9057
Политическая аналитика от экспертов Центра политических технологий им. Игоря Бунина
Второй тур президентских выборов в Молдове завершен. Интрига при подвелении итогов голосования сохранялась до последней минуты. После обработки порядка 92% бюллетеней лидировал экс-генпрокурор Александр Стояногло, но затем действующий президент Майя Санду стала стремительно наращивать преимущество. И в итоге стала победительницей.
Результат на табло, как говорил советский футбольный гуру Валерий Лобановский? Но молдавские выборы- тот случай, когда цифры, доли процентов не отражают всего драматизма, всех нюансов кампании. Что зафиксировал второй тур помимо успеха Санду? Во-первых, ее минимальный перевес, обеспеченный в значительной мере голосами Кишинева и зарубежной молдавской диаспоры, прежде всего из стран ЕС и США. Не уникальная ситуация. Так уже было и в первом туре, и при голосовании за поправки к Конституции, и в ходе кампании 2020 года. Здесь, конечно, тоже не стоит впадать в упрощенческие схемы. Диаспора диаспорой, но определенный электоральный ресурс у Санду имеется. Несмотря и на высокий антирейтинг и у нее лично, и у членов ее команды.
Во-вторых, раскол общества, а он был явлен дважды в течение всего двух недель, (социология подробнейшая!) предполагает разные варианты поведения. Можно попытаться «сшить» расколотый социум, втянуть в процесс госуправления хотя бы часть оппонентов. Но можно пойти и иным путем. Обвинить во всем внешние силы, «сетку Шора», что, собственно и уже и делалось. По оглашении итогов голосования Майя Санду выступила с примирительными обращениями к своему главному оппоненту. Но хватит ли слов двух-трех пиаровских акция? Ответ очевиден, нет, здесь нужна система мер по продвижению инклюзивного национального диалога вместо проведения съездов победителей.
В-третьих, Молдова- парламентская республика. И успехи, и неудачи 2024 года будут подтверждены или опровергнуты выборами в высший законодательный орган страны. Кампания-2025 фактически стартовала в ночь на 4 ноября 2024 года.
Сергей Маркедонов
Конституционный суд отменил сроки давности к требованиям об обращении коррупционного имущества в доход государства.
В решении суда сказано, что «коррупция – особенно опасное социальное явление. Она разрушает и угнетает сферу реализации публичной власти, расшатывает ее легитимность, подрывает веру граждан в законность и является существенным препятствием для развития страны». Упомянуто о «сложнейшем периоде трансформации», который Россия прошла с начала 90-х годов.
Сказано и о том, что «обращение в доход государства имущества и денежных средств, в отношении которых не была опровергнута презумпция незаконности происхождения либо же установлена незаконность происхождения» имеет своей целью «реализацию публичного интереса в сфере противодействия коррупции, а не восстановление положения участников гражданского оборота». И такая мера «направлена на восполнение нарушения принципов справедливости и равенства, защиту демократического строя». А раз так, то она не может нарушать конституционный запрет на придание обратной силы законам, вводящим ответственность и ухудшающим положение граждан.
Таким образом Конституционный суд вновь ограничил действие принципа обратной силы. До этого, в 2022 году, он посчитал, что в законе о запрете избрания для причастных к экстремистским организациям обратная сила допустима, ибо занятие выборных должностей сопряжено «с повышенными репутационными требованиями к носителям публичной (политической) власти, что обусловлено их прямым участием в принятии правовых актов (нормативных и индивидуальных) и ответственностью, с которой связано осуществление ими своих полномочий». Теперь этот принцип не распространяется на имущество коррупционеров.
Относительно сроков давности суд посчитал, что «достаточно непродолжительные сроки исковой давности могли бы препятствовать достижению неотвратимости неблагоприятных последствий для коррупционера, т.к. они не гарантируют учета возможности его противодействия установлению оснований для подачи антикоррупционного иска и его подаче». То есть коррупционеры препятствуют деятельности контролирующих органов, используя свои властные полномочия и связи. И вообще применение сроков исковой давности в данном случае «фактически реабилитирует неправомерно нажитый капитал и приводит к поощрению коррупции, подрывает веру граждан в законность, добро и справедливость».
Конечно, Конституционный суд постановил, что «обращение в доход государства имущества не должно применяться в отношении третьих лиц, не участвовавших в организации коррупционных схем, но вступавших в правоотношения с коррупционером и с подконтрольными ему или связанными с ним лицами, и не знавших об источнике происхождения такого имущества». То есть лицо, купившее завод, ранее приобретенный коррупционером, на первый взгляд, может чувствовать себя спокойно (разумеется, если оно не аффилировано с коррупционером).
Но возникает вопрос о том, как определить, знал ли такой приобретатель об источнике происхождения такого имущества. Например, коррупционер покупает завод в 2005 году, и в Интернете появляется статья о том, что сделал он это на нечестные нажитые деньги. Должно ли это было остановить добросовестного покупателя, которые купил этот завод, например, в 2020-м?
Суд в нынешних «конкретно-исторических условиях» посчитал, что законодатель может вообще воздержаться от установления сроков давности относительно имущества коррупционеров. Но если он его установит, то такой срок должен существенно превышать уже установленные (3 и 10 лет) сроки. При такой позиции суда срок вряд ли будет установлен.
Таким образом постановление суда дает возможность изъять имущество у собственника, который приобрел его, будучи депутатом или чиновником. В 90-е и нулевые годы бизнесмены охотно получали депутатские мандаты разных уровней, помогавшие им в лоббистской деятельности и дававшие неприкосновенность. Теперь приобретенные ими активы становятся токсичными – вне зависимости от сроков давности. То есть их не посадят (на уголовную ответственность сроки давности распространяются), но имущество вполне могут отобрать.
Алексей Макаркин
Отставка Михаила Шмакова с поста председателя ФНПР внешне прошла максимально комфортно – от перевода на вновь учрежденную должность президента до вручения ордена «За заслуги перед Отечеством» первой степени (выше – только крайне редко вручаемый орден Андрея Первозванного).
На самом деле комфорта мало. Сам формат внеочередного съезда (только в апреле на очередном съезде Шмаков был избран главой ФНПР в восьмой раз) свидетельствует о том, что речь идет не о плановой замене. И президент ФНПР – в отличие от председателя – не наделен конкретными полномочиями. И отставка прошла на фоне требований прокуратуры об изъятии объектов недвижимости – от советских здравниц до Дома Союзов (относительно последнего в августе арбитражный суд отверг апелляцию Московской федерации профсоюзов по поводу изъятия) – которые в 1990-е годы профсоюзы официально получили в собственность. А далее многие из них оказывались в собственности уже коммерческих структур.
Шмаков стал лидером ФНПР в 1993 году - в эпоху, когда власть была слаба и вынуждена договариваться - например, о том, что официальные профсоюзы будут лояльными. Но даже слабая власть могла сокрушить карьеру нелояльного деятеля. Предшественник Шмакова Игорь Клочков сделал ставку на Руцкого и Хасбулатова – и после их поражения вынужден был уйти, уступив место куда более осторожному функционеру. Этот опыт Шмаков не забывал в течение всей своей последующей карьеры.
