9057
Политическая аналитика от экспертов Центра политических технологий им. Игоря Бунина
Трамп совершил невозможное в Канаде.
Парламентские выборы в Канаде выиграли либералы, получив 43,5% голосов. У консерваторов 41,4%. Теперь Либеральная партия, видимо, сформирует правительство меньшинства, так как ей не хватает нескольких депутатских мандатов до абсолютного большинства (у партии 168 мандатов, для большинства нужно 172). Такая перспектива делает вероятными досрочные выборы – но это вопрос не ближайшего будущего.
В прошлом составе парламента либералы также не имели абсолютного большинства, но их правительство опиралось на поддержку левоцентристской Новой демократической партии (НДП), которая не входила в состав кабинета. В условиях нарастания экономических проблем НДП прошлой осенью отозвала свою поддержку – впрочем, ей это не помогло. Если в прошлом составе парламента у нее было 24 мандата, то сейчас – 7. Арифметически это результат может позволить восстановить «сделку» с либералами, но политически это будет сделать непросто.
Еще в январе опросы давали консерваторам двузначное превосходство над либералами – и изменить ситуацию казалось невозможным. Молодой харизматичный лидер консерваторов Пьер Пуальевр уверенно вел партию к победе, используя и экономические проблемы Канады, и непопулярность премьера Джастина Трюдо, возглавлявшего правительство с 2015 года, и правый тренд в западной политике. Пуальевра называли «канадским Трампом», и до нынешнего года для его избирателей такое прозвище было комплиментарным. Пуальевр сделал ставку на правую идентичность, отказавшись от курса на «центрирование», который проводил его предшественник Эрин О’Тул, свергнутый однопартийцами из-за своей умеренности.
Трюдо подал в отставку - и новым лидером либералов был избран нехаризматичный банкир Марк Карни, ранее последовательно возглавлявший Банк Канады и Банк Англии (он был первым небританцем на этом посту). Карни оказался лидером, востребованным в период экономических проблем – компетентный, спокойный, дающий надежды на перемены к лучшему. Однако у Пуальевра оставался мощный ресурс в виде таланта публичного политика, что особенно важно в ходе избирательной кампании. Карни же раньше в выборах не участвовал. События могли развиваться по сценарию 1984 года, когда потерявший популярность либеральный премьер Пьер Трюдо (отец Джастина) уступил свой пост Джону Тёрнеру, что не спасло партию от поражения на выборах.
Однако сейчас сработал фактор Трампа, потребовавшего от Канады присоединиться к США. В день выборов он непосредственно занялся агитацией: «Выберите человека, у которого есть сила и мудрость сократить ваши налоги вдвое, увеличить вашу военную мощь — бесплатно — до самого высокого уровня в мире, сделать так, чтобы ваши автомобили, сталь, алюминий, лесоматериалы, энергия и все другие отрасли учетверились в размерах, без каких-либо пошлин или налогов, если Канада станет заветным 51-м штатом США». Нарисовав такую впечатляющую (для него) перспективу, Трамп завершил: «Больше не будет проведённой много лет назад искусственной границы. Посмотрите, как прекрасен был бы этот массив суши. Свободный доступ без ГРАНИЦ. ВСЕ ПЛЮСЫ БЕЗ МИНУСОВ. ТАК И ДОЛЖНО БЫЛО БЫТЬ!».
Однако напор Трампа привел к противоположному результату. Идея поглощения столь непопулярна в стране, что Пуальевр был вынужден призвать Трампа «не лезть в наши выборы» и отметил, что Канада никогда не станет 51-м штатом США. Но у Карни электоральная мобилизация под лозунгами противодействия Трампу получилась куда лучше. «Америка хочет нашу землю, наши ресурсы, нашу воду. Это не пустые угрозы. Трамп пытается сломать нас, чтобы Америка могла владеть нами. Этого никогда не произойдет», - заявил он.
Проблемой Трампа является слишком сильная и прямолинейная, без какого-либо прикрытия «экономизация» политики – он не скрывает, что исходит из категории выгоды, предлагая даже Газу превратить в ближневосточную Ривьеру. Однако публичная политика – это сложное сочетание интересов и эмоций. И требования пожертвовать независимостью вызвали встречную эмоциональную реакцию, ставшую ключевым фактором канадской избирательной кампании.
Алексей Макаркин
Интересный опрос фонда «Общественное мнение» о российско-иранских отношениях.
42% респондентов считают Иран развитой и передовой страной, 26% придерживаются противоположной точки зрения. В 2022 году соотношение было 46% к 23% - отличий мало, но число тех, кто считает Иран развитой и передовой страной, уменьшается.
Если сравнивать Россию и Иран, то 77% участников опроса полагают, что сегодня более успешно развивается скорее Россия, а 5% — что Иран. В 2022 году – 70% к 10%. Так что в сравнении с Россией Иран «проседает» все сильнее.
57% респондентов считают, что сотрудничество Ирана и России одинаково выгодно как для России, так и для Ирана. 13% думают, что сотрудничество более выгодно Ирану, а 6% — что России. В 2022 году сторонников равной выгоды было существенно больше – 65%, тогда как число говоривших о большей выгодности отношений для конкретной страны почти не изменилось – соответственно, 12 и 7%.
32% хотели бы, чтобы российско-иранские отношения были более близкими, 37% - за статус-кво, 6% - за менее близкие отношения. Чем старше респонденты, тем чаще они за более активное сближение: от 25% в категории 18-30 лет до 38% среди тех, кому за 60.
32% считают, что в отношениях с Ираном выгод для России больше, чем рисков. 18% - что риски превышают выгоды. В 2022 году соотношение было более чем с двукратным перевесом – 44 к 21% - также в пользу выгод. Кстати, до начала СВО число тех и других было сопоставимым: 2018 год – 34 к 28%. Но сейчас ситуация сильно изменилась, выгоды явно перевешивают. Но интересно, что число тех, кто говорит про выгоды, значительно уменьшилось по сравнению с 2022 годом.
Интересен ассоциативный ряд, связанный с Ираном («что в первую очередь приходит вам в голову, когда вы слышите слово «Иран»»). На первом месте – 23% - предельно тревожные «сложная обстановка, война, терроризм». А конкретные ответы респондентов из этих 23% – «вечная война, хаос», «военные действия», «военный конфликт», «воинствующая страна», «войны», «нестабильность у них», «постоянно воюющая страна», «собираются его бомбить», «террористические группировки», «терроризм».
Далее – 18% - нейтральные «государство, страна». Остальные ассоциации сильно отстают. 6% - «мусульмане, ислам», 5% - «сосед России, дружеские отношения между странами», 4% - географическое положение («Азия», «восточная страна» и др.), по 3% - «отсталость, бедность, вызывает сочувствие» и «Персия, богатая история». Остальные оценки получили по 1-2%. Здесь и напряженные отношения с США, Западом, Израилем, и санкции, и нефть, и ядерные технологии – то есть вся современная политическая повестка.
В общем, Иран не воспринимается россиянами как образец для подражания в какой-либо сфере. Подспудно он вызывает скорее тревогу. Несмотря на то, что ирано-иракская война закончилась в 1989 году, но многие респонденты ощущают из новостной повестки постоянное балансирование на грани большого военного конфликта, знают про ракетные удары и вовлеченность в военные конфликты на Ближнем Востоке. В то же время в эту повестку они в основном особо не углубляются - и так забот хватает, чтобы интересоваться еще и чужими проблемами.
Какой-либо культурной близости России и Ирана не видно. И вообще богатейшая история и культура Ирана очень слабо связывается с современной страной. Действительно, непросто связать в общественном сознании Омара Хайяма и аятоллу Хомейни.
Сторонники расширения сотрудничества – видимо, в основном те, кто считает, что надо больше развивать военные и военно-технические связи в условиях СВО. Но конкретные выгоды многим респондентам сейчас неочевидны – поэтому уменьшается число тех, кто видит от российско-иранских отношений больше выгод. Впрочем, и особых рисков от взаимодействия с Ираном большинство не видит, исходя из того, что Россия не будет прямо вовлечена в какие-либо конфликты, связанные с этой страной. А раз так, то мнение о необходимости сворачивания сотрудничества носит маргинальный характер.
Алексей Макаркин
Грузия-Европейский Союз. Отношения внутри этой пары крайне важны и для Тбилиси, и для Брюсселя. Для ЕС вовлечение постсоветских стран в интеграционные процессы - это не столько вопрос экономической выгоды, сколько символическое действо, демонстрация «истории успеха» «европейской идеи» за рамками Евросоюза, доказательство эффективности и даже, для некоторых «безальтернативности» «единой Европы». Для Грузии евроинтеграция стала в последние 10-15 лет важным фактором политической идентичности. Многие граждане этой страны любят цитировать мысль безвременно ушедшего экс-премьера Зураба Жвания о том, что быть грузином значит быть европейцем.
Однако в последние несколько лет картина выглядит не столь благостной, а после парламентских и президентских выборов прошлого года отношения между Брюсселем и Тбилиси переживают кризис. Остроты ситуации придает тот факт, что ЕС начал готовить проект по упрощению отмены визового режима для 61 страны, которые в настоящее время пользуются этой привилегией, включая регионы Балкан и постсоветского пространства. Всепобеждающая прогрессистская поступь замедляется. К концу 2025 календарного года проект должен обрести плоть и кровь. Авторы законопроекта предполагают, что механизм приостановления безвиза может быть задействован в случае «серьезных нарушений прав человека» или «серьезных нарушений международного права и стандартов, включая несоблюдение законодательства в области прав человека и решений международных судов».
Сегодня правительство «Грузинской мечты» превратилось в мишень для критики евробюрократов. На многих официальных (и неофициальных, но близких к Брюсселю) ресурсах кабмин Грузии называется «частично легитимным». Не скупятся еврочиновники и на личные жесткие оценки в адрес представителей официального Тбилиси и Бидзины Иванишвили. Встает вопрос, пойдет ли ЕС на отмену безвиза с Грузией? То, что до сих пор считали едва ли не важнейшим критерием успешности двусторонней кооперации?
В этих условиях власти и оппозиция в Грузии начали активно инструментализировать «европейский вопрос». Если проправительственные представители и медиаресурсы стали говорить о том, что интеграция с ЕС не синоним отказа от собственных национальных интересов, то оппоненты кабмина – вводить в оборот тезисы о «геополитическом развороте» страны и утверждении «путинской повестки» и даже «ползучей российской оккупации». Россия уже утвердилась в качестве одного из ключевых именно внутриполитических вопросов. Теперь в этой же роли утверждается и ЕС.
Сергей Маркедонов
«Иноагентская» история в Грузии получила свое логическое продолжение. Сразу оговоримся, правящая партия не собирается принять новую версию закона о прозрачности иностранного влияния. Таковая была бы уже четвертой по счету (если отсчитывать начало этого кейса от проекта, проваленного после уличных протестов весной 2023 года). О чем же тогда речь и как проблема внешнего вмешательства связана с новыми действиями властей?
Решением грузинского правительства в стране создано Агентство по финансированию НПО из государственного бюджета. Соответствующий указ подписал премьер-министр Ираклий Кобахидзе 15 апреля. Далее кабмин определил, что данное ведомство получит офис в правительственном административном комплексе. Руководителя Агентства отныне будет назначать, а если потребуется, то и освобождать от должности премьер-министр. Таким образом, государственный чиновничий штат увеличивается. Решением Кобахидзе с 22 апреля должность руководителя Агентства занимает Тамара Зоделава.
Чем она знаменита, какой имеет послужной список? Тамара Зоделава с 2003 года занимала разные должности в команде Германского общества по международному сотрудничеству (GIZ), а также работала с проектами под эгидой Совета Европы, возглавляла проекта Регионального фонда Восточного партнерства по реформе госуправления. Таким образом Агентство возглавляет человек, прекрасно осведомленный с деятельностью неправительственных структур, их взаимодействием с западными «донорами». «Кухня» третьего сектора и различные аспекты «внешнего влияния» Зоделава знает не по газетным публикациям. И при все желании оппозиции раскритиковать протеже премьера, ее не представишь, как «агента Кремля» или носителя «евразийских ценностей».
Идея создания такого Агентства возникала не в апреле 2025 года, а гораздо раньше. Ведь что бы ни говорили оппоненты «мечтателей», они не собирались полностью отказываться от прозападного вектора, а значит и от соответствующего набора ценностей (включая и поддержку «третьего сектора»). Другой вопрос, что «Грузинская мечта» хотела бы минимизировать фактор внешнего влияния, формируя пул лояльных «общественников» и «гражданских активистов». И если так, то иноагентские инициативы- это критическая часть общего плана, а создания «пояса лояльности» в рядах НПО- конструктивная. Сейчас пришел через реализовать эту задумку. И не исключено, что такие персонажи, как Тамара Зоделава предпочтут «конструктивный диалог» с властями жесткой конфронтационной линии оппозиционеров.
Сергей Маркедонов
22 апреля начался визит президента Азербайджана Ильхама Алиева в Китай. Накануне этого события он дал эксклюзивное интервью для агентства «Синьхуа» (официальное информационное агентство правительства КНР). В нем азербайджанский лидер представил комплексное видение нынешнего состояния двусторонних отношений, а также перспектив их дальнейшего развития.
Точкой отсчета нового этапа азербайджано-китайской кооперации Алиев обозначил Совместную декларацию об установлении стратегического партнерства. Документ был подписан на 24-м саммите Шанхайской организации сотрудничества (ШОС) в Астане в июле 2024 года. В чем, по мнению президента Азербайджана, выражается эффективность двустороннего сотрудничества. Были названы несколько цифр. КНР вышла в лидеры по объему импорта в Азербайджан. За неполный год с момента подписания Декларации рост торговли между странами превысил уровень в 20%. Конечно, не обошлось и без упоминания инфраструктурных проектов.
Но что стоит за многочисленными цифрами и фактами? Что сближает Баку и Пекин? Для ответа на эти вопросы вернемся снова к прошлогодней декларации Астанинского саммита. В ней прописаны все фундаментальные для двух государств принципы (речь, конечно, об официально одобряемой и продвигаемой повестке). Это и признание территориальной целостности, и взаимное уважение, и невмешательство во внутренние дела. Этот «пакет», предлагаемый Китаем своим партнерам, выглядит для них весьма привлекательно. Пекин по-прежнему активно педалирует свой стратегический проект «Олин пояс-один путь». И Кавказ в этом контексте представляет для него значительный интерес. Обратим внимание, что Китай активизировался не только на азербайджанском, но и на грузинском направлении. И в обоих случаях речь идет о переходе отношений на стратегический уровень. Баку пытается дистанцироваться и от Запада (в большей степени), и от России. Кооперация с Китаем также помогает решению этой задачи.
Если же говорить об азербайджанских подходах, то в Баку весьма популярно представление о развитии новой «посткарабахской повестки», в которой на радарах прикаспийской республики будет не только Закавказье. Отсюда и наращивание кооперации со странами Центральной Азии, Ближнего Востока, Китай стоит в этом же логическом ряду. Азербайджан в настоящее время обладает в ШОС статусом партнера по диалогу. При этом власти этой страны хотели бы большего уровня вовлечения в эту структуру. КНР в 2025 году председательствует в ней.
Сегодня разговоры о многоцентричном мире весьма популярны. Похоже, Кавказ становится модельным регионом такого устройства. Повестка в этой части постсоветского пространства значительно усложняется и не сводится в привычной «биполярности».
Сергей Маркедонов
Новое оформление Овального кабинета – такого еще не было.
Уже приходилось писать о том, как Дональд Трамп приказал повесить в Овальном кабинете портрет президента Джеймса Полка, при котором США расширили свою территорию, и границы страны приобрели современные очертания. Но история с портретом имела неожиданное продолжение.
За малым исключением (Рональд Рейган разместил на почетном месте – рядом со своим столом – портрет Калвина Кулиджа) в Овальном кабинете находятся портреты широко известных хрестоматийных фигур. Трамп эту традицию нарушил, превратив Овальный кабинет в картинную галерею, персонажей которой не всегда узнают даже историки.
Рядом с президентским столом находится теперь шесть портретов. По правую руку от президента высоко размещены портреты Вашингтона и Линкольна – на них Трамп вряд ли часто смотрит. По левую руку – большой портрет Рейгана (на том месте, где при Рейгане был Кулидж), а выше – Гамильтон и Джексон. Небольшой портрет между ними мне идентифицировать не удалось.
На другом конце небольшого кабинета – место у камина, где президент принимает иностранных гостей. Над камином – еще один портрет Вашингтона, но большой, сопоставимый с рейгановским. Остальные портреты погрудные. Президент располагается под портретом Джефферсона, а гость – Франклина.
По бокам в поле зрения журналистов еще четыре портрета. Со стороны президента – еще один, но менее известный, портрет Франклина, написанный в 1758 году. До Американской революции картина висела в его доме в Филадельфии и стала трофеем британских войск. Вернули его британцы в США в 1906 году, к двухсотлетию со дня рождения Франклина. Ниже – портрет Полка, ради которого Трамп отдал спикеру Палаты представителей Майку Джонсону один из нескольких портретов Джефферсона, хранившихся в Белом доме. Трампу нужен был именно погрудный портрет Полка, а такового в Белом доме не нашлось.
Со стороны гостя – портрет второго президента Адамса, на закон которого о высылке враждебных иностранцев Трамп опирается, изгоняя в Сальвадор венесуэльских бандитов. А вот ниже – президент Ван Бюрен, который, в отличие от Полка, вел крайне осторожную внешнюю политику и не хотел присоединять Техас. Чем он привлек Трампа, неясно – возможно, тем, что был вице-президентом у Джексона, одного из любимых трамповских президентов.
Далее симметрично расположены два зеркала, и над каждым из них по портрету Рузвельта – соответственно, Теодора и Франклина Делано. При Байдене портрет последнего располагался над камином, Трамп уделил ему менее престижное место (и портрет заменил на другой).
За Теодором Рузвельтом теперь находятся еще четыре портрета – на видеозаписях их можно идентифицировать с президентами Гаррисоном (предположительно), Тейлором, Мэдисоном и сенатором Уэбстером. Первые двое, как и Джексон, были генералами – Тейлор громил мексиканцев, Гаррисон – индейцев. Мэдисон – один из отцов-основателей США. Уэбстер входит в число выдающихся американских сенаторов – помимо прочего, он пытался найти компромисс с рабовладельческим Югом, чтобы избежать распада страны.
За Франклином Делано Рузвельтом, над часами, еще один портрет Джексона – в военной форме. Еще одного персонажа опознать не удалось – портрет не попадает в поле зрения медиа. Разве что мелькнул в сюжете с экскурсией, которую Трамп организовал по Овальному кабинету для журналистки FoxNews Лоры Ингрем. Но та была почтительна и не устраивала Трампу экзамена по истории – а Трамп упомянул только Вашингтона и Рейгана. Два Вашингтона, два Франклина, два Джексона – такого в Овальном кабинете еще не было.
Что все это значит? Что Трампу все же нравится Полк, иначе он не стал бы искать его подходящий портрет. Что он неполиткорректен – и ему все равно, что думают мексиканцы или даже индейцы (граждане США и избиратели, но не из «колеблющихся» графств). И что галерея Трампа напоминает фамильные портреты в богатой усадьбе – где есть предки и в мундирах, и во фраках, и консервативный дедушка, и либеральный дядюшка. И для Трампа Овальный кабинет, который он обильно украсил золотом – это филиал любимого поместья Мар-а-Лаго.
О пределах допустимого для современного западного общества.
Либерализация в морально-нравственной сфере стала одним из главных признаков глобализации во последней четверти XX – первой четверти XXI века. Но она же поставила и вопрос о пределах допустимого.
Все начиналось с феминистского движения, требовавшего равных прав для женщин. Интересно, что борьба активисток за избирательные права в начале ХХ века привела первоначально к противоречивым результатам. Возможность голосовать получили не только образованные горожанки и работницы-социалистки, но и крестьянки, для которых авторитетами были муж и сельский священник, чьи проповеди они слушали по воскресеньям. Так что дополнительные голоса оказались в активе не только левых, но и правых партий, долгое время выступавших против голосования женщин.
Но ближе к концу ХХ века многие барьеры начали размываться и сметаться. Феминистское движение способствовало легализации разводов в католических странах и либерализации отношения к абортам - так что даже недавнее решение Верховного суда США означает не запрет абортов (это в США на федеральном уровне сделать уже невозможно), а лишь передачу вопроса в компетенцию штатов. Так что более-менее обеспеченные американки могут съездить из «красного» штата в «синий», где правила остались прежними. Рухнули такие бастионы католического традиционализма как Ирландия и Квебек. Стали привычными женщины-министры, премьеры, президенты. В XXI веке укореняются разного рода женские квоты.
Дальше настала тема ЛГБТ («международное движение ЛГБТ» признано экстремистским и запрещено в России). В первой четверти нынешнего века однополые браки стали привычной частью западной жизни – обычно их легализовывали левые, но в Великобритании – даже консерваторы. Основные дискуссии касались возможности усыновления в таких браках – во Франции было мощное католическое движение против него – но это были уже периферийные баталии. Если вдруг на президентских выборах во Франции победит Марин Ле Пен (в том случае, если суд удовлетворит ее апелляцию), то соответствующий закон отменен не будет.
Но движение по пути дальнейшей либерализации остановилось на трансгендерах. Причем дело не только в том, что их мало. И не только в возмущении обеспокоенных родителей, которые не хотят, чтобы их ребенок изменил пол (этот аргумент повлиял на политические взгляды Илона Маска, когда он столкнулся с этой проблемой в собственной семье), трансгендеры пользовались в школах женскими туалетами и играли в женских спортивных командах. Но и в том, что произошло разрушение «либерализирующей коалиции».
Против приравнивания трансгендерных женщин к биологическим стали выступать феминистки, почувствовавшие угрозу своей идентичности и неожиданно для самих себя подвергшиеся обвинениям в фанатизме. В результате бурной полемики даже попытались «отменить» Джоан Роулинг за «трансфобию». Впрочем, неудачно - книги о Гарри Поттере как читали, так и читают. А Warner Bros. Discovery работает над сериалом по Гарри Поттеру, где Джоан выступает одним из продюсеров.
И вот сейчас британский Верховный суд единогласно постановил, что трансгендерные женщины юридически не являются женщинами. Трансгендеры не могут претендовать на те же права в рамках закона о равенстве полов, что и женщины от рождения. Представители правящей Лейбористской партии вздохнули спокойно – теперь им не надо идти навстречу своим радикальным сторонникам, требующим защиты трансгендеров. А идея эта в обществе непопулярна – и поражение Камалы Харрис на выборах в США было связано не только с ростом цен в магазинах и на бензозаправках, но и со страхом перед трансгендерами. А Дональд Трамп, придя к власти, издал указ о признании только двух полов – мужского и женского – и о запрете трансгендерам участвовать в женских соревнованиях.
Так что пока правые набирают очки на борьбе с трансгендерами, левые пытаются увернуться от имиджево проигрышной темы, которая угрожает либо электоральными проблемами, либо расколом в собственных рядах. В Великобритании теперь они могут сослаться на решение суда.
Алексей Макаркин
Эквадор: трампизм против боливарианства.
Результаты президентских выборов в Эквадоре оказались неожиданными. Во втором туре победил действующий президент Даниэль Нобоа, но на 11 процентных пунктов опередив свою конкурентку Луизу Гонсалес – 55,63 к 44,37%. В первом туре оба кандидата получили примерно равное число голосов – по 44%, разрыв составлял десятые доли процента. Опросы давали противоречивые результаты, но все прогнозировали ситуацию, сходную с первым туром. И вдруг такой разрыв.
Даниэль Нобоа стал президентом в 2023 году после отставки Гильермо Лассо, обвиненного в коррупции. Тогда Лассо использовал конституционную норму, которая в Эквадоре неофициально называется muerte cruzada. Согласно ней, глава государства может объявить о проведении досрочных президентских и парламентских выборов, избегая тем самым процедуры импичмента и апеллируя к народу, который и должен принять решение о судьбе президента и депутатов. Голосование в Эквадоре обязательно, то есть явка высока (превышает 80%). Поэтому речь идет о неформальном и весьма представительном плебисците.
Особенность muerte cruzada заключается в том, что президент и парламент в ходе внеочередных выборов избираются на время, оставшееся до конца срока полномочий этих органов власти. Поэтому Нобоа, как и депутаты, переизбирались уже через два года.
Если в 2023 году Нобоа баллотировался как правоцентрист, то сейчас – как правый. Главный месседж его кампании – борьба с преступностью, захлестнувшей Эквадор. В стране самый высокий уровень убийств в Латинской Америке, события нередко напоминают военные действия. Один пример: в этом году в бедном районе на северо-западе Гуаякиля, крупнейшего города Эквадора, в результате столкновения между враждующими бандитскими группировками погибли 22 человека.
Нобоа, 37-летний наследник бананового бизнеса, ориентируется на опыт сальвадорского президента Найиба Букеле, к которому сейчас депортируют из США венесуэльских бандитов (и, как минимум, одного непричастного к бандам). И вписывается в трампистский политический тренд – перед выборами Нобоа совершил визит к Дональду Трампу в Мар-а-Лаго.
Оппоненты Нобоа рассчитывали на то, что население разочаруется в отсутствии серьезных результатов в борьбе с бандами за последние два года. Но левые сторонники экс-президента Рафаэля Корреа, сплотившиеся вокруг кандидатуры Гонсалес, не смогли выдвинуть внятную альтернативу в сфере безопасности, которая стала приоритетной для большинства избирателей. А «боливарианская» идея, представленная ими в Эквадоре, в значительной степени утратила поддержку избирателей из-за многочисленных скандалов.
Нобоа же перед выборами заявил, что привлечет к борьбе с преступностью частную военную компанию Blackwater. Это решение подвергается критике, так как есть опасность, что ЧВК будет карать правых и виноватых, как это было в Ираке. Правда, пока речь официально идет об обучении эквадорских силовиков, но Нобоа не исключает и непосредственного участия бойцов Blackwater в борьбе с бандитами.
Похоже, что перед вторым туром на сторону Нобоа перешли индейские и молодые избиратели, которые голосовали за выбывших кандидатов. Гонсалес говорит о фальсификациях, но разрыв слишком велик, чтобы возможный пересчет голосов изменил ситуацию. На прошедших одновременно парламентских выборах партия Нобоа получила 66 мест из 151. Этого недостаточно для принятия закона, но вполне хватает для того, чтобы не допустить импичмента, основания для которого в Эквадоре могут быть весьма широки – в том числе есть формулировка «за умственную неспособность управлять страной».
Теперь внимание экспертов привлекают предстоящие в августе президентские выборы в Боливии – еще одной стране с «боливарианским» экспериментом. Левый электорат расколот между бывшими союзниками, а ныне непримиримыми противниками – экс-президентом Эво Моралесом и действующим главой государства Луисом Арсе. Моралеса не допускают к выборам, но он может поддержать другого кандидата. В этой ситуации у противников левых сил появляется шанс на успех.
Алексей Макаркин
Не успели стихнуть дискуссии по поводу выступления Ильхама Алиева на форуме, посвященном актуальным проблемам формирования нового миропорядка, как президент Азербайджана снова дал повод для интересных обсуждений.
В Анталье прошла его встреча с главой Турецкой Республики Северного Кипра (ТРСК) Эрсином Татаром. В чем здесь интрига? ТРСК- де-факто образование, возникшее через несколько лет после вооруженного противостояния на «острове Афродиты». Однако, начиная с 1983 года и до сих пор, ТРСК не признано никем кроме Турции. Не то, чтобы это было источником каких-то комплексов и переживаний для Анкары, но турецкий истеблищмент время от времени «забрасывает удочку», обращаясь как к своим ближайшим союзникам - Азербайджану, Пакистан, так к мировому сообществу с просьбой признать Северный Кипр. В июле прошлого года парламент Турции принял резолюцию, в которой содержался следующий призыв: «Нельзя больше откладывать принятие кипрско-турецкого государства в качестве независимого и суверенного члена международного сообщества».
Но вернемся в Анталью. В ходе беседы Алиева и Татара стороны, как это и полагается в таких случаях «выразили удовлетворение» и «подчеркнули готовность». Означает ли это решительный поворот в подходах Баку к признанию ТРСК? Не будем спешить с окончательными выводами. Азербайджан не первый год ведет свою линию в отношении Северного Кипра. В октябре 2023 года Эрсину Татару во главе многочисленной делегации чиновников и бизнесменов из ТРСК был устроен пышный прием в Баку. Уже в сентябре 2025 года он снова посетит Азербайджан. В Анталье Татар анонсировал расширение деловых и политических связей его республики с Баку.
Впрочем, на этом пути есть и сдерживающие факторы. Как никак, а кипрский кейс многие политики и исследовали сравнивали с карабахским. Азербайджан же долгие годы последовательно боролся с «агрессивным сепаратизмом». Конечно, этот кейс закрыт на сегодня, в Карабахе проводят важные международные форумы под азербайджанским флагом и под лозунгами тюркского единства. Но Алиев- осторожный политик. И развивая отношения с ТРСК на новых уровнях, главный вопрос- признание он может и отложить. Ведь де-факто не означает де-юре, зазор между этими понятиями в политике всегда имеет место быть, не только на Кавказе или в Средиземноморье.
Сергей Маркедонов
Похоже, организаторы VII политического форума азербайджанского университета ADA на тему «К новому миропорядку», могут считать выполненной, как минимум, одну из задач. Интерес к их мероприятию обеспечен, а высказывания ключевых ораторов расходятся на цитаты. Ведущие информагентства Азербайджана, Армении, Турции, Ирана, России не раз перепечатывали фрагменты из выступления президента Ильхама Алиева, касающиеся текущей мировой повестки.
Но едва наблюдатели успели прокомментировать оценки азербайджанского лидера, как обозначился еще один медийный «инфлюенсер». Им стал турецкий профессор Чагры Эрхан. В 2015–2025 гг. он был ректором университета Алтынбаш в Стамбуле. Он-автор порядка 20 книг, а также многочисленных статей и комментариев по вопросам истории, международных отношений и турецкой внешней политики. После своей успешной академической и экспертной карьеры Эрхан был назначен советником президента Эрдогана. Выступая в Ханкенди (в Азербайджане этот город только так и именовали, но до 2023 года в Армении и в непризнанной НКР он именовался Степанакерт), советник президента Турции сделал ряд важных заявлений.
Во-первых, он четко увязал любые действия по нормализации турецко-армянских отношений с примирением между Баку и Ереваном. Эрхан констатировал: Армении нужно принять азербайджанские условия мирного урегулирования. Фактически речь идет о проведении конституционной реформы и исправлении Основного закона страны с исключением всяких отсылок к Декларации от 23 августа 1990 года. Во-вторых, советник Эрдогана сомневается в искренности позиций ряда западных государств. С его точки зрения, проармянские позиции, которые там доминируют, мешают мирному процессу.
Нельзя сказать, что Эрхан открывает какие-то новые истины. Предусловия- фирменный стиль Турции. Но до 2023 года Анкара все-таки не говорила столь открыто с позиции силы. Нормализация для Турции не является самоценностью, она готова к ней, но только тогда, когда Азербайджан будет считать свою главную цель на армянском направлении выполненной. Конечно, Эрхан, говоря языком молодежи, «поймал хайп». Интерес к его заявлениям был уже обеспечен хотя бы фактом выступления в Ханкенди. Азербайджанская и армянская аудитория были ему гарантировано обеспечены, хотя их реакции прямо противоположны.
Впрочем, не пиаром единым. «В следующем месяце в Лачине состоится Саммит Организации тюркских государств, на котором мы вновь увидим, как Турция и Азербайджан проявят сильную солидарность в вопросах единства и сотрудничества тюркского мира», - заявил Эрхан. Это интеграционное объединение сегодня переживает, по сути, второе рождение. И укрепление посредством его продвижения турецких интересов в Евразии- реальность, данная нам в ощущениях.
Сергей Маркедонов
В Германии происходит процесс, сходный с австрийским.
В Австрии резко снизилась поддержка Австрийской народной партии (АПН). Она отказалась от коалиции с крайне правой Австрийской партией свободы (АПС) и заключила альянс с социал-демократами и либералами. АПС сейчас поддерживают 33,4% респондентов (+ 4,6 по сравнению с прошлогодними выборами), АНП – 21,1 (- 5,2%). Правая часть электората «народников» мигрировала к АПС и остается у нее и после формирования нового правительства.
В Германии «Альтернатива для Германии» (АдГ) впервые заняла первое место в опросе. По данным опроса Ipsos, эту партию сейчас поддержали бы 25% избирателей, а блок ХДС/ХСС -24% (на февральских выборах соотношение было 28,5 к 20,8%). Это следствие коалиционных переговоров ХДС/ХСС с социал-демократами, которые должны завершиться в мае формированием нового кабинета во главе с Фридрихом Мерцем.
И это притом, что в ходе переговоров между ХДС/ХСС и СДПГ стороны договорились как можно скорее завершить текущие программы добровольного приема беженцев и отказаться от новых инициатив в этой области. Исключение сделают лишь для тех лиц, процедуры в отношении которых находятся на завершающей стадии. Еще до формирования правительства германские власти только что заморозили переселение лиц, нуждающихся в особой защите, которое велось в рамках программы Управления верховного комиссара ООН по делам беженцев (UNHCR).
Большинство опрошенных жителей Германии (60%) считают, что Мерц не подходит на должность канцлера ФРГ. Об этом свидетельствует опрос института Forsa для телеканалов NTV и RTL. Только 32% респондентов посчитали, что Мерц соответствует роли канцлера (в начале марта эта цифра составляла 40%). Но что самое интересное - подходящим на пост канцлера Мерца считают 69% избирателей ХДС/ХСС на февральских выборах. Это означает, что почти треть электората, голосовавшего за правоцентристов, не поддерживает сейчас Мерца. И в основном это именно те избиратели, которые в последние недели перешли к АдГ.
Из этого можно сделать несколько выводов.
Первое – миграция от правоцентристов к крайне правым продолжается. Вслед за наиболее консервативной частью их электоратов, которая ушла еще раньше (в Германии разочарованная эволюцией к центру Ангелы Меркель), «перетекают» более умеренные консерваторы.
Второе - перехват антимигрантской повестки умеренными партиями пока не работает. В любом случае крайне правые всегда предлагают более жесткие меры – и соревноваться с ними умеренным политикам невозможно. Тем более, что сейчас есть ориентир в виде демонстративно жесткой антимигрантской политики Дональда Трампа. И особенности психологии свидетельствуют о том, что люди чаще подсознательно преувеличивают число «чужаков» и в связи с этим могут не доверять официальным отчетам умеренных правительств.
Третье - сам факт компромиссов с левоцентристами вызывает резкое неприятие у правого крыла правоцентристских избирателей. Тем более, что такие компромиссы касаются широкого круга вопросов – в Германии это, в первую очередь, тема государственного долга. Раньше от невозможности в полной мере реализовать свою программу страдали в первую очередь миноритарные участники коалиций (например, свободные демократы в Германии) – такая практика сохраняется, но распространяется уже и на лидеров коалиций, чего не было в период канцлерства Меркель.
Четвертое – «большие коалиции» с участием право- и левоцентристов, бывшие привычной и стабилизирующей частью политического ландшафта Германии и Австрии, теряют свою привлекательность для консервативных избирателей. И перестают быть фактором стабильности политической системы – напротив, они дестабилизируют правоцентристские электораты. Есть шанс на возвращение части разочарованных избирателей – например, в случае успешной промышленной политики – но, разумеется, здесь нет никакой гарантии, тем более в условиях «торговых войн».
Пятое – Мерц претендует на роль одного из лидеров Европы, но еще до вступления на пост канцлера сталкивается с серьезными проблемами в собственной стране.
Алексей Макаркин
Парламентские выборы, главная кампания пятилетия в Армении запланирована на 2026 год. И хотя история этой страны не просто наполнена, а переполнена досрочными голосованиями, предпосылок для ускоренного старта избирательной гонки «здесь и сейчас» не просматривается. И тем не менее выборная тема, в армянских медиа сегодня- ведущая. Поводом для этого стали недавно прошедшие выборы в двух общинах республики- Гюмри и Паракаре. И даже не кампании сами по себе, а их результаты.
Но сначала ответим на вопрос, в чем важность именно этих муниципалитетов. Гюмри - это «северная столица» Армении, второй по числу избирателей город. К тому же именно отсюда в апреле 2018 года Никол Пашинян начал свое «хождение во власть». Паракар- не столица, но близок к столице, географически он примыкает к Еревану, а в политическом плане итоги там – слепок выборов в главном городе страны.
Пара слов об особенностях муниципальных кампаний в Армении. Они проходят, как и выборы в Национальное собрание по пропорциональной системе, хотя на практике избиратель ориентируется на «головы» партсписков. Уже после определения итогов партии и блоки- победители избирают мэра города.
Формально правящая партия «Гражданский договор» выиграла электоральную гонку в Гюмри. Но есть нюанс, так как совокупно оппозиция собрала больше мандатов. Однако на выработку общего решения ее лидерам потребовалось неделя. И несмотря на административный прессинг со стороны властей оппоненты Никола Пашиняна пришли к решению выдвинуть единого мэра, им может стать лидер списка Компартии Вардан Гукасян, хотя его идеологическая приверженность идеям Маркса-Ленина у многих избирателей вызывает сомнения.
Паракар – другая история. Там победа оппозиционного выдвиженца Владимира (Володи) Григоряна не вызывает сомнение. Он выиграл у представителя правящей партии Людвига Гюльназаряна со значительным перевесом.
Таким образом, правящая партия может потерять две общины. И в плане эмоциональном, не только политическом это выглядит, как поражение Никола Пашиняна. Остроты ситуации добавляет снижение рейтинга и лично у главы кабмина, и у его правительства, и у «партии власти» в целом. Значит «эра Никола» идет к закату?
Не будем спешить. При любом отношении к личности Пашиняна надо признать. Он умеет собираться и мобилизовывать своих сторонников в трудных ситуациях. Так было и в 2018, и в 2021 гг. Потеря популярности? Так она автоматически не ведет к приросту популярности на оппозиционном фланге, достаточно обратиться к данным социологии. За «Гражданский договор» по-прежнему голосуют многие. И как фактор политики он никуда не исчезнет и в 2026 году, и после. Как не исчез после серии неудач «коллективный Саакашвили» в Грузии.
В любом случае, и у власти, и у оппозиции появляется «домашнее задание» к кампании-2026. Для первой важно учесть собственные провалы, перестать почивать на лаврах «бархатной революции», тем паче, что это событие с каждым годом оценивается не так, как 7,6 или 5лет назад. Для второй нужны новые лидеры и новые идеи. И, возможно, вовлечение толковых «муниципалов» в общенациональную политику.
Сергей Маркедонов
Эволюция образа Владимира Жириновского.
Перед президентскими выборами 2008 года ВЦИОМ провел опрос об отношении к Жириновскому. На тот момент лидеру ЛДПР доверяли 19% респондентов, не доверяли – 69%. Жириновский тогда вызывал у респондентов отрицательные эмоции значительно чаще, чем положительные. Наиболее характерное чувство, которое с ним ассоциировались, это недоверие (29%). Нередко он вызывал антипатию (14%), осуждение (10%), скепсис (8%). Среди позитивных эмоций были характерны симпатия и уважение (по 11%), надежда (7%).
Опрос 2008 года показывал, что Жириновский на тот момент оставался одним из «аллергенов» для большинства электората. Образ лидера ЛДПР вызывал недоверие респондентов. Впрочем, это его мало волновало. Значительно более важным для Жириновского был не антирейтинг, а рейтинг среди сторонников. Именно их поддержка каждый раз обеспечивала ЛДПР прохождение в Думу и опровергала негативные прогнозы в отношении политических перспектив партии и ее лидера.
Прошло восемь лет. В 2016 году ВЦИОМ вновь провел опрос по поводу личности и политической деятельности Жириновского, который дал совершенно иные результаты. На тот момент имя Жириновского вызывало чаще положительные (48%) или нейтральные (49%) ассоциации, тогда как доля отрицательных характеристик была существенно ниже (27%). Жириновского называли правдорубом – 16%, умным человеком – 9%, в то же время отмечали, что он крайне эмоционален – 10% и часто вызывает улыбку – 25%. В эмоциональном восприятии его личности у россиян позитивные чувства (68%) преобладали над негативными (44%). К Жириновскому питали прежде всего уважение (25%) и симпатию (22%). Из спектра негативных эмоций чаще всего проявлялись недоверие (18%) – но его стало существенно меньше.
В опросе 2016 года не было прямого вопроса о доверии. Но если посмотреть цифры опроса ВЦИОМ о доверии к политикам 2019 года (когда задавался закрытый вопрос, то есть прямо назывались их фамилии) то видно, что ему доверяли 35-37%, не доверяли 55-58%. То есть популярность выросла, но рейтинг все равно оставался в минусе, хотя уже не со столь значительным разрывом.
Такая ситуация могла быть связана с «крымским» эффектом. Присоединение Крыма повысило симпатии к Жириновскому, который всегда подчеркивал приверженность имперским ценностям и настаивал на максимально жестком внешнеполитическом курсе. Отсюда и бурный рост позитивных оценок. В то же время доверие к Жириновскому как к действующему политику отставало от этого позитива, он все равно воспринимался многими как шоумен. Хотя перемены ощущались и здесь. Жириновский переставал выглядеть экзотической фигурой, его риторика все более соответствовала мейнстриму.
В 2022 году доверие к Жириновскому резко выросло после начала СВО. В февральских опросах ему доверяли 28-29% - меньше, чем в 2019-м, но все равно значительно больше, чем в 2008-м. Но уже в начале марта – 34%, еще через неделю – 39%, а к середине марта достигло 45%. При этом никаких изменений в состоянии здоровья тяжело больного к тому времени Жириновского за это время не происходило – единственной причиной стремительного роста симпатий к лидеру ЛДПР стала СВО. Ощущение правоты России сочеталось у респондентов с представлением о правоте Жириновского как политика. Кстати, у Геннадия Зюганова такого «подскока» не произошло – требование предельно жесткого внешнеполитического курса связывалось не с советскими коммунистами, а с лидером ЛДПР.
Опрос ВЦИОМ, проведенный в конце апреля 2022-го – то есть после смерти Жириновского – подтвердил эту тенденцию. О доверии ему заявили 60% респондентов, безусловное доверие выразил каждый пятый (19%). Опрос, проведенный в марте 2025 года, показал «закрепление» этой тенденции – теперь Жириновскому доверяют 66% (безусловно – 23%). Жириновский выглядит не только патриотом, но и пророком, предсказавшим СВО задолго до ее начала. Образ не только положителен, но и предельно масштабен, чего не было при его жизни. Теперь он воспринимается как самостоятельный политик (56%), а не как зависимая политическая фигура (18%) или артист, шоумен (17%).
Алексей Макаркин
Президентские выборы в Абхазии, которые на протяжении нескольких месяцев держали в напряжении и саму республику, и всех тех, для кого положение дел в ней – не пустой звук, можно считать завершившимися. 2 апреля в Сухуми вновь избранный президент Бадра Гунба официально вступил в должность. В инаугурация главы республики приняли участие многие высокие гостей из Москвы, среди которых особо стоит выделить нового «куратора» Абхазии Сергея Кириенко, первого заместителя главы администрации президента РФ.
Очередной внутриполитический кризис можно считать завершенным. В постсоветской истории Абхазии их было немало. Но этот значительно отличался от предыдущих. Во-первых, предшественник Бадры Гунбы Аслан Бжания досрочно покинул свой пост в результате массовых протестов. Сие не ново. Новизна здесь в том, что после отставки оппозиция не выиграла. Она имела шансы на успех, электоральный потенциал Адгура Ардзинбы, главного оппонента Гунбы был (да и остается в обозримой перспективе) значительным. Можно спорить о том, какого качества эта политическая команда, но процент рядовых избирателей достаточно велик. И этот факт любой оппонент оппозиции примет во внимание вне зависимости от личных симпатий-антипатий.
Гунба сохранил прежнюю власть? Его критики пеняют вновь избранному президенту на поддержку Москвы. Отсюда следует, во-вторых. Россия действительно не следовала принципу keep off, который после кампании-2004 вроде бы утвердился в ее подходах полуофициально. Симпатии к Гунбе были недвусмысленно продемонстрированы. Но отличия от подходов двадцатилетней давности тоже надо видеть. Здесь стоит обратить внимание и на внятные предложения команде одного из фаворитов кампании (избранного во втором туре президентом) в спектре от инфраструктурных проектов до повышения качества госсервисов, и на большую публичную активность «кураторов» из Москвы в принципе. Речь шла не только о геополитических форпостах, но и создании комфортной среды в Абхазии. Новая повестка, о необходимости которой так долго говорили? Скорее, заявка на нее, время покажет. Но заметим, что и сам Гунба, и российские высокие представители говорили о работе над ошибками, исправлении тех инициатив, которые во многом и стали триггерами кризиса.
Опять же, время покажет, что и как учли, а что оставили без внимания. Возвращаясь к нашему вопросу выше? Гунба и сохранил власть, и дистанцировался от предшественника. В ходе кампании он говорил о себе, как о самостоятельном политике, а не о «продолжателе дела» прежнего президента. Впрочем, фанфары отгремели. Теперь впереди нелегкий труд. Важно преодолеть общественный раскол, стать президентом всех жителей республики, а не только своих избирателей, найти новую постконфликтную повестку.
Сергей Маркедонов
В Сирии сформировано новое правительство.
Ахмед аш-Шараа обеспечил себе контроль за всеми ветвями власти. Он без выборов стал президентом на ближайшие пять лет. Назначает треть депутатов, а две трети избирает назначенный им комитет. Формирует Конституционный суд. Также в марте упразднен пост премьер-министра – Мухаммед аль-Башир стал министром энергетики. В системе власти нет никакого противовеса президенту, а слухи о том, что новым премьером станет деятель, независимый от аш-Шараа, оказались беспочвенными.
В этих условиях аш-Шараа счел возможным распустить переходное правительство, состоявшее в основном из его соратников, и сформировать новый кабинет, большинство министров которого не связаны с ХТШ (признанной террористической и запрещенной в России). Это так называемое технократическое правительство, но в отсутствии премьер-министра все члены кабинета зависимы от президента.
Аш-Шараа сохранил непосредственный контроль над ключевыми министерствами – МИД, МВД, Минобороны, Минюстом. Пост министра юстиции покинул Шади аль-Ваиси, который, будучи исламским судьей в Идлибе, выносил женщинам смертные приговоры за прелюбодеяние. Его сменил Мадхар аль-Вайс, ближайший соратник аш-Шараа в те годы, когда он был известен как аль-Джулани. Руководивший в том же Идлибе высшим судебным советом и внедрявший те же принципы, которыми руководствовался аль-Ваиси.
Аш-Шараа сформировал «витринное» правительство, состав которого можно представить и западным, и восточным (Турции и Саудовской Аравии) партнерам. Из 23 министров 19 – арабы-сунниты, но четыре места выделены меньшинствам. Министром сельского хозяйства назначен друз, министром транспорта – алавит (занимавший этот же пост при Асаде в 2006-2011 годах), министром социальных дел и труда – христианка (она же единственная женщина в правительстве). Министр образования – курд, вошедший в кабинет министров в личном качестве и не представляющий курдские Сирийские демократические силы (СДС).
Из представителей меньшинств обращает на себя внимание Хинд Кабават, долгое время жившая в Канаде. Ранее она работала в американском Институте мира (который сейчас разгоняют Дональд Трамп и Илон Маск), Центре мировых религий, дипломатии и разрешения конфликтов университета Джорджа Мейсона и в женевском офисе Сирийской комиссии по переговорам. Но в отличие от многих сирийских политиков и общественных деятелей, бывших при режиме Башара Асада в эмиграции, она нашла общий язык с аш-Шараа и участвовала в подготовке Конференции по национальному диалогу, прошедшей в феврале. Теперь она представляет в правительстве христианскую общину.
Администрация Трампа в рамках многочисленных урезаний прекратила и основную часть финансирования организации «Белые каски», которая вызывает сильнейшее неприятие в России. Только в ноябре Мария Захарова заявила, что «Белые каски» на средства американских и британских налогоплательщиков продолжают заниматься в Сирии подрывной деятельностью. Теперь глава этой организации Раед аль-Салех назначен министром по борьбе со стихийными бедствиями и реагированию на чрезвычайные ситуации.
Кроме желания пойти навстречу партнерам, аш-Шараа заинтересован в том, чтобы показать большинству сирийских мусульман, что новые власти не будут продвигать ваххабизм. Еще в Идлибе аш-Шараа и его сторонники демонстрировали уважение к распространенному в Сирии шафиитскому мазхабу. Теперь принадлежащий к нему исламский юрист и богослов Мухаммед Абу аль-Хайр Шюкри назначен министром вакуфов. Он проповедовал в дамасской мечети имама аш-Шафии как раз в те годы, когда ее посещал молодой аш-Шараа и совсем недавно рассказывал о том, как тот получал исламское образование.
Кстати, верховным муфтием Сирии официально назначен также шафиитский богослов и критик салафитов Усама ар-Рифаи, находившийся в оппозиции Асаду и провозглашенный муфтием еще в Идлибе. Ар-Рифаи был известен связями с «Братьями-мусульманами» (организация признана террористической и запрещена в России). А это уже может сильно напрячь правительство Египта, где эта организация является главным «внутренним врагом».
Алексей Макаркин
«Я остаюсь верным солдатом как команды Бидзины Иванишвили, так и нашей страны»». Ираклий Гарибашвили, председатель правящей партии «Грузинская мечта» заявил о своем уходе из большой политики. Несмотря на свой молодой возраст (и политический, и физический, Ираклию Тариеловичу в июне «стукнет» всего 43 года), у него за плечами богатый опыт, насыщенная карьера.
После того, как он устроился на работу в холдинг «Карту», принадлежащий Бидзине Иванишвили, Гарибашвили связал свою жизнь с устремлениями олигарха. Вместе они делали «Грузинскую мечту», сначала как оппозиционную коалицию разнородных сил, затем как провластную партию. Гарибашвили в 31 год стал самым молодым премьером в истории Грузии. Впрочем, и опыт отставок и «уходов из политики» у него уже был. В 2015 года он уходил в тень, чтобы потом, в 2019 году вернутся сначала на позицию министра обороны, а затем и вторично на пост премьера. В 2024 году Гарибашвили снова покинул пост главы кабмина и продвинулся по «партийной линии». И вот- новая отставка!
Сегодня нет недостатка в версиях по поводу решения Гарибашвили. Его связывают и с ссорой с Ираклием Кобахидзе, действующим премьером, и «утратой доверия» у Бидзины Иванишвили. Оппозиция даже вбрасывает версию о криптооппозиционной деятельности Гарибашвили, его представляют эдаким тайным «диссидентом в системе», по-прежнему ориентирующимся на стратегическое сближение с США и с ЕС.
Не будем пересказывать разные предположения, тем более, что в них немало экзотических, а с доказательствами, напротив, имеются проблемы. Зафиксируем два момента. После купирования внутриполитического кризиса внутри «Грузинской мечты» происходит определенное «сплочение рядов». И не исключено, что в этой конфигурации Гарибашвили не очень комфортно, как в свое время было с экс-премьером и бывшим главой МВД республики Георгием Гахария. Сегодня партийно-политическая палитра страны переживает также значительные трансформации. Власти идут по пути санации, маргинализируя оппозиционные объединения. Но создание однопартийной модели- не приоритет для «мечтателей» и лично для Иванишвили. Нужна, как воздух, партии, но не выказывающие особую нелояльность «главной политической силе» страны. Не исключено, что Ираклий Гарибашвили еще сыграет свою роль на этом направлении. Ближайшее время (а не за горами местные выборы) покажет, насколько верны эти предположения.
Сергей Маркедонов
«Мне очень приятно здесь находиться. Азербайджан важный партнер в регионе. У нас есть ожидания относительно укрепления наших отношений». С этим заявлением выступила Кая Каллас, Верховный представитель Европейского союза по иностранным делам и политике безопасности. 25 апреля она посетила Баку. В ходе совместной пресс-конференции с министром иностранных дел Азербайджана Джейхуном Байрамовым Каллас озвучила все основные тезисы, касающиеся отношений Баку и Брюсселя.
Во-первых, с точки зрения руководителя евродипломатии, Евросоюз- крупнейший торговый партнер Азербайджана. Отношения с ним были названы «двусторонней дорогой». Во-вторых, Каллас не могла не пройти мимо украинской темы. И выразила благодарность азербайджанскому руководству за поддержку Киева. Представители Баку также демонстрировали оптимизм и позитивный настрой. По словам главы азербайджанского МИД Джейхуна Байрамова, визит Каллас, это- «большая возможность с точки зрения нынешней ситуации и перспектив наших отношений». Если же посмотреть на материалы ведущих СМИ и ТГ-каналов в Азербайджане, то доминирующей тональностью является признание того, что без этой страны у ЕС на Кавказе и в Евразии в целом ничего не получится. И визит госпожи Верховного представителя оценивается, как признание особой экономической и политической роли Азербайджана.
Все выглядит, как обычный дипломатический визит с характерными жестами вежливости и политкорректности. Но пикантности ситуации добавляют два момента. Ильхам Алиев в последние несколько месяцев не раз довольно жестко критиковал деятельность ЕС. Досталось и мониторинговой миссии Брюсселя на границе Армении и Азербайджана, Евросоюз оценивался даже, как «неоколониальная сила», вмешивающаяся во внутренние дела других стран. «Им в Еврокомиссии стоит снять розовые очки и воздать должное усилиям таких стран, как Азербайджан», - резюмировал азербайджанский лидер в своем недавнем выступлении на международном форуме «К новому мировому порядку».
В свою очередь Кая Каллас известна тем, что активно и последовательно продвигает «демократическую риторику». Она, наверное, одна из самых жестких критиков сегодняшней Грузии. Каха Каладзе, мэр Тбилиси и одна из ключевых фигур «Грузинской мечты» даже посоветовал Каллас «не смотреть свысока на его страну и не пугать ее граждан». Про Россию же и говорить не стоит. Однако в Баку госпожа Верховный представитель ни разу не затронула тему прав и свобод в Азербайджане, что не могли не заметить в соседней Армении. Впрочем, и высокие представители Баку не обвиняли Каллас в «неоколониализме».
Баку и Брюссель – давние партнеры. В их отношениях геополитический реализм причудливо сочетается с «ценностно-нормативными» подходами. Но получается, что в час Х, когда это выгодно интересам «единой Европы», евробюрократы забывают про все свои «демократические подходы» и делают ставку на прагматику.
Сергей Маркедонов
Обострение индо-пакистанских отношений накладывается на сближение между Индией и США.
22 апреля группа боевиков атаковала туристов в городе Пахалгам, расположенном в горном районе Анантнаг союзной территории Джамму и Кашмир. В результате нападения погибли 26 человек — 25 граждан Индии и один гражданин Непала, еще десятки получили ранения. 23 апреля Индия официально обвинила власти Пакистана в поддержке «трансграничного терроризма». Исламабад отрицает свою причастность к теракту.
Стороны обменялись не только резкими заявлениями, но и конкретными решениями – перекрыт единственный пограничный пункт, высылаются военные дипломаты и т.д. Главное, что может иметь серьезные последствия - МИД Индии сообщил о приостановке действия Договора о водах Инда от 1960 года, позволявшего Пакистану пользоваться северными притоками реки, до тех пор, пока Исламабад «убедительно и бесповоротно не откажется от поддержки трансграничного терроризма». В ответ пакистанские власти предупредили, что любые попытки остановить или перенаправить поток воды, положенной Пакистану по договору, будут расценены «как акт войны и на него будут даны ответные меры со всей силой».
Ситуация балансирует на грани войны между двумя странами, обладающими ядерным оружием. Притом, что Индия и Пакистан – члены Шанхайской организации сотрудничества, принятые в нее в 2017 году. Индия – член БРИКС, в который входит также Китай, главный политический партнер Пакистана. Но очередное индо-пакистанское обострение вновь показало, что Глобальному Югу свойственны внутренние противоречия, истоки которых уходят в историю.
Осложняющим фактором является внутриполитическая ситуация в каждой из стран, которая побуждает правительства к жесткому отстаиванию престижа. В Индии Нарендра Моди находится у власти с 2014 года, но на выборах 2024-го его Бхаратия джаната парти (БДП) потеряла абсолютное большинство в парламенте. Правительство Моди сформировал без больших проблем, договорившись с двумя региональными партиями, но снижение электоральной поддержки является негативным сигналом. Особенно на фоне того, что ослабленному Индийскому национальному конгрессу (ИНК) удалось собрать коалицию из многочисленных региональных партий, недовольных политическим доминированием БДП. Следующие выборы пройдут лишь в 2029 году, но на них возможен сценарий 1977 года – только тогда все объединились против доминирования ИНК Индиры Ганди и победили.
В Пакистане тот же политический тайминг – прошлые выборы в 2024-м, следующие – в 2029-м. Правительство сформировали партии, являющиеся историческими конкурентами – Пакистанская народная партия и Пакистанская мусульманская лига (Н – Наваз, в честь ее лидера Наваза Шарифа). Также в коалицию входят и другие, менее влиятельные политические силы. Такая конструкция связана со стремлением любой ценой не допустить возвращения к власти харизматичного экс-премьера Имран Хана. Он сам находится в тюрьме, будучи осужденным на длительный срок лишения свободы, а его партия «Пакистан Техрик-и-Инсаф» не могла использовать в ходе избирательной кампании свой бренд. Но, несмотря на это, сторонники опального политика, по официальным данным, получили почти треть голосов (причем они обвинили власти в фальсификации, настаивая на том, что набрали больше).
В этих условиях Пакистан продолжает курс на сотрудничество с Китаем – в прошлом году премьер Шехбаз Шариф посетил Пекин. Для США значение Пакистана снизилось после окончания эвакуации из Афганистана – как и в целом интерес к региону.
А вот с Индией США стремятся максимально сблизиться в условиях обострения глобальной конкуренции с Китаем. Моди стал одним из первых иностранных лидеров, посетивших Вашингтон после инаугурации Дональда Трампа – визит состоялся в феврале. А только что Индию посетил вице-президент Джей Ди Вэнс (с супругой Ушей – представительницей индийской общины США), который призвал Индию нарастить закупки американской военной техники, в том числе истребителей F-35. Он назвал сотрудничество двух стран определяющим для текущего века, а без его успеха «наступят темные времена».
Алексей Макаркин
О Зурабе Церетели будут лучше писать после смерти, чем при жизни.
Церетели принадлежал к числу скульпторов, много и успешно работавших по официальным заказам и отмеченных государственными наградами – в СССР он получил звезду Героя Соцтруда, в современной России стал полным кавалером ордена «За заслуги перед Отечеством». И, кроме того, он обладал прекрасными коммуникативными способностями и лоббистскими возможностями, то есть его GR был лучше, чем PR.
Для таких авторов важно следование определенным правилам. Произведение должно быть понятным и легко воспринимаемым. Желательно эффектным, вызывающим позитивные ассоциации, спектр которых может быть весьма широким. Факультативно признание критиков – они ведь решения не принимают. Другое дело, что могут оказать влияние – но оно будет эффективным только в том случае, если заказчики на критиков обращают внимание (но там и больших заказов и проектов меньше, потому что пресса может в принципе оспорить их целесообразность). А если не обращают, то мнения критиков незначимы.
«Зависеть от царя, зависеть от народа — Не всё ли нам равно?», - эти пушкинские слова применимы и к памятникам в том смысле, что вкусы царей и народов могут быть близкими. Лица, принимающие решения – тоже люди со своими представлениями о должном, в том числе в культуре, которые часто соответствуют массовому сознанию.
Из памятников Церетели сильное народное неприятие вызвал разве что Петр в Москве. Но тут сработало множество факторов – и непривычная гигантская фигура, к тому же в нелюбимом императором городе, и слухи о том, что на раннем этапе Петр был Колумбом, и время установки памятника (социально-экономический кризис) плюс информационная кампания против Лужкова из-за его федеральных амбиций. Но со временем эти факторы потеряли актуальность – и уже полтора десятилетия темы сноса монумента больше нет в информационном пространстве. А для молодых поколений Петр у Москвы-реки «был всегда».
Такой подход совершенно не уникален. В царской России предшественниками Церетели были Микешин и Опекушин. Первый увлекался «малороссийской» (лояльной империи – в отличие от нелояльной украинской) идеей и безуспешно пытался интегрировать Шевченко в официальный пантеон, поместив его фигуру на памятнике Тысячелетия России. Царь отказал, зато разрешил поместить Гоголя. Второй был убежденным консерватором и сторонником «единой и неделимой» России. Но оба были чрезвычайно успешными скульпторами, несмотря на мнения критиков и сатириков.
Причем обоих заносило в такие политико-художественные дебри, в которые Церетели, надо отдать должное, никогда не заходил. Опекушин после действительно талантливого памятника Пушкину соорудил в Кремле нечто громоздкое, но в полной мере соответствовавшее официальной идеологии - мемориальный комплекс, состоявший из статуи Александра II, шатровой сени над ней и галереи длиной около 76 метров с 33 мозаичными портретами русских правителей и гербами всех входивших в состав России земель. Острословы сравнивали сооружение с кегельбаном.
А Микешин в рамках своих «малороссийских» увлечений предложил дополнить созданную им конную статую Богдана Хмельницкого в Киеве двумя наборами фигур – спереди слепым кобзарем, которого слушают малоросс, червоноросс (житель Западной Украины), белорус и великоросс, а сзади – поляком, евреем и иезуитом, сбрасываемыми со скалы (в виде которой поначалу планировалось соорудить постамент) богдановым конем. К счастью, денег на изыски не хватило, от чего памятник немало выиграл. Да и скалу, на которой балансировал конь с угрозой сорваться вниз, заменили на более надежный и свойственный местным реалиям курган.
Но прошло время. Сейчас Микешин и Опекушин считаются классиками, в научных трудах их творчество рассматривается как важная и закономерная часть истории российского искусства. Пройдет немного времени, эмоциональные споры о Церетели окончательно завершатся, и искусствоведы будут говорить о нем без гнева и пристрастия.
Алексей Макаркин
О выборах папы Римского
1. Папа будет избран в мае, так что «предвыборная кампания» будет скоротечной. Но, похоже, что и либералы, и консерваторы готовились к ней заранее. В 2013 году либералы смогли обойти консерваторов, деморализованных неожиданной отставкой папы Бенедикта XVI и оказавшихся неспособными выдвинуть сильного консолидированного кандидата. Сейчас у консерваторов было время, чтобы попробовать согласовать свои позиции.
2. В 2013 году либералы успешно использовали «незападную» стратегию – то есть ставку на аргентинского кардинала Бергольо, который смог объединить многих кардиналов из стран как Латинской Америки, так и Африки, и Азии. Теперь «незападная» стратегия может быть использована консерваторами, внимание которых все чаще привлекают африканские клирики и паства, отвергающие послабления в пастырской практике, которые поощрялись папой Франциском. Если раньше возможность избрания «черного папы» связывалась с активностью либералов, то теперь – с планами консерваторов.
3. Современные технологии расширили возможности консерваторов. Если раньше критики Второго Ватиканского собора обычно не могли прорваться в мейнстримные медиа и были вынуждены довольствоваться малотиражными изданиями, то сейчас они активно действуют на пространстве Интернета. Блоги и форумы не только позволяют католическим традиционалистам продвигать свою точку зрения в публичном пространстве, но и играют для них организующую роль. Тем более, что это сочетается с правой волной на Западе, включающей в себя трампизм и близкие к нему европейские движения.
4. Смена поколений и активное миссионерство также дают шанс консерваторам, но здесь ситуация несколько иная. Молодые священники и новообращенные прихожане обычно не критикуют Второй Ватиканский собор, но чаще настаивают на более последовательном отстаивании католической идентичности, что можно делать и принимая богослужение на национальных языках (Джей Ди Вэнс ходит в церковь, где служат на английском, а не на латыни). Африканский консерватизм сильно отличается от европейского и американского, в том числе учетом национальных обычаев и антиколониальной составляющей. Таким образом можно говорить не о едином католическом консерватизме, а о разных консерватизмах, хотя и имеющих сферы соприкосновения.
5. В то же время либералы при папе Франциске заняли целый ряд ключевых постов в церковной иерархии. Они широко представлены в университетах и медийной сфере, у них много учеников и большой организационный опыт. Гуманное, милосердное христианство с экологичной составляющей привлекательно для современного секулярного общества, которому часто непонятны апелляции консерваторов к древним догматам и средневековым доктринам. Получив верных адептов, готовых отстаивать католическую ортодоксию, церковь в случае успеха консерваторов может отпугнуть куда большее число людей. И это серьезный аргумент либералов, актуальный, в первую очередь, для западного мира, исторически являющегося центром католицизма.
6. При этом выборы папы Римского проходят в условиях небольшого числа выборщиков. Хотя в последнее время связи между кардиналами несколько ослабели (особенно после того, как при папе Франциске в этот сан были возведены представители стран, где ранее кардиналов не было), но они все равно воспринимают себя как элитное сообщество со своими корпоративными правилами. Представители этого сообщества в ходе конклава будут учитывать общественные процессы, проходящие за пределами Сикстинской капеллы, но не менее важными для них могут быть межличностные отношения и внутренние договоренности, которые сложно, а то и невозможно спрогнозировать. Поэтому есть поговорка, что тот, кто идет на конклав папой, возвращается кардиналом – фавориты часто проигрывают. Впрочем, она актуальна не всегда – так, в 1963 и 2005 годах папами становились изначально наиболее влиятельные кандидаты.
Алексей Макаркин
Грузия оказалась в центре российского информационного внимания. Впрочем, в этот раз есть важные нюансы! Одно дело, когда про «геополитический разворот» Тбилиси толкуют «пикейные жилеты» на всевозможных ТВ-шоу. И совсем другое, когда о перспективах двусторонних отношениях говорят высокопоставленные государственные чиновники. Но обо всем по порядку.
Заместитель главы МИД России Михаил Галузин в интервью для «Известий» заявил, что РФ готова к возобновлению дипотношений с Грузией. Но это – большая цель. А на пути ее реализации Москва готова рассмотреть перспективы расширения авиасообщения. Галузин также сделал комплименты в адрес правящей партии «Грузинская мечта» и ее «отца-основателя» Бидзины Иванишвили. Во многом этот же тезис озвучил и пресс-секретарь президента России Владимира Путина Дмитрий Песков. По его словам, «каких-то четких сроков нет. Но то, что Россия действительно готова к шагам по нормализации отношений, это действительно так».
Какова была реакция со стороны Тбилиси? Если сказать, что сдержанно, значит не передать всей сложности момента. Спикер парламента Шалва Папуашвили фактически выдвинул контрпредложение. По его словам, есть один, но большой барьер на пути к нормализации. «Россия может очень легко снять это препятствие. Как только мы увидим шаги в этом направлении, восстановление отношений, безусловно, станет возможным. По другим вопросам мне нечего сказать».
Но скажем честно. Такая реакция со стороны грузинских политиков ожидаема. Параллельно с Папуашвили представители оппозиции отреагировали на инициативы из Москвы крайне негативно, в очередной раз обвинив «мечтателей» в тайных контактах с Кремлем и едва ли не выполнении «спецзадания» России. Знакомая риторика. Но за носителей ее проголосовало на последних выборах более трети избирателей. Не видеть этого власти не могут, хотя и пытаются обуздать оппозиционно-митинговые страсти, и даже в целом успешно!
Впрочем, дело не только в сиюминутных целях. В Грузии, среди политиков этой страны установился консенсус относительно Абхазии и Южной Осетии. Можно говорить о том, что расчеты Тбилиси не верны, и грузинский курс на «реинтеграцию» ошибочен. Но это не отменяет ни общественных умонастроений, ни имеющихся взглядов среди высших руководителей страны. Впрочем, никто не сказал, что нормализация- легкий, а главное- линейный процесс.
Сергей Маркедонов
«Я надеюсь, что развернутая там миссия ЕС будет расширена, чтобы иметь возможность наблюдать и ослаблять напряженность!»- с таким посланием выступил министр иностранных дел Франции Жан-Ноэль Барро. Высокопоставленный чиновник Пятой республики имел в виду европейскую миссию на границе Армении и Азербайджана.
Миссия ЕС была размещена на армянской стороне межгосударственного рубежа в феврале 20233 года. Власти Армении связывают ее открытие с военно-политическим обострением, имевшим место в сентябре 2022 года. С этого времени мы наблюдаем серьезное охлаждение российско-армянских отношений. Москва считает, что фактически европейская миссия- натовская, и ее деятельность не столько миротворческая, сколько разведывательная.
Свое недовольство миссией не раз публично выражал и Азербайджан. ВВ Баку перспективы урегулирования конфликта видят без посредников, а Франция при этом на особом счету у азербайджанского руководства. Эту страну считают откровенно проармянской и поэтому неспособной играть роль модератора. И хотя у Азербайджана и Ирана имеются существенные разночтения в оценках перспектив Кавказа, в Тегеране также не видят в наличии миссии ЕС в зоне незавершенного конфликта позитива.
Но миссия продолжает работать, несмотря на недовольство внешних игроков. Изначально ее сроки определялись в два года. В декабре 23 года состав миссии был увеличен на 69 человек! Парламент Армении ратифицировал Соглашение с Брюсселем о статусе служащих, размещенных вдоль границы. В начале 2025 года мандат миссии был продлен еще на два года.
Но Франция без всякого преувеличения является главным лоббистом миссии ЕС в Армении. Здесь есть несколько обстоятельств. И все они собственно с Арменией и ее безопасностью связаны косвенно. Хотя нельзя не заметить, что в последние пару лет именно Франция заняла лидирующее положение среди дружественных Армении стран согласно опросам общественного мнения. Но Париж в первую очередь интересует лидерство в ЕС. На фоне расхождений с США в целом и с 47-м американским президентом Дональдом Трампом в особенности французский лидер Эммануэль Макрон сделал ставку на усиление европейских оборонных возможностей. И, конечно, на особую роль Пятой республики в этом процессе.
Франция конкурирует с Турцией и ее союзником Азербайджаном, но в то же время пытается компенсировать свое «отступление» в Африке наступлением в «ближнем зарубежье» России. И Армения, как и Молдавия, не говоря уже об Украине видится такой площадкой!
Сергей Маркедонов
Дональд Трамп и Верховный суд.
В Верховном суде США большинство – 6 к 3 – составляют консерваторы, трое из которых назначены Трампом во время своего первого президентского срока. Однако как в любом небольшом элитном сообществе со своими корпоративными интересами и личными отношениями между участниками, внутренняя ситуация в Верховном суде куда сложнее, чем арифметический перевес консерваторов.
Тем более, что в истории суда немало примеров эволюции изначально консервативных судей к центру, где они по ряду позиций сближались с либералами. Можно вспомнить Гарольда Блэкмана, назначенного Ричардом Никсоном – этот судья стал автором знаменитого решения по «абортному» делу «Роу против Уэйда» и объектом нападок со стороны консерваторов. Сандру Дэй О’Коннор, первую женщину в суде (назначена Рональдом Рейганом), неоднократно голосовавшую вместе с либералами. Энтони Кеннеди, также назначенного Рейганом – он стал автором решения по делу «США против Виндзор», легализовавшего однополые браки. Кстати, трудно припомнить обратную эволюцию — от либерализма в направлении консерватизма.
Сейчас расстановка сил в Верховном суде сложнее, чем простая схема 6 к 3. Есть точка зрения, что она ближе к 4-2-3. То есть двое консервативных судей – председатель суда Джон Робертс и Эми Кони Барретт – в ряде случаев голосуют вместе с либералами, обеспечивая большинство более либеральным решениям. А есть и другая точка зрения – что «элитный клуб» разделяется по принципу 3-3-3. Она основана на том, что судья Бретт Кавано может прислушиваться к мнению Робертса, хотя и не всегда голосует вместе с ним.
Пока что судьи стремятся корректировать решения Трампа, не вступая с ним в жесткий конфликт. 7 апреля Верховный суд разрешил президенту Трампу временно применить закон 1798 года об иностранных врагах, что позволит иммиграционным властям использовать широкие полномочия военного времени для быстрой депортации предполагаемых членов банд. Таким образом решение окружного судьи Джеймса Боасберга, вызвавшее открытый гнев Трампа, было отменено. Трое либеральных судей не согласились с решением Верховного суда полностью, а Барретт – частично. Так что решающим стало мнение Робертса.
Трамп вполне закономерно расценил это решение как свою победу. Но есть обстоятельство, показывающее, что суд не полностью встал на его сторону. Суд указал, что должностные лица должны уведомить мигрантов о том, что они высылаются в соответствии с полномочиями военного времени, чтобы у них было «разумное время» для подачи жалоб. И если адвокаты успеют, то смогут затянуть рассмотрение дела и в лучшем для их подзащитных случае добиться отмены высылки. Впрочем, теперь возникает вопрос о том, что такое «разумное время» - понятно, что правительство хотело бы максимально сократить этот срок, а адвокаты – увеличить.
С темой «разумного времени» связано и решение по делу венесуэльца Абрего Гарсии, который был депортирован в Сальвадор 15 марта. У него не было возможности опротестовать это решение. Его адвокаты утверждают, что он не просто не имел отношения к банде, но и бежал в США от нее, что подтверждается решением иммиграционного судьи от 2019 года. Власти, ссылаясь на «надежный источник», заявляли, что он связан с бандой.
Окружной судья решил, что правительство должно «осуществить» его возвращение из Сальвадора. Верховный суд 10 апреля заменил эту формулировку на более мягкую – «содействовать» возвращению – и не установил сроков такого «содействия». Также он предложил окружному судьи дополнительно разъяснить свое решение, приняв во внимание уважение, которое следует оказывать исполнительной власти при ведении иностранных дел». Уже вечером 10 апреля окружной судья приказал администрации Трампа «принять все возможные меры для содействия» возвращению Абрего Гарсии. Дело продолжается.
Решение по делу Абрего Гарсии было принято судом единогласно, хотя либеральные судьи и выступили с отдельным уточняющим документом, резко критикующим действия Трампа. Таким образом в этом вопросе либералы и консерваторы нашли компромисс.
Алексей Макаркин
Формирование нового мирового порядка - одна из главных дискуссионных тем сегодняшней международной повестки. Об этой теме охотно говорят и главы государств, которые претендуют на роль бенефициаров новой системы, и лидеры стран, чьи амбиции скромнее, но чьи интересы они готовы решительно отстаивать.
9-10 апреля в Азербайджане на базе университета АДА прошел VII политический форум на тему «К новому миропорядку». Сам этот вуз возник в 2014 году на основе объединения Дипломатической академии (отсюда и характерная аббревиатура в названии и Азербайджанского университета информационных технологий. Сегодня университет рассматривается, как важный кадровый резерв республики. Его ректором является Хафиз Пашаев, опытный дипломат, имеющий за плечами опыт 13 лет работы послом в США, а также заместителем главы МИД. Не стоит забывать и родственные связи ректора и президента республики, Пашаев- родной дядя супруги и вице-президента Азербайджана Мехрибан Алиевой (в девичестве Пашаевой).
И потому неслучайно главным спикером апрельского форума стал президент Азербайджана Ильхам Алиев. От внимания наблюдателей не ушли жесткие инвективы Алиева в отношении международных институтов. По словам азербайдажнского лидера, его страна независима от мировых финансовых институтов: «Мы приостановили отношения с Международным валютным фондом в первый период моего президентства. Что касается других финансовых институтов, мы, можно сказать, полностью остановили наше сотрудничество».
Алиев выступил с жесткой критикой USAD, упрекнув этот институт в коррупции. Также досталось радио «Свобода» и Голосу Америки» и правозащитным организациям «Human Rights Watch», «Amnesty International» и целому ряду родственных структур. По мнению азербайджанского президента, все они работают не во благо его страны, а сеют вражду и рознь.
Наверное, многие отечественные критики «коллективного Запада», услышав оценки Алиева будут готовы солидаризироваться с ним. И сделать вывод, о полном «развороте» Баку в сторону от США и ЕС. Но в любых риторических высказываниях важны нюансы. Не стоит упускать из виду то, что Алиев назвал решения администрации Дональда Трампа по тому же USAD многообещающими. И пообещал предоставить коллегам из США доказательства вмешательства Агентства во внутренние дела Азербайджана. Значит Баку устами первого лица государства демонстрирует готовность к работе, как минимум, с частью западной элиты.
В Азербайджане прекрасно знают о том, что и в США, и среди европейских элит идет борьба подходов: опираться ли в отношениях Баку на заветы старых добрых реалистов вроде Ганса Моргентау или делать акценты на правозащитной тематике. И первое направление азербайджанские лидеры и раньше поддерживали (как бы иначе возник «контракт века» и высокий уровень кооперативных связей с Вашингтоном и Брюсселем). Но к либеральным трендам в Баку всегда относились настороженно, видя в них попытки вмешательства во внутриполитические дела.
Вряд ли эта дихотомия исчезнет завтра. Баку в «новом миропорядке» хотел бы ориентироваться на жесткую прагматику. Следуя таким подходам, можно найти общие точки и с Западом, и с Россией. Только вот собственный интерес всегда будет впереди абстрактных ценностей.
Сергей Маркедонов
Американские сенаторы волнуются в связи с тарифами Трампа.
Семь сенаторов-республиканцев, включая временного председателя Сената Чака Грассли (Айова) и бывшего лидера республиканцев в Сенате Митча Макконнелла (Кентукки) подписали двухпартийный законопроект, который предусматривает одобрение Конгрессом высоких пошлин, введенных президентом Дональдом Трампом для торговых партнеров США. Временный председатель Сената – это старейший по времени пребывания на своем посту сенатор от партии большинства. Им сейчас является 91-летний Грассли, впервые избранный в Сенат в 1980 году и ранее возглавлявший его финансовый комитет.
Грассли и Макконнелл присоединились к пяти другим республиканцам — сенаторам Джерри Морану (Канзас), Лизе Мурковски (Аляска), Тому Тиллису (Северная Каролина), Тодду Янгу (Индиана) и Сьюзан Коллинз (Мэн), также поддержавшим законопроект, призванный ограничить возможность Трампа вводить односторонние пошлины без одобрения Конгресса. Президент должен будет уведомить Конгресс о введении новых или повышении существующих тарифов в течение 28 часов и мотивировать принятие таких мер. Он также должен будет предоставить оценку потенциального воздействия введения или повышения пошлин на американские предприятия и потребителей.
Что еще более важно, новые тарифы должны будут прекращать свое действие через 60 дней, если Конгресс не примет совместную резолюцию об их одобрении. И это дает Конгрессу возможность отменить пошлины до истечения 60-дневного периода, приняв совместную резолюцию о неодобрении пошлин.
Макконнелл, Мурковски и Коллинз уже неоднократно критиковали политику Трампа и выступали против ряда его назначенцев. Так, все трое проголосовали против утверждение Пита Хегсета на посту министра обороны, так что для положительного решения понадобился голос вице-президента Джея Ди Вэнса. Также они (а также республиканец-либертарианец Рэнд Пол) проголосовали 2 апреля за резолюцию об отмене введенных в феврале тарифов Трампа на импорт из Канады – в результате Сенат одобрил ее 51 голосом против 48. Однако четверо их коллег впервые демонстрируют свою нелояльность.
Соавторами законопроекта являются семеро сенаторов от Демократической партии. Такой состав подписантов существенно повышает шансы на его прохождение через Сенат. Понятно, что демократы будут голосовать «за» – тот факт, что законопроект подписали лишь семеро законодателей от этой партии, свидетельствует лишь о желании выдержать двухпартийный баланс. Однако Трамп уже пригрозил наложить вето на законопроект, а преодолеть его при нынешнем раскладе сил можно будет разве что при обвале американской экономики. Любой сенатор оглядывается на партийных активистов, которые могут отомстить отступникам на ближайших праймериз – особенно, если их призовет Трамп.
Но волнуются и сенаторы, сохраняющие лояльность – некоторые из них дают понять, что рассчитывают на скорую нормализацию ситуации с тарифами. Если тарифы Трампа отправят экономику США в рецессию, республиканцев ждет «кровавая баня» на промежуточных выборах в Конгресс, которые пройдут в 2026 году, заявил республиканец от Техаса Тед Круз, обычно поддерживающий Трампа (но в далеком уже 2016-м бывший его главным соперником на праймериз). Он также предрек «ужасную» судьбу экономике США, если разразится полномасштабная торговая война, и ответные тарифы против американских товаров останутся в силе в долгосрочной перспективе.
А двое сенаторов-республиканцев призвали президента Трампа принять предложение Европейского союза о «нулевых пошлинах» на автомобили и промышленные товары на фоне усиливающихся торговых войн. «Давайте заключим эту сделку!» — написал сенатор Майк Ли (республиканец, штат Юта), трампист, только что летавший вместе с Вэнсом в Гренландию. Сенатор Рон Джонсон (республиканец от Висконсина) согласился с этим мнением.
Сенаторы опасаются как масштабной рецессии в стране, так и локальных проблем для бизнеса, действующего в их штатах и интегрированного в глобальную экономику. Но решения в Белом доме принимает Трамп, а он отступать не намерен.
Алексей Макаркин
Конституционный суд Республики Корея 4 апреля единогласно поддержал импичмент президента Юн Сок Ёля, немедленно лишив его должности.
Решение было принято через 122 дня после того, как Национальная ассамблея приняла предложение об импичменте Юна в связи с его попыткой 3 декабря прошлого года ввести военное положение и фактически совершить переворот. Бывшему президенту осталось только выразить сожаление в связи с тем, что не оправдал ожиданий народа. Теперь Юна ждет уголовный процесс, который начнется 14 апреля.
Согласно законодательству, новые президентские выборы должны состояться не позднее, чем через 60 дней после решения Конституционного суда – скорее всего 3 июня. Наилучшие шансы на победу у непримиримого противника Юн Сок Ёля, лидера Демократической партии «Тобуро» Ли Чжэ Мёна. Он значительно опережает своих возможных конкурентов от правящей партии «Сила народа».
К тому же если демократам надо только официально оформить выдвижение кандидата, то «Силе народа» на старте скоротечной кампании еще предстоит определиться с тем, кто составит конкуренцию Ли. Своего кандидата «Сила народа» будет определять на праймериз, половина голосов на которых будет принадлежать членам партии, а половина определяться по результатам опросов сторонников партии и неопределившихся избирателей.
По последним опросам наиболее популярным кандидатом в этой партии является министр труда Ким Мун Су. В 1970-1980-е годы он придерживался левых взглядов и неоднократно арестовывался при военных диктатурах за участие в профсоюзном движении, но после краха социализма в СССР и ряде других стран, эволюционировал вправо. Но и такой необычный для правых кандидат отстает от Ли по самому благоприятному для него мартовскому опросу на 6 пунктов (а по другим разрыв составляет от 9 до 25 пунктов).
При этом поддержка Ли имеет тенденцию к росту. Тем более, что 25 марта апелляционный суд оправдал ему по одному из коррупционных обвинений, выдвигавшихся против него (по другому обвинению он был оправдан еще в ноябре прошлого года). Впрочем, антикоррупционные расследования против него продолжаются, что может стать проблемой в случае избрания президентом. Но, в любом случае, недоказанные провинности Ли менее значимы с точки зрения большинства общества, чем вполне очевидные деяния Юна, пославшего военных разгонять парламент.
Решение Конституционного суда интересно и в контексте расстановки сил в самом суде. По состоянию на начало декабря, в нем было четверо либеральных и двое консервативных судей при трех вакансиях. Минимальное большинство для вынесения решения – пять голосов; это означало, что консерваторы теоретически могли заблокировать импичмент. Поэтому Демократическая партия «Тобуро» настаивала на назначении троих судей по рекомендации парламента: среди кандидатов были два либерала и один консерватор.
Премьер-министр Хан Док Су, вступивший в исполнение обязанностей президента после импичмента Юну, отказался назначать судей. Тогда 27 декабря парламент объявил импичмент и ему (причем простым большинством, исходя из того, что отстраняет не президента, а премьера), и новый и.о. президента и и.о. премьера, первый вице-премьер Чхве Сан Мок, назначил двух судей – либерала и консерватора.
Так что суду пришлось одновременно разбираться с двумя импичментами. 24 марта семью голосами против одного он отклонил импичмент Хан Док Су, посчитав, что достаточных оснований не было – его сразу же восстановили в должностях премьера и и.о. президента. Отстаивала импичмент лишь только что назначенная либеральная судья. При этом шестеро судей сочли, что сама процедура импичмента простым большинством голосов парламентариев в этом случае была допустима - но эта позиция важна лишь как прецедент.
А вот решение об увольнении президента Юна было единогласным, вне зависимости от политических симпатий судей. В рамках демократической Конституции, которую призван защищать суд, оправданий для переворота найти было невозможно. Да и консерваторы даже при желании (которого явно не было) все равно не могли спасти Юна при новом раскладе сил в суде.
Алексей Макаркин
В начале 2025 года многие наблюдатели поспешили сделать вывод о внутриполитической стабилизации в Грузии. В самом деле, оппозиция не смогла создать критическую массу недовольства правящей партией «Грузинская мечта». И уличный протест, и чиновничья фронда не достигли высоких показателей. Парламент приступил к работе, а высшие правительственные чиновники помимо работы на внутреннем контуре стали постепенно продвигать и международные контакты старого нового кабмина.
Между тем, недовольство «Грузинской мечтой» никуда не делось. Опять же, и внутри страны, и вовне. Протесты и шествия, хотя и в меньшем объеме, чем в конце 2024 года, продолжаются. Экс-президент Саломе Зурабишвили продвигает идею создания объединенной платформы против «партии власти». Уголовные дела против Михаила Саакашвили и участников протестных акций активно обсуждаются.
На этом фоне стоит обратить внимание на заявление председателя комитета грузинского парламента Грузии по внешним связям Николоза Самхарадзе. В своем интервью румынскому изданию «Adevarul» он заявил, что решение проблем Абхазии и Южной Осетии следует искать посредством «демилитаризации» этих республик, то есть вывода российских войск с их территорий. Самхарадзе также подчеркнул, что в его стране нет никаких объединений или политиков, кто был бы связан с РФ. В общем, парафраз известной мысли об отсутствии друзей и наличии интересов.
Встает вопрос, а как все это соотносится с работой той же парламентской комисии по расследованию деятельности экс-президента Михаила Саакашвили? Напомню, что эта структура была создана в феврале 2025 года. Главные темы расследования- причины «пятидневной войны» 2008 года, коррупция, нарушения гражданских прав, давление на бизнес. В конце марта исполнительный секретарь правящей партии Мамука Мдинарадзе представил некоторые итоги работы комиссии. В фокусе всеобщего внимания оказался следующий вывод: приказ о начале военных действий в Южной Осетии был отдан в 23-45 7 августа. И отдан именно Саакашвили, что подтвердил и бывший начальник грузинского Генштаба Заза Гогава. Вывод, мягко говоря, подрывающий гипотезу об «имперской агрессии России».
И после этого заявления о том, что уход РФ из Абхазии и Южной Осетии- благо для урегулирования конфликтов и для будущего Грузии в целом. Между тем, противоречия здесь кажущиеся. Для «Грузинской мечты» расследование 08-08-08 - это важный инструмент делегитимации режима Саакашвили, а через него и нынешней оппозиции (где, конечно, не сплошь поклонники экс-президента, но немалая их часть). Из признания ключевой ответственности «националов» не следует, что «мечтатели» готовы согласиться с «новой геополитической реальностью». Или, напротив, готовы отказаться от евро-атлантического выбора. Их цель иная - показать авантюризм и политическую безответственность Саакашвили. «Мечтатели» показывают, что, не будучи реально готовым к противостоянию с Россией, он втянул страну в войну и проиграл. Из этого, конечно, не следует, что нынешняя власть готова признать Грузию в границах 2008, а не 1989 года.
Сергей Маркедонов
Лишение Марин Ле Пен права баллотироваться на выборах 2027 года происходит в условиях, когда она является реальным кандидатом на победу.
Это уникальная ситуация для Франции. Там раньше судили и приговаривали экс-президентов (Жака Ширака и Николя Саркози), но они уже не претендовали на переизбрание. Ширак по возрасту, Саркози в силу невысокого рейтинга. Судили и приговаривали экс-министров, которые не были кандидатами в президенты. В данном же случае речь идет о лидере гонки – мартовский опрос социологического института Ifop дает ей 34-37% (в зависимости от набора соперников).
Но более важно даже другое. В апреле 2024 года Ifop попытался спрогнозировать результаты второго тура выборов с участием Ле Пен, «номера два» в ее партии Жордана Барделла и двоих макроновских премьер-министров – Эдуара Филиппа и Габриэля Атталя. Выяснилось, что Ле Пен выигрывает у Филиппа в соотношении 51% к 49%, а у Атталя – 53% к 47%. Барделла также побеждает Атталя – 51% к 49%, а в случае соперничества с Филиппом их шансы равны. Но главное в этих опросах – что и у Ле Пен, и у Барделла есть реальный шанс на победу во втором туре. Хотя и не безусловный. Страх многих умеренных избирателей перед фамилией Ле Пен, сыгравший сдерживающую роль в 2017 и даже в 2022 годах, ушел в историю.
И выборы могут преподнести сюрпризы – во Франции такое случалось не раз. Самый яркий пример - в 2002 году Жан-Мари Ле Пен, опередив премьера-социалиста Лионеля Жоспена, неожиданно вышел во второй тур, где, правда, разгромно проиграл шедшему на второй срок Жаку Шираку. И тут появляется самый кошмарный для французского политического мейнстрима сценарий выборов-2027. Если выдвигается слабый центристский кандидат, остающийся по итогам выборов на третьем или даже четвертом месте. А первые два занимают кандидаты от Национального объединения и леворадикальной «Непокоренной Франции».
Социологи из Ifop год назад «спроектировали» второй тур: Ле Пен против Жан-Люка Меланшона. Оказалось, что в этом случае средний класс массово переходит к Ле Пен с тем, чтобы любой ценой избежать победы Меланшона, которого французские буржуа считают опасным революционером. «Республиканская мобилизация», которая неоднократно останавливала Ле Пен (в том числе на парламентских выборах прошлого года) в этом случае полностью рассыпается, и Ле Пен получает почти две трети голосов. То же самое, понятно, относится и к Барделла.
Но у Барделла нет такого политического опыта, как у Ле Пен, что может проявиться в ходе жесткой избирательной кампании, где ему придется полемизировать с ведущими политическими деятелями Франции. И он слишком молод – в этом году ему исполняется 30 лет, и не имеет высшего образования – бросил университет, чтобы уйти в политику. Эти факторы могут повлиять на мнение колеблющихся избирателей – разумеется, если во второй тур выходит не Меланшон.
И еще один немаловажный момент. Марин Ле Пен прошла через десятилетия бойкотов в отношении ее семьи. И нет никакой гарантии, что придя к власти, она не начнет крушить укоренившиеся французские институты, которые всегда были для нее чужими и враждебными. Тем более, что есть актуальный заокеанский пример, когда Дональд Трамп мстит своим противникам, стремительно меняя привычные правила игры. У Барделла обид существенно меньше – он принадлежит уже к новому поколению лидеров крайне правых и никогда не работал с Жан-Мари Ле Пеном.
Алексей Макаркин
В последнее воскресенье марта в муниципалитете Гюмри, «северной столице» Армении состоялись выборы. Формально - событие местного масштаба. Но по своему значению эта электоральная кампания выходят за рамки отдельно взятого муниципалитета. Здесь сложились сразу несколько факторов.
Во-первых, Армения живет в состоянии приближающихся парламентских выборов. Согласно «расписанию», они намечены на 2026 год. Но что и когда в республике проходило в точном соответствии с графиком. Вспомним выборы в Национальное собрание в 2018 и 2021 гг. Эти кампании (две кряду) стали следствием сначала «бархатной революции», а затем поражения во второй карабахской войне и масштабного внутриполитического кризиса. Словом, Армении и ее гражданам не привыкать к досрочным голосованиям. Тем паче, что социологические опросы сегодня фиксируют снижение популярности правящей партии и лично премьера Никола Пашиняна. Правда, их спасает еще более низкий уровень общественной поддержки оппозиции.
Во-вторых, в Гюмри правящий «Гражданский договор» уже уступал оппозиции. Осенью 2021 года оппозиционный блок Баласаняна обыгрывал его. С той поры, конечно, много воды утекло. Баласанян покинул свой пост, против него и ряда членов его семьи возбуждены уголовные дела, власти попытались организовать серию санационных мер в отношении городской власти.
Однако интрига на выборах-2024 сохранялась до последнего дня. В борьбе за места депутатов в Совете старейшин (городском парламенте) Гюмри (именно они выбирают мэра города) сошлись 9 политических объединений (6 партий и 3 блока). По данным ЦИК республики правящая партия во главе с и.о. мэра Сариком Минасяном взяла верх, получив 36, 80% голосов. Но есть нюансы! Список Компартии Армении во главе с Варданом Гукасяном занял второе место (20,71%), а альянс «Наш город» (его возглавляет депутат Мартун Григорян) получил 15, 85% голосов избирателей. Всего в Совет старейшин прошли 5 политических сил (помимо вышеуказанных в него также войдут партия бизнесмена и телевизионного продюсера Рубена Мхитаряна «Моя сильная община», и «Мать Армения»).
И теперь многое зависит от того, сумеют ли те, кто не принадлежит к партии Пашиняна объединиться и договориться о выдвижении консолидированной фигуры мэра «северной столицы Армении». Рубен Мхитаряна выразил готовность поддержать Вардана Гукасяна. Но не все так просто, чтобы трактовать итоги голосования, как однозначный провал Пашиняна и его команды. Вспомним выборы в Совет старейшин Еревана и борьбу за кресло городского головы главного муниципалитета. Интрига была, варианты имелись. Но в итоге верх взял кандидат от «партии власти». В любом случае мы видим, как страна постепенно входит в главную общенациональную кампанию!
Сергей Маркедонов