9057
Политическая аналитика от экспертов Центра политических технологий им. Игоря Бунина
Статья Валерия Гарбузова, за которую он был уволен с должности директора Института США и Канады, появилась в условиях, когда эксперты, которые оценивают внешнеполитические процессы и дают прогнозы их развития «по гамбургскому счету», оказываются невостребованы.
В российской истории ХХ века такое случалось неоднократно – аппаратного успеха добивались эксперты, которые либо действовали по принципу «чего изволите», либо были реально увлечены химерами, искренне путая пропаганду и аналитику (первых, откровенно циничных, было, пожалуй, больше). Заканчивалось это плохо.
В 1914 году в России, основываясь на политической расстановке сил 50-летней давности, исходили из того, что «червонная» (она же «подъяремная») Русь, то есть Галиция, ждет прихода армии русского православного царя. Разочарование было сильным – оно ярко отразилось в парижских мемуарах архиепископа Евлогия, который вслед за армией направился во Львов.
В раннем СССР преобладала точка зрения о том, что рабочий класс западных государств в случае начала военных действий поднимется на защиту Советского Союза как родины всех пролетариев мира. Жестокая реальность оказалась иной – немецкие пролетарии ревностно служили и в вермахте, и в СС и совершали не меньше военных преступлений, чем выходцы из семей лавочников.
В послевоенном СССР было модно говорить о кризисах капитализма и его исторической обреченности – к чему все это привело, хорошо известно.
Ввод войск в Афганистан обосновывался тем, что массы трудящихся поддерживают «народную власть», которой достаточно лишь исправить некоторые левацкие ошибки Тараки и Амина (смягчить отношение к религии, подкорректировать земельную реформу, немного пойти навстречу национальной буржуазии и т.д.) и получить на короткое время силовую поддержку из СССР.
Надо отметить, что все эти экспертные химеры основывались на определенных аргументах, но тщательно отобранных с тем, чтобы исключить неудобные факты. В Галиции действительно были симпатизанты России, многие рабочие на Западе сочувствовали СССР, капитализм сталкивался с кризисами (особенно в 70-е годы – кстати, у Гарбузова в книге о Рейгане показано, как США из этого кризиса вышли), а ошибки (или, точнее говоря, преступления) афганских революционеров в любом случае надо было исправлять. Однако в каждом из этих случаев были многочисленные факторы, которые следовавшие конъюнктуре (сознательно или бессознательно) эксперты не учитывали.
У Константина Симонова в «Живых и мертвых» описан тип эксперта, который «готов был сегодня поддерживать одну доктрину, а завтра другую, называть белое черным и черное белым. Ловко применяясь к тому, что, как ему казалось, могло понравиться «наверху», он не брезговал поддерживать даже прямые заблуждения, основанные на незнании фактов, которые сам он прекрасно знал». Такой тип распространен в самые разные времена.
В то же время эксперты, отстаивавшие непопулярные у начальства точки зрения, в разные годы сталкивались с серьезными проблемами – от невостребованности до идеологических обвинений. Чтобы не углубляться в сталинские времена, можно вспомнить сравнительно недавний пример «иноземцевского» ИМЭМО, который в 1982 году подвергся мощной атаке со стороны тогдашних сторонников жесткого курса и идеологической чистоты.
Алексей Макаркин
Нагорный Карабах остается одной из наиболее обсуждаемых проблем в информационном пространстве. Интерес к ситуации вокруг Лачинского коридора не утихает. Не проходит и дня, чтобы кто-то из политиков мирового уровня не обратился бы к ней. Вот и недавно президент Франции Эммануэль Макрон анонсировал собственную инициативу выхода из кризиса.
Однако нельзя не заметить, что положение дел в непризнанной НКР (Нагорно-Карабахской республике) рассматривается по преимуществу в контексте «большой геополитики». Понятное дело, де-факто образование- не та величина, которая влияет на «мировой концерт». И тем не менее, внутренняя динамика в таких республиках не менее важна для адекватного понимания контекста этнополитического конфликта.
В последний день лета президент НКР Араик Арутюнян заявил о своей отставке. 1 сентября он прекращает исполнение президентских обязанностей. Но, уходя, Арутюнян подписал ряд указов, касающихся перемещения чиновников непризнанной республики по властной иерархии. Так, госминистром (это аналог поста премьера) НКР стал Самвел Шахраманян. Ранее он возглавлял Совбез республики, а до этого прошел карьеру в силовых структурах Нагорного Карабаха. В широких кругах местных жителей он не известен, особой публичной активности не проявлял.
У Арутюняна непростая репутация. Он –типичный карабахский политик. Был и депутатом парламента, и госминистром. Но его карьера была сделана в «другой жизни», то есть в условиях старого статус-кво, когда над НКР не висел «дамоклов меч» полного восстановления азербайджанской территориальной целостности, ее безопасность гарантировалась Ереваном, а для публичной политики внутри де-факто образования имелось определенное пространство.
Но после 2020 года все резко поменялось. И мало того, что поражение многие карабахцы связывают именно с Арутюняном (что, конечно же, является значительным упрощением). В нынешней ситуации от карабахского лидера требуются, скорее, качества не участника выборной гонки, а теневого переговорщика. В этой роли Самвел смотрится намного более органично. Лачинский кризис и его урегулирование открывает для него возможность зарекомендовать себя именно в таком качестве.
Впрочем, решение Арутюняна открывает определенные возможности и для Рубена Варданяна, ворвавшегося в карабахскую политику в прошлом году и не сработавшегося с теперь уже экс-президентом.
Сергей Маркедонов
Анонс выдвижения Игоря Стрелкова в президенты никак не относится к реальным электоральным планам.
Понятно, что Стрелкова не выдвинет ни одна парламентская партия, которые имеют льготу (право не собирать подписи). Не выдвинет ни одна внепарламентская партия – им надо собирать 100 тысяч подписей, причем на один субъект Российской Федерации должно приходиться не более 2500 подписей. В качестве приемлемого участника выборов никто из ведущих системных игроков его не рассматривает – и партии правила игры прекрасно понимают.
Конечно, можно пойти самовыдвиженцем и попытаться собрать 300 тысяч подписей. Такое число «рассерженных» патриотов (которые к тому же позитивно относятся к Стрелкову – а в этой эмоциональной и внутренне подозрительной субкультуре настроения разные и переменчивые, когда речь идет о конкретных персонах) найти вполне возможно.
Однако есть тройка проблем. Первая - в каждом субъекте можно собрать не более 7500 подписей. А это значит, надо создать мощную электоральную машину по сбору и верификации подписей. Ни опыта, ни средств у сторонников Стрелкова для этого нет. Вторая – если в Москве такие подписи собрать легко, то в регионах, где люди еще больше, чем в столице, боятся за свои персональные данные («вдруг украдут и кредит возьмут»), а еще опасаются связывать свои имя с чем-либо неблагонадежным («у нас просто так не сажают»), это сделать куда сложнее. И третье – никто не отменял графологов, мнение которых о достоверности любой подписи является для любого суда истиной в последней инстанции.
Знают ли об этом сторонники Стрелкова? Рядовые активисты вряд ли – они в процедурах не разбираются. Что же до организаторов, то они, конечно, понимают реальную ситуацию. Но им нужно, чтобы о Стрелкове не забывали – а для этого надо создавать информационные поводы. Объявление о возможном участии в выборах является таким поводом – тем более, что под флагом сбора подписей можно инициировать общественную кампанию в его поддержку. Но эффективность такого повода в современной России весьма сомнительна. Он мог сработать в нелюбимые и Стрелковым, и стрелковцами 1990-е годы – но не сейчас.
Алексей Макаркин
На прошедшие 23-24 августа президентские и парламентские выборы в Зимбабве съехалось необычно много международных наблюдателей. Здесь были миссии из ЕС, Содружества наций, Африканского союза и Сообщества по вопросам развития Юга Африки. Очевидно, это было связано с тем, что действующий президент Эммерсон Мнангагва, возглавляющий правящую партию ЗАНУ-ПФ, после предыдущих выборов 2018 г. обещал провести глубокие экономические и политические реформы, чтобы вывести страну из международной изоляции и добиться отмены западных экономических санкций. В этой изоляции Зимбабве оказалась при правившем 37 лет Роберте Мугабе, который жестоко расправлялся со своими противниками и в начале нулевых провел насильственный захват земель у белых фермеров. Кстати, на президентских выборах 2018 г. и нынешних основным соперником 80-летнего Мнангагвы был один и тот же человек – 45-летний юрист и пастор Нельсон Чамиса, лидер партии «Коалиция граждан за перемены» (КГП). Тогда Мнангагва с большим трудом победил в первом туре, и в ходе протестов из-за подозрений в подтасовках от пуль полиции погибло семь человек.
На этот раз пока обошлось без жертв, но, по сути, история повторилась. Обещания Мнангагвы по большей части не были реализованы. Остается запредельно высокой инфляция: в июле она составила больше 100% в годовом выражении. Уровень безработицы с трудом поддается учету, только 25% зимбабвийцев имеют официальную работу. Масштабы бедности не сокращаются, наблюдаются нехватки продовольствия, топлива и медикаментов. При этом по-прежнему широко распространена коррупция. Чамиса и его партия рассчитывали оседлать волну недовольства, обещая стабилизировать экономику и обеспечить верховенство права. Но условия для конкуренции были слишком неравными. ЗАНУ-ПФ опиралась на свое десятилетиями укреплявшееся влияние в СМИ, среди племенных вождей и религиозных проповедников, что особенно важно в сельской местности, где проживает 61,4% зимбабвийцев. Сельским жителям, являющимся базой поддержки режима, перепадала и кое-какая материальная помощь от властей. А вот наиболее видным активистам и местным наблюдателям от партии КГП доставались угрозы, аресты и судебные преследования, предвыборные митинги нередко запрещались. Итог известен: по официальным данным ЦИК, Мнангагва получил 52,6% голосов, а Чамиса – 44%. По объявленным итогам парламентских выборов ЗАНУ-ПФ будет иметь 210 мест, а КГП – 73.
Оппозиция итоги выборов не признала, ссылаясь на масштабные фальсификации. В воскресенье Чамиса назвал официальные результаты «вопиющим и гигантским мошенничеством» и выразил уверенность в своей победе. КГП заявляет, что оспорит результаты в судах, а, возможно, и выведет своих сторонников на улицы. Не менее важна реакция международных наблюдателей. Они в один голос отметили несоответствие выборов международным стандартам. Глава миссии ЕС подчеркнул, что в ходе подготовки к выборам имели место «акты насилия и запугивания», которые привели к «атмосфере страха». Миссия регионального объединения Юга Африки обратила внимание на запреты митингов оппозиции, предвзятое освещение в государственных СМИ, проблемы со списками избирателей и наличием бюллетеней на участках.
Вообще говоря, ждать чистых выборов от президента Мнангагвы и не приходилось. К нему не случайно приклеилось в Зимбабве прозвище «крокодил» из-за его известной хитрости и безжалостности. В середине 80-х годов, в период вооруженной борьбы Мугабе против сторонников своего соперника, лидера партии ЗАПУ Джошуа Нкомо, Мнангагва был министром национальной безопасности. На его ответственности гибель многих тысяч гражданских из народа ндебеле – соплеменников Нкомо. Мнангагва считался очевидным преемником Мугабе. Когда в 2017 г. престарелый диктатор с подачи жены уволил Мнангагву с поста вице-президента, за него вступилась армия и отстранила от власти самого Мугабе. Теперь, после негативной оценки выборов международными наблюдателями, едва ли режим Зимбабве может рассчитывать на отмену санкций и преодоление статуса изгоя. Впрочем, при Мнангагве значительно укрепились связи с Китаем и Россией.
Александр Ивахник
Священный Синод Русской православной церкви (РПЦ) по предложению патриарха Кирилла постановил передать вопрос о канонизации Александра Суворова в синодальную комиссию по канонизации святых.
Причислить к лику святых Суворова предлагают давно. Комиссия по канонизации уже в 2010 году рассматривала такое обращение и отказала, так полководцев за их победы церковь не канонизирует, выдающимся благочестием Суворов не отличался, а чудес, связанных с его именем, не зафиксировано. После этого вопрос был снят с повестки дня – следующим просителям можно было бы отказывать, приводя те же аргументы.
Но в 2022 году с предложением канонизировать Суворова обратился министр обороны Сергей Шойгу. А ему отказать куда сложнее, чем безвестным почитателям генералиссимуса. Или же зампреду Всемирного русского народного собора Константину Малофееву, который обратился с соответствующей просьбой в 2020-м.
Аргументы синодальной комиссии демонстрируют явное нежелание причислять Суворова к лику святых. И причин здесь несколько. Самое главное - в церкви исходят из принципа, что канонизация – это сакральный акт, а не награда за заслуги перед государством. Если канонизировать Суворова, то можно создать прецедент – будет трудно отказать морякам в причислении к лику святых адмирала Нахимова (тем более, что он в молодости спас упавшего в воду матроса – вот и еще один аргумент). А там и летчики попросят за штабс-капитан Нестерова (ведь своим тараном он помешал австрийским летчикам следить за русскими войсками – и, следовательно, «положил душу за други своя»). И так далее.
Кроме того, канонизация Суворова может вызвать протест у Польской церкви, которая сейчас лояльна по отношению к РПЦ и не признает украинскую автокефалию. Для Польши Суворов – персонаж сугубо отрицательный из-за кровавого штурма Праги (предместья Варшавы) в 1794 году.
И вообще поведение Суворова крайне необычно для святого – он то самоуничижался до юродства, то вел себя горделиво. История про то, как помещик Суворов женил своих крепостных, строя их в две шеренги по росту – вполне возможно, исторический анекдот. Но есть история про то, как он, узнав о дефиците невест в своем имении, распорядился купить четырех девушек в другой губернии (где они были дешевле), «лица не очень разбирать, лишь бы были здоровы… Сих девиц извольте отправлять в Ундол на крестьянских подводах без нарядов, одних за другими, как возят кур, но очень сохранно». С точки зрения душевладельца XVIII века – весьма рационально (кстати, Суворов считался гуманным для своего времени помещиком), но как это соответствует образу святого, «чистоте христианской жизни»?
В то же время сторонники канонизации могут сказать, что прецеденты уже есть. В 1988 году был причислен к лику святых Дмитрий Донской, хотя церковь в течение многих столетий старалась этого избегать (князь проявлял произвол в церковных делах) – причем основной причиной канонизации стала победа на Куликовом поле. В 2001 году по просьбе тогдашнего главкома ВМФ адмирала Владимира Куроедова состоялась канонизация адмирала Федора Ушакова. И хотя в житии святого подчеркивалось его благочестивое поведение в конце жизни, но таким же поведением отличались и многие другие дворяне. Понятно, что канонизация была связана именно с морскими победами. Но все же и Дмитрий Донской, и Ушаков являлись менее спорными фигурами, чем Суворов.
Теперь комиссия будет заниматься вновь открывшимися обстоятельства, под которыми могут пониматься чудеса и примеры почитания – в том числе в ходе СВО. И предложение патриарха повышает вероятность благоприятного решения. Но дальше решение будет принимать Архиерейский собор – а когда он сможет собраться, никто не знает, так как без украинских епископов кворума нет. Так что до собора откладывается и решение проблемы Латвийской церкви, и возможная канонизация Суворова, и многое другое.
Алексей Макаркин
О расширении БРИКС
1. Этот процесс выгоден Китаю и России. В том числе в связи со вступлением в БРИКС Ирана, чьи связи с Россией резко увеличились после начала СВО. Китай воспринимает БРИКС как опору в конкуренции с США и площадку для взаимодействия с «глобальным Югом».
2. Для Бразилии было важно помочь властям соседней Аргентины, где на финишную прямую выходит президентская избирательная кампания, результаты которой сейчас предсказать невозможно. Есть вероятность победы как правоцентристского (в рамках политического «чередования»), так и крайне правого кандидата, по сравнению с которым «бразильский Трамп» Жаир Болсонару выглядит умеренным политиком. Так что вступление Аргентины добавляет организации рисков – что будет, если на выборах победит Хавьер Милей, который даже своих мастифов назвал в честь экономистов либеральной школы, включая Милтона Фридмана.
3. Появление в БРИКС сразу трех арабских (двое из них – крупные нефтяные игроки) государств – Саудовской Аравии, ОАЭ и Египта – усиливает роль «нефтяного» фактора в организации и ее взаимодействие с ОПЕК. При этом все эти страны прагматично маневрируют в мировой политике. Участие в БРИКС для них может быть частью сложной игры, в которой они и взаимодействуют с США, и отстаивают свои интересы.
4. Эфиопия появилась в последний момент в качестве реального, а не потенциального кандидата – видимо, по инициативе ЮАР, заинтересованной в географическом балансе. Эфиопский премьер Абий Ахмед Али – нобелевский лауреат, что повышает неформальный статус страны. В то же время у Эфиопии хорошо выстроенные отношения с Россией, премьер только что лично участвовал в саммите в Петербурге.
5. Главным скептиком относительно расширения выглядела Индия – с учетом ее непростых отношений с Китаем. Но она могла согласиться на это с учетом общего аморфного характера БРИКС, позволяющего его членам проводить самостоятельную внешнюю политику без обязывающих ограничений.
Алексей Макаркин
НАЧАЛОСЬ! Первые дебаты республиканцев
Первое – значимое, пожалуй, лишь тем, что оно первое - событие в президентской избирательной кампании 2024 г. в США: вчера прошел первый раунд дебатов «кандидатов кандидаты» - восьмерых участников праймериз Республиканской партии. Не было девятого, точнее, первого кандидата – Дональда Трампа. Он отказался от участия по двум причинам: во-первых, его рейтинги – выше 50%, на 30 с лишним пунктов выше, чем у идущего вторым губернатора Флориды Рона ДеСантиса, тем более – всех остальных. Вторая причина – обязательным условием участия было письменное обещание поддержать победителя праймериз, кто бы им ни стал. А признавать поражения, даже гипотетические, Трамп не любит.
От дебатов ждали не ощутимого влияния на ход конкуренции, скорее – первого смотра, кто чего стоит в борьбе и на чем сойдутся, в чем разойдутся кандидаты. Кратко – об этом.
Успешными вчерашние дебаты стали для трех кандидатов. Несколько неожиданно – для Майкла Пенса, занимающего четвертое место в рейтингах. Он был убедителен в нападках на Вивека Рамасвами, но главное – на него «сыграло» то, что модераторы предложили всем кандидатам оценить, прав ли был вице-президент Пенс, когда 6 января 2021 г. вопреки сильному давлению Трампа не стал срывать процедуру утверждения результатов выборов Конгрессом. Сам Пенс на этот вопрос ответил с красивой риторикой, упомянув свою верность конституции США, но интересно, что никто из остальных участников не сказал, что Пенс был тогда не прав. При том, что примерно половина республиканских избирателей верит безосновательным утверждениям Трампа, что результаты выборов были фальсифицированы. Риск поссориться с избирателем? Нет, пожалуй, трезвый расчет: тех, кто верит Трампу, от него не отнять, надо бороться за других и представать перед избирателями серьезными политиками.
Два других успешных участника – Никки Хейли и Крис Кристи, два бывших губернатора штатов Южная Каролина и Нью-Джерси. Оба «отметились» кинжальными ударами по Вивеку Рамасвами, обвинив его в неопытности (Кристи: «не то время, чтобы учиться быть президентом, уже работая на этом посту», Хейли же обвинила его в незнании азов внешней политики, раскритиковав обещание Рамасвами резко ослабить поддержку США Украины, Тайваня и Израиля). Опытные политики «отработали» повестку.
Неоднозначны итоги дебатов для Рамасвами. За третье место в рейтингах его поставили на одно из двух центральных мест на сцене. Минус: критика в его адрес была жесткой и разящей, а элегантных запоминающихся ответов от него не дождались. Плюс: он стал центром внимания для аудитории, потому что почти все говорили о нем.
Главный проигравший – Рон ДеСантис, второе место в рейтингах и второе центральное место на подиуме. Проиграл, потому что не сказал ничего запоминающегося. Вряд ли есть основания для перелома негативного тренда его рейтингов. Также ничем особенным не запомнились и остальные трое участников – сенатор Тим Скотт, губернатор Северной Дакоты Дуг Бёргам и бывший губернатор Арканзаса Аса Хатчинсон.
Повестка – точнее, дискурс о повестке Республиканской партии вчерашними дебатами только открылся. Так что, скорее наблюдения, чем выводы:
- Сам факт конкурентных дебатов размывает «консенсус о Трампе» в республиканском лагере. Все его критикуют (жестче всего – Кристи и Пенс), никто не признает, что у него «украли победу» в 2020г. Трамп еще может восстановить консенсус, но для этого нужны усилия. А пока что – сегодня – он появится в суде в штате Алабама, чтобы получить обвинения в давлении на чиновников штата в 2020 г. по поводу итогов выборов.
- По внешней политике – и поддержке Украины как одного из главных внешнеполитических вопросов – из общей линии «выламывается» лишь один кандидат, главный тон будут задавать двое самых опытных в этой сфере кандидатов – бывший вице-президент Пенс и бывший посол в ООН Хейли. Впрочем, вряд ли на эту тему будет молчать и еще один опытный кандидат – сам Трамп.
Во вторник отвечавший за зеленую повестку в ЕС исполнительный вице-председатель Еврокомиссии Франс Тиммерманс официально покинул свой пост ради возвращения в нидерландскую политику. Он не скрывает своих амбиций после досрочных парламентских выборов 22 ноября стать премьером вместо заявившего об уходе из политики Марка Рютте. Отставка Тиммерманса стала серьезной потерей для Еврокомиссии. В нынешнем составе ЕК он был наиболее статусной и весомой фигурой после ее главы Урсулы фон дер Ляйен. Это было связано с тем, что с 2020 г. реализации «Зеленого курса» придавалось в ЕС приоритетное значение. Именно Тиммерманс возглавлял подготовку знаковых законопроектов, направленных на борьбу с изменениями климата, и энергично проталкивал их прохождение в евроинститутах. Он же представлял ЕС на важных международных экологических форумах.
Между тем климатическая политика ЕС сейчас сталкивается с серьезными трудностями ввиду сопротивления со стороны консервативных и правых сил. Поэтому большое внимание уделялось тому, кто придет на смену Тиммермансу. Глава ЕК не медлила с выбором. Уже во вторник она назначила новым ответственным за зеленую повестку вице-председателя ЕК Мароша Шефчовича. У него большой опыт руководящей работы в ЕК, еще в 2009 г. он стал еврокомиссаром от Словакии. Шефчович имеет репутацию умелого переговорщика, в нынешней Комиссии он отвечает за сложный процесс взаимодействия с Великобританией после брексита.
Тиммерманс пойдет на выборы в Нидерландах во главе левоцентристского альянса своей «Партии труда» и партии «Зеленые и левые». Еще в июле эти партии договорились выдвинуть на выборах единый список кандидатов. Вслед за тем Тиммерманс предложил себя на роль лидера единого списка, руководители партий охотно согласились. В августе прошло голосование членов двух партий, в ходе которого 92% поддержали Тиммерманса. Хотя до работы в ЕК карьера Тиммерманса в основном была связана с дипломатической службой (в частности, в начале 90-х он работал в посольстве в Москве, а в 2012-2014 гг. возглавлял МИД), тем не менее более 10 лет он был депутатом национального парламента от «Партии труда». Имеется у него и опыт ведения избирательных кампаний. Считается, что он эффективно руководил кампанией европейских социал-демократов на выборах в Европарламент в 2019 г.
По некоторым признакам, Тиммерманс является достаточно авторитетной фигурой в Нидерландах. В конце июля 39% опрошенных голландцев сказали, что доверили бы ему руководство правительством – для крайне фрагментированной политики страны это немало. По агрегированным данным последних опросов, альянс «Партии труда» и партии «Зеленые и левые» готовы поддержать 18% избирателей – чуть больше, чем праволиберальную «Народную партию за свободу и демократию» Рютте (17%). На третьем месте с 16% новая правопопулистская партия «Фермерское гражданское движение», которая выступает против масштабных мер по сокращению вредных выбросов. С точки зрения предвыборной повестки именно эта партия может стать главным соперником альянса Тиммерманса, который во вторник подчеркнул, что борьба с изменениями климата станет одним из ключевых приоритетов его кампании.
Впрочем, на ход предвыборной борьбы может оказать серьезное влияние партия «Новой социальный контракт», о создании которой объявил 20 августа один из самых популярных консервативных политиков Питер Омцигт. В 2003-2021 гг. он был депутатом от «Христианско-демократического призыва», затем вышел из партии и стал независимым. Омцигт проявил себя как яркий критик правительства Рютте. Он ставит во главу угла институциональную реформу голландской политики, в частности, введение системы регионального представительства в парламенте и учреждение конституционного суда. Омцигт обещает сформировать список кандидатов от новой партии к началу октября. Удивительно, но эта еще не существующая партия благодаря личной популярности Омцигта, по данным одного из опросов, может получить 29% голосов, выйдя на первое место. В любом случае выборы будут крайне любопытными и, судя по всему, приведут к серьезной перестройке партийной системы в стране.
Александр Ивахник
17 сентября в столице Армении Ереване состоятся выборы в местный представительный орган Совет старейшин. Согласно закону о местном самоуправлении именно эта структура (в ней представлены 65 депутатов) избирает ереванского мэра. Если вдруг по итогам голосования (а оно происходит по партийным спискам) партия-победительницы получает более половины всех мандатов, то ее первый номер становится городским головой.
Почему предстоящие выборы так важны, если формально они относятся лишь к компетенции местного самоуправления? Причин несколько. Во-первых, Ереван- больше чем просто столица Армении. Здесь сосредоточено более трети всех избирателей республики. С учетом родственников и друзей в «армянской глубинке» эти цифры становятся еще больше. Если мы говорим о факторе общественного влияния на политический процесс. Выборы в Ереване, по сути, превращаются в гигантское социсследование армянского общественного мнения. Во-вторых, в ближайшее время не ожидается крупных общенациональных кампаний. В 2021 году Никол Пашинян и его партия по итогам внеочередных выборов в Национальное собрание смогло сохранить контроль и над ним, и над правительством. Армения- парламентская республика. И если все «пойдет по плану», форс-мажоров не будет, то следующие выборы в высший представительный орган власти страны (а по последствиям еще и избрание правительства) состоятся лишь в 2026 году! И для правительства, и для оппозиции, таким образом важно провести генеральный смотр своих сил. Следовательно, де-факто выборы 17 сентября станут общенациональными.
Кто может стать основными участниками в борьбе за кресло мэра? В кандидатах в политики любого уровня в Армении никогда не было недостатка. Но сегодня претендентом номер один является Тигран Авинян. Его поддерживает премьер, за плечами этого кандидата опыт работы и в национальном правительстве, и в мэрии. И, конечно, целенаправленная медийная «раскрутка». Авинян хорошо узнаваем. Среди главных оппонентов вице-мэра можно назвать бывшего городской голову Айк Марутяна. Сначала яркий сторонник Никола Пашиняна, затем его оппонент, ушедший в отставку под давлением премьера. С узнаваемостью у него, похоже, не будет особых проблем. О походе в ереванскую политику партии «Страна для жизни» (ее связывают с Рубеном Варданяном) и ее лидера Мане Тандилян заговорили задолго до предстоящей кампании. Но сегодня про этого политика говорят также, как про ключевого оппонента Тиграна Авиняна. С учетом ее личного карабахского опыта и связки с экс-госминистром непризнанной НКР на фоне непрекращающегося кризиса вокруг Лачина такой бэкграунд может быть востребован частью ереванцев.
Но выборы в столице Армении часто доказывали один важный тезис: жители Еревана предпочитают избирать тех, кто фокусируется на городской жизни, а не знаковых политиков общенационального уровня. Правоту этого вывода ранее апробировали на себе Левон Тер-Петросян или Раффи Ованнисян. И в этой связи шансы Авиняна сегодня выглядят предпочтительнее. Впрочем, его победа не предопределена, многое зависит от консолидации оппозиционных усилий. Сможет ли армянская оппозиция преодолеть тактические разногласия в борьбе за ключевой муниципалитет страны? Ответ на этот вопрос увидим уже в ближайшие дни и недели.
Сергей Маркедонов
В последние полтора года о бывшем канцлере Австрии Себастьяне Курце редко вспоминали. А ведь лет пять-шесть назад его считали европейской звездой правоконсервативных сил, называли «политическим вундеркиндом». В 2017 г. 31-летний Курц стал не только лидером крупнейшей в стране Австрийской народной партии (АНП), но и самым молодым главой правительства в западном мире. Но уже в октябре 2021 года он был вынужден уйти в отставку из-за громких коррупционных скандалов, а затем заявил об уходе из политики, устроился в американскую инвестиционную фирму на звучную должность «глобального стратега» и проживал в основном в странах Персидского залива. И вот теперь имя Курца снова появилось в заголовках газет. В пятницу австрийская прокуратура по вопросам экономики и коррупции (WKStA) предъявила ему обвинение в даче ложных показаний под присягой в парламентском комитете, который расследовал коррупционные проявления в работе его правительства. Процесс в отношении экс-канцлера начнется 18 октября в Венском земельном суде по уголовным делам. В случае обвинительного вердикта Курц может получить до трех лет лишения свободы.
Речь идет о парламентском расследовании в отношении первого правительства Курца, в котором консерваторы из АНП сотрудничали с крайне правыми из Австрийской партии свободы и которое лишилось власти в результате вотума недоверия по следам «Ибица-гейта» в 2019 г. Но сам «Ибица-гейт» был связан с лидером АПС Штрахе, а Курц привел свою партию к победе на досрочных выборах и в начале 2020 г. сформировал новое правительство в коалиции с «Зелеными». Парламентский комитет в июне 2020 г. выяснял роль канцлера в учреждении госхолдинга ÖBAG, который управляет долями государства в различных компаниях, и в назначении на пост руководителя ÖBAG близкого к Курцу Томаса Шмида. Канцлер утверждал, что был заранее проинформирован о кадровом решении, но сам не имел к нему отношения. Но через год следователи прокуратуры в рамках расследования коррупции в правительстве изъяли телефоны у ряда чиновников, включая Шмида. И в электронной переписке Курца и Шмида в WhatsApp они обнаружили свидетельства прямой вовлеченности канцлера в процесс назначения Шмида на пост главы ÖBAG. Сам Курц свою вину отрицает.
Вообще-то официально предъявленное обвинение, пожалуй, самое невинное из преступлений, в которых антикоррупционная прокуратура подозревает экс-канцлера. Вскрытая телефонная переписка Курца со Шмидом и другими близкими к нему чиновниками дала богатую пищу для таких подозрений. В опубличенной прокуратурой переписке Курц предстает беспринципным политическим манипулятором, не сдерживаемым рамками закона. В частности, из нее явствует, что с 2016 г. Курц и его помощники использовали средства минфина, гендиректором которого был Шмид, для подкупа опросной фирмы, а затем манипулированные опросные данные публиковались в таблоиде Österreich, получавшем за это щедрые рекламные выплаты от того же минфина. Это должно было способствовать смещению прежнего лидера АНП и приходу Курца на этот пост, что и произошло в 2017 г. В связи с этим прокуратура осенью 2021 г. объявила подозрения в растрате государственных средств и подкупе в отношении Курца и его сотрудников, а Шмид позже подтвердил это в ходе допросов. Сейчас прокуроры продолжают расследования, и десятки высокопоставленных чиновников, политиков и бизнесменов уже названы в качестве потенциальных обвиняемых по делам о подкупе и торговле влиянием.
Правда, перспективы предъявления новых официальных обвинений Курцу и соответственно новых судебных процессов против него пока туманны. За четыре года своего правления Курц создал мощную политическую машину, расставив своих союзников в важнейших государственных институтах. Нынешний канцлер Австрии Карл Нехаммер – тоже близкий союзник Курца. На посту главы МВД он проводил в жизнь жесткую линию Курца по вопросам иммиграции. Можно предположить, что Нехаммер и минюст будут негласно притормаживать переход идущих расследований в судебную стадию. Но через год Австрии предстоят всеобщие выборы, и велики шансы, что АНП потеряет власть.
Александр Ивахник
Поколенческий разрыв в современной России. Часть 7 (заключительная).
Советский опыт показывает, что далеко не все пропагандистские месседжи работают эффективно. В СССР такими были, в частности, официальный «научный атеизм» и интернационализм. Сложным был и вопрос об отношении к миру во всем мире.
Научный атеизм был дискредитирован задолго до распада СССР, когда его продвигали «лекторы по распространению» с эрудицией булгаковского Берлиоза. Наиболее ортодоксальные советские атеисты до конца держались за «мифологическую теорию» XIX столетия, отрицая существование Иисуса Христа и вступая в противоречие с исследованиями ученых ХХ века. Возникал парадокс – «научный» атеизм становился антинаучным.
Но главным было другое – атеизм не мог оптимистично ответить на вопрос о том, что будет после смерти. По понятным причинам, чем старше человек, тем больше его это волнует – и он не удовлетворяется объяснением, что надо прожить жизнь с такой пользой, чтобы остаться в памяти потомков. Поэтому не успел Хрущев пообещать вскоре показать по телевизору последнего попа, как в храмы потянулись бывшие комсомолки межвоенного периода.
С интернационализмом было еще сложнее. Национальный вопрос был связан не с посмертной участью, а с текущей жизнью, с отталкиванием от «чужого», свойственным человеческой психологии и с многочисленными негативными стереотипами. Разрешить его не удавалось еще никому – и советский казенный оптимизм вступал в противоречие с частной жизнью, в которой были и анекдоты, и слухи, и немало ксенофобии.
В то же время радикальный национализм в русской традиции не приветствовался – от радикалов старались держаться подальше как от людей опасных и непредсказуемых. Так, радикальный антисемитизм в частных разговорах не приветствовался, но представление о том, что «евреи должны знать свое место», было весьма распространено и антисемитизмом не считалось (хотя на самом деле является). Недавние откровения актрисы Талызиной показывают, как подобные идеи выходят из подполья при снижении самоконтроля.
Вопрос о мире был связан с военным опытом и неприятием в связи с этим перспективы третьей мировой войны. Поколения ветеранов умели и останавливаться перед пропастью (как Хрущев во время Карибского кризиса), и отходить от нее, чем гордился Брежнев. Но при этом пацифизм продвигался за пределами страны, а внутри нее мирная риторика сочеталась с представлением о приемлемости локального военного насилия, которое не угрожает ядерной катастрофой.
Тем более, что такое представление опиралось в массовом сознании на сильную аналогию – если американцам можно воевать во Вьетнаме, почему нам нельзя войти в Прагу. На официальном уровне эти события, разумеется, противопоставлялись (у американцев была «агрессия», у нас – «интернациональная помощь»), но люди размышляли иначе. И вернувшиеся из Чехословакии солдаты возмущались сдержанностью советского командования и рассказывали байки про то, как военные из ГДР наводили порядок с помощью огнестрельного оружия (эти апокрифы и сейчас распространены в Рунете). Все это закончилось афганской войной.
Что с молодыми людьми? Религиозность уменьшается, в том числе в связи с нежеланием идентифицироваться с Русской православной церковью как со слишком прогосударственной. Если три десятилетия назад модно было называть себя верующим, то сейчас привлечь к себе внимание в молодежной кампании можно, декларируя свой атеизм.
Национализм остается, но в основном в столь же нерадикальных формах – причем «чужими» в связи с антимигрантскими настроениями чаще становятся выходцы из Центральной Азии. «Национальных» анекдотов рассказывают, кажется, существенно меньше. Радикальный национализм сохраняется как «нишевое» явление. Молодежь меньше склонна к оправданию насилия – она более терпима и в случае дискомфорта чаще обращаются к психологу, которого в советское время нередко путали с психиатром и держались от него подальше.
Алексей Макаркин
Тема предоставления Грузии статуса кандидата в члены Евросоюза снова актуализировалась. Напомню, что в марте прошлого года эта страна, а также Молдавия и Украина направили запрос в Брюссель о приеме в ряды европейского интеграционного объединения по ускоренному графику. Но если 23 июня 2022 года Кишинев и Киев получили статус кандидата, то Тбилиси в этом было отказано. Более того, выдвинут детализированный список требований, что грузинским властям требуется предпринять для получения искомого кандидатского статуса. Среди таковых была такая позиция, как «деолигархизация».
И если до недавнего времени европейские чиновники, скорее, транслировали скепсис в отношении сдачи Грузией «кандидатского минимума», то 15 августа официальный представитель внешнеполитической службы ЕС Петер Стано заявил, что Тбилиси могут ожидать приема в кандидаты уже нынешней осенью. Но можно ли считать данный вопрос решенным? Ведь его откладывание, хотя и не было единственной причиной охлаждения отношений Грузии с Евросоюзом, внесло свой вклад в определенную корректировку внешнеполитической риторики грузинских властей. Сменой стратегии, конечно же, нарастающая критика Запада со стороны официального Тбилиси не является. Что ждать грузинским властям (и оппозиции) от Брюсселя в канун предвыборного года (в 2024 в стране пройдут парламентские выборы- главная кампания четырехлетия, по ее итогам должен быть сформирован кабинет министров).
Во-первых, Стано, как политик и дипломат сделал все необходимые оговорки. По его словам, Тбилиси должен выполнить все «домашние задания» и соответствовать критериям ЕС. В июне в своем отчете Еврокомиссия констатировала: Грузия выполнила лишь 3 из 12 требований Брюсселя. Даже не половина! Правительство же кавказской республики ведет свою собственную «бухгалтерию» и получает иные результаты. Правда, верховенство в принятии окончательного решения не у Грузии, а у ЕС.
Во-вторых, надо иметь в виду, что даже в случае отказа со Европейского Союза, грузинские власти не развернут свой внешнеполитический штурвал в сторону «евразийского направления». Причины для этого можно разделить на внутренние и международные. В канун выборов «Грузинская мечта» не будет рисковать и давать в руки оппозиции такой козырь, как отказ от европейского выбора. Среди избирателей «партии власти» сторонники сближения с Западом доминируют, что, конечно, не означает их стремления к конфронтации с Москвой. При этом грузинская власть хотела бы сохранить пространство для маневра на международной арене. Играть на нескольких досках (Запад, Россия, не забываем про Китай и Турцию) предпочтительнее для «Грузинской мечты», чем становиться Саакашвили наизнанку.
Сергей Маркедонов
Латвийская православная церковь (ЛПЦ) все более отдаляется от Москвы.
В прошлом месяце митрополит Рижский и всея Латвии Александр возвел в сан архиепископа епископа Даугавпилсского и Резекненского Александра. Это прерогатива патриарха. На сайте Русской православной церкви (РПЦ) владыка Александр Даугавпилсский значится епископом.
13 августа произошло еще более значимое событие. Три латвийских епископа самостоятельно, без решения Москвы, провели хиротонию четвертого. Епископом Валмиерским стал архимандрит Иоанн (Липшанс). Причем в отчете о заседании Синода ЛПЦ особо отмечена «давно назревшая необходимость иметь для духовного окормления латышской православной паствы Епископа, латыша по национальности».
В исторической справке, которая обосновывает это решение, упомянуты епископские хиротонии священников-латышей 1936 и 1938 годов, когда ЛПЦ находилась в юрисдикции Константинопольского патриарха (Москва такой переход никогда не признавала). Как позитивный пример приводится то, что при хиротонии 1938 года, проходившей в Даугавпилсе, присутствовали «множество почетных лиц того времени: военный министр генерал Янис Балодис, министр внутренних дел Вилис Гулбис, начальник управления духовных дел Эдуард Диминь».
Также упомянуто о деятельности митрополита Сергия (Воскресенского) во время немецкой оккупации Латвии – он без санкции Москвы в 1942-1943 годах возвел одного из епископов в архиепископы и совершил хиротонию еще одного епископа-латыша. Официально он в это время оставался в юрисдикции РПЦ, но в кадровых вопросах действовал самостоятельно. Правда, тогда связаться с Москвой по понятным причинам было невозможно – сейчас же технических проблем нет, но есть политические.
В прошлом году парламент Латвии принял закон об автокефалии ЛПЦ. В РПЦ это решение осудили как вмешательство государства в церковные дела, в ЛПЦ же осуждения не последовало. Более того, ЛПЦ обратилась к РПЦ с просьбой официально предоставить ей каноническую автокефалию, хотя понятно, что в Москве этого делать не будут. Но и с мерами воздействия на латвийских иерархов сложно – если попытаться их наказать, то, во-первых, ЛПЦ будет «обезглавлена» (замену им прислать невозможно), а, во-вторых, они таких прещений признавать не будут и могут апеллировать к патриарху Константинопольскому.
Хиротония нового епископа примечательна тремя обстоятельствами.
Первое – она вполне устраивает власти Латвии (по аналогии с хиротониями 1936 и 1938 годов) и свидетельствует о выстроенных отношениях руководства ЛПЦ и гражданских властей. Видимо, это решение носит согласованный характер.
Второе – теперь в ЛПЦ четыре архиерея – митрополит, архиепископ и два викарных епископа. Для того, чтобы избрать нового иерарха, нужны трое. Таким образом в случае кончины митрополита Александра, которому скоро исполнится 84 года, появляется возможность избрать его преемника без участия Москвы.
Третье - церковный юрист М.В.Зызыкин полагал, что для церковной автокефалии нужно не меньше трех епархиальных архиереев. Однако другой специалист в области церковного права, С.В. Троицкий, считал, что таких архиереев должно быть четверо, как раз для того, чтобы трое из них могли избрать четвертого в случае появления вакансии. В ЛПЦ четыре архиерея теперь есть, но лишь двое из них управляют епархиями. Впрочем, учитывая кадровую политику, проводимую ЛПЦ, не исключено и учреждение новых епархий, и назначение на них нынешних викариев.
Но остается другая проблема, которую сформулировал Троицкий: «Не могут провозглашать автокефалию части автокефальной церкви Епископы этой части или по собственным побуждениям, или под давлением государственной власти». Так как Москва автокефалию не предоставит, то останется Константинополь. В этом случае раскол между Москвой и Константинополем еще более углубится, но и сейчас никаких возможностей для примирения не видно.
Алексей Макаркин
Поколенческий разрыв в современной России. Часть 4.
Одно из главных понятий для советских людей – полезность.
Еще в сталинском Союзе была примечательная формулировка увольнения – «за невозможностью дальнейшего использования». Вслед за этим, кстати, не обязательно следовал арест – просто государство считало, что пользы от этого человека в его профессиональной сфере больше нет.
Но и вопрос об отношении к сталинским репрессиям даже в период хрущевской оттепели решался именно в контексте полезности. Главным аргументом в советском разоблачении Сталина была не гибель невиновных людей, а вред репрессий для страны. Что Сталин уничтожал не просто людей, а ценных для страны управленцев, военачальников, специалистов. И что с Тухачевским и Уборевичем СССР выиграл бы войну еще в 1941-м, а так пришлось воевать под началом некомпетентных ветеранов Первой конной армии.
Соответственно, когда десталинизацию начала сменяться реваншизмом (а это стало происходить «снизу» уже в 1990-е годы), то дискуссия стала разворачиваться в немалой степени именно в логике полезности. И тут уже сталинисты в условиях свободы дискуссий стали выдвигать свои аргументы – что Тухачевский проиграл польскую кампанию (и, значит, проиграл бы и немецкую) и, кроме того, транжирил народные деньги на всяких изобретателей, чьи проекты не пошли в серию. И что новые управленцы с инженерными дипломами были компетентнее прежних, с революционным прошлым. А прежние еще нередко оказывались и далеки от аскетического идеала, что породило психологически удобную версию о Сталине как борце с коррупцией (а то, что от идеала были далеки и новые, в основном при Сталине выжившие, в расчет не принималось).
И получилась дилемма, которую пытались разрешить еще римляне, о чем известно из жизнеописания Септимия Севера: «Сенат судил о нем так: ему не следовало бы либо родиться, либо умирать, так как, с одной стороны, он казался чрезвычайно жестоким, а с другой - чрезвычайно полезным для государства». С 1990-х годов разочарованные (в демократии, рынке и чем дальше, тем больше, в распаде СССР) люди стали отдавать предпочтение полезности, подтверждением которой являлись Победа и индустриализация.
Принцип полезности связан не только с отношением к истории, но и к выбору жизненного пути. «Все работы хороши, выбирай на вкус», провозглашалось в СССР, но все подразумевалось, что стать слесарем, инженером или офицером – для мужчины норма, а работником сервисной сферы (барменом, официантом или продавцом) – девиация. Для таких работ есть женщины, а мужчина в этом качестве не приносит пользы стране.
В одном из советских культовых фильмов, «Берегись автомобиля», есть два героя, изначально задумывавшихся как отрицательные – продавец и спекулянт Дима Семицветов и его тесть-отставник, грубиян и резонер, выращивающий клубнику. Но если в Семицветове зритель прекрасно опознавал бесполезную для общества фигуру даже без упоминания о его незаконной деятельности (молодой здоровый человек работает в сфере услуг), то с тестем вышло сложнее. Его биография прочитывается легко – военный, много лет служивший в разных гарнизонах, а по возрасту вполне возможно и фронтовик. Так что он был полезен для государства и поэтому имеет полное право выращивать клубнику. А что пособничает зятю-спекулянту (при этом презирая его), то может потому, что дочку любит – а это если не полностью извиняет, то многое объясняет.
Проблема полезности остается и сейчас. Для старших поколений люди индустриального общества остаются безусловно полезными. А вот с представителями новой экономики существенно сложнее – даже компьютерщики по полезности проигрывают металлургам или шахтерам. Что же для новых поколений, то для них их профессиональный выбор является абсолютно нормальным, если он соответствует задачам самореализации и обеспечивает приемлемый для них доход. О полезности в советском понимании они либо не думают совсем, либо думают мало.
Алексей Макаркин
Ситуация в Нигере развивается таким образом, что вооруженное вмешательство стран – членов Экономического сообщества стран Западной Африки (ЭКОВАС) становится все более рискованным. И, одновременно, все более вероятным.
Количество рисков зашкаливает. У Нигера боеспособная армия, в которую США и Франция вложили немало сил и средств. Конечно, она уступает по своим масштабам армиям стран ЭКОВАС в совокупности (или даже одной нигерийской), но вторжение может не стать легкой прогулкой, как это было в маленькой Гамбии в 2017 году.
Есть проблема населения Нигера, значительная часть которого поддерживает военный режим. Конечно, результаты любых исследований в такой ситуации выглядят весьма условно, но есть результаты телефонного опроса компании Premise Data, показавшего, что около 80% респондентов высказались за военный режим. Правда, утверждается, что большинство опрошенных - образованные мужчины, а 62% - столичные жители. Но это тем более интересно, так как считается, что средние слои востребуют стабильность и демократию.
Есть политическая проблема. Понятно, что переворот полностью незаконен. А избранный на конкурентных выборах президент проявил твердость и не захотел уйти в отставку. Однако на выборах 2021 года кандидат от главной оппозиционной партии, экс-премьер Амаду, не был допущен из-за судимости. Судили его по одиозному обвинению в торговле детьми, но приговорили всего лишь к году лишения свободы – сам он считает приговор политически мотивированным. В 2016 году этот же кандидат в выборах участвовал, но находясь под арестом, что по понятным причинам затрудняло ведение избирательной кампании.
Безусловно, для Нигера первая в истории мирная передача власти в 2021 году от одного президента к другому (пусть и состоящих в одной партии) – уже достижение. Но главная оппозиционная партия так не считает – и теперь поддерживает военный режим. Назначенный военными премьер Зейне был министром в правительстве Амаду. Наряду с военными, в кабинет вошли ряд гражданских фигур. Глава МИД был постоянным представителем при ООН, глава министерства высшего образования – ректором университета, министр юстиции – недавний председатель столичного апелляционного суда. Все это свидетельствует о том, что к массовым акциям в поддержку военных добавился раскол элит.
Есть проблема заложников. Военные угрожают убить президента Базума в случае вмешательства ЭКОВАС. В их руках находится еще целый ряд деятелей свергнутого правительства. Насколько серьезны их намерения, сейчас неясно – но обычно в таких ситуациях ориентируются на худший сценарий.
И, наконец, в Нигерии оппозиция опасается долгосрочных негативных последствий от военных действий (в том числе перехода нигерских военных к партизанской борьбе) и выступает против них. Это ослабляет позиции президента Тинубу, который хотел бы воевать, но вынужден говорить о переговорах.
Теперь почему, несмотря на все эти аргументы, вторжение ЭКОВАС становится все более вероятным. Во-первых, никому из конституционно избранных президентов не хочется повторить судьбу Базума, свергнутого собственным начальником охраны. А если позволить режиму укрепиться, то соблазны уже в других странах могут усилиться. Тем более, что после переворотов в Мали, Буркина-Фасо и Гвинее престиж ЭКОВАС существенно упал – теперь же он может вообще рухнуть.
Во-вторых, есть роль Франции и США. Франции отступать из уже четвертой страны (после ЦАР, Мали и Буркина-Фасо) психологически и политически крайне трудно – тем более, что Нигер был для нее опорным государством в Африке. Прямые самостоятельные военные действия будут признаком неоколониализма – поэтому Франция может действовать опосредованно через ЭКОВАС, поддерживая его усилия. Для США, которые тоже сами прямо вмешиваться не хотят, главное – это недопущение распространения влияния России посредством «Вагнера», а нигерские военные гарантий не дают. Поэтому вероятность военного сценария увеличивается.
Алексей Макаркин
В Германии не затихает громкий политический скандал, связанный с антисемитскими выходками, которые совершал в юности вице-премьер и министр экономики Баварии Хуберт Айвангер. Он является лидером небольшой правопопулистской партии «Свободные избиратели», которая после земельных выборов 2018 г. на правах младшего партнера входит в правительственную коалицию вместе с Христианско-социальным союзом (ХСС), возглавляемым премьер-министром Баварии Маркусом Зёдером. 26 августа газета Süddeutsche Zeitung опубликовала статью о том, как в 1987 г. 17-летний старшеклассник Хуберт Айвангер был уличен в антисемитизме. Сначала в школьном туалете, а затем в портфеле Айвангера были обнаружены копии машинописной листовки, которая приглашала к участию в пародийном конкурсе по истории Германии, а в качестве призов там среди прочего значились «бесплатный пролет через дымоход в Освенциме» и «билет в квартал развлечений Освенцим». В статье говорилось, что листовку предоставил газете бывший учитель Айвангера, а другие собеседники утверждали, что дело разбирали в школьном дисциплинарном комитете.
После публикации Айвангер выступил с заявлением о том, что не является автором листовки и считает ее содержание отвратительным. Вместе с тем он признал, что «один или несколько экземпляров» листовки действительно были найдены в его портфеле. Вскоре ответственность за авторство скандального опуса взял на себя учившийся в той же школе старший брат Айвангера, который заявил, что написал листовку из-за того, что был взбешен проваленным экзаменом. При этом сам Айвангер не объяснил, почему листовки оказались в его портфеле.
Особую остроту скандалу придает то, что 8 октября в Баварии пройдут выборы в земельный парламент, и премьер Зёдер не раз заявлял, что после них его ХСС планирует возобновить коалицию с партией «Свободные избиратели». ХСС готовы поддержать 39% избирателей, и он не сможет сформировать однопартийное правительство. Рейтинг партии Айвангера составляет 12-14% – примерно вровень с «Зелеными» и нерукопожатной «Альтернативой для Германии». До этого премьер не раз защищал своего заместителя от критики после его неоднозначных высказываний. В частности, в период пандемии Айвангер выражал большие сомнения по поводу вакцинации, а недавно обвинил федеральное правительство в том, что оно «разбрасывает паспорта этим сирийцам». Но здесь ситуация другая. Зёдер назвал листовку «человеконенавистнической и отвратительной», написанной на «худшем нацистском жаргоне». 29 августа он созвал заседание межпартийной коалиционной комиссии и потребовал от Айвангера объяснений. Многие вопросы, по словам Зёдера, остались открытыми, поэтому вице-премьеру было предложено письменно ответить на 25 вопросов с тем, чтобы окончательно прояснить ситуацию. При этом Зёдер подчеркнул, что «антисемитизму нет места в баварском правительстве».
В среду ситуация для Айвангера еще больше ухудшилась. Его бывший одноклассник рассказал в местных СМИ, что тот отпускал оскорбительные шутки в отношении еврейских узников после посещения классом бывшего нацистского концлагеря. Другой одноклассник добавил, что Айвангер иногда зиговал, входя в класс, и часто имитировал речь Гитлера. В этот день канцлер Шольц, вице-канцлер Хабек и министр финансов Линднер на совместной пресс-конференции резко осудили поведение Айвангера. Ведущие деятели СДПГ призвали Зёдера уволить своего зама, если тот сам не уйдет в отставку. Однако в четверг Айвангер созвал пресс-конференцию, где отверг последние обвинения в свой адрес, заявив, что не помнит такого. Он утверждал, что против него развернута политическая кампания клеветы. Айвангер сказал, что глубоко сожалеет об ошибках своей молодости, и принес извинения жертвам нацистского режима, но не ответил на вопросы о возможной отставке.
Пока история не закончилась. В пятницу Зёдер, оказавшийся в сложном положении, фактически выставил своему заместителю ультиматум. Он заявил, что Айвангер должен дать «исчерпывающие и достоверные ответы» на поставленные ему 25 вопросов, и сделать это необходимо быстро, «а лучше в течение сегодняшнего дня».
Александр Ивахник
Состоявшийся в среду визит британского министра иностранных дел Джеймса Клеверли в Китай выдался непростым. Это был первый визит главы МИД Британии в Пекин за пять лет. Отношения между Британией и Китаем в последние годы значительно ухудшились. Поворотным моментом стало принятие Пекином в 2020 г. закона о защите национальной безопасности в Гонконге, который положил конец относительным политическим свободам в бывшей британской колонии. В том же году кабинет Бориса Джонсона, во многом под давлением президента Трампа, отказался от планов допустить китайскую Huawei к развертыванию в Британии мобильных сетей 5G. Затем Китай ввел санкции против пятерых британских парламентариев из-за их резкой критики репрессивной политики Пекина в Синьцзяне. Наконец, среди британских политиков быстро росли опасения в отношении экспансии китайского капитала и в связи с обострением вопроса о судьбе Тайваня. В результате общение между государственными деятелями двух стран было сведено к минимуму.
С приходом Риши Сунака на пост премьера официальный курс Лондона в отношении Пекина стал избавляться от излишней идеологизированности и сдвигаться в сторону прагматизма. Глава МИД Клеверли известен как сторонник диалога с Пекином. Он подчеркивал, что разрыв связей с Китаем стал бы проявлением слабости, а не силы. Накануне визита Клеверли отметил, что ни одна важная глобальная проблема – от изменения климата до предотвращения пандемий, от экономической нестабильности до нераспространения ядерного оружия – не может быть решена без Китая. К тому же в последние месяцы в Китай потянулась вереница крупных западных игроков: президент Макрон, глава МИД Германии Бербок, ряд деятелей администрации США, включая госсекретаря Блинкена. Так что визит Клеверли находился в общем тренде размораживания отношений Запада с Пекином.
Однако внутри правящей Консервативной партии громко звучали голоса антикитайских ястребов с критикой поездки главы МИД и требованием ужесточения политики в отношении все более агрессивного пекинского режима. Бывший лидер партии Иэн Дункан Смит вообще сравнил визит Клеверли с умиротворением гитлеровской Германии в 1930-х годах. Не случайно, выступая на Филиппинах перед отлетом в Пекин, Клеверли обещал на встречах с заместителем председателя КНР Хань Чжэном и главой МИД Ван И не обходить серьезные разногласия, в частности, вопросы о политике Китая в отношении Гонконга, Тайваня и военного конфликта в Украине.
Но самый неприятный момент главу Форин-офис ждал непосредственно перед началом переговоров. В среду комитет по международным делам Палаты общин, возглавляемый представителем правящей партии, опубликовал доклад о политике Британии в АТР. В докладе политика КПК оценена как «угроза Британии и ее интересам», а Тайвань назван «независимой страной», которой «не хватает только большего международного признания». Можно было ожидать большого скандала. Но в Пекине не стали акцентировать этот демарш. Глава МИД Ван И лишь отметил, что Британия должна «на деле проявлять уважение к ключевым интересам китайской стороны, соблюдать принцип "одного Китая"». При этом он назвал позитивным отношение Клеверли к Китаю, добавив: «Конечно, мы замечали, что время от времени в британско-китайских отношениях возникали шумы, и некоторые люди даже ставили под вопрос ваш визит в Пекин». В целом Ван И подчеркнул, что «диалог и сотрудничество являются ключевыми словами и главным тоном в политике Китая в отношении Британии».
Со своей стороны, Клеверли выразил признательность за то, что Ван И «внимательно и профессионально» выслушал озабоченности Британии. В целом оценивая свой визит, глава Форин-офис отметил, что он поможет избежать «недоверия и ошибок» и позволит «восстановить линии коммуникации». По его словам, важно признать, что Британии нужно иметь «прагматичные, разумные рабочие отношения с Китаем, поскольку они касаются проблем, воздействующих на нас всех». Похоже, стороны остались довольны друг другом, и визит Клеверли подготовил почву для первой встречи Риши Сунака и Си Цзиньпина, которая может состоятся на полях саммита G-20 9-10 сентября.
Александр Ивахник
В последнее время в связи с российским возвращением в Африку наблюдается занятное явление – все чаще вспоминают об истории «казака Ашинова», причем в положительном контексте.
Николай Ашинов, пытавшийся создать в XIX веке русскую колонию в Африке, был не казаком, а саратовским мещанином по паспорту, а еще авантюристом, каковых в те годы было немало. И в дореволюционной России, и в СССР его бурная деятельность расценивалась отрицательно. Очень хороший писатель Юрий Давыдов написал повесть «Судьба Усольцева», в которой в художественной форме ярко рассказано об ашиновской истории. Впрочем, его абиссинская авантюра Ашинова завершилась столь быстро, что отношений с местными жителями он испортить не успел, так что дурной памяти о нем в современном Джибути не осталось.
Феномен Ашинова, увлекшего своими рассказами нескольких российских сановников (включая Победоносцева), был связан с желанием петербургской элиты найти ту самую народность, которую граф Уваров включил в свою знаменитую триаду. И «казак»-землепроходец воспринимался как герой из простого народа. Через пару десятилетий с подобными же исканиями будет связано и увлечение Распутиным – только Ашинов воспринимался как человек действия, а Распутин – как духовный старец. Кстати, и о Распутине сейчас нередко пишут комплиментарно как об «оболганном» праведнике.
И на фоне Ашинова куда менее известен человек, который внес реальный и большой вклад в развитие отношений между Россией – Виктор Федорович Машков, поручик в отставке, эрудит и серьезный аналитик, который по собственной инициативе после громкой ашиновской авантюры был тихо командирован в Абиссинию в 1888 году по линии военной разведки. Он встретился с только что пришедшим к власти негусом Менеликом II и смог заручиться его доверием.
В 1891 году Машков вновь посетил Абиссинию, где провел переговоры с Менеликом. В докладной записке МИДа императору Александру III говорилось: «Машков исполнил возложенное на него поручение с совершенным успехом, не причинив притом никаких политических затруднений Императорскому Правительству. Он, таким образом, завязал впервые сношения России с Абиссинией, где был принят, по-видимому, с большим почетом». Про политические затруднения – это явный намек на Ашинова, на контрасте с которым Машков вел себя аккуратно, проявляя немалую инициативу, но в пределах разумного.
Позднее Машков служил в МИДе в качестве секретаря консульства в Багдаде, консула в Скопье и генконсула в Багдаде. Его деятельность в Скопье в 1898-1903 годах заслуживает отдельного рассказа – он активно занимался защитой сербского населения в Македонии и Косово перед турецкими властями во время сербо-албанских конфликтов. Дело это было небезопасное – в 1903 году были убиты два русских консула, Григорий Щербина (в Косовской Митровице) и Александр Ростковский (в Битоле). Машков принял на себя исполнение обязанностей консула в Косовской Митровице после гибели Щербины.
Умер Машков в эмиграции в 1932 году, похоронен в Белграде. В России он, к сожалению, почти неизвестен.
Алексей Макаркин
Феномен восприятия Пригожина тесно связан с особенностями «патриотической фронды».
И в советское время, и в наши дни власть опирается на довольно сложный общественный конгломерат, включающий две основные составляющие. Одна – это лоялисты, которые полностью доверяют государственной власти и воспринимающая все официальные месседжи, даже если свежие противоречат недавним. Вчера Тито союзник, сегодня палач и главарь клики, завтра выясняется, что он ни в чем не виноват и вообще один из лидеров Движения неприсоединения – все это воспринимается с сознанием, что мы люди маленькие, а наверху виднее.
Вторая составляющая – патриоты, считающие, что власть слишком мягкая и нерешительная. Одна из их особенностей – ярко выраженная антиэлитность; они подозревают элиты в непатриотичности, коррумпированности, некомпетентности. Даже жесткие действия власти внутри страны и за ее пределами вызывают у них смешанные чувства – вроде направление правильное, но надо пожестче.
Яркий пример – реакция Шолохова на процесс Синявского и Даниэля: «Попадись эти молодчики с черной совестью в памятные двадцатые годы, когда судили, не опираясь на строго разграниченные статьи Уголовного кодекса, а «руководствуясь революционным правосознанием», ох, не ту меру наказания получили бы эти оборотни! А тут, видите ли, еще рассуждают о «суровости» приговора».
В позднесоветское время «патриотическая фронда» проявлялась прежде всего в размещении портретов Сталина за стеклами автомобилей в противовес официальной инерционной брежневской системе. Во второй половине 1980-х годов произошло ее расслоение. Статусные персонажи остались с союзной властью, продвигая через журналы «Наш современник» и «Молодая гвардия» идеи о том, что надо защищать единое и неделимое государство любой ценой. «Патриотическая фронда» из-за своего государственничества и тесных связей с наиболее жесткими сторонниками Союза в партаппарате и силовых структурах не привела и не могла привести к созданию консервативного оппозиционного движения.
В то же время массы сторонников «сильной руки», раздраженные нарастающими социально-экономическими проблемами, присоединились к Ельцину, видя в нем настоящего лидера, способного справиться с коррупцией и решить проблемы, стоящие перед страной. И потом сильно раскаялись в этом. До сих пор в Интернете идут дискуссии между разными патриотами - теми, кто гордится, что распознал (или утверждает, что распознал) Ельцина еще в 1987-1988 годах, и теми, кто кается за свою роковую ошибку.
Воспоминания о Ельцине (и в меньшей степени о генерале Лебеде, на которого «патриоты» также надеялись – а потом последовал Хасавюрт) до сих пор являются мощным сдерживающим фактором для «патриотической фронды». Поэтому в этой среде жалеют о гибели Пригожина, но сожаления сопровождаются подчеркиванием своей верности государству.
Алексей Макаркин
Проблема беженцев вызывает острую реакцию не только в Британии, которая никак не может сократить количество пересекающих Ла-Манш мигрантов, или в Польше и Венгрии, наотрез отказывающихся принимать людей, чуждых национальной культуре и религии, но и в гораздо более терпимой Германии. На то есть серьезные основания. За первую половину этого года число прошений о предоставлении убежища в стране превысило 175 тыс. Это почти на 80% больше, чем за тот же период прошлого года. Большинство просителей убежища – выходцы из Сирии, Афганистана и, как ни странно, Турции. Количество турок, подавших прошение, втрое увеличилось по сравнению с первой половиной 2022 г. Возможно, это те, кто после февральского землетрясения лишился средств к существованию, а также те, кому после недавних президентских выборов не по пути с режимом Эрдогана. К этому надо добавить около миллиона украинских беженцев, въехавших в Германию с февраля 2022 г. Они, в соответствии с Директивой ЕС, автоматически получают право на временную защиту, включая право на трехлетнее проживание и работу, доступ к социальным пособиям и медобслуживанию. Понятно, что резкое увеличение числа беженцев ложится тяжелым бременем на социальную инфраструктуру, ставит в крайне сложное положение муниципальные власти, которые призваны обустраивать мигрантов и беженцев. Особые трудности вызывает нахождение жилья.
Германские политики, естественно, не подвергают сомнению пребывание в стране украинских беженцев. Но вот что касается выходцев из мусульманских стран, то все громче звучат голоса о необходимости ужесточить политику предоставления убежища. Видный христианский демократ, один из претендентов на пост лидера ХДС после отставки Ангелы Меркель, Йенс Шпан на днях заявил: «Германии нужен отдых от полностью неконтролируемого наплыва мигрантов и беженцев. Интеграция людей, травмированных войной или насилием, требует времени и ресурсов. Это может быть сделано на должном уровне, только если число дополнительных просителей убежища резко снизится». В июле депутат Бундестага от ХДС Торстен Фрай предложил отменить индивидуальное право на получение убежища. Правозащитники и левые политики обвиняют Фрая и других христианских демократов, разделяющих его позицию, в том, что они сдвигаются в сторону праворадикальной «Альтернативы для Германии». Популярность этой партии в последнее время сильно выросла. В июне прошлого года рейтинг поддержки АдГ составлял 10%, в марте этого года – 14%, а сейчас достигает 21% – твердое второе место после блока ХДС/ХСС, имеющего 27%. Не в последнюю очередь расширение числа сторонников АдГ связано с ее традиционно крайне жесткими антимигрантскими установками.
Вместе с тем, настроения в пользу отказа от прежнего либерального курса в отношении мигрантов начинают проявляться и в рядах правящих социал-демократов. Недавно точку зрения о целесообразности отмены права отдельного человека на получение убежища озвучил в интервью RND Зигмар Габриэль, который был председателем СДПГ в 2009-2017 гг. и вице-канцлером в коалиционном правительстве Меркель. «Попытка реагировать на современный феномен массового исхода, используя индивидуальное право на убежище и Женевскую конвенцию о статусе беженцев не приведет нас к успеху», – заявил Габриэль. Однако Германия является одной из немногих стран, где право на убежище зафиксировано в Конституции. Ее статья 16а гласит: «Лица, преследуемые по политическим мотивам, имеют право на убежище». И нынешнее коалиционное правительство в составе СДПГ, «Зеленых» и Свободной демократической партии не поддержит устранение этого права из Основного закона. Глава МВД, социал-демократка Нэнси Фезер 23 августа заявила изданию Spiegel: «Я категорически против отмены индивидуального права на убежище». Ей вторит представитель «Зеленых» по вопросам внутренней политики Ламия Каддор: «Приостановление действия прав человека с целью ограничения миграции не может быть решением». Правда, возвращаться к политике приема всех беженцев, которую практиковала Меркель в 2015 г., правительство также не намерено.
Александр Ивахник
- двухчасовых дебатов недостаточно, чтобы обсудить все темы. Ясно, что одной из центральных для республиканцев будет проблема ограничения права на аборт - вопрос, насколько жестко. И пока очень мало что сказано об экономике.
Но, повторим, мы видели только первое явление первого акта политической драмы, которая продлиться до ноября 2024 г.
Борис Макаренко
О Пригожине.
1. Для большинства элит Пригожин был сильнейшим раздражителем, кувалда вызывала у них не восхищение, а страх. Пригожин был сторонником мобилизационного общества, в котором представителям нынешних элит либо нет места, либо они будут оттеснены на глубокую периферию. Пригожинская модель напоминала сталинскую с реально жесткой вертикалью и жесткими же санкциями за то, что система считает нарушениями правил или неэффективностью. Попытки Пригожина апеллировать перед своим июньским маршем напрямую к населению посредством поездок в регионы воспринималась этими элитами крайне тревожно. Переживать они не будут.
2. Для представителей элит, связанных с Пригожиным (это явно меньшая их часть), такая связь после июньского марша стала крайне токсичной. «Казус Суровикина» показал степень рисков. На личном уровне у них может быть разное отношение к Пригожину (марш мог изменить его только в сторону ухудшения), но их реакции будут предельно сдержанными.
3. Общество в целом примет наиболее психологически удобную для него версию случившегося – скорее всего, «украинскую», которая активно продвигается в публичном пространстве. Многие россияне, наблюдающие за событиями по телевизору (и «одним глазом» смотрящие в Интернет, в основном на сайты, связанные с государством), отшатнулись от Пригожина после его марша или даже во время него. В целом людям свойственна «политическая забывчивость» - они стараются не думать о том, что вызывает у них дискомфорт (и на что они к тому же не могут повлиять). Кстати, интерес к Суровикину в обществе также сильно уменьшился после того, как его перестали показывать по телевизору.
4. Турбопатриоты сейчас в основном в шоке, но уже вчера некоторые из них стали писать о том, что надо продолжать СВО до победного конца, несмотря ни на что. Им свойственны антиэлитные настроения, но при этом они государственники, верящие в высшую правоту государства, которое они сакрализируют и отделяют от истеблишмента. Такой принцип восходит еще ко временам Великой Отечественной войны, и он важен для турбопатриотов вне зависимости от того, являются ли они поклонниками «красных» или «белых», Сталина или Николая II. Отсюда и представление о том, что личные эмоции, влекущие за собой продвижение разных версий случившегося, выгодны только врагам и поэтому должны уступить место патриотическому стоицизму.
5. «Вагнер» еще при жизни Пригожина столкнулся с кризисом модели, связанным с прекращением разных форм поддержки со стороны государства. При Пригожине наиболее вероятным сценарием его дальнейшего существования было «капсулирование», сохранение ядра организации и сосредоточение на коммерчески окупаемых проектах в Африке. Сейчас же основным сценарием становится эрозия, при которой конкретные командиры выбирают индивидуальные стратегии дальнейших действий.
Алексей Макаркин
Тема замедления китайской экономики, грозящего перерасти в кризис «экономического чуда», объективно существует. Только есть многочисленные нюансы.
Во-первых, Китай с его мощным потенциалом в любом случае останется одним из ведущих мировых игроков. Вопрос заключается в том, завышены ли представления о будущем биполярном устройстве мира с двумя главными центрами влияния – США и Китаем. Последние экономические данные скорее свидетельствуют в пользу завышения.
Во-вторых, возникает противоречие между политической и экономической логикой. Первая побуждает страну жестко конкурировать с США, невзирая на риски для китайских компаний, привыкших к удобной жизни в глобальном мире. Вторая связана с необходимостью компромиссов и самоограничений. Си Цзиньпин, оформивший в прошлом году свое доминирование в китайской элите, придерживается скорее политической логики (в том числе в тайваньском вопросе). Вопрос, насколько он будет оглядываться на экономику.
В-третьих, характер взаимоотношений между государством и бизнесом. С 1990-х годов были популярны идиллические сюжеты о том, как капиталисты интегрируются в «красный Китай», получая широкие возможности для развития своего бизнеса. В свою очередь, они демонстрировали полную лояльность государству, «олигархия» носила политический, а не экономический характер. Сейчас в этой схеме наблюдается разбалансировка – амбиции бизнеса объективно растут, а государство склонно принимать меры по их ограничению, в том числе превентивные.
В-четвертых, уровень открытости страны и, следовательно, достоверности поступающих данных. Только что власти Китая решили больше не публиковать данные о безработице среди молодежи. Официально это решение объясняется методологическим причинами (включать ли в статистику ищущих работу студентов), но показательно, что оно было принято после того, как молодежная безработица достигла в июне рекордных значений, превысив 21%. А FT сообщила, что власти Китая запрещают экономистам публично обсуждать негативные тенденции в экономике страны.
В-пятых, настроения молодежи. Они в значительной степени определялись самоутверждением страны на мировой арене за счет бурного экономического роста – соответственно, даже у вестернизированной молодежи распространен национализм. Вопрос в том, что будет сейчас, когда безработица растет и далеко не все ожидания оправдываются.
Алексей Макаркин
Новым президентом Гватемалы стал недавний аутсайдер.
Главная проблема Гватемалы – системная коррупция, в которой замешаны многие представители политической элиты страны, вне зависимости от их политического позиционирования. Одни из них подчеркивают, что являются сторонниками сильной руки, другие выступают в качестве благодетелей народа. Но коррупция остается – и с ней в немалой степени связаны и «застойная» бедность, и экономическая неэффективность, и неработающие социальные лифты.
В 2006 году в условиях недееспособности местных правоохранителей, гватемальские власти заключили соглашение с ООН о создании Международной комиссии по борьбе с безнаказанностью в Гватемале (CICIG), которая должна была заниматься расследованием особо опасных преступлений. Но комиссия столь активно занималась своим делом (в том числе способствовала аресту двух экс-президентов), что восстановила против себя большинство политического класса страны. В 2019 году тогдашний президент Джимми Моралес, сам обвинявшийся в коррупции, изгнал комиссию из Гватемалы. Целый ряд сотрудников комиссии были вынуждены эмигрировать.
Фаворитом нынешних выборов была Сандра Торрес, бывшая жена экс-президента страны, выступавшая с левоцентристской программой – однако в обществе не верили в ее способность обеспечить перемены. На этом фоне стал быстро расти рейтинг Бернардо Аревало, интеллектуала и бывшего дипломата, который занялся политикой лишь в последние годы. Аревало придерживается социал-демократических взглядов, он критикует гватемальскую олигархию и, одновременно, «боливарианский» авторитаризм, связанный с именем Уго Чавеса. Разумеется, главным месседжем его избирательной кампании стала борьба с коррупцией. Когда Аревало неожиданно вышел во второй тур, была предпринята попытка снять его кандидатуру с выборов – но она не удалась, так как привела бы к их полной делегитимации.
У Аревало было одно серьезное преимущество по сравнению с другими кандидатами «второго ряда» - известная в стране фамилия. Его отец, Хуан Хосе Аревало, был первым демократически избранным президентом страны. Он находился у власти в 1945-1951 годах и, несмотря на целый ряд попыток переворотов, смог остаться на своем посту в течение всего срока полномочий и передать свои полномочия преемнику, также победившему на выборах (следующий раз в истории Гватемалы мирный конституционный переход власти был в 1991 году). Аревало-старший вызвал недовольство США тем, что инициировал принятие Трудового кодекса, ограничивавшего возможности могущественной в те годы банановой компании «Юнайтед фрут». В Гватемале рассказывали про то, как американский посол (бывший совладелец фабрики перьевых ручек), отчаявшись наладить с Аревало добрые отношения, предложил ему привезти из США привлекательную девушку, поинтересовавшись у него, предпочитает ли он блондинок или брюнеток. Ошарашенный Аревало ответил: «Мне, конечно, нравятся женщины, но я нахожу их сам».
США все же помогли свергнуть преемника Аревало, Хакобо Арбенса, в результате чего Аревало долгие годы провел в эмиграции. Только в 1960-е годы американцы стали проводить в отношении Латинской Америки более дифференцированную политику, отделяя социальных реформаторов (к числу которых принадлежал Аревало-старший) от коммунистов. В настоящее время Аревало-старший является одним из героев гватемальской истории – как защитник политических свобод, борец с неграмотностью и сторонник реформ.
Теперь Аревало-младший избран президентом (с 60% голосов во втором туре) в условиях высоких общественных ожиданий. Сможет ли он им соответствовать, пока неясно. Проблема заключается не только в дефиците политического и управленческого опыта, но и в отсутствии поддержки в парламенте, где партия избранного президента имеет лишь 23 места из 160.
Алексей Макаркин
Правящая в Польше национал-консервативная партия «Право и справедливость» (ПиС), подтверждая свой популистский имидж и апеллируя к важности народного волеизъявления, решила провести в день парламентских выборов 15 октября еще и референдум. Соответствующий закон был принят парламентом 16 августа. Первоначально лидеры ПиС предлагали один вопрос для референдума – об одобренном в июне и возмутившем Варшаву новом миграционном соглашении ЕС, которое предусматривает прием странами-членами определенного числа просителей убежища или выплату 20 тыс. евро в общий фонд ЕС за каждого непринятого мигранта. Но затем правительство решило не мелочиться и вынести на референдум сразу четыре вопроса, которые озвучивались с пятницы по понедельник. Эти вопросы таковы:
1. Поддерживаете ли вы продажу государственных предприятий иностранцам, ведущую к потере контроля поляков над стратегическими секторами экономики?
2. Поддерживаете ли вы увеличение пенсионного возраста, включая возврат к повышенному пенсионному возрасту в 67 лет для мужчин и женщин?
3. Поддерживаете ли вы принятие тысяч нелегальных мигрантов из Ближнего Востока и Африки в соответствии с механизмом обязательной релокации, навязанным европейской бюрократией?
4. Поддерживаете ли вы устранение забора на границе Польши с Беларусью?
Совершенно ясно, что эти вопросы имеют только одну цель: уменьшить электоральные шансы главного соперника ПиС – умеренно либеральной «Гражданской платформы» (ГП) и ее лидера Дональда Туска, который в 2007-2014 гг. был премьер-министром, а затем возглавлял Евросовет. При этом формулировки вопросов призваны самым незатейливым образом исказить представления избирателей о политическом курсе ГП. Руководство главной оппозиционной партии подчеркивает, что ни один из этих вопросов не соответствует позициям «Гражданской платформы». «Это наглость, а не референдум, – написала в бывшем Твиттере член сейма от ГП Малгожата Кидава-Блонска. – Они устраивают спектакль с объявлением вопросов, атакуют ГП в каждом из них и подсказывают, какой ответ выбрать». Кроме того, поскольку кампания по референдуму в соответствии с законодательством предусматривает отдельное финансирование, это позволяет ПиС расширить свои электоральные фонды.
Очевидно, что общая цель референдума – мобилизовать избирателей ПиС и повлиять на настроения неопределившихся. Вопросы референдума органично вписываются в контекст той кампании, которую ПиС и государственные СМИ, превращенные в средство пропаганды, в течение месяцев вели против Дональда Туска. В ходе нее полякам активно внушали, что Туск является креатурой ЕС и, в первую очередь, Германии, а его приход к власти чреват подрывом безопасности, суверенитета и процветания страны. «Туск – это величайшая угроза для нашей безопасности. Давайте не дадим Туску, посланцу брюссельских элит, уничтожить безопасность Польши», – заявил премьер Матеуш Моравецкий 13 августа. На следующий день лидер ПиС и реальный глава Польши Ярослав Качиньский провозгласил: «Дональд Туск – это персонификация зла в Польше, чистого зла».
Сам Туск призывает избирателей бойкотировать референдум. «Я торжественно объявляю этот референдум недействительным. Он недействителен в самом глубоком и широком смысле слова», – заявил лидер ГП 16 августа. Туск пытается обратить объявленные вопросы против их авторов. В частности, он настаивает, что построенный в прошлом году забор на границе с Беларусью не служит надежной преградой на пути мигрантов, поскольку при правлении ПиС миграционный поток в Польшу из дальних стран значительно увеличился. Также он подчеркивает, что в прошлом году правительство ПиС неоправданно продало часть государственной нефтяной компании Lotos Саудовской Аравии и Венгрии. Другие оппозиционные партии также призывают к бойкоту референдума. Но чтобы бойкот был эффективным, необходимо убедить избирателей 15 октября при голосовании на выборах отказываться получать бюллетень по референдуму. В Польше референдум считается несостоявшимся, если в нем приняло участие менее 50% зарегистрированных избирателей.
Александр Ивахник
Поколенческий разрыв в современной России. Часть 6.
Одним из важнейших элементов разрыва является образовательный.
Вообще постсоветские люди в России оказались неожиданно похожи на современных американских республиканских избирателей. У них есть общее – фрустрация. У одних – в связи с распадом СССР, у других – с глобализацией. И в обоих случаях с сильным ударом по привычному ощущению собственной значимости, уходом понятного мира, основанного на привычных ценностях. В России это действительно поколенческая проблема, потому что фрустрация затронула и немалое число людей, адаптировавшихся к рыночным реалиям или даже преуспевших в 90-е годы. В США немалую роль играет географический фактор – жители внутренних, «красных» штатов настроены более консервативно, чем «синих» прибрежных.
Но есть существенное отличие. Идентичность республиканских избирателей в США в значительной степени связана с религиозным фактором – это люди, которые смотрят по телевизору выступления проповедников и по воскресеньям ходят в церковь. Российское общество куда более секулярно, несмотря на многочисленные апелляции к православной духовности. Количество практикующих верующих невелико по сравнению с США. Зато среди советских поколений существует настоящий культ образования. Если советское здравоохранение с ностальгией вспоминают за его бесплатность, то образование – еще и за качество.
Образование традиционно связано в СССР/России с общественным статусом – отсюда и известная советская «цепочка страхов»: будешь плохо учиться – пойдешь в ПТУ – станешь дворником (то есть займешься малоквалифицированным трудом). Попытки советского руководства перенацелить молодежь с высшего образования на профессиональное заканчивались неудачей. Когда же в постсоветской России резко увеличилось количество высших учебных заведений и появилось платное образование, то число студентов стало «зашкаливать» - родители всячески стимулировали учебу своих детей и готовы были платить, резко урезая собственные расходы. А для юношей учеба стала и возможностью получить отсрочку во время чеченских войн.
Представление о качественном советском образовании тесно связано с образом «самой читающей страны». Причем скука соцреализма вела к увлечению исторической литературой, очередям в библиотеках за романами Пикуля, описывавших историю дореволюционной России как череду справедливых войн (наступательных и оборонительных) с минимумом надоевшей классовой борьбы - а если она и появлялась, то в неожиданном ракурсе; например, положительным героем оказывался вице-губернатор, временно управляющий губернией во время первой русской революции («На задворках великой империи»). Увлечение историей вело к расширению кругозора и, одновременно, к укреплению веры в правоту России в борьбе с любыми врагами. О травмирующих моментах истории старались не вспоминать.
Оборотной стороной устоявшегося представления о советском образовании является восприятие современной молодежи не только как непатриотичной, но и необразованной. Старшие поколения невысоко оценивают степень компетентности молодых, а попытки развернуть образование в сторону потребностей современной рыночной экономики, отказавшись от привычных советских подходов, воспринимаются ими как образовательная деградация. Отсюда сильнейшее неприятие ЕГЭ и «болонской системы» (еще задолго до официального отказа от нее) в сочетании со стремлением вернуть советские экзамены и универсальный пятилетний «специалитет».
Такой разрыв способствует еще одному важному процессу. Любые старшие поколения критически оценивают младших, но в условиях преемственности поколений – в том числе в образовательной сфере – этот фактор существенно смягчается. Как говорили в советское время про пионеров, смена смене идет. Теперь же старшие поколения откровенно опасаются оставлять страну молодежи, считая, что она не только недостаточно патриотична, но и не знает российскую историю, и вообще плохо образована.
Алексей Макаркин
У британского премьера Риши Сунака явно не ладится с выполнением одного из главных обещаний – резко снизить приток нелегальных мигрантов, перебирающихся в страну через Ла-Манш на небольших моторных лодках. В июне Апелляционный Суд запретил депортацию нелегальных мигрантов в Руанду, с которой у Лондона есть соответствующее соглашение, поскольку эта страна не может рассматриваться как «безопасная третья страна». Это нанесло сильный удар по принятому летом закону «О незаконной миграции», который обязывает МВД задерживать нелегально прибывающих в Британию и возможно скорее их высылать. Но не менее важен вопрос о том, что делать с людьми, уже добравшимися до Британии и подавшими там прошение об убежище. Из-за крайне запутанных и медленных процедур рассмотрения прошений таких людей сейчас насчитывается более 50 тысяч. Большинство из них сейчас расселено в гостиницах, проживание в которых оплачивает государство. Это обходится бюджету в 2,3 млрд ф.ст. в год, что вызывает недовольство и населения в целом, и особенно местных сообществ. Весной правительство объявило о плане переселения мигрантов из гостиниц на специальные пришвартованные баржи и на пустующие военные базы. По замыслу, это должно, во-первых, сократить затраты, а во-вторых – снизить привлекательность опасной переправки через Ла-Манш.
И вот 7 августа первая группа из 15 мигрантов была размещена на трехэтажной плавучей барже Bibby Stockholm, пришвартованной в гавани Портленда у южного побережья Англии, затем туда прибыли еще 24 человека. Несмотря на малочисленность постояльцев баржи это событие вызвало громкую реакцию на высших этажах власти. Премьер Сунак, находившийся на отдыхе в Калифорнии, опубликовал специальное видео, где подчеркнул, что это начало процесса, который «положит конец фарсу расселения нелегальных мигрантов в гостиницах за счет налогоплательщиков». Министр юстиции Алекс Чоук заявил, что баржа Bibby Stockholm является «безопасным и приличным местом проживания». Всего на ней планировалось разместить 500 мигрантов. Утверждалось, что они будут обеспечены питанием и медпомощью, будет действовать круглосуточная система безопасности.
Но пока этим планам не суждено сбыться. Уже 11 августа все 39 мигрантов были эвакуированы с Bibby Stockholm. Дело в том, что в системе водоснабжения баржи были выявлены бактерии легионеллы, вызывающие тяжелое легочное заболевание, иногда чреватое смертельным исходом. Дополнительную скандальность всей истории придало то, что медицинские специалисты совета графства Дорсет, проводившие анализы воды, обнаружили бактерии еще 7 августа – в день, когда на барже появились первые мигранты. Как выяснилось, тогда же они проинформировали об этом двух подрядчиков МВД, обслуживающих баржу. Более того, совет графства настаивает, что он сообщил о наличии бактерий непосредственно чиновнику МВД на встрече 8 августа. Правительство же утверждает, что руководство МВД узнало об угрозе бактерий только вечером 10 августа и сразу приняло решение об эвакуации мигрантов и персонала. Естественно, оппозиция и правозащитники задают вопросы о том, чем вызвано это критически важное промедление и как вообще могло произойти заселение до получения надежных результатов тестирования воды. К хору критиков присоединились и некоторые видные консерваторы. Как сообщила газета Independent, один бывший министр правительства тори призвал отправить в отставку главу МВД Сьюэллу Брэверман за «потерю контроля» над проблемой нелегальной миграции, другой мрачно пошутил: «Неужели правительство проклято?».
Однако пока, по сообщению Даунинг-стрит, 10, Риши Сунак сохраняет доверие к Брэверман. 15 августа сам вернувшийся в Британию премьер отметил, что его правительство по-прежнему привержено планам размещения мигрантов на баржах. В тот же день замминистра здравоохранения Уилл Квинс заявил, что в течение нескольких дней система водоснабжения на Bibby Stockholm будет очищена от бактерий и мигранты туда вернутся. Что-то подсказывает, что быстро это не получится. А главное – репутационный ущерб ликвидировать сложнее.
Александр Ивахник
Поколенческий разрыв в современной России. Часть 5.
Восприятие СССР как империи и любое использование колониального дискурса для описания взаимоотношений центра и регионов является для большинства людей старших поколений психологически недопустимым.
Еще в сталинские времена формулировка «школы Покровского» о России как тюрьме народов была подвергнута ревизии. Возвращения к дореволюционным представлениям о благодетельности империи в полном объеме не произошло, но были внесены две немаловажные поправки. Первая состояла в том, что виновником угнетения народов признавалась не метрополия, а «царизм», что оставляло возможности для прославления деятелей национальных движений, хотя и с осторожностью (так, в послевоенном СССР была временно осуждена деятельность Шамиля, но никто не посягал на героическую роль Костюшко). Вторая означала, что присоединение к России носило в основном добровольный характер и являлось для каждого народа в конкретно-исторической ситуации по политическим и экономическим основаниям лучшим вариантом из имевшихся.
В постсталинские времена сравнения с другими континентальными империями (Австро-Венгерской или Османской) отвергались не только в связи с историческим принципом добровольности вхождения, но с двумя другими аргументами, которые были более свежими и действовали сильнее. Первый – сакральность государства после Великой Отечественной войны резко увеличилась, так как земля европейской части территории страны была буквально полита кровью. Второй – что «окраины» живут за счет центра, который приоритетно инвестирует в их социальную сферу в ущерб средним и малым городам РСФСР и селам Нечерноземья (кстати, интересно, что мощные инвестиции в инфраструктуру и социальную сферу Алжира до сих пор являются аргументом для французского общественного мнения для того, чтобы не рассматривать эту территорию как колонию и не каяться за прошлое).
Эти два аргумента – сакральный и экономический – были изначально противоречивыми. И это противоречие резко обострилось в конце 1980-х, когда после окончания нефтяного чуда экономика стала разваливаться, полки магазинов окончательно опустели и каждый начал тянуть в свою сторону. Тогда даже Валентин Распутин, для которого сакральная тема всегда была важна, заявил в полемике, что выход РСФСР из состава СССР помог бы «и нам решить многие проблемы, как настоящие, так и будущие». Потом он говорил о том, что его не так поняли, но, как говорится, слово не воробей.
Голосования жителей РСФСР весной-летом 1991 года явились наглядным свидетельством такого противоречия. Одни и те же люди голосовали на союзном референдуме за сохранение «сакрального» СССР, на российском в тот же день – за введение поста президента РСФСР (что было важным шагом в эрозии Союза), а на президентских выборах – за Бориса Ельцина, поддержавшего стремление республик Прибалтики (тогда еще не стран Балтии) к независимости. Стремление сбросить обязательства перед республиками оказалось на практике более сильным – но оно сопровождалось представлениями о том, что «далеко они не денутся», «никому они не нужны», «приползут сами». А Россия уже их примет, но на новых, выгодных для нее основаниях.
После того, как экономический аргумент резко снизил актуальность в результате распада СССР (осталось лишь недовольство дотированием в газовой сфере), стал возрождаться аргумент сакральный. Разумеется, для советских поколений – для постсоветских он куда менее актуален. Причем речь шла не о механическом возвращении к советским подходам, но и об их дополнении досоветской логикой. Деятели национальных движений стали «русофобами», а верные слуги престола и Отечества (Паскевич, Дибич, Бенкендорф и др.), деятельность которых осуждалась в советское время, стали одобряемыми фигурами как государственники и сторонники единой и неделимой России. Такая схема была менее противоречивой, чем советская с неприятием «царизма» - и, следовательно, лучше усваивалась.
Алексей Макаркин
Премьер-министр Италии Джорджа Мелони после прихода к власти в октябре старательно подчеркивала свой прагматизм и стремление играть по правилам. Но перед уходом правительства на летние каникулы выявилось, что оно сильно отличается от предыдущего правительства технократа-финансиста Марио Драги и не избавилось от своих популистских корней. 7 августа кабинет Мелони внезапно объявил о введении налога в 40% за 2023 г. на прибыли банков, которые возникают из разницы между процентными ставками по кредитам и депозитам. Эта разница значительно увеличилась из-за того, что ЕЦБ в целях борьбы и инфляцией девять раз подряд поднимал ключевую ставку финансирования, что позволило коммерческим банкам высоко поднять ставки для заемщиков, при этом почти не повышая ставки для вкладчиков. В результате общая чистая прибыль пяти крупнейших итальянских банков за первую половину 2023 г. составила 10,5 млрд евро – на 64% больше, чем год назад. Власти заявили, что вырученные средства пойдут на помощь держателям ипотеки и на налоговые льготы для домохозяйств и мелкого бизнеса. На следующий день финансовый рынок оказался в панике.
Позже стало известно, как принималось решение о 40%-ном налоге. Сначала его согласовали за ужином в тосканской траттории Мелони и ее вице-премьер и министр инфраструктуры Маттео Сальвини. Считается, что Сальвини, возглавляющий национал-популистскую партию «Лига», больше склонен к импульсивным шагам, рассчитанным на симпатии в низах общества, чем премьер-министр, и прежде она блокировала такие шаги. Но на этот раз Мелони, похоже, старалась избежать потенциальных расколов в правительственной коалиции и не стала спорить с Сальвини. Известно, что некоторые круги в партии «Лига» и в собственной партии Мелони «Братья Италии» раздражены ее мягкой позицией в отношении политики ЕС и избеганием противоречий с международными рынками. В итоге, по данным Bloomberg, на заседании кабинета 7 августа решение о банковском налоге было, по сути, навязано министру финансов Джанкарло Джорджетти, а позже вечером на специальной пресс-конференции о нем объявил Сальвини. Он подчеркнул, что это «мера социальной справедливости». Показательно, что ни премьера, ни министра финансов на пресс-конференции не было. Как отметил тот же Bloomberg, Мелони решила предоставить Сальвини центральное место в этой истории, пытаясь не ставить под угрозу свой имидж прорыночного политика.
На следующее утро стало ясно, что доверие инвесторов к правительству Мелони основательно подорвано. Стоимость акций трех крупнейших банков страны – Intesa Sanpaolo, UniCredit и Banco BPM – на Миланской фондовой бирже снизилась на 6,5-8,2%. Общая капитализация итальянских банков упала на 10 млрд евро. Заметно снизились и курсы акций германских Deutsche Bank и Commerzbank, французских Paribas и Credit Agricole. Чиновникам минфина пришлось столкнуться с возмущенными звонками банкиров и инвесторов. Судя по всему, резко негативная реакция финансового сообщества была неожиданной для правительства. И уже вечером в попытке успокоить рынки оно было вынуждено пойти на серьезную уступку. Минфин объявил, что размер нового налога не может превышать 0,1% от совокупных активов банка. По подсчетам аналитиков, введение такого потолка сократит общий объем сборов от налога с 4,5 млрд до 2,5 млрд евро. 9 августа акции итальянских банков поползли вверх, хотя и не компенсировали предыдущее падение.
Тем не менее, в целом скороспелое и непродуманное решение кабинета было воспринято инвесторами как свидетельство растущих политических рисков в Италии. В финансовом сообществе сразу вспомнили, что «Братья Италии» Мелони и «Лига» Сальвини вели избирательную кампанию на антиэлитной платформе, изображавшей банки как своекорыстные институты, глухие к потребностям общества. Банкиры особенно возмущены тем, что с ними решение о налоге на маржу процентных ставок предварительно не обсуждалось. Они считают коммуникацию правительства с отраслью нерегулярной и неэффективной. Теперь Мелони вновь долго придется восстанавливать завоеванное с большим трудом доверие.
Александр Ивахник
Во вторник президент Польши Анджей Дуда назначил парламентские выборы на 15 октября, дав старт официальной избирательной кампании. На деле эта кампания идет уже несколько месяцев, до предела обострив внутриполитическую жизнь. Проявлением этого стал закон о создании госкомиссии для расследования «российского влияния на внутреннюю безопасность Республики Польша в 2007-2022 годах». Закон был спешно разработан и принят в конце мая правящей национал-популистской партией «Право и справедливость» (ПиС) и был прозван «законом Туска», поскольку всем было понятно, что его цель – нанести удар по основной силе оппозиции – умеренно либеральной «Гражданской платформе» (ГП) и ее лидеру Дональду Туску, который в 2007-2014 гг. возглавлял правительство. Первоначально закон давал назначаемой Сеймом комиссии полномочия лишать чиновников, действовавших «в ущерб интересам Польши», права занимать государственные посты. Затем под давлением Вашингтона и Брюсселя эту санкцию убрали, но тем не менее власти смогут использовать комиссию для дискредитации оппозиционных политиков перед выборами.
Вернувшийся в июне на должность вице-премьера реальный лидер страны Ярослав Качиньский и его партия твердо намерены остаться у власти после трех выборов подряд, чего еще не было в истории современной Польши. ПиС ведет кампанию под своими привычными знаменами ультраконсерватизма и национал-патриотизма, делая акцент на важность традиционной семьи, религии и государственного суверенитета, что устойчиво воздействует на основной электорат партии, живущий в небольших городах и сельской местности. В этом контексте национал-популисты резко критикуют Туска и его «Гражданскую платформу» за якобы подчиненную позицию в отношении ЕС и Германии. Их пропаганда преподносит Туска как проводника влияния Германии в Польше. Другой конек ПиС – щедрая социальная политика в отношении пожилых и семей с детьми. Еще на первом сроке пребывания у власти правительство ПиС ввело ежемесячную выплату 500 злотых ($123) на каждого ребенка в семье. В начале августа был принят закон, повышающий эту выплату с нового года до 800 злотых ($196). Наконец, в связи с военным конфликтом в Украине правительство акцентирует свою решимость укреплять НАТО, защищать безопасность Польши и наращивать ее обороноспособность. В частности, целенаправленно драматизируется ситуация в связи с появлением в Беларуси наемников ЧВК «Вагнер».
Центристская и левая оппозиция подает грядущие выборы как последний шанс остановить сползание Польши к авторитарному режиму, вернуться к верховенству права и европейским демократическим стандартам. «Гражданская платформа» обещает своим модернистски ориентированным избирателям восстановить независимость судов, обеспечить свободу СМИ, либерализовать законодательство в отношении абортов и в итоге нормализовать сильно испорченные отношения с Брюсселем, что позволит возобновить замороженное финансирование Польши из фондов ЕС. Также ГП обязуется довести до конца расследования ряда громких коррупционных скандалов, которые тормозятся нынешними властями.
Недавние опросы показывают, что борьба на выборах будет острой. По усредненным данным опросов, за ПиС готовы голосовать около 34% избирателей, за ГП – 29%. Предвыборный блок «Третий путь», состоящий из умеренно консервативной Польской народной партии и новой центристской партии «Польша 2050», может рассчитывать на поддержку 9,6% поляков, Левая партия – 8,7%. По приблизительным оценкам, это дало бы ПиС 183 места в Сейме из 460, а условной коалиции оппозиционных партий – 222 места. В такой ситуации решающую роль может сыграть праворадикальный альянс «Конфедерация», популярность которого за полгода выросла с 7% до 13%. Антииммигрантские позиции и консерватизм в социальных вопросах делают «конфедератов» потенциальным союзником ПиС, но они выступают против активного вмешательства государства в экономику и щедрой социальной помощи. Так что формирование в том или ином виде парламентского большинства после выборов сейчас выглядит проблематичным.
Александр Ивахник