейбористов к власти после 14 лет в оппозиции. А ротация у власти левого и правого центров – обычная вещь для европейской политики.
4. Да, еще просели «Зеленые»: вместо 72 мандатов у них теперь только 53. Но не будем спешить с выводами: сильнейшая из европейских экологических партий – германская – выступила вполне неплохо.
Вчера Европа еще раз подтвердила, что ее партийные системы – живой, постоянно видоизменяющийся организм. Меняется в Европе и «жизненный центр» - три ведущие партийные семьи, развивается и видоизменяется и популизм. Следующее значимое – не только для своих стран – событие – уже упомянутые выборы в Великобритании и Франции. Ждать осталось меньше месяца.
Борис Макаренко
9 июня в Южной Осетии состоялись парламентские выборы. На места парламентариев в частично признанной республике претендовал 181 человек. 73 из них шли в составе партийных списков, а 52 - были выдвиженцами от различных партий в одномандатных округах. В выборах приняли участие 7 партий. Сама кампания была организована по смешанному принципу (сочетание пропорциональной и мажоритарной системы). В парламент избирали 34 депутатов (17- по партспискам и 17- по одномандатным округам). 56 претендентов на депутатский мандат были самовыдвиженцами.
Голосование прошло. Какие результаты получены? И на что они могут повлиять? Победу одержала партия «Единая Осетия». Многие комментаторы называют ее «бывшей партией власти». Действительно, на выборах президента в 2022 году ее признанный лидер Анатолий Бибилов (на тот момент глава республики) потерпел поражение и утратил высший пост в Южной Осетии. Однако данная оценка не совсем верна. «Единая Осетия» по итогам предыдущей парламентской кампании-2019 одержала победу, тогда как партия «Ныхас» («Народное собрание»), заняла лишь третью позицию. Что, впрочем, не помешало ее лидеру Алану Гаглоеву два года назад стал главой республики. Фактически вновь избранный президент сосуществовал с парламентом, где его соратники не имели большинства.
В 2024 году «Единая Осетия» снова победила. Хотя разрыв между ней и «серебряным призером» пропрезидентской партией «Ныхас» невелик, символической политики никто не отменял. Конечно, здесь можно заметить, что значительных идеологических разночтений между партиями в республике нет. Идея «геополитического выбора» в пользу России является консенсусом для всех ведущих политических сил. И истеблишмент Южной Осетии, скорее, занят сдерживанием «инициативников». В этом плане ярким свидетельством является история с депутатами Давидом Санакоевым, Гарри Мулдаровым и Дзамболатом Медоевым. Их инициативу (и политическую активность) по демаркации границы с Грузией не просто сочли несвоевременной. Им закрыли въезд в Россию.
Также общей чертой для всех югоосетинских политиков является поиск повестки развития для республики. Часто слышны аргументы о том, что Южная Осетия так и не отошла от прежней «конфликтной повестки» и не перешла к новому качеству управленческих и экономических решений. По итогам выборов-2024 фактически две силы «Единая Осетия» и «Ныхас» будут определять лицо будущего парламента. Третье место под лидерством Дзамболата Тедеева (бывшего тренера сборной РФ по вольной борьбе) получила «Народная партия». Тедеев давно борется (теперь уже политически) за лидерство в югоосетинской политике. До президентских выборов у его соратников есть время показать, насколько обоснованы надежды на их электоральный успех. Компартия, скорее всего, продолжит прежний тренд: снижение политического влияния в республике, хотя ее роль в создании Южной Осетии невозможно недооценивать.
Теперь ключевым вопросом станет обеспечение взаимодействия или, напротив, активизации борьбы между двумя «партиями власти» в канун главных выборов в республике- президентских. Такой опыт в Южной Осетии уже имеется.
Сергей Маркедонов
Перспективы заключения мира между Арменией и Азербайджаном интенсивно обсуждаются. И на первый взгляд, имеются некоторые основания для оптимистических выводов. Статус Нагорного Карабаха выглядит разрешенным, Ереван официально признал этот факт. Протесты оппозиции внутри Армении против «капитулянтской политики» правительства не выходят на уровень, который мог бы рассматриваться, как критически опасный для властей.
Вот и глава азербайджанского МИД Джейхун Байрамов 5 июня на совместной пресс-конференции с венгерским коллегой Петером Сийярто в Баку заявил, что «открытых вопросов стало меньше. Наблюдается прогресс». Впрочем, такой оптимизм не вполне готов разделить непосредственный шеф Байрамова президент Ильхам Алиев. Принимая глав высших представительных органов государств-членов Парламентской ассамблеи тюркских государств (ТЮРКПА, он заявил, что полноценный мирный договор между Баку и Ереваном «просто невозможен», «при том, что нынешняя конституция Армении остается неизменной». Казалось бы, а при чем здесь Основной закон соседнего государства? По логике данная тема- внутриполитический армянский приоритет, прямо не связанный с многолетним конфликтом.
Какие же резоны имеются у азербайджанского лидера? И почему для него так важны конституционные основы Армении? Любой конфликт - это не просто противостояние военных машин и силовых ресурсов двух государств, а также эффективность их союзников и патронов. Это не в последнюю очередь идентитарные вопросы. Постсоветская Армения создавалась на основе борьбы за «свой Карабах». Именно массовые выступления за «миацум» (объединения бывших АрмССР и НКАО) стали одной из важнейших причин десоветизации одной из союзных республик. И такой идентитарный выбор предопределил армянскую национально-государственную траекторию на несколько десятилетий.
Казалось бы, у Алиева есть такой парадоксальный союзник, как премьер Армении Никол Пашинян. От борется за «реализм» против «историзма», отказывается от Карабаха, готов к компромиссам по делимитации-демаркации госграницы. У Пашиняна большинство в парламенте, и, напротив, против него нет фронды в армии и в силовом блоке. К чему тогда алиевский пафос?
Азербайджанский руководитель весьма неплохо представляет себе Кавказский регион. И понимает, что слабость партнера и оппонента не означает смирения и готовности принять противоположную «правду». Это- не более, чем согласие перед правом сильного. Было время, когда его страна находилась в схожей ситуации. Но при этом не оставляла надежды на победу над оппонентом. Купирование возможного реванша Еревана - вот то, о чем думает Алиев сегодня. И в данном контексте смена национально-государственной парадигмы в Армении представляется ему надежной гарантией недопущения реванша в будущем. Ведь и популярность Пашиняна – не примордиальная данность. Тем паче, что сегодняшние оппозиционные протесты показывают ресурсы недовольства армянской властью. Таким образом, для Алиева конец конфликта- не вопрос о статусе Карабаха, он для его команды закрыт. Президент Азербайджана думает сегодня о том, чтобы завтра не возник новый «миацум».
Сергей Маркедонов
О парламентских выборах в Индии.
1. В стране с момента провозглашения независимости в 1947 году существует конкурентная демократия, хотя в разное время со своими особенностями. Но даже когда в течение тридцати лет (1947-1977 годы) доминирующую роль играл Индийский национальный конгресс (ИНК) как главная сила в борьбе за независимость, в Индии продолжала участвовать в выборах политическая оппозиция, и голоса считали адекватно. В стране не было ни одного военного переворота – в отличие от соседнего Пакистана, где переворот 1958 года стал прецедентом для следующих поколений военачальников.
2. В наибольшей степени авторитарные тенденции в деятельности ИНК стали проявляться в середине 1970-х годов при Индире Ганди, когда в стране было введено чрезвычайное положение (Нарендра Моди тогда некоторое время даже находился в подполье). Но именно тогда избиратели проголосовали против них – в Индии впервые была сменена власть, и правительство было сформировано сложной коалицией политиков из числа бывших «конгрессистов» и давних оппонентов ИНК – тогда в правительство впервые вошли будущие лидеры Бхаратия джаната парти (БДП). Та коалиция оказалась непрочной, правительство развалилось и на досрочных выборах ИНК вернулся к власти – но прецедент демократической сменяемости партий у власти был создан.
3. Нарендра Моди – сильный и опытный политик, объединивший в коалицию БДП и целый ряд региональных партий. Именно коалиционное строительство позволит ему сейчас остаться у власти, так как БДП, в отличие от двух предыдущих избирательных кампаний (2014 и 2019 годов), самостоятельно не получила абсолютного большинства. В Индии продолжается экономический рост, но его оборотной стороной являются инфляция и социальное расслоение. Если раньше люди, ощущающие дефицит справедливости, голосовали за БДП и против бюрократии, традиционно связываемой с ИНК, то сейчас уже ИНК, десять лет находящийся в оппозиции, перехватывает этих избирателей.
4. Индусский национализм Моди также вызывает полярные реакции – одну часть общества он воодушевляет, а у другой вызывает отторжение, в том числе связанное с опасениями за единство страны. Авторитарные тенденции в деятельности его правительства (хотя и не проявляющиеся в такой степени, как у ИНК в 1975-1977 годах) тоже привели к сокращению поддержки БДП.
5. ИНК и его коалиция формально проиграли выборы, но проигравшими себя не считают. Их альянс I.N.D.I.A., выступающий против национализма (в том числе и переименования страны в Бхарат), за индийскую, а не сугубо индусскую идентичность, получил больше голосов, чем ожидалось. В Индии укрепилась биполярная политическая конструкция из двух блоков во главе с ИНК и БДП, что усиливает вероятность их чередования у власти.
6. Моди сформирует новое правительство, но оно будет менее устойчивым, чем предыдущее. Ему придется обращать внимание на интересы своих многочисленных коалиционных партнеров, амбиции которых сейчас вырастут (как это было в неустойчивой коалиции в 1977-1980 годах). При этом опыта сложных процедур согласования таких интересов в рамках текущей правительственной политики у Моди нет – он привык к доминированию в кабинете министров. Часть министерских портфелей придется отдать представителям союзнических партий – а, значит, «потеснить» функционеров БДП. Это может быть дискомфортно для последних – и, как следствие, ослабить позиции Моди внутри партии.
7. Внешняя политика Индии не изменится – страна сохранит многовекторный курс, членство в БРИКС, партнерски-конкурентные отношения с Китаем. Будет получать выгоды от сотрудничества с Россией (в том числе в нефтяной сфере) и, одновременно, от связей с Западом.
Алексей Макаркин
Всеобщие выборы в ЮАР продемонстрировали кризис мечты Нельсона Манделы об объединении черных и преодолении трайбализма.
Черное население ЮАР (около 80% населения страны) состоит из различных народов. Среди них зулусы (23,8% населения), коса (17,6%), педи (9,4%), тсвана (8,2%), сото (7,9%), тсонга (4,4%), ндебеле (2%), венда (1,3%), свази (1%). Африканский национальный конгресс (АНК), бессменно находящийся у власти с 1994 года, с самого начала позиционировал себя как сила, объединяющая разные африканские народы в борьбе против режима апартеида.
В то же время режим апартеида поощрял трайбализм – размежевание черного населения по племенному принципу. Белое правительство создавало бантустаны – территории во главе с местными вождями, формально получившие самостоятельность (независимость или автономию). С 1990-х годов в южноафриканской политике из всех «бантустанских» партий значимую роль играет лишь зулусская Партия свободы «Инката», основатель которой Мангосуту Бутелези отверг авантюру с независимостью своего бантустана Квазулу, а в правительстве Манделы был министром внутренних дел.
Первыми двумя президентами ЮАР после демонтажа апартеида были коса - Мандела и Табо Мбеки. Третьим президентом, недолго руководившим страной, был тсвана Кгалема Мотланте. В 2009 году президентом стал зулус Джейком Зума, с 2018-го страну возглавляет венда Сирил Рамафоса. Внутренняя ситуация в АНК после Манделы стала нестабильной. Мбеки и Зума были вынуждены уйти в отставку под давлением партийного большинства. Против Мбеки выступили левые во главе с Зумой, а против Зумы – умеренные, сделавшие ставку на Рамафосу.
Но наряду с конфликтами между разными крыльями в АНК, в стране усиливался и социальный протест в связи с растущей безработицей, коррупцией, увеличивающимся ощущением несправедливости (уровень безработицы в ЮАР в 2023 году составлял 32,9%, а среди молодежи от 15 до 34 лет - 46,5%). В 2013 году исключенный из АНК молодежный лидер Джулиус Малема основал партию «Борцы за экономическую свободу», предлагающую «взять и поделить» (то есть
конфисковать собственность белых фермеров). Малема по происхождению сото, но вокруг его левопопулистских лозунгов объединилась немалая часть молодежи из разных народов.
Но настоящие проблемы для АНК начались, когда в декабре 2023 года Зума, обвиненный в коррупции и отсидевший в тюрьме за неуважение к суду, объявил о поддержке только что созданной партии «Умконто ве сизве» («Копье нации»). Партия придерживается не только левопопулистских, но и националистических взглядов, подняв против АНК немалую часть зулусского населения и уверенно победив на выборах на территории зулусской провинции Квазулу-Наталь (АНК там заняла третье место, уступив еще и «Инкате»).
В результате в новом составе парламента у АНК всего 159 мест из 400. На втором месте – либеральный Демократический альянс (87 мест), за который в основном голосуют белая и индийская общины страны, а также «цветные» (люди смешанного происхождения) избиратели. На третьем — «Умконто ве сизве» (58 мест), на четвертом – «Борцы за экономическую свободу» (39 мест) и на пятом «Инката» (17 мест). Остальные 40 мест достались мелким партиям.
Президента в ЮАР выбирает парламент. АНК настаивает на кандидатуре Рамафосы, но вопрос в том, как собрать большинство. Арифметически получаются три варианта. Первый – союз с Демократическим альянсом. Против будут левые деятели АНК, негативно воспринимающие союз с представителями белой общины. Кроме того, «недопредставленными» окажутся зулусы – конечно, можно добавить в коалицию «Инкату», но тогда она еще более сильно будет напоминать о временах апартеида.
Второй вариант – АНК плюс «Умконто ве сизве». Но здесь Зума будет возражать против кандидатуры Рамафосы на пост президента – личностные отношения между ними сильно испорчены. Третий сценарий – АНК плюс «Борцы» плюс кто-то из мелких партий; понятно, что эта коалиция не нравится умеренным в АНК. Но каждый из этих сценариев не решает проблем застарелой безработицы и нынешнего трайбализма.
Алексей Макаркин
«Виновен!» Что дальше?
Многое, что случилось или случается с Дональдом Трампом сопровождается наречием «впервые». Впервые президентом США стал человек, не имевший до этого опыта в политике или на государственной (в т.ч. – военной) службе. Впервые кандидат в президенты выиграл кампанию, предельно радикализовав свою повестку (обычная тактика – сместиться к центру, чтобы завоевать центристского избирателя). Впервые президенту было вынесено сразу два импичмента (пусть и не доведенных до конца). Впервые проигравший перевыборы президент не признал поражения. И вот теперь впервые бывшему президенту США вынесен обвинительный вердикт присяжных в уголовном процессе. И впервые одну из двух крупных партий на президентских выборах будет представлять человек, признанный таковым.
Со всем, что случается «впервые» трудно прогнозировать последствия: не с чем сравнивать. В первых комментариях чаще встречается утверждение, что сильного негативного воздействия на шансы Трампа этот приговор не окажет. Осторожно скажем: такое воздействие скорее всего будет, другое дело – насколько сильное и по какому сценарию. Что мы знаем сегодня?
1. Обвинительный вердикт присяжных – все же поражение Трампа. Оправдательного быть не могло – слишком очевидными были обвинения. Но если бы хоть один из 12 присяжных усомнился в честности свидетелей обвинения или юридической безупречности цепочки доказательств (а сомнения в ней были), жюри бы «зависло» и Трамп не был бы признан виновным – т.е. де факто выиграл процесс. И окончательный приговор прозвучит в июле накануне съезда Республиканской партии, который и выдвинет Трампа в президенты. Апелляция (а нет сомнения, что она будет) вряд ли будет рассмотрена до выборов. Правда, Трамп уже заявил, что «окончательный приговор будет вынесен 5 ноября» – т.е. тогда, когда избиратели принесут (или не принесут) Трампу победу на выборах.
2. Возможную реакцию общества на приговор американские поллстеры меряют уже давно. Результаты, во-первых, противоречивы, во-вторых, не очень надежны: респонденты отвечали на гипотетический вопрос. Но очевидно, что для твердых сторонников Трампа обвинительный приговор сохранит или даже укрепит мотивацию голосовать за «преследуемого врагами» кандидата (таких, по недавнему опросу ABC -80% от его сегодняшнего электората). А вот колеблющиеся или независимые либо призадумаются (16%), либо откажут ему в поддержке (4%). А в такой гонке каждый процентный пункт важен.
3. Если допустить, что пусть небольшая часть сторонников «уйдет» от Трампа – следующий вопрос: «куда уйдет?» Не исключено, что не к Байдену, а к Р.Кеннеди. Но тут еще один вопрос: а в скольких (и каких) штатах фамилия Кеннеди будет внесена в бюллетени?
4. Решение нью-йоркского суда обострит кампанию: Трамп будет педалировать тему «политических преследований», демократы будут разыгрывать тему Трампа как осужденного преступника. В «лобовой схватке» эта тема будет разыграна на следующем важном событии кампании – беспрецедентно ранних дебатах Байдена и Трампа на канале CNN 27 июня (когда они даже формально не будут официально выдвинутыми кандидатами).
Занимайте места в первых рядах. Шоу становится все интереснее.
Борис Макаренко
Дональд Трамп стал первым экс-президентом США, осужденным за уголовное преступление. И первым политиком, обеспечившим свое выдвижение в качестве кандидата в президенты от одной из двух ведущих партий, который признан виновным судом первой инстанции. Но он при этом может вновь стать президентом.
Сам факт вынесения приговора – даже вступившего в законную силу и даже связанного с лишением свободы – не является основанием для запрета участия в выборах. В 1920 году кандидат от Социалистической партии Юджин Дебс вел избирательную кампанию из тюремной камеры – он был приговорен к 10 годам лишения свободы за то, что призывал своих сторонников не идти в армию во время Первой мировой войны. Впрочем, Дебс не рассчитывал на победу – и получил 3,4% голосов (так что почти миллион избирателей все же за него проголосовали). Вердикт в отношении Трампа будет оспорен в апелляционной инстанции, и процесс обжалования может растянуться надолго.
Приговор Трампу должен быть вынесен 11 июля, всего за четыре дня до начала Национального съезда Республиканской партии в Милуоки, где он официально станет кандидатом в президенты. Трамп может получить реальный срок лишения свободы, но обычно лиц, впервые признанных виновными в совершении подобных преступлений, в тюрьму не отправляют. Поэтому если судья решит приговорить Трампа к реальному сроку, то окажется под огнем критики – его обвинят в политической пристрастности.
В то же время обычно такие обвиняемые демонстрируют раскаяние – Трамп же не только не собирается каяться, но и обвиняет судью и прокурора в ангажированности (а судили его в округе, где подавляющее большинство голосует за демократов – так что и присяжные, видимо, были их сторонниками). Поэтому если судья решит приговорить Трампа к реальному сроку, он может использовать в качестве аргумента поведение осужденного. Еще один возможный аргумент – Трамп признан виновным по всем 34 пунктам обвинения.
Признание Трампа виновным может повлиять на ход избирательной кампании, хотя демократы и республиканцы в целом определились. Трамп в ходе суда получил мощную поддержку со стороны видных деятелей Республиканской партии. Также немаловажно, что он признан виновным по самому малозначительному, с точки зрения общественного мнения, из четырех возбужденных против него уголовных дел.
Рассмотрение трех более значимых дел было отложено после решения Верховного суда, который рассмотрел его иск о президентском иммунитете от уголовного преследования. И хотя полного иммунитета он явно не получит, но до выборов вердикт по этим делам объявлен не будет. Дело о подделке документов, по которому вынесен вердикт, относится к 2016 году, когда Трамп еще не был президентом.
Согласно свежему (обнародован 30 мая) опросу исследовательской службы Марист-колледжа в Нью-Йорке, около 67% избирателей заявили, что признание Трампа виновным не повлияет на их голос на президентских выборах. 17% заявили, что с меньшей вероятностью будут готовы проголосовать за него, если его признают виновным, а 15% - что признание вины экс-президента даже станет дополнительным стимулом для того, чтобы отдать за него свой голос.
Национальный опрос университета Квиннипиак, результаты которого были обнародованы 23 мая, показал, что 46% избирателей считают, что Трамп поступил незаконно. 29% полагают, что Трамп поступил неэтично, но не незаконно. Еще 21% заявили, что Трамп не сделал ничего плохого. На вопрос, повлияет ли судимость на их выбор, 6% избирателей Трампа ответили, что они с меньшей вероятностью проголосовали бы за него, тогда как 24% избирателей бывшего президента ответили, что проголосовали бы за него охотнее. 68% избирателей Трампа сказали, что это не повлияет на их голос.
Так что влияние вердикта на избирательную кампанию будет носить ограниченный характер. Однако в условиях, когда рейтинги основных кандидатов близки, несколько процентов колеблющихся избирателей могут сыграть значимую роль в избирательной кампании – в том числе в «неустойчивых» штатах, за которые идет основная борьба.
Алексей Макаркин
Инициатива об исключении талибов (запрещенных в России и признанных террористами) из списка террористов выглядит частичным возвращением к советскому пониманию легитимности.
В СССР выборы не были значимым критерием легитимности политического режима. Главным критерием признавалась «воля трудового народа», под которым понимались рабочий класс, трудовое крестьянство и прогрессивная интеллигенция. Причем существовало понятие «выражение интересов», при котором небольшая группа офицеров и интеллигентов, пришедшая к власти в результате переворота, могла в силу выдвинутой ими программы революционных преобразований и декларируемой внешнеполитической ориентации на СССР, объективно «выражать интересы» этого народа. Даже если тот им этого не поручал и вообще имел смутное представление о событиях, происходивших в столице.
«Воля трудового народа» могла и временно расходиться с мнением большинства населения, если по мнению советских идеологов оно находилось под влиянием феодалов и религиозных деятелей и недостаточно понимало свои подлинные нужды. Считалось, что проведение реформ (в первую очередь, аграрной) позволит быстро переломить ситуацию и обеспечит новым властям симпатии большинства населения. Но стоило такому режиму сблизиться с Западом, как он немедленно лишался легитимности в глазах СССР. В Афганистане одно подозрение (оказавшееся необоснованным), что Хафизулла Амин собирается предать Советский Союз, привело к его свержению и убийству. Понятие «предательства» восходило еще к 1920-30-м годам, когда СССР признавался «отечеством всех трудящихся мира».
Кстати, и традиционная (монархическая) легитимность, которая, на первый взгляд, была несовместима с «волей трудового народа», признавалась в том случае, если монарх выражал желание поддерживать связи с СССР – а еще лучше вступал в конфликт с кем-либо из его противников. Если же он при этом проводил прогрессивные реформы и закупал советское оружие, то вообще становился лучшим другом. Антибритански настроенный афганский король Аманулла удовлетворял всем этим критериям – и был торжественно принят в СССР, когда посетил его с визитом. А потом Красная армия пыталась спасти его режим от восставших подданных, не оценивших прогрессивных реформ – в этом случае подданные были не «трудовым народом», а «реакционными мятежниками».
Афганский переворот («Саурская революция») 1978 года прервал подготовку режима Мохаммада Дауда к парламентским выборам, которые не были бы демократичными (в стране существовала однопартийная система), но все позволили бы обеспечить определенное представительство интересов населения. В последующем в Афганистане не было выборов до 1988 года, когда перед уходом советских войск была сделана попытка сконструировать новую систему власти с двухпалатным парламентом, дабы повысить легитимность режима как внутри страны, так и за его пределами. Но привлечь к этим выборам хоть какую-то оппозицию не удалось, и парламент оказался неавторитетным.
Теперь же к власти в Афганистане пришли деятели, которые принципиально не хотят проводить выборы, так как исходят из того, что раз у власти уже находятся благочестивые люди, то и выбирать излишне. Все призывы к ним обеспечить хоть какую-то инклюзивность, привлекая к руководству страной представителей непуштунского населения, принципиально отвергаются. Не говоря уже о правах женщин – по мнению нынешних правителей Афганистана такие права считаются противоречащими нормам ислама. Зато их не признает Запад – и сейчас это главное. В логике системного противостояния с Западом получается, что любые его враги могут стать вполне приемлемыми партнерами.
Впрочем, сейчас есть одно принципиальное отличие от советского времени – поэтому и возвращение частичное. Тогда приветствовались не только антизападничество, но и прогресс – хотя бы декларируемый. Теперь прогресс перестал быть условием легитимности – и потенциальными партнерами могут быть самые разные силы, вплоть до самых реакционных. Тем более, что реакционность при желании вполне можно назвать «традиционными ценностями».
Алексей Макаркин
Международная легитимация Палестины стала одним из наиболее обсуждаемых сюжетов мировой политической повестки. К числу стран, которые готовы признавать палестинский государственный проект, присоединились и союзники США, члены ЕС и НАТО. В кавказском контексте важным событием стало решение Армении признать независимость Палестины. Официальный Ереван сделал соответствующий шаг 21 июня 2024 года.
МИД республики выступил с официальным заявлением, в котором констатировались следующее: «На различных международных площадках мы всегда выступали за мирное и всеобъемлющее урегулирование палестинского вопроса и поддерживаем принцип "двух государств" для решения израильско-палестинского конфликта… На основании вышеизложенного и подтверждая свою приверженность международному праву и принципам равенства, суверенитета и мирного сосуществования народов, Республика Армения признает государство Палестина. Итак, соответствующий шаг сделан. Насколько он важен в контексте кавказской геополитики? Поможет ли он Армении в ее поисках многовекторности?
Многие комментаторы, наблюдающие за кавказской динамикой, отмечают растущее влияние Ближнего Востока на Закавказье. Израиль – важнейший военно-политический партнер Азербайджана. Во время второй и третьей карабахской войн, (2020 и 2023 гг.) Баку широко применял израильские системы вооружения (ракеты «Lora», а также комплексы, производимые компаниями «Israel Aerospace Industries (IAI)» и «Uvision»). Для Израиля армяно-иранская кооперация всегда была раздражающим фактором. И, напротив, Азербайджан рассматривался руководством Еврейского государства, как противовес растущему влиянию Тегерана. Таким образом, признание Палестины стало запоздавшим ответом на проазербайджанскую линию Израиля. Тегеран и арабские государства этот жест должны оценить!
Но дальше начинаются сложные нюансы. Азербайджан известен своей военно-технической кооперацией с Израилем. Но Баку при этом намного ранее Еревана признал Палестину, голосовал в ООН за предоставление ей статуса государства-наблюдателя еще в 2012 году! Азербайджано-палестинские отношения, таким образом, имеют свою собственную традицию. Более того, признание Палестины активно продвигает Анкара, стратегический союзник Баку. И если Азербайджан с момента конфликта в Газе занимает равновесную позицию, то Турция последовательно поддерживает «палестинскую правду».
Оппоненты Пашиняна указывают на то, что решение по Палестине было принято вскоре после его разговора с турецким президентом Реджепом Тайипом Эрдоганом (буквально через три дня). Подобная объяснительная модель выглядит некоторым упрощенчеством. Вряд ли Пашинян хотел всего лишь понравиться Эрдогану. Но по факту выгоды Еревана от признания не кажутся слишком очевидными.
Сергей Маркедонов
Сделка об освобождении Джулиана Ассанжа выгодна демократам в США.
Ассанжу в США сочувствуют две группы населения с прямо противоположными взглядами. Одна – наиболее радикальная часть трампистов, условно аудитория Такера Карлсона. Они не любят федеральное правительство за вмешательство в жизнь граждан и излишнее расходование средств трудолюбивых провинциальных налогоплательщиков (например, на всякие климатические проекты – они уверены, что изменение климата – это выдумка «умников»-леваков). А в последнее время – и за то, что, по их мнению, и без того несовершенное государство подчинилось «глубинному государству», контролирующее правительственные институты, в том числе спецслужбы. Ассанж для них – это разоблачитель методов этого «глубинного государства», втягивающего США в затратные и рискованные международные конфликты.
Другая группа – левые, считающие, что Ассанж – это борец против империализма и за справедливые отношения между народами. Против внешнеполитических авантюр, которые не только отнимают человеческие жизни, но еще и мешают человечеству объединиться вокруг решения действительно важных, по их мнению, задач – например, борьбе с изменением климата. Это потенциальный электорат Берни Сандерса, в его рядах немало «умников» из числа преподавателей и студентов университетов. И среди этих американцев немало тех, кто в 2020 году без энтузиазма, но проголосовал за Джо Байдена, чтобы не допустить победы Дональда Трампа. А сейчас они сильно раздражены военными действиями Израиля против ХАМАС, сочувствуют палестинцам и сильно снизили свою лояльность в отношении Байдена.
Если Ассанж был бы выдан в США, это привело бы к усилению турбулентности в публичном пространстве. Причем левые могли бы использовать на практике и часть аргументов, выдвигаемых правыми – при всей противоположности идеологических взглядов их сближает сильнейшее недоверие к неподконтрольным обществу элитам. А мобилизация левых избирателей сейчас нужна Байдену, так как борьба идет за каждый процентный пункт. И к чему приводит демобилизация левых, видно по результатам выборов 2016 года, когда они не пришли голосовать за Хиллари Клинтон, обиженные на то, что бюрократия Демократической партии подыгрывала ей против Сандерса.
А теперь Ассанж в Австралии, признал вину и вышел на свободу, так как пятилетний срок ему будет зачтен. Неизвестно, какие еще неформальные условия были связаны с его освобождением – возможно, они касаются его публичной активности. И раздражителей для администрации США будет меньше.
Алексей Макаркин
Визиту Владимира Путина во Вьетнам предшествовало усиление консерватизма во внутренней политике Вьетнама.
Ориентиром для вьетнамских реформаторов был Китай, откуда они заимствовали основной подход: развитие рыночных отношений при сохранении политического контроля. Переход к рыночной экономике прошел во Вьетнаме даже проще, чем в Китае, потому что к моменту начала реформ в 1986 году на юге Вьетнама плановое хозяйство существовало лишь в течение 11 лет – после фактической ликвидации Южного Вьетнама в 1975-м (официально его упразднили в 1976-м).
При этом Вьетнам имел опыт маневрирования между СССР и Китаем, лишь во второй половине 1970-х годов сделав выбор в пользу Москвы. В Совет экономической взаимопомощи Вьетнам вступил лишь в 1978 году, почти через 30 лет после его создания. В 1979-м вьетнамские войска свергли пользовавшийся поддержкой Китая и истреблявший местное вьетнамское население режим «красных кхмеров» в Кампучии, а между Вьетнамом и Китаем имела место даже приграничная война.
После начала экономических реформ вьетнамские войска ушли из Кампучии (вскоре вновь ставшей Камбоджей) и отношения с Китаем стали налаживаться. Но от политики балансирования Вьетнам не отказался – только вместо распавшегося СССР в роли баланса выступили США. Страна, исходя из прагматических соображений, быстро активизировала экономические связи с Вашингтоном, несмотря на память о многолетней войне.
Как и в Китае, перед вьетнамскими реформаторами встал вопрос о возможности политической либерализации – и он также был решен отрицательно. В настоящее время Вьетнамом управляют два сторонника жесткого внутриполитического курса – генеральный секретарь ЦК КПК Нгуен Фу Чонг и президент То Лам, кадровый силовик, ранее занимавший пост министра государственной безопасности (президентом он стал 22 мая нынешнего года). Генсеку в этом году исполнилось 80 лет, так что возможно в будущем его сменит То Лам.
Два предыдущих президента, придерживавшихся более либеральных взглядов, Нгуен Суан Фук и Во Ван Тхыонг, были смещены со своих постов, соответственно, в 2023 и 2024 годах. Нгуен Суан Фук ушел после коррупционного скандала с участием его подчиненных, а Во Ван Тхыонг обвинен в «нарушении устава партии» (за этим определением может скрываться обвинение в коррупции).
В сентябре 2023 года во время визита Джо Байдена в Ханой между США и Вьетнамом было подписано соглашение о повышении уровня партнерства до «всеобъемлющего стратегического» (со времен Барака Обамы партнерство было «всеобъемлющим»). Генсек Нгуен Фу Чонг заявил, что повышение статуса партнерства с США происходит «во имя мира и устойчивого развития». А премьер-министр Вьетнама Фам Минь Тинь (политик с немалым опытом работы в спецслужбах) сказал о сотрудничестве с США, что «предел ему – небо».
С нулевых годов в систему балансирования включается и российский фактор – Владимир Путин ранее посещал Вьетнам в 2001, 2006, 2013 и 2017 годах. Впрочем, сейчас визит проходит в принципиально иной обстановке – в условиях разрыва России с Западом. При этом от развития связей с США Вьетнам отказываться не собирается, хотя, видимо, хотели бы снизить американские идейное влияние, оставив лишь экономические отношения. А американцы не могут «наказать» Ханой за прием российского президента – они не хотят оттолкнуть Вьетнам к Пекину и Москве.
И основные принципы внешней политики Вьетнама остаются в силе. Они официально основаны на способствующих балансированию «четырех нет»: никаких военных союзов; никакого сотрудничества с одной страной против другой; никаких иностранных военных баз на территории Вьетнама; никакого применения силы или угрозы ее применения в международных отношениях. Эти принципы исключают воссоздание российской военно-морской базы в Камрани, но никак не мешают более активной диверсификации международных связей Вьетнама.
Алексей Макаркин
Франция создала очередной информационный повод на кавказском направлении. Париж подписал с Ереваном контракт на закупку самоходных артиллерийских установок (САУ) «Caesar». Эту новость официально объявил глава министерства обороны Пятой республики Себастьян Лекорню. В феврале нынешнего года французский министр посетил с визитом Ереван. Это был первый в истории постсоветской Армении визит главы оборонного ведомства Франции.
Франко-армянское военно-политическое сотрудничество сейчас находится на подъеме. Напомню, что в октябре прошлого года в Париже министры обороны двух стран подписали документ о поставках французских вооружений в Армению. Вскоре армянская армия получила первую партию бронетранспортеров от нового партнера. Тогда же парламентарии Пятой республики призвали исполнительную власть и военных ускорить решение вопроса о поставках САУ. Как говорится, «процесс пошел».
Заявление о передаче Армении «цезарей» прозвучало на фоне рабочего визита главы армянского минобороны Сурена Папикяна в Париж. В ходе его переговоров с Себастьяном Лекорню достигнуты новые договоренности о военно-технической кооперации, обсуждены вопросы реформ оборонного комплекса Армении.
Ожидаемо данные новости вызвали негодование Баку. В шаге Франции азербайджанские власти увидели угрозу новой военной эскалации на Кавказе. Также ожидаемо МИД Армении в своем заявлении выразило недоумение реакцией Азербайджана. Подчеркнув «суверенные права» Еревана и отказ от геополитического максимализма.
Конечно, военно-техническое взаимодействие- это «долгий процесс», его не приурочишь к конкретной дате. Но сейчас в контексте досрочных парламентских выборов для президента Эммануэля Макрона «армянская карта» весьма удобна для привлечения колеблющихся избирателей. Акты помощи Парижа Еревану вряд ли способны создать для Армении некие тактические преимущества, о стратегических промолчим. Но стать новыми «тремя копейками» в кассу разночтений между Ереваном и Москвой они могут. И, собственно, уже становятся. И, напротив, неприятие линии Запада (и Франции, как его части) сближают позиции РФ и Азербайджана.
Сергей Маркедонов
После того, грузинский парламент сначала принял закон «о прозрачности иностранного влияния», а затем и преодолел президентское вето, понятия «Грузия» и «санкции» стали рифмоваться все чаще.
25 мая госсекретарь США Энтони Блинкен заявил о необходимости ограничений для тех грузинских политиков (а также и членов их семей), которые «подрывают устои демократии» в стране-союзнице Вашингтона. После этого Штаты ввели персональные санкции. Они коснулись 35 человек.
Далее в игру вступил Европейский Союз. Собственно, данный экспромт был подготовленным. О том, что реакция Брюсселя будет именно такой, говорилось практически с первого дня после внесения законопроекта об «иноагентах» на рассмотрение депутатов парламента Грузии. Грузинская редакция радио «Свобода» (в 2020 году в России ее признали иноагентом, а в 2024 году- нежелательной организацией) получила в сое распоряжение материалы, разработанные в недрах Еврокомиссии и Европейской службы внешних связей. Ключевой пункт этого документа - реакция на действия грузинских властей по продвижению и принятию закона «о прозрачности иностранного влияния».
27 мая состоялась встреча глав МИД государств-членов ЕС. В ходе министериала обсуждались меры, которые Брюссель должен принять в связи с «самодеятельностью» грузинского правительства и поддерживающего его парламентского большинства. По итогам этой встречи практические предложения и были подготовлены. Они включают в себя традиционные методы воздействия. Это и отмены двусторонних визитов, и участия грузинских партнеров в мероприятиях под эгидой ЕС, и свертывание финансово-экономической помощи Тбилиси, и пересмотр визовой политики (на сегодняшним момент она либерализована). В качестве крайней меры (хотя кто эти края сейчас в состоянии четко установить) предполагается заморозка visa-free regime на срок до девяти месяцев.
Конечно же, в Брюсселе думают о главном событии четырехлетия- парламентских выборах. Предполагается усиление наблюдательных миссий. По факту Евросоюз уже сейчас подходит к кампании с позиций «презумпции виновности». Власти подозреваются в стремлении обеспечить себе победу, прибегая к нарушениям избирательного законодательства и гражданских прав избирателей. Персональные санкции, скорее всего, также будут введены. Любой закон и любая инициатива имеет своих авторов.
Похоже, США и Евросоюз решили пойти по пути усиления прессинга на Грузию. Пишем Тбилиси, Москва - в уме. Но грузинские власти пока что ограничиваются умеренным риторическим антивестернизмом. На международной конференции по Украине в Швейцарии Грузия присоединилась к финальному коммюнике вместе со странами «коллективного Запада».
Сергей Маркедонов
12 июня информагентства запестрели сообщениями: премьер-министр Армении Никол Пашинян анонсировал выход его страны из ОДКБ. Подробностей не сообщалось. Они пришли позже. Оказалось, что журналисты поспешили, как это сейчас принято говорить «поймать хайп». В ходе правительственного часа в Национальном собрании республики Пашинян заявил, что другого пути кроме выхода из ОКДБ у Армении нет. Но сроки, процедуры и механизмы этого процесса он не обозначил. Чуть позже глава армянского МИД Арарат Мирзоян даже попытался сгладить негативные впечатления от заявления своего шефа. По его словам, премьер лишь имел в виду, что Ереван не вернется в объединение в случае выхода из него.
Впрочем, осадок все равно остался. И оснований для него хоть отбавляй. Во-первых, сам Пашинян мимоходом назвал ОДКБ «союзом-пузырем». Во-вторых, премьер Армении сделал жесткие выпады в адрес Белоруссии, заявив, что никогда не посетит Минск, пока у власти там будет Александр Лукашенко. «И вообще заявляю, что с этого момента ни один официальный представитель Армении не поедет в Белоруссию», - резюмировал Пашинян.
При этом стоит иметь в виду, что такие заявления он делает не в первый раз. В феврале 2024 года Пашинян анонсировал «заморозку» членства Армении в ОДКБ. В мае правительство его страны заявило, что отказывается от софинансирования объединения. Экспромт заготовленный! Но почему именно 12 июня тема ОДКБ оказалась в фокусе внимания премьера Пашиняна?
Причин для этого несколько. Это совокупность внутри-и-внешнеполитических резонов. Именно 12 июня было заявлено о завершении процесса вывода российских миротворцев из Нагорного Карабаха. Тема- остро переживаемая в Армении. В республике идут массовые протесты. И хотя они, говоря спортивным языком, «не прибавляют от игры к игре», само недовольство правительством раздражает Пашиняна. И он почти не скрывает этого, эмоции в отношении акций протеста слишком личностные для политика такого уровня.
В условиях травмированности армянского общества и фрустрации, как доминирующего настроения Пашинян пытается перехватить политическую иницативу. Он всеми силами переключает внимание с себя и своего кабинета на других. В фокусе его критики «бывшие», которые неверно трактовали вопрос о «самоопределении Карабаха», Россия, которая, как считает Пашинян втянула Армению в «союз-пузырь» и не помогла в час Х, оппозиция, которая ведет себя, по мнению премьера, безответственно. Теперь к этому списку добавился еще один «злой гений» Лукашенко».
Виноваты все, кто угодно, только не премьер и не его соратники. Они, вероятно, чисты, как белый лист. По крайней мере, такой образ Пашинян продвигает публично. Но от него по-прежнему нет ответов на волнующие общество вопросы. Кто компенсирует Армении безопасность после ее разрыва в ОДКБ (пишем Организация, читаем Россия)? Что Запад предлагает реально кроме деклараций о «демократическом выборе» и стремлении минимизировать влияние Москвы на Кавказе? Где и как Ереван остановится в процессе уступок Баку и Анкаре? Ответов нет, зато есть жесткое недовольство оппозицией. И попытки оправдать применение силы против массовых акций. Снова тактика преобладает над стратегией. Блестящие победы над оппонентами без четкого осознания армянской траектории в меняющихся региональных и международных условиях.
Сергей Маркедонов
В Болгарии нынешний июнь – месяц выборов, причем взаимосвязанных. В минувшее воскресенье голосовали за кандидатов не только в Европейский, но и в национальный парламент. А во второй половине месяца будут выбирать патриарха Болгарской церкви.
Парламентские выборы в Болгарии стали уже шестыми за последние три с небольшим года, и население уже явно от них устало, свидетельством чего стала явка – немногим выше 30%. Несколько раз разочарованные в коррупции болгарские избиратели голосовали за новые партии – вначале «Есть такой народ», а затем «Продолжаем перемены». Но дальше была неспособность сформировать стабильное большинство – и, как следствие, неустойчивые правительства, досрочный роспуск парламента и новые выборы.
В 2023 году, казалось, двум партиям – главной «старой» Граждане за европейское развитие Болгарии (ГЕРБ) и самой успешной новой «Продолжаем перемены» - удалось создать стабильный кабинет, возглавляемый поочередно представителем каждой из партий. Однако первая же ротация через девять месяцев привела к распаду коалиции, после чего и состоялись нынешние выборы.
В результате избиратели настолько устали от новых разочарований, что перестали голосовать. А это оказалось выгодно двум старым партиям, имеющим серьезные организационные и финансовые ресурсы и значительные ядерные электораты – ГЕРБ неоднократного премьера Бойко Борисова и Движение за права и свободы (ДПС), за которое традиционно голосуют болгарские мусульмане. Однако недавно контроль над ДПС установил медиамагнат Делян Пеевски, находящийся под санкциями США по обвинению в коррупции. В сумме у них 112 мандатов из 240. И Борисов, и Пеевски – политики прагматичные и могли бы сформировать новый кабинет, но им не хватает девяти мандатов. И где их найти, неясно – другие партии пока не хотят иметь с ними с дело, обвиняя их в коррупции.
Считающаяся пророссийской партия «Возрождение» осталась четвертой с 38 мандатами (на третьем – ослабленная партия «Продолжаем перемены» с 41 мандатом – раньше у нее было 64 места). Часть голосов у нее отняла новая партия «Величие», неожиданно преодолевшая 4%-ный барьер. Она выступает под сходными лозунгами, но занимает значительно более мягкую позицию по отношению к НАТО.
Теперь о церкви. Выборы патриарха пройдут в два этапа. 20 июня, на специальном заседании Синода будут избраны трое митрополитов – кандидатов на патриаршеский престол, которые отвечают уставным требованиям – минимум 50-летний возраст, пятилетний стаж в сане митрополита и строгое соблюдение церковных канонов. 30 июня Собор должен избрать из них патриарха.
Положение о соблюдении канонов обычно является формальным, хотя на этот раз оно может быть обращено против пловдивского митрополита Николая, который в Стамбуле сослужил с архиереями Православной церкви Украины. Всего сослужили три митрополита, но двое других кандидатами в патриархи быть не могут (один не проходит по возрасту, другой – по стажу). Впрочем, сам Николай неоднократно заявлял, что баллотироваться не будет, а на последнем заседании Синода официальных претензий ни к нему, ни к его коллегам высказано не было. Но болгарские русофилы не верят в то, что Николай баллотироваться не будет – в Софии уже появилась наглядная «контрагитация», где митрополит изображен рядом с Деляном Пеевски, которого не любят многие верующие.
Но интересно, что 4 июня Бойко Борисов встретился с русенским митрополитом Наумом, который считается союзником Николая – но ведет себя осторожно и с украинцами не сослужил. В прошлом году, после высылки из Болгарии представителя Московского патриархата, Наум предлагал болгарскому духовенству служить в русской церкви в Софии – в Москве это восприняли негативно и прислали нового представителя. А сама встреча могла стать сигналом церковно-политических предпочтений Борисова. А тут еще митрополит Николай, опровергая слухи о своих патриарших амбициях, заявил, что имя будущего предстоятеля наблюдателям «на ум» не приходит. Вот наблюдатели и гадают, не намекал ли этими словами митрополит на имя будущего предстоятеля.
Алексей Макаркин
В Иране определились шесть кандидатов на президентских выборах – пять консерваторов и один реформатор.
Кандидатов в Иране отбирает Совет стражей, который исходит при принятии решений из крайне размытых критериев. Реформатор Масуд Пезешкиан не был допущен к прошлым президентским выборам, но зарегистрирован сейчас. За это время в его деятельности не произошло каких-либо значимых изменений – он не занимал новых постов, которые могли бы сделать его более компетентным кандидатом. Но, несмотря на это, его допустили к выборам – видимо, как самого нехаризматичного кандидата-реформатора, чтобы застраховаться от любых неожиданностей.
А вот министра культуры и исламской ориентации Мохаммада Махди Эсмаили не зарегистрировали, несмотря на то что за его профессионализм и благочестие ручалась группа министров нынешнего правительства – то есть соратников покойного президента Эбрахима Раиси. Ни в каком даже отдаленном либерализме, министра заподозрить нельзя. Причем такое вмешательство членов кабинета очень не понравилось Совету стражей. В результате окружение Раиси представлено в списке кандидатов только вице-президентом Амиром-Хоссейни Хаджизаде Хашеми, которого сближает с реформатором Пезешкианом общая специальность (оба они врачи), малая известность и отсутствие харизмы.
Не допущены к выборам ни экс-президент радикальный консерватор Махмуд Ахмадинежад, ни экс-спикер, умеренный консерватор Али Лариджани. У первого есть харизма, у второго – влияние в религиозных кругах. Оба амбициозны и готовы были бороться за победу. Для современных иранских выборов все это – явные недостатки.
Из четырех оставшихся кандидатов двое – мэр Тегерана Алиреза Закани и бывший прокурор, спецслужбист и дважды министр Мостафа Пурмохаммади – не воспринимаются как возможные победители (хотя в Иране могут быть и сюрпризы – к Ахмадинежаду в свое время тоже всерьез не относились). Пурмохаммади вместе с покойным Раиси в 1980-е годы жестоко боролся с оппозицией, но потом их пути разошлись – и он работал под началом и Ахмадинежада, и реформатора Хасана Рухани.
Советник рахбара Хаменеи Саид Джалили – герой ирано-иракской войны, потерявший на фронте ногу. В то же время он радикальный антизападник, способный напугать избирателей, которые не любят Америку, но боятся войны. И фаворит выборов – бывший силовик, затем крепкий хозяйственник (многолетний мэр Тегерана), а ныне спикер парламента Мохаммад Багер Галибаф. Консерватор, и в то же время прагматик, способный при желании (рахбара и своем) попробовать договориться с США. Помешать ему стать президентом сейчас может разве что «черный лебедь» в ходе краткой кампании (выборы состоятся уже 28 июня). Например, какой-нибудь громкий коррупционный скандал.
Понятно, что список кандидатов визировал рахбар Хаменеи. Интересно, что их них только один – Пурмохаммади – религиозный деятель, причем учившийся во всех трех главных исламских центрах страны, Куме, Мешхеде и Тегеране. Остальные пятеро – светские деятели, которые не могут стать преемниками Хаменеи. А, значит, повышаются шансы на преемничество сына рахбара, Моджтабы Хаменеи. Видимо, этот фактор тоже повлиял на составление списка.
Алексей Макаркин
У выборов в Европарламент два главных результата. Во-первых, расстановка сил принципиально не поменялась. Во-вторых, цифры в политике не всегда решают всё. И главным событием выборов стала победа «Национального объединения» во Франции, приведшая к роспуску парламента. Хотя в цифровом отношении она не слишком повлияла на результаты выборов в целом, но имеет мощное политическое и психологическое значение. На кон поставлено лидерство Франции и Макрона в Евросоюзе.
Вопрос о лидерстве особенно актуален в связи с неудачей партии Олафа Шольца – СДПГ – в Германии, где она в два раза отстала от ХДС/ХСС. Другое дело, что эта неудача не катастрофична для германской политической системы. После серии громких скандалов «Альтернатива для Германии» получила меньше, чем ей прогнозировали. 15% - это много, но еще недавно опросы давали ей более 20%. Новая партия Сары Вагенкнехт прошла в Европарламент и сделала тем самым заявку на прохождение в бундестаг – но пока остается в полупроходной зоне, и ее успех связан с дальнейшим падением «Левых», которые перебрались в непроходную зону. В сумме две «несистемные» германские партии получили чуть более 20% - много, но не критично. Но на европейское лидерство Шольц претендовать не может.
В целом ряде стран евроскептики и крайне правые выступили слабее, чем ожидалось. Так, в Нидерландах Партия свободы Герта Вилдерса, выигравшая парламентские выборы, сейчас оказалась на втором месте. В Венгрии партия Виктора Орбана ФИДЕС выиграла выборы, но у нее появился реальный конкурент - партия Tisza Петера Мадьяра, вышедшего из ФИДЕС и выступающего с проевропейских позиций. В Словакии партия раненого премьера Роберта Фицо «Курс» уступила первое место либералам из «Прогрессивной Словакии». В Португалии партия Chega («Хватит!»), получившая на недавних парламентских выборах 18%, сейчас набрала лишь около 10%. В Австрии Партия свободы лишь ненамного опередила Народную партию и социал-демократов, в сумме получивших почти 50%.
Нынешняя председатель Еврокомиссии Урсула фон дер Ляйен, опирающаяся на поддержку правоцентристов, левоцентристов и либералов, имеет хорошие шансы остаться на своем посту. Формирование нового состава комиссии может столкнуться с проблемой представительства Италии – ее премьер-министр Джорджа Мелони принадлежит к евроскептической партии «Братья Италии», которая получила большинство голосов в своей стране и на нынешних выборах. Еще до выборов Макрон предлагал передать Италии пост председателя Еврокомиссии персонально для либерального политика, экс-премьера Марио Драги, чтобы не назначать в комиссию протеже Мелони. Однако, во-первых, для этого требуется согласие Мелони. Во-вторых, фон дер Ляйен не собирается уходить со своего поста – и сейчас ее позиции укрепились, так как правоцентристы получили на выборах больше, чем ожидалось. И, в-третьих, Макрон будет занят выборами в собственной стране.
Во Франции успех «Национального объединения», получившего 31,5% голосов – это во многом личная победа молодого харизматичного лидера Жордана Барделла, выступающего с жестко антимигрантских позиций и в поддержку автомобилистов против экологистов. Во внешнеполитических вопросах Барделла, в отличие от многих французских крайне правых, весьма критичен в отношении России и ориентирован на сближение с США – в этом отношении он близок к позиции Джорджи Мелони.
Распуская парламент, Макрон рассчитывает использовать несколько факторов – краткосрочность избирательной кампании, шок немалой части французского общества от успеха крайне правых, перегруппировку в лагере левых (там, как показали прошедшие выборы, усилились позиции левоцентристских социалистов и ослабели – левых популистов из «Непокоренной Франции»). Но, главное – избирательная система. Если европейские выборы проходят по пропорциональной системе, то французские – по двухтуровой мажоритарной. И здесь больше шансов может быть у укорененных в своих избирательных округах политиков из традиционных партий. Теперь его лидерство зависит от того, оправдаются ли эти расчеты.
Алексей Макаркин
Фонд «Общественное мнение» провел очередной опрос о коррупции в России, в котором есть очень интересный вопрос. А именно: «Уровень коррупции в России сегодня, по вашему мнению, выше или ниже, чем в большинстве европейских стран?». Если проанализировать ситуацию в динамике, то становится видно, как ответы респондентов меняются в зависимости от отношений России и Запада. И меняются сильно.
Итак, ноябрь 2015 года. Еще действует «крымский эффект», ощущение несправедливости от введенных санкций (хотя по нынешним меркам и крайне незначительных, но здесь уже дело принципа). И цифры почти равные. 29% считали, что коррупция в России выше, чем в Европе, и 28%, что примерно такая же.
Дальше «крымский эффект» уходит, и цифры быстро меняются. В феврале 2018-го – 42 к 23%, в марте 2019-го – 45 к 15, в марте 2020-го – 50 к 12. В пользу ответа о том, что в России коррупция выше, чем в Европе.
Все это время, конечно, был и третий вариант ответа – что коррупция в России ниже, чем в Европе. Но он традиционно был периферийным, хотя количество выбравших этот ответ респондентов постепенно росло – в 2016 году – 4%, в 2018-м и 2019-м – по 8%, в 2020-м – 9%. Речь, как представляется, шла о постепенном увеличении числа жестких антизападников, для которых психологически недопустимо, внутренне оскорбительно любое сравнение России с Западом не в пользу первой. В условиях сохранявшегося противостояния с Западом такой рост был вполне объясним – но характерно, что он был относительно небольшим.
Опрос 2024 года принципиально меняет картину. Количество тех, кто считает, что коррупция в России выше, чем в Европе, предсказуемо падает до 27% - это примерно столько же, сколько в 2015-м. Но так как отношения России и Запада находятся в состоянии разрыва и самого сильного (пожалуй, со времен Карибского кризиса) конфликта, то ситуация 2015 года в полной мере не воспроизводится. На второе место (20%) выходит ответ, что коррупция в России ниже, чем в Европе – этот ответ перестал быть периферийным. А ответ о равенстве оказывается на третьем месте (17%).
Можно предположить примерный характер «перетоков». Те, кто в 2020 году выбирал ответ о равенстве, сейчас в основном ужесточили свою позицию и заявляют о том, что на Западе с коррупцией хуже. А колеблющиеся, которые с уходом «крымского эффекта» все чаще заявляли, что в России коррупции больше, вновь качнулись в сторону декларирования равенства.
В региональном разрезе вариант «в России ниже, чем в Европе», существенно чаще выбирает «глубинка» - Приволжский (24%) и Уральский (26%) федеральные округа. Уральский округ – единственный, где число считающих, что коррупции больше в Европе, чем в России, хотя и ненамного, но превышает количество сторонников противоположного суждения (26 к 25%). Более либеральные настроения в Екатеринбурге соседствуют с консервативными предпочтениями других жителей округа. Многие люди там никогда не общались с гражданами стран – членов Евросоюза.
А в примыкающем к Западу Северо-Западном округе (где общения значительно больше) ситуация обратная, такой вариант ответа выбрали 12% (а число сторонников ответа «в России выше, чем в Европе», достигло 38%). Интересна ситуация в Центральном округе – 25 к 22% в пользу ответа «в России выше, чем в Европе». И здесь более модернистская Москва, где до сих немалую роль играет «вестернизаторский» тренд, соседствует с бывшим «красным поясом» областей Центральной России.
Таким образом опрос может свидетельствовать о том, что жесткое антизападничество выросло в два раза. Но при этом общественное мнение весьма пластично и сильно зависит от текущей ситуации. Вопросы, связанные с внешней политикой, сейчас относятся к эмоционально значимым – и характер ответов во многом зависит от этого фактора.
Алексей Макаркин
Протестное движение в Армении, похоже, подошло к той точке, когда оно должно, говоря словами игроков, перейти на другой уровень. Если, конечно, его лидеры (прежде всего, архиепископ Баграт Галстанян) не хотят, чтобы их инициатива пошла на спад. Пока же активисты движения ищут способы и методы поддержания общественного и медийного интереса к себе.
5 июня был озвучен призыв прийти всем желающим на митинг в ближайшее воскресенье. Акция должна пройти в центре армянской столицы. Анонсировано важное выступление Галстаняна. Организаторы митинга говорят, что эта речь должна стать судьбоносной, кардинально меняющей общественные расклады. Интрига создана. Но насколько обоснованы надежды на политический прорыв после выступления «армянского Махатмы Ганди»?
Армянские власти говорят о том, что движение «Тавуш во имя родины» идет на спад. На эту тему высказался глава аппарата Никола Пашиняна Араик Арутюнян. Но можно ли доверять в таком деле оценке властей? Очевидно, что премьер-министр и его команда заинтересованы в уменьшении масштабов движения, а также в продвижении выгодной информационной повестки.
Но даже если сделать вид, что никаких провластных оценок нет в природе, то придется признать, что определенные проблемы роста у оппозиционеров имеются. Сам Баграт Галстанян- феномен «несистемного политика». В этом его очевидные плюсы. Но здесь есть и минусы, так как поддержка опытных игроков из оппозиционной среды движению «Тавуш во имя родины» не повредила бы. Галстанян заявил, что повел встречи с двумя экс-президентами Левоном Тер-Петросяном и Сержем Саргсяном. Налицо его стремление играть роль общенационального лидера, консолидирующего протест. Но встречи с Робертом Кочаряном пока что не было, да и связи с ним архиепископ пытается, не афишировать, напротив мы видим дистанцирование от второго президента Армении. Между тем, представить себе общую платформу, где сотрудничали бы все три бывшие главы республики, проблематично. Очевидно, что одного неприятия Пашиняна здесь недостаточно.
Есть проблемы у «тавушцев» и с приращением ресурсов в регионах республики. Да, Ереван - особое место. И часто именно расклады в столице обеспечивали армянским политикам успех. И, напротив, провалы ставили крест на их дальнейших перспективах. Но и для «бархатной революции» - 2018, и у «бархатной контрреволюции» - 2024 поддержка «глубинной Армении» была и остается важным фактором. Между тем, у Галстаняна пока что не получилось «разогреть» Гюмри, второй по величине город республики.
Не помогают (скорее, мешают) оппозиционерам и последствия природных бедствий (паводки в Лорийской и Тавушской областях). Рядовые граждане страны фокусируются на решениях проблем «маленького человека», а не большой геополитики. В этих условиях оппозиции трудно обеспечить себе массовую поддержку. Остается ждать воскресенья и ответа на вопрос, станет ли ереванская речь Галстаняна неким поворотным пунктом в оппозиционной тактике.
Сергей Маркедонов
3 июня грузинский закон «О прозрачности иностранного влияния» вступил в силу. Его подписал спикер парламента Грузии Шалва Папуашвили. Но самое важное в связи с этим законопроектом еще впереди. Данная инициатива, активно поддерживаемая правящей партией «Грузинская мечта», неоднозначно воспринимается в обществе и в политикуме. Ее принятие в парламенте спровоцировало массовые протесты. Закон стал и точкой несовпадения интересов официального Тбилиси и западных союзников Грузии. США и ЕС рассматривают закон «О прозрачности иностранного влияния» как орудие Кремля для отрыва Грузии от евро-атлантических интеграционных процессов.
За день до вступления в силу пресловутого «иноагентского проекта» ряд грузинских политиков подготовили обращение к ЕС, где потребовали введения санкций против тех, кто причастен к продвижению и принятию данной инициативы.
В качестве «собирателя оппозиции» пытается выступить президент Грузии Саломе Зурабишвили. Сегодня разве что эксперты вспоминают, что в 2018 году она была избрана при прямой поддержке Бидзины Иванишвили и «Грузинской мечты». Но с того момента много воды утекло. Зурабишвили шаг за шагом отдалялась от правящей партии. Это началось задолго до принятия «иноагентского проекта». Но кризис вокруг него вывел Зурабишвили де-факто в одну из главных оппозиционных фигур. Сейчас президент Грузии продвигает т.н. «Хартию действий». Основная идея этого документа- возвращение страны на «европейский путь».
Хартия предполагает отмену законов, которые препятствуют западной траектории. Предполагается, конечно же, отказ от закона «О прозрачности иностранного влияния», а также ряда поправок в избирательный кодекс. «Хартисты» выступают за амнистию «политзаключенным» (под таковыми понимаются те, против кого были возбуждены уголовные дела за участие в уличных протестах). Зурабишвили говорит о необходимости преобразований в «силовом блоке» республики. Сегодня Хартию подписали самые последовательные оппоненты «мечтателей» «националы», а также ряд других политических сил (партии «Лело для Грузии», Стратегия Агмашенебели», «Европейская Грузия»). Но уже с партией экс-премьера Георгия Гахария не сложилось. Его соратники заверили, что готовы поддержать «европейский выбор», но проявили скепсис в отношении пред-и-пост-выборной тактики.
«Хартисты» оценивают предстоящую парламентские кампанию, скорее, как промежуточное событие, инструмент, а не главное (и самоценное) электоральное событие четырехлетия. Они, будто бы следуя русской народной мудрости, уже «делят шкуру неубитого медведя», строя планы вокруг будушего временного правительства и новый «поворот на Запад».
Эти обстоятельства использует правящая партия. Ее руководство уже назвало инициативу Зурабишвили «Хартией локальной войны». Не надо быть пророком, чтобы предвидеть медиа-активизацию «мечтателей» по выстраиванию контрдействий в отношении оппонентов властей.
Сергей Маркедонов
Таджикско-азербайджанские отношения не относятся к важнейшим вопросам международной повестки. Однако они представляют значительный интерес как модель выстраивания взаимовыгодных отношений для государств, не входящих в высшую лигу мировой политики. Понимание этих алгоритмов полезно и для крупных держав, чьи элиты привыкли к масштабированию проблем, а подчас и игнорированию мелких деталей и нюансов. Между тем, эти нюансы бывают в ряде случаев критически важны.
Итак, в последние два года мы наблюдаем интенсификацию двусторонних отношений между Азербайджаном и Таджикистаном. В апреле 2023 года президент Ильхам Алиев совершил государственный визит в Душанбе. Тогда по итогам его переговоров с таджикским коллегой Эмомали Рахмоном были подписаны 14 документов по сотрудничеству в различны сферах. Затем азербайджанский президент посещал Таджикистан в сентябре. Он присутствовал там, как почетный гость на консультативной встрече руководителей центральноазиатских стран.
22-23мая Эмомали Рахмон побывал в Баку. Ранее он посещал Азербайджан в августе 2018 года. В 2024 году президент Таджикистана провел переговоры с Ильхамом Алиевым, а затем состоялась встреча делегаций двух стран в расширенном составе.
Налицо рост взаимного интереса Баку и Душанбе. В чем основные причины? Традиционно эксперты говорят о том, что без солидного экономического фундамента значительная двусторонняя динамика маловероятна. В 2023 году товарооборот между Азербайджаном и Таджикистаном составил порядка 6 миллионов долларов США. Но только за 4 месяца нынешнего года он превысил два миллиона, что почти на 80% больше аналогичных показателей за год 2023.
Азербайджан всячески стремится закрепить статус активного игрока в Центральной Азии. Как говорится, не Кавказом единым. После установления юрисдикции над Нагорным Карабахом, азербайджанские представители не раз говорили о расширении внешнеполитического меню. И растущие контакты с Казахстаном – яркое тому свидетельство. Таджикистан несколько выбивается из общего ряда, так как в отличие от других четырех стран Центральной Азии в нем не доминирует тюркский элемент. В то же время Душанбе проявляет активный интерес к взаимодействию с Организацией тюркских государств, не в последнюю очередь, рассматривая данную структуру, как один из каналов нормализации отношений с соседями- Узбекистаном и Киргизией.
На фоне определенного охлаждения отношений с Анкарой и Москвой Душанбе пытается нащупать дополнительные механизмы кооперации. С 20 апреля 2024 года Турция ввела визовую систему для граждан Таджикистана, хотя с 2021 года они могли въезжать на турецкую территорию без визы на 90 дней. В России же после трагедии в «Крокус Сити Холле» активизировалась дискуссия о миграционной политике, особенно в отношении выходцев из Центральной Азии. Это вызывает в Душанбе значительную озабоченность и настороженность.
Как следствие, стремление заручиться поддержкой стран, у которых и с Турцией, и с Россией отношения развиваются по восходящей. Стопроцентных гарантий здесь нет, но дополнительные каналы коммуникаций лишними не бывают.
Сергей Маркедонов
Роберт Харрис – один из наиболее известных современных исторических писателей. Его книга «Закон забвения» (Act of Oblivion; 2022 год, перевод на русский язык – 2023-й) посвящена сюжету, в России малоизвестному. Но от этого не менее интересному.
Реставрация Карла II Стюарта в 1660 году сопровождалась амнистией, которая должна была остановить насилие. Многие роялисты жаждали мести, желая расправиться со сторонниками Кромвеля. Но новой гражданской войны страна бы не выдержала – и наиболее дальновидные сторонники Карла добились принятия закона о забвении всех политических грехов кромвелевской элиты за одним исключением – цареубийства. Был составлен список лиц, не подпадавших под амнистию. В него вошли как подписанты смертного приговора королю, так и те, кто наиболее активно способствовал казни. Всего речь шла о нескольких десятках людях, часть из которых – включая и самого Кромвеля – умерли еще до реставрации.
Арестованных цареубийц казнили или (при наличии смягчающих обстоятельств) приговаривали к пожизненному заключению. Некоторые бежали в Европу – роялисты устроили на них охоту. Нескольких поймали и экстрадировали в Англию, одного застрелили. В этих условиях двое цареубийц – кромвелевских офицеров высокого ранга – скрылись в английских колониях в Америке – вначале в Массачусетсе, потом в Нью-Хейвене и, наконец, в Коннектикуте. Их жизни в колониях и охоте за ними и посвящена книга Харриса.
Помимо занимательного сюжета, книга очень реалистична. Из более-менее заметных героев лишь один (главный охотник) является вымышленным, но его образ весьма правдоподобен.
В истории двух офицеров примечательно несколько моментов. Во-первых, отношение к ним колониальных элит, состоящих из пуритан, прохладно относящихся к Карлу и получивших преференции от Кромвеля. Они сочувствуют беглецам, но не могут идти на конфликт с короной – иначе из Англии прибудут солдаты, сопротивляться которым у колоний нет возможности (до Войны за независимость остается более века). Поэтому все принимают закон к исполнению, но при этом насколько возможно саботируют охоту, помогая беглецам выжить. А некоторые и оказывают им прямую помощь даже после объявления охоты – разумеется, негласно. Так начинали формироваться общественные настроения, которые через век с небольшим приведут к разрыву с метрополией.
Во-вторых, книга прекрасно показывает психологию людей, для которых Библия является актуальным документом, определяющим как жизненные планы, так и политические цели. Подробно описаны настроения многих проигравших сторонников Кромвеля. Мечты о том, что в 1666 году (знаковая дата с тремя шестерками) произойдет Второе пришествие, и все нечестивцы будут наказаны. А, значит, надо немного подождать и потерпеть. И все беды, которые обрушиваются на Англию – военное поражение, чума, пожар – надо воспринимать как предвестие этого события – а, значит, как благо. Но получается совершенно иначе – Второго пришествия не происходит, зато авторитет короля и его брата-католика, активно боровшихся с пожаром и помогавших пострадавшим от него лондонцам, резко возрос.
В-третьих, граница между преступником и жертвой в некоторых (хотя и далеко не во всех) случаях может быть размыта. Праведное желание восстановить справедливость, переступая через моральные нормы и требования закона, ведет к тому, что исполнитель закона вначале превращается в мстителя, а затем и в преступника. Бывший же гонитель, а ныне бесправный беглец, становится жертвой, вызывающей симпатии стойкостью, с которой он переносит испытания.
Может быть и так, что человек, ранее неукоснительно и беспощадно движимый своим пониманием блага и справедливости, всерьез задумается о том, насколько он был прав, когда принимал решения, повлекшие за собой смерти других. И можно ли признать за своим оппонентом хотя бы частичную правоту. Не рассчитывая при этом на понимание ближних, которые остаются на непримиримой войне с тем, что представляется им абсолютным злом.
Алексей Макаркин
«Наша грузинская мечта - к 2030 году жить в единой и сильной Грузии вместе с нашими абхазскими и осетинскими братьями и сестрами. Единая и сильная Грузия должна стать полноправным членом европейской семьи в 2030 году!» Этот тезис 26 мая озвучил премьер-министр Ираклий Кобахидзе. Его заявление вызывало широкий резонанс. И причин для этого, как минимум две.
Во-первых, Кобахидзе озвучил свои планы 26 мая, в День независимости Грузии. Эта дата всегда вызывает повышенное внимание к грузинским политическим процессам. Принимая же во внимание, острые дебаты внутри страны, интерес к новости был гарантирован. Во-вторых, вопросы Абхазии и Южной Осетии традиционно находятся в фокусе внимания и политиков, и журналистов. Как только в Грузии активизировались споры в связи с законом о прозрачности иностранного влияния, наблюдатели заговорили о разрыве Тбилиси с Западом. И как следствие, стали строить планы и прожекты относительно грузинского «геополитического разворота» в сторону России. В последние пару месяцев в медиа и социальных сетях стала активно обсуждаться идея конфедерации Грузии и Абхазии и Южной Осетии под эгидой Москвы.
Между тем, сенсация от Кобахидзе сильно переоценена. Все грузинские политики, представляющие партии и движения в спектре от правящей до самой маргинальной стоят на позициях «территориальной целостности». Они могут «испытывать другу большую неприязнь», прямо, как герои известного фильма Георгия Данелия, но при этом разделяют абхазско-югоосетинский консенсус.
Почему же премьер вспомнил про Абхазию и Южную Осетию 26 мая? Прежде всего, важно учитывать предвыборный контекст. Кобахидзе надо перехватить «патриотическую повестку». И уж коли его оппоненты настаивают на якобы пророссийской ориентации «Грузинской мечты», глава кабмина указывает им на то, что именно во времена Михаила Саакашвили его страна потерпела тяжелое военное поражение и утратила Абхазию с Южной Осетией. Именно в августе 2008 года их независимость признала Москва. Таким образом, вина перекладывается на предшественников. При этом Кобахидзе и его соратники не снимают стратегической задачи по восстановлению единства страны. Напротив, они ее актуализируют. Социологические опросы не раз показывали, что для грузинского избирателя «возвращение земель» цель более важная, чем вступление в НАТО или в ЕС.
И вот здесь стоит сделать еще одну важную оговорку. В своем заявлении от 26 мая Кобахидзе упомянул про «европейскую семью». Следовательно, говорить о развороте внешнеполитического курса Тбилиси пока что преждевременно. И многое на этом пути будет зависеть от самого ЕС (как и от США). Пока что грузинские власти показывают: «особость их страны не видится как препятствие для европейского пути. Поймут ли это в Вашингтоне и в Брюсселе? Ответ не очевиден!
Сергей Маркедонов