Причем критерии лояльности со временем менялись. В 1990-е годы лояльность не исключала широкие возможности резкой публичной критики действий власти, которую легко можно было обвинять в антирабочей политике. Надо было только воздерживаться от сущностных действий, которые могли бы нанести реальный ущерб власти. Главным условием лояльности считался отказ в поддержке КПРФ, которая тогда была серьезной политической силой и реальной оппозицией. ФНПР при Шмакове правила игры соблюдала, воздерживаясь от любых совместных политических действий с коммунистами.
А в нулевые годы первомайские марши ФНПР вытеснили на глубокую информационную периферию аналогичные акции к тому времени уже слабеющей КПРФ. «Красный Первомай» был вытеснен профсоюзным деполитизированным празднованием, соответствовавшим доминирующей стилистике «Дня весны и труда». Одновременно даже вербальной критики становилось все меньше и меньше, а ее формулировки были все более аккуратными, размытыми. ФНПР в лице Шмакова приняла в 2011 году активное участие в создании ОНФ, подтвердив тем самым изменение понимания лояльности. Под ней стала пониматься уже не сложная система неофициальных договоренностей, а прямая публичная поддержка власти (впрочем, это было свойственно и многим другим институциям).
Но чем дальше, тем больше Шмаков выглядел фигурой из прошлого, времен торгов с властью, которые давно закончились. Сейчас время управленцев, которые даже не помышляют о торге, а интегрированы (в разных организационных формах) в вертикаль. Как мэры городов, превратившиеся из самостоятельных акторов региональной политики в участников «единой системы публичной власти». И перевод Шмакова на номинальную должность является подтверждением этой тенденции.
Алексей Макаркин
В Болгарии прошли седьмые с апреля 2021 года парламентские выборы. Формирование стабильного правительства после них совсем не гарантировано – как и после шести предыдущих.
Уже стало привычным, что на первом месте оказывается проевропейская консервативная партия ГЕРБ экс-премьера Бойко Борисова (26,39%). Ее электорат достаточно стабилен, но коалиционный потенциал слаб. Поэтому за последние три года ей удалось договориться лишь один раз – в июне 2023 – апреле 2024 годов действовало правительство с участием ГЕРБ и крупнейшей либеральной партии «Продолжаем перемены» (ПП). Причем было достигнуто соглашение о том, что премьер назначается на ротационной основе – первые девять месяцев кабинет возглавляет представитель ПП, а следующий девять – ГЕРБ. Дальше стороны не заглядывали, обоснованно полагая, что полуторагодичная работа правительства уже будет успехом. Но когда настало время ротации, то разногласия привели к распаду кабинета и к очередным досрочным выборам.
В свою очередь, правительство без участия ГЕРБ, также оказывается неустойчивым. В 2021 году ПП сформировала четырехпартийный кабинет с участием социалистов, популистов из партии «Есть такой народ» - ЕТН) и правоцентристской коалиции, в последних составах парламента уже не представленной. Кабинет продержался около полугода и рухнул из-за выхода из его состава популистов.
Нельзя сказать, что болгарская политическая система статична – за три года постоянных внеочередных выборов в ней произошли изменения. Перед этими выборами распалась на две части одна из старейших партий страны – Движение за права и свободы (ДПС), представляющая интересы болгарских турок. Одну часть - «ДПС - Новое начало» - возглавил бизнесмен Деян Пеевский, недавно вступивший в партию, обвиняемый в коррупции и находящийся в связи с этим под американскими санкциями. Она получила 11,55% голосов. Во главе другой части – «Альянса за права и свободы», набравшего 7,48% - остался исторический лидер партии Ахмед Доган.
Следствием раскола ДПС стала активная мобилизация электората обоими соперниками – в результате явка на выборах выросла с 34,5 до почти 39%, несмотря на усталость избирателей от постоянных выборов.
Пророссийская партия «Возрождение» заняла третье место с 13,36% (это единственная партия, с которой Борисов демонстративно не хочет вступать в коалицию). ПП, с которой уже не ассоциируются перемены – второе с 14,2% (на пике популярности в ноябре 2021 года либералы получали около 25,5%). Социалисты получили 7,57%, популисты из ЕТН – 6,78%.
Некоторой интригой была численность партий, представленных в парламенте – за прохождение в него боролись еще две популистские партии. Недавно созданная партия МЕЧ («Мораль, единство, честь») смогла пройти с 4,59%. А прошедшая в прошлый состав парламента, но успевшая расколоться партия «Величие» получила 3,99% - ей совсем немного не хватило для преодоления 4%-ного барьера.
Такой фрагментированный состав парламента, наличие в нем популистов, раскол «турецкой» партии и печальный опыт кабинета с участием ГЕРБ и ПП не дают особых оснований для оптимизма в отношении будущей коалиции. Но при этом политическая система Болгарии продолжает функционировать. Пока нет коалиций, в стране функционируют «служебные» (технические) правительства, назначаемые президентом Руменом Радевым. Он является протеже социалистов, но позиции этой партии ослабели, и генерал Радев, в прошлом командующий болгарскими ВВС, является самостоятельным игроком, хотя и в рамках своих ограниченных конституционных полномочий.
Большинство членов таких правительств – беспартийные управленцы, хотя есть и небольшое число министров, входящих в состав партий. Стратегическими вопросами они заниматься не могут – нет ни времени, ни мандата избирателей. Но поддерживать функционирование государственных институтов и экономики – могут вполне, у них для этого есть и опыт, и полномочия. Поэтому большинство граждан в своей повседневной жизни даже не замечает отсутствия в стране стабильного правительства.
Алексей Макаркин
❗️ Все секреты международной политики в одной папке
Уважаемые подписчики, в честь преодоления планки в 4000 читателей мы решили собрать для вас уникальную папку телеграм-каналов, где собраны лучшие публичные и анонимные эксперты международной политики.
Авторы ежедневно разбирают самые актуальные события из стран всей планеты, а также погружаются в мир главных политических баталий. Трамп победит Харрис? БРИКС сменит ООН? Или же юань заменит доллар? Смело переходите по ссылке, подписывайтесь и первыми узнайте ответы на самые животрепещущие вопросы десятилетия!
📱 Подписывайтесь и делитесь с друзьями и коллегами
Государственная дума приняла проект бюджета на 2025-2027 годы в первом чтении. За проект проголосовали 314 депутатов, воздержались 78 человек, и один проголосовал против.
Это значимый момент, так как в прежние годы против проекта бюджета голосовали фракции КПРФ и «Справедливой России». Коммунисты – чтобы продемонстрировать, что они самая оппозиционная думская фракция. «Эсеры» - чтобы не отстать от коммунистов и побороться за протестный электорат.
Сейчас же эти две фракции воздержались. Они продолжают заявлять о том, что у них есть альтернативные варианты бюджета, предусматривающие резкий рост расходов «на всё хорошее». Так уже было в 1990-е годы, когда депутаты голосовали за популярные решения, которые заведомо не исполнялись – но эти времена давно в прошлом. Сейчас же речь идет только о политических декларациях, нацеленных на будущие выборы - серьезных реалистичных и технологичных альтернатив на практике у них нет. И нынешний отказ голосовать против бюджета является косвенным тому доказательством.
Тем более, что нынешний бюджет основан на серьезном прогнозном документе и носит стратегический характер. Председатель бюджетного комитета Андрей Макаров заявил, что проект бюджета составлен на основе прогноза социально-экономического развития страны, который позволяет сделать вывод, что экономика устойчиво развивается, несмотря ни на какие внешние шоки (с 2020 по 2023 году рост ВВП – 5,5%, в текущем году ожидается 3,9%).
Такая тенденция позволяет не только выполнять социальные обязательства (плюс к уже привычным выплатам сейчас предусмотрена индексация пенсий не только неработающим, но и работающим пенсионерам), но и инвестировать в развитие. На национальные проекты предусматривается выделить более 40 трлн рублей в течение шести лет. По сравнению с периодом 2019-2024 годов финансирование нацпроектов увеличено практически вдвое. Так что вице-спикер Александр Жуков заявляет, что нынешний бюджет нацелен даже не на три, как обычно, а на шесть лет вперед, так как нацпроекты, которые являются базой для него, рассчитаны на шестилетнюю перспективу.
Перед вторым чтением депутаты будут вносить в проект бюджета поправки – это стандартная, отработанная годами процедура, предусматривающая, что некоторая часть из них будет принята, но на общем характере бюджета это не скажется. Основное содержание бюджета определено уже в первом чтении – и меняться не будет.
Алексей Макаркин
Александр Лукашенко объявил о том, что будет участвовать в президентских выборах в Беларуси в 2025 году. Это означает, что его председательство во Всебелорусском народном собрании – ВНС (его главой Лукашенко стал в апреле нынешнего года) сейчас является дополнительным ресурсом, а не запасным аэродромом. Опыт Нурсултана Назарбаева, неудачно проведшего «операцию Преемник» в Казахстане и потерявшего в результате даже титул «елбасы», остается актуальным и воспринимается сугубо негативно.
И хотя Лукашенко на заседании ВНС и говорил, что принадлежит к «поколению уходящих политиков», но тут же оговорился: «Надеюсь, когда нас не станет, вы – ВНС – удержите эту страну». Так что он исходит из того, что уход не должен быть досрочным, и «удерживать страну» он в сколько-нибудь обозримом будущем собирается сам. По крайней мере, до 2030 года, когда истечет срок полномочий президента, избранного в 2025-м. А, возможно, если получится, то и дольше, так как ограничений по срокам белорусская Конституция не устанавливает.
Для России Лукашенко – непростой партнер; можно вспомнить, что обсуждение вопросов о единой валюте и посте президента Союзного государства ведется уже два десятилетия без какого-либо прогресса. Но другого варианта нет – Лукашенко единственный союзник России на западном направлении. Только что Владимир Путин наградил его орденом Андрея Первозванного, высшей наградой России, которую не имеет ни один другой нынешний лидер стран СНГ (а из бывших были награждены Гейдар Алиев и Нурсултан Назарбаев). Примечательно, что и заявление о баллотировке на новый срок Лукашенко сделал в России, на полях саммита БРИКС в Казани.
После выборов 2020 года и последующего разгрома оппозиции связи Лукашенко с Россией резко усилились, а возможности для геополитических маневров существенно сократились. Хотя Лукашенко и стремится показать, что они остаются. Так, 19 октября он заявил, что проводил днем ранее «очень сложные, тяжелые, но интересные переговоры с некими представителями западных государств», которые, по его словам, завидуют Беларуси «за то, что мы умеем работать, жить, праздновать». Но никаких практических результатов таких контактов (а вряд ли они были первыми) пока не видно.
В любом случае, президентские выборы 2025 года в Беларуси ожидаются не просто в управляемом, а в «гиперуправляемом» режиме. То есть условной Светланы Тихановской, которая необдуманно воспринималась весной 2020 года как удобный соперник без всяких шансов, больше не будет. Улучшать свой образ на Западе за счет электоральных процедур Лукашенко в ходе кампании не станет – это для него неактуально. Максимум возможного – помилование некоторых оппозиционеров без их допуска к политической деятельности (Лукашенко заявил о готовности рассмотреть ходатайство о помиловании Марии Колесниковой). Ставка будет сделана на минимизацию любых политических рисков.
Алексей Макаркин
В предвыборную информационную кампанию в Грузии включились орудия главного калибра. Почетный председатель правящей партии «Грузинская мечта» Бидзина Иванишвили за несколько дней до голосования дал развернутое интервью компании «Имеди». Фактически оно стало систематизированным «словом к народу» от власти в канун главной электоральной кампании четырехлетия. Ставки высоки, как никогда, выборы отражают не только глубокие внутренние противоречия, но и проходят на фоне непрекращающейся конфронтации России и Запада. Не будем забывать, что до 2014 года именно Грузия была главной ареной этой борьбы.
И в этой связи общий пафос выступления Иванишвили понятен. Он стремится отстроится от своего предшественника Михаила Саакашвили и «националов». Создатель «Мечты» идентифицирует экс-президента Грузии и его сторонников с войной. Когда-то одним из главных слоганов Саакашвили был следующим: нашу страну теперь знают во всем мир. Но та известность оказалась зарифмованной с войной, беженцами, утратой территорий. Иванишвили всеми силами пытается доказать: такая «слава» Грузии не нужна, его страна не хочет быть ареной для противостояния крупных держав. Не являются случайными его упоминания об опасности «второго фронта» и критика западных союзников за невнимание к собственно грузинским интересам.
Если приглядеться внимательнее к «октябрьским тезисам» Иванишвили, то их не назовешь антизападными, скорее, они пронизаны грузиноцентризмом. Уважайте нас, наш народ и наши интересы, не кидайте в топку мировой борьбы! Вот набор основных идей. Выпады против ЛГБТ? Их, скорее, надо рассматривать во внутриполитическом контексте. Власти тесно сотрудничают с Грузинской праволавной церковью, эти мотивы часто звучат в выступлениях ее иерархов. Среди прихожан ГПЦ немало симпатизантов правящей партии.
Оппоненты «крестного отца» «Мечты» традиционно ругают его за связи с Россией. Но в своем предвыборном интервью Иванишвили не ратовал ни за полный разрыв с США и ЕС (он предлагал «перезагрузку отношений»), ни за переориентацию страны на евразийскую интеграцию. Скорее, Россия была неким фоном, рассматривалась, как важный сосед, с которым опасно и даже непозволительно воевать и враждовать. И, думается, не для красивого словца Иванишвили упомянул о ситуации на Ближнем Востоке. Можно сколь-угодно смотреть на Запад, но от соседства не сбежишь, тем более такого опасного, как ближневосточный регион. Есть понимание, что не США и их союзники «разбудили» конфликты там, но нередко их попытки необдуманного вмешательства ради форсированной демократизации, усугубили имеющиеся проблемы, от которых Грузия стремится дистанцироваться.
Таким образом, создатель «Грузинской мечты» говорит избирателю о приоритете собственной страны. Не внешнеполитических абстракций и теорий, а грузинских интересов. Естественно, в понимании его и его соратников.
Сергей Маркедонов
Любые выборы имеют количественное и качественное измерение. В этом плане не стала исключением и парламентская кампания, которая проходит в Молдове. В прошедшем времени говорить о ней не представляется возможным, так как, скорее всего страну ждет второй тур голосования. Он состоится 3 ноября. Но пока ЦИК уточняет доли процентов, а политики делают заявления об иностранном вмешательстве (источник такового определяется в зависимости от внешнеполитических симпатий-антипатий), самое время зафиксировать некие качественные результаты, которые трудно списать на «вбросы» или пресловутый «адмресурс».
Итак, выборы показали глубокий раскол в молдавском обществе. Не стану строить версии о том, почему после подсчета более половины голосов результат на параллельном с президентскими выборами референдуме о евроинтеграции был менее 50 % в ее пользу, а под утро стал иным. Факт раскола очевидный для всех, вне зависимости от (гео)политических пристрастий. Думается, Санду серьезно просчиталась, когда попыталась отождествить голосование по поводу внешнеполитической стратегии с доверием к самой себе. Нечто похожее мы наблюдали в истории с британским премьером Дэвидом Кэмероном и кампанией по «Брекзиту». Переоценил собственные силы и в итоге не добился нужного результата.
Означает ли это, что проевропейские настроения в Молдове исчезнут? Нет, конечно, как никуда не денутся и пророссийские ожидания, и стремление балансировать между Западом и Востоком, получая выгоду от обоих внешнеполитических полюсов. Все это части молдавской внутренней повестки, было бы неверно свести ее к «руке Москвы» или «руке Брюсселя». И для любого политика крайне важно держать этот баланс, иначе не избежать конфликтов.
Перед вторым туром у власти есть два пути. Первый - свести остаток кампании к борьбе с внешним врагом, искать «призрак Илана Шора» в каждом селе и поселке. Второй- начать коррекцию курса, избавляясь шаг за шагом от элементов идеократии в политической практике. Оппозиция стоит перед непростой задачей объединения. В условиях, когда персонально ее лидеры далеки друг от друга, как да и нет! Не стоит забывать, что и голоса избирателей- не паззл технолога, они не складываются автоматически и не передаются, как эстафетная палочка от одного кандидата другому. Здесь также сложный выбор между стратегическим выбором и тактическими разногласиями. Ответа на вопрос, что перевесит в решающий момент нет.
Сергей Маркедонов
До парламентских выборов в Грузии остается чуть больше недели. Избирательная кампания входит в завершающую стадию, власти и оппозиция пытаются как можно активнее очертить свои подходы. И в этой борьбе за избирателя вопрос о восстановлении территориальной целостности получил дополнительную актуализацию.
Выступая на предвыборном митинге в Зугдиди премьер-министр Грузии Ираклий Кобахидзе заявил: «Разделительная линия искусственно разделяет нас с людьми, нашими абхазскими братьями и сестрами, которые проживают по ту сторону Ингури. Я уверен, что скоро настанет то время, когда все искусственные преграды будут сняты, и грузины и абхазы вместе будут жить в едином и неделимом государстве». При этом глава грузинского кабмина называл Абхазию «историческим краем Грузии». Вряд ли в Сухуме приняли бы подобную оценку.
Но в Тбилиси с ней согласились бы и власти, и оппозиция. Главе кабмина вторит спикер парламента Шалва Папуашвили. Он говорит об общем европейском будущем для абхазов и грузин. Естественно, в «едином грузинском государстве». При этом, заметим, незадолго до упомянутых спичей ЦИК Грузии постановил, что избиратели, зарегистрированные в Абхазии и в Южной Осетии (грузинское государство официально продолжает называть это образование «Цхинвальским регионом») могут проголосовать на парламентских выборах. Таким образом, формируется представление о некоем «режиме наибольшего благоприятствования» для тех, кого в Грузии хотели бы видеть своими потенциальными гражданами. И, конечно, все эти меры официальных грузинских властей подпитывают рассуждения о якобы очередной «геополитической сделке» на Кавказе.
Однако, попробуем посмотреть на данный сюжет без конспирологических очков. За депутатские кресла идет нешуточная борьба. Цена вопроса- парламентское большинство, формирование правительства и избрание лояльного властям президента (чтобы глава государства не повторил бы траектории Георгия Маргвелашвили и Саломе Зурабишвили). В борьбе за голоса правящая партия стремится обвинить в потери Абхазии своих главных оппонентов- «коллективного Саакашвили». Дело представляется так, что из-за антигосударственных действий и фактического предательства «бывших» Грузия лишилась «своих исторических территорий». И «мечтатели» смогут их вернуть, ибо будут проводить прагматическую политику, воздерживаясь от авантюр вроде тех, что предпринимал третий президент Грузии. Есть попытка сформировать непротиворечивую картину прошлого и будущего для избирателя.
Далека ли таковая от геополитических реалий или, напротив, близка им? Сейчас для властей важнее не ответ на этот вопрос, а электоральная поддержка. Избиратель «Мечты», не будем забывать, в массе своей совсем не грезит о восстановлении Российской империи. Он за ЕС, но без крайностей «тотальной толерантности», за «возвращение» Абхазии, но без войны и желательно не за счет ухода российских туристов. Он за ровные отношения с США и Россией, но, чтобы ни Москва, ни Вашингтон не «учили бы жить». Вот эти разнонаправленные запросы аудитории и пытается удовлетворить «партия власти». Оставляя на поствыборный период вопросы «большой геополитики».
Сергей Маркедонов
Уход Станислава Позднякова с поста главы ОКР связан с невостребованностью.
Поздняков возглавил ОКР в 2018 году в историческую эпоху для российского спорта, которой больше нет. Тогда был нужен антикризисный менеджер, который смог бы наладить отношения с МОК после допингового скандала и вернуть Россию в мировое олимпийское движение в качестве полноправного участника. Поздняков как знаменитый фехтовальщик, не находившийся на государственной службе, стал для этого оптимальной фигурой.
Реальность оказалась иной, причем вины Позднякова здесь не было. После начала СВО даже самый опытный спортивный дипломат или выдающийся спортсмен не мог предотвратить фактический разрыв с МОК, который уже 28 февраля 2022 года рекомендовал спортивным федерациям не допускать российских и белорусских спортсменов к участию в международных соревнованиях. Весной 2022-го Поздняков лишился президентского кресла в Европейской конфедерации фехтования (EFC), а чуть позже потерял место в исполкоме Ассоциации национальных олимпийских комитетов (АНОК).
Дальнейшие события развивались по сценарию эскалации, как и в других сферах. В 2023 году ОКР включил в свой состав олимпийские советы ДНР, ЛНР, Запорожской и Херсонской областей, а МОК приостановил его членство. Если до начала СВО российские институции делились на работающие в Крыму, Донецке и Луганске (и, соответственно, готовые попасть под санкции) и не работающие там (и сохраняющие отношения с зарубежными партнерами или надеющиеся их восстановить в будущем), то сейчас такая дифференциация исчезла. В осажденной крепости все равны.
Для Позднякова ситуация усугубилась тем, что в феврале 2022 года Россию покинул его тогдашний зять, фехтовальщик Константин Лоханов. Далее последовал развод, а перед этим Поздняков прошелся по «испуганным любителям малинового фраппе и желтых самокатов» и «бегущим с корабля крысам».
В последнее время Поздняков превратился из спортивного «голубя» в «ястреба», настаивая на максимальной изоляции российского спорта от олимпийского движения. Он в целом поддержал позицию Ирины Винер, назвавшей «командой бомжей» россиян, которые решились выступить на парижской Олимпиаде в нейтральном статусе. А, в частности, занял еще более жесткую позицию, назвав таких спортсменов «командой иноагентов». Но сохранить свой пост такая риторика не помогла. Желающие спортсмены из числа допущенных все равно отправились на Игры, а в России к этому отнеслись внешне спокойно, стараясь говорить о них как можно меньше.
Но, главное, ОКР не мог предложить альтернативы международному олимпийскому движению. В СССР можно было в противовес бойкотируемой Олимпиаде в Лос-Анджелесе провести игры «Дружба-84», опираясь на поддержку союзников по Варшавскому договору, в том числе на мощную спортивную машину ГДР (из общего строя выбивалась только Румыния). Сейчас же внешнеполитическая ситуация иная – и Всемирные игры дружбы, запланированные на сентябрь 2024 года, пришлось перенести.
Поэтому ОКР как самостоятельный институт оказался не востребован. Видимо, в ходе начавшейся большой реорганизации управления спортом он будет фактически аффилирован с Минспорта. Как это было в советское время. Первый глава НОК СССР Константин Андрианов до 1958 года совмещал эту должность с постом первого зампреда Спорткомитета СССР. В оттепельные времена глава НОК (тот же Андрианов) формально перестал быть госслужащим, а при Брежневе в 70-е годы председатели Спорткомитета стали одновременно возглавлять и НОК (Олимпийской хартии это не противоречит). В перестроечном 1989-м произошло разделение, а сейчас снова возможно совмещение.
Плюс в спортивных федерациях в ходе их укрупнения чемпионов сменяют спонсоры – Ирина Винер уже покинула пост главы федерации художественной гимнастики и выведена из состава совета при президенте по спорту. Елена Вяльбе призвала бомбить Лондон, но не факт, что сохранит руководство лыжной федерацией. Возникает своего рода «государственно-частное партнерство» в спорте, где имиджевые фигуры и коммуникаторы с заграницей куда менее востребованы, чем раньше. Как и в других сферах.
Алексей Макаркин
Вечер первого тура парламентских выборов в Литве чем-то напоминал ночь думских выборов в России 1993 года. Правда, результат все же оказался иным.
В 1993 году российские демократы с ужасом наблюдали триумф ЛДПР Владимира Жириновского, победившей по избирательным спискам. В 2024-м в Литве по первоначальным данным (когда подсчитали около половины голосов) на второе место по спискам вырвалась недавно созданная партия «Заря Немана», лидер которой, Ремигиюс Жемайтайтис, выступал с антисемитскими заявлениями. Жемайтайтис «раскрутился» на президентских выборах, состоявшихся в мае, получив 9% голосов. А на парламентских у его партии по первым итогам было 18,6%.
Правда, затем ситуация поменялась. На первом месте остались социал-демократы с 19,3% (первые результаты давали им даже 25%), на второе вышли консерваторы (почти 18% - по первым данным у них было 10%). «Заря Немана» пришла третьей – почти 15% - немало, существенно больше, чем Жемайтайтис получил на президентских выборах, но все же не триумф. По спискам в парламент проходят две левоцентристские партии – «Демократический союз во имя Литвы» (9%) и Союз литовских крестьян и зеленых (7%), а также партнер консерваторов по нынешней правительственной коалиции «Либеральное движение» (7,7%). Еще одна правительственная политическая сила – Партия свободы – получила 4,5% и в парламент не прошла.
Так что следующее правительство скорее всего будет левоцентристским, хотя если социал-демократы и Демсоюз могут быстро договориться, но у «крестьян и зеленых» плохие отношения с Демсоюзом. Однако предметно говорить о составе коалиции можно будет только после второго тура выборов по одномандатным округам, который состоится 27 октября. Литовский парламент состоит из 71 депутата-одномандатника и 70 «списочников». В первом туре определились победители лишь в нескольких округах (в одном из них прошел Жемайтайтис). По предварительным данным, в 24 одномандатных округах лидируют консерваторы, в 22 - социал-демократы. Как и ЛДПР при Жириновском, «Заря Немана» - лидерская партия – так что в округах она в основном проигрывает.
С чем связано такое изменение результатов? С тем, что вначале считали голоса «глубинки» - а там более активно поддерживали социал-демократов (де-факто политических наследников коммунистов-реформаторов, отделившихся от КПСС в 1990 году) и «Зарю Немана». А затем пошли результаты из Вильнюса и Каунаса – и сразу увеличилась поддержка консерваторов. Например, в центре Вильнюса консерваторы получили 37,7%, социал-демократы – 7,17%, а «Заря Немана» оказалась аутсайдером с 4,6%. Для сравнения возьмем голосование в Таураге на западе Литвы – 22% у социал-демократов, 25% у «Зари Немана» и всего 12% у консерваторов.
В любом случае, рост поддержки «Зари Немана» является тревожным симптомом для литовского политического класса, хотя партия и не окажет влияние на принятие политических решений. Впервые политическая сила, выступающая не просто с правопопулистских, но и с антисемитских позиций, сможет сформировать парламентскую фракцию и получить таким образом общенациональную трибуну.
«Заря Немана» выступает с правых позиций в политической сфере и с патерналистских – в экономике. Плюс оскорбительные выпады Жемайтайтиса в отношении не только евреев, но и русских в связи с депортацией 1941 года сочетаются с очень осторожной позицией в отношении Украины. Если мейнстримные партии активно поддерживают Украину, то «Заря Немана» концентрирует внимание на внутренних вопросах. И при этом активно критикует элиты – как социал-демократические, так и консервативные, позиционируя себя (как и любые популисты) в качестве защитников народных интересов. И для многих избирателей из «глубинки» такое сочетание месседжей вполне привлекательно.
И рост поддержки правых популистов в Литве вписывается в европейский тренд – с той разницей, что большинство популистов в других европейских странах все же не делают антисемитских заявлений, а некоторые (например, во Франции), вслед за Дональдом Трампом, симпатизируют Израилю.
Алексей Макаркин
В конце сентября ряд европейских СМИ озвучили идею о том, что ЕС готов убрать свои визовые льготы для граждан Грузии, если правительство этой страны продолжит проводить «авторитарный курс». Более того, грузинским ТВ-канал «Формула» даже представил материал, доказывающий, что в Еврокомиссии уже прошли консультации по данному вопросу.
На этом фоне Россия предлагает свою конкурентную альтернативу. 10 октября был опубликован указ президента РФ Владимира Путина о расширении безвизового режима для граждан Грузии. Отныне грузинским гражданам, приезжающим на территорию России на работу или учебу на срок больше 90 дней, виза будет не нужна. Основанием для их въезда станет обычный паспорт гражданина Грузии.
В этом решении сошлось сразу несколько мотивов. Во-первых, выборы в этой стране рассматриваются и в Москве, и в Вашингтоне с Брюсселем, как арена геополитической борьбы. И если Запад стремится противодействовать «Грузинской мечте», то Москва старается помочь этой политической силе. Не прямо, а скорее косвенно, но тем не менее. Решение Путина- внутреннее дело России. Но очевидно, что с помощью его указа правящая партия Грузии представит дело, как свой успех по нормализации отношений с Москвой. А это, между тем, один из предвыборных пунктов партии. Конечно, тот же премьер Ираклий Кобахидзе говорит о нормализации отношений по всем азимутам, но российский- один из них.
Во-вторых, с символической точки интересно, что указ президента РФ появился через два дня после саммита СНГ. После распада СССР безвиз был одним из главных преимуществ этой интеграционной структуры. Однако реализовать данную программу в полном объеме не получилось. И как раз российско-грузинские отношения были одним из первых «изъятий» из этого правила. Визовый режим был введен в 2000 году на фоне непростой ситуации в пограничье двух стран (Панкиси). В 2012 году Грузия в одностороннем порядке отменила визовый режим для россиян. В мае 2023 года Россия пошла по пути визовой либерализации, показав готовность вернуться к «золотым денькам» безвиза. Но прошлогодняя мера не распространялась на тех, кто приезжал в нашу страну для получения образования или на работу. Теперь и этот барьер устранен.
Конечно, оппозиция будет критиковать указ Путина, как в прошлом году уже это делала президент Саломе Зурабишвили. Но в плане символического продвижения двусторонней нормализации это немало, не говоря уже о практических аспектах. Конечно, всех проблем, имеющихся в отношениях Москвы и Тбилиси, это не решит. Но общий позитивный фон, бесспорно, укрепит.
Сергей Маркедонов
8 октября в Москве прошло заседание Совета глав государств СНГ. Уже много лет о Содружестве независимых государств, порождении Беловежских соглашений и распада Советского Союза, идут споры. Насколько эффективна эта интеграционная структура, если в свое время ее сам президент России Владимир Путин назвал ее «инструментом цивилизованного развода». Посетовав при этом, что все разочарования от Содружества- результат «избыточных ожиданий».
И неспроста, наверное, на протяжении всех постсоветских лет (у уже десятилетий) пространство бывшего СССР развивается, как диалектика интеграции и дезинтеграции. В формате СНГ мы наблюдаем значительное разнообразие подходов и взглядов стран-участниц объединения. Армения и Азербайджан даже после закрытия карабахского гештальта, пока еще не установили дипломатические отношения, что вряд ли возможно без подписания мирного соглашения. Также проблематично назвать идентичными позиции России и стран Центральной Азии. В спектре от отношения к конфликту на Украине и вопросов миграционной политики имеются многочисленные нюансы и оттенки.
Однако при всех разногласиях и разночтениях СНГ остается площадкой «сверки часов», согласования интересов и переговоров. Как в многостороннем, так и в двустороннем формате. В этом контексте значение кавказской повестки нельзя недооценивать. Вот и октябрьский форум в Москве отточил некоторые актуальные тенденции развития региона.
Армянский МИД на заседании министериала не подписал два документа заявления «О принципах обеспечения евразийской безопасности» и «О недопустимости использования в международных отношениях односторонних ограничительных мер». И, напротив, Москва и Ереван согласовали «пограничный вопрос». С 1 января 2025 года российские пограничники перестанут нести службу на КПП на армяно-иранской границе. Дистанцирование Армении от России имеет место, хотя в данном случае мы могли бы говорить о некоем позитивном кивке Еревана в сторону Тегерана. Исламская республика последовательно выступает за неприкосновенность территориальной целостности Кавказа в целом, и Армении, в частности.
В то же самое время на турецком участке армянской границы российские пограничники остаются, да и сам визит Пашиняна и главы МИД республики Арарата Мирзояна в Москву говорит о том, что при всем своем «вестернизме» они пытаются сохранить и диалог с Россией, и связи с ней. Вопрос, в каком объеме и на какую глубину?
Сегодня отношения Москвы и Баку выглядят, как взаимное сближение. Саммит СНГ это подтвердил. Страны связывают общие интересы в развитии экономических связей, коммуникаций. Но главное в том, что в условиях «холодной войны-2.0» Россия видит Азербайджан, если не как союзника, то как партнера в сдерживании Запада. В последние месяцы представители Баку сделали немало жестких заявлений по адресу Вашингтона и Брюсселя. Впрочем, есть сомнения в том, что азербайджанский «антивестернизм» станет необратимым, слишком многое связывает Азербайджан с той же Турцией, ключевым союзником США и ЕС в Евразии.
Сергей Маркедонов
04 октября в Москве прошли встречи главы российского МИД Сергея Лаврова с коллегами из Абхазии (Сергей Шамба) и Южной Осетии (Ахсар Джиоев). Переговоры были проведены в раздельных двусторонних и в трехстороннем форматах. И хотя Сергей Лавров встречается с руководителями дипломатических служб двух частично признанных республик регулярно, к событию 4 октября 2024 года было приковано особое внимание.
Этот интерес можно объяснить двумя основными причинами. Во-первых, Россия и Грузия сегодня предпринимают новую попытку перейти к нормализации двусторонних отношений. Не так давно на полях 79-й Генассамблеи ООН Сергей Лавров заявил, что форма примирения между грузинами, абхазами и осетинами будет зависеть от них самих, это решать «самим этим странам». Не в первый раз российские высшие должностные лица транслируют этот взгляд. Но информационное общество устроено так, что воспринимает нечто сказанное «здесь и сейчас», а не в широких временных контекстах. Тем паче, что после аналогичных тезисов от Владимира Путина в 2015 году, российско-грузинские отношения сваливались и в очередное пике, и переходили к новой нормализации.
Во-вторых, в конце августа-начале сентября Россия из-за невыполнения абхазскими властями ранее взятых обязательств приостановила выплату надбавок к зарплатам бюджетников республики, а никто иной, как Сергей Шамба тогда назвал эти меры «санкциями». Понятное дело, СМИ и блоггеры, не посвященные зачастую в детали этих коллизий, начали строить разнообразные версии о «сдаче Абхазии» и едва ли не тотальном пересмотре приоритетов Москвы на Южном Кавказе.
Переговоры 4 октября в многом и были нацелены на то, чтобы сломать негативные информационные тренды. Как свидетельствует официальный мидовский релиз, «с российской стороны подчеркнута готовность продолжать оказывать всемерное содействие суверенным и независимым Абхазии и Южной Осетии в обеспечении их безопасности, поддержке социально-экономической сферы, расширении круга внешнеполитических партнеров». Но, для читателей и слушателей в Сухуме и в Цхинвале, пожалуй, главная фраза была следующая: «Акцентировано, что решение российского руководства от 2008 г. о признании Республики Абхазия и Республики Южная Осетия пересмотру не подлежит».
И было бы странно, если бы в нынешних условиях Москва поступила бы иначе. Надежда на «геополитический поворот» Грузии, конечно, является неким психологическим компенсаторным механизмом, особенно на фоне прозападного дрейфа Армении. Но таковой «поворот» пока что даже не намечался. Стране важно пережить парламентские выборы, а правящей партии получить конституционное большинство, чтобы иметь возможность вообще куда-то поворачивать. Нормализация отношений с Тбилиси важно и нужно, но без решения ключевого вопроса четырехлетия электорального это проблематично даже в теории.
И, конечно, важно понимать, что при всей несопоставимости России и двух частично признанных республик отношения между ними имеют и свою собственную логику, и самоценность. И не являются бесплатным приложением к российско-грузинской повестке.
Сергей Маркедонов
Кеми Баденох избрана новым лидером Консервативной партии Великобритании в ходе внутрипартийного голосования. Число избирателей, имеющих право голоса, составило 131 680, явка - 72,8%. Баденох получила 53 806 голосов, ее соперник Роберт Дженрик - 41 388. Баденох стала первым чернокожим лидером одной из основных политических партий Великобритании и четвертой (после Маргарет Тэтчер, Терезы Мэй и Лиз Трасс) женщиной-лидером Консервативной партии.
Олукеми Олуфунто Адегоке (в замужестве Баденох) родилась в 1980 году в Уимблдоне в семье уроженцев Нигерии, принадлежавших к числу квалифицированных мигрантов (мать — преподаватель физиологии, отец был врачом общей практики). Значительную часть детства и юности Кеми провела в Лагосе, где работал отец, и в США, где преподавала мать. В 16-летнем возрасте вернулась в Великобританию из-за ухудшения финансового положения семьи. Училась в колледже дополнительного профессионального образования в Лондоне, затем получила в университетах степени магистра по компьютерному инжинирингу и бакалавра права.
Во время учебы ее однокурсниками были в основном студенты левых взглядов, но такое общение сделало ее более консервативной. Работая в IT-сфере, Баденох выступила в качестве хакера, взломав в 2008 году сайт одного из лидеров Лейбористской партии Харриет Харман и разместив на не информацию о ее переходе в ряды консерваторов (она призналась в этом через 10 лет, назвав свое поведение глупой шуткой). В 2017 году она была избрана депутатом, занимала ряд министерских постов в правительствах Бориса Джонсона, Лиз Трасс и Риши Сунака, в том числе министра по делам женщин и равноправия и министра предпринимательства и торговли.
Баденох – убежденная сторонница Brexit, социальный консерватор. Называет себя «гендерно-критической феминисткой», выступает против самоидентификации для трансгендеров. Противница критической расовой теории, она утверждает, что «не все культуры одинаково допустимы» и считает, что обсуждение имперской истории Британии должно включать и позитивные аспекты, а не только критику. Баденох, несмотря на свое африканское происхождение, выступает за ограничение иммиграции, исходя из того, что Британии нужны только квалифицированные специалисты, способные интегрироваться в общество (как ее родители). Иногда она делает эпатирующие заявления – например, что до 10% госслужащих «настолько плохи, что их следует посадить в тюрьму».
Проблемой партийных выборов является голосование активистов, которое может носить идеологический характер и расходиться с электоральным прагматизмом. В истории Консервативной партии такими примерами стало избрание слишком правых политиков, оказавшихся неудачными лидерами – Иена Дункан-Смита в 2001 году и Лиз Трасс в 2022 годах. И на нынешних выборах в финал вышли два идеологически правых и не слишком популярных политика.
По данным опроса, проведенного службой YouGov, только один из восьми британцев (12-13%) сейчас имеет благоприятное мнение о Баденох или Дженрике. 43% британцев заявили, что «не знают», что думают о Баденох, а 47% - о Дженрике. По сравнению с концом июля доля негативных оценок Баденох выросла с 37% до 45%, а Дженрика - с 27% до 40%.
Попытка продвижения более популярного кандидата-центриста, бывшего главы МИД Джеймса Клеверли, завершилась политтехнологическим провалом – часть его сторонников, намереваясь «выбить» из кампании популярную среди партийцев Баденох, стали голосовать за менее перспективного Дженрика, рассчитывая, что тот станет соперником Клеверли в финале выборов. В результате они помогли пройти в финал Дженрику, но их кандидат остался третьим.
Теперь Баденох столкнется с проблемами как политического позиционирования (пока она не предложила привлекательной для избирателей программы), так и формирования «теневого кабинета» в условиях, когда целый ряд влиятельных партийных лидеров-центристов (экс-премьер Сунак, Клеверли, бывший министр финансов Джереми Хант) не планируют в него входить. До парламентских выборов еще много времени, и «вкладываться» в поддержку Баденох они пока не хотят.
Алексей Макаркин
Правящая партия «Грузинская мечта» может занести себе в актив еще одно признание и поздравление. После Виктора Орбана в дело вступил еще один национал-атлантист, президент Турции Реджеп Тайип Эрдоган. Турецкий лидер обратился к главе кабмина Грузии Ираклию Кобахидзе со следующими словами: «Искренне поздравляю вас с победой партии «Грузинская мечта» под вашим руководством и с занятием первого места на парламентских выборах, состоявшихся 26 октября 2024 года. Надеюсь, что результаты выборов принесут успех народу Грузии и нашему региону».
Долгие годы своеобразной конвенциональной мудростью было описание грузинской внешней политики, как последовательного прозападного курса. Но с началом российской СВО на Украине официальный Тбилиси занял определенную дистанцию от США и их европейских союзников. При этом отношения с Россией так и остались в рамках «нормализации без пересечения «красных линий». На этом фоне стоит обратить особое внимание на двусторонние отношения Турции и Грузии. Долгое время они оставались в тени конфронтации между Россией и Западом на грузинской «геополитической площадке».
Между тем, важно понимать, что Турция, во-первых, важный экономический партнер Грузии. Ее роль во внешней торговле страны вообще нельзя недооценить. Во-вторых, в грузинской Концепции национальной безопасности Турецкая республика определена как «ведущий партнер» Тбилиси на Южном Кавказе. Анкара всегда последовательно поддерживала территориальную целостность Грузии, хотя в то же время сохраняла для себя некоторые «окна» на абхазском направлении, что грузинских партнеров Турции всегда нервировало. С Анкарой и Баку Тбилиси связывают многие транспортные и инфраструктурные проекты, это касается, как энергетики, так и железнодорожного сообщения. Три страны также вовлечены в активную кооперацию в военной сфере. И неслучайно поздравления Эрдогана последовали вскоре после того, как солидарность с «Грузинской мечтой» проявил Ильхам Алиев, политик, которого в Анкаре иначе, как «братом» не называют.
Но только региональными аспектами значение поздравления от Эрдогана не ограничиваются. Турецкий президент пытается показать высокий уровень своей автономии на международной арене. Его страна - союзник США и ЕС, член НАТО, кандидат (ставший, похоже «вечным», но тем не менее, на вступление в Евросоюз). У Эрдогана и личные связи с Штатами, и турецкие бизнес-интересы фокусируются во многом там же. Однако он не спешит солидаризироваться с Вашингтоном и Брюсселем, которые пытаются найти следы фальсификаций и нарушений в прошедших в Грузии парламентских выборах. Ему в отличие от Джо Байдена, Энтони Блинкена, Жозепа Борреля и Урсулы фон дер Ляйен все ясно. Для Эрдогана - Иванишвили, Кобахидзе, Гарибашвили- победители кампании, приоритетные партнеры для Анкары. Однако все это не ведет к его конфликту с США и с НАТО.
Сергей Маркедонов
Парламентские выборы в Грузии привлекают к себе внимание не только как факт внутриполитического развития отдельно взятой страны. Их анализируют также в контексте «большой геополитики» на Южном Кавказе. И оснований для такого интереса более, чем достаточно. Долгие годы именно Грузия была одной из главных арен конфронтации между Россией и Западом, а статус Абхазии и Южной Осетии даже после эскалации украинского конфликта остается важной проблемой Евразии.
Между тем, было бы большим упрощенчеством рассматривать выбор Грузии только как определение западного или российского вектора. Рассмотрим в качестве весьма поучительного примера историю недавнего визита в Тбилиси премьер-министра Венгрии Виктора Орбана. Глава венгерского правительства – частый гость в Грузии. В октябре 2023 года он посещал Тбилиси. Тогда стороны заявили, что товарооборот между ними увеличился почти на четверть и составил 46,62 миллиона американских долларов.
Но не товарооборотом единым. Орбан стал первым лидером иностранного правительства, который еще до оглашения официальных итогов голосования на парламентских выборах в Грузии поздравил главу кабмина республики Ираклия Кобахидзе (а в его лице и правязую партию) с победой. И не просто поздравил, а анонсировал свой официальный визит в Тбилиси. И слово у него с делом не разошлось. Орбан приехал в Грузию на третий день после парламентских выборов.
Главные оппоненты «Грузинской мечты» в один голос утверждают: правящая партия поддерживается из Кремля, она- пророссийский проект. Президент Саломе Зурабишвили, заявившая о своей полной поддержке оппозиции, отказалась признать результаты парламентских выборов. «Это то же самое, что признать подчинение Грузии России», - резюмировала она. Но как этот имидж «мечтателей» вяжется с поддержкой Орбана? Венгрия – член НАТО (вошла вместе с Польшей и Чехией в Альянс в первой волне еще в 1999 год) и Евросоюза. Вряд ли Орбана можно рассматривать, как протеже Владимира Путина, при всем желании!
Но вот кем его точно можно назвать, так это «национал-атлантистом», поклонником прозападного выбора, но в его консервативном изводе. То есть в версии, в которой национализм, суверенитет и «традиционные ценности» уживаются со стратегическим взаимодействием с США, ЕС и НАТО. Во многом этот выбор сегодня продвигают и победители на грузинских парламентских выборах.
Для Обрана визит важен, как новая манифестация своего политического кредо, своей «самости» в западном политическом сообществе. Грузинской же правящей партии такая поддержка со стороны венгерского премьера важна и по внутренним причинам (сигнал оппонентам и колеблющимся, что кооперация с Западом не прекратится), и по внешним (стремление завоевать свое особое место на путях евро-атлантической интеграции).
Сергей Маркедонов
После завершения голосования на парламентских выборах в Грузии и подведения их итогов комментарий на эту тему хотелось начать с привычной фразы: «избирательная кампания закончилась». Однако данная оценка требует, как минимум, серьезной нюансировки.
Действительно, голосование прошло. И по данным, оглашенным ЦИК Грузии, победитель ясен. Им стала правящая партия «Грузинская мечта». При достаточно высокой явке в 58, 94% «мечтатели» могут получить 89 из 150 мандатов. Вместе с ними в парламент проходят еще 4 оппозиционные силы. Финишировавший вторым блок «Коалиция за перемены» будет иметь 18 мандатов, коалиция «Единство - национальное движение» («коллективный Саакашвили) - 17, «Сильная Грузия»14, а объединения «Гахария для Грузии» (лидерская структура бывшего премьера и главы МВД) - 12.
Но это итоги отражают лишь количественное измерение выборов. Если же говорить о качественном, то остается больше вопросов, чем ответов. Оппозиция заявляет о фальсификациях и бойкоте парламента. Во многом это-повторение сценария выборов-2020. Но сегодня на стороне оппозиции президент Саломе Зурабишвили. То, что глава государства не имеет серьезных полномочий никого обманывать не должно, формально Зурабишвили- первое лицо и часть властной системы. Де-факто она пытается сыграть в сценарий «двоевластия». Шансов на успех этого дела не слишком много, но протесты пока что анонсированы. В ближайшее время мы увидим, насколько они обеспечены ресурсам, как далеко готовы в борьбе за «свою правду» идти оппоненты власти и само правительство.
Правящая партия ведет себя так, будто бы все стандартно и даже рутинно, обсуждается подготовка к заседанию нового состава парламента, формированию правительства, избранию президента (с 2024 года его будут выбирать не всенародно, а коллегией выборщиков). Но оппозиция не готова разделить такой «конструктивный настрой», ее лидеры хотят решить вопрос о власти на улицах грузинских городов, прежде всего в Тбилиси, где, к слову сказать, правящая партия не одержала победу.
Не все однозначно и с внешней легитимацией выборов. Поздравлений от Виктора Орбана, Ильхама Алиева и Никола Пашиняна явно недостаточно, чтобы чувствовать себя уверенно. Мониторинговая миссия Бюро по демократическим институтам и правам человека Организации по безопасности и сотрудничеству в Европе (БДИПЧ ОБСЕ) в принципе никакого особого криминала в действиях властей не узрела. Выводы ее координатора Паскаля Ализара могли бы вполне удовлетворить грузинское правительство: «День голосования в целом был организован и администрирован хорошо и у избирателей был широкий выбор благодаря разнообразию политических голосов». Но свое слово еще не сказали США и Евросоюз в целом. Налицо их стремление взять паузу, «изучить все материалы», что в переводе на обычный язык означает перенести дату финального решения до того момента, когда станет ясно: будет ли протест чем-то социально значимым или остановится на прежних показателях «умеренного шторма».
Таким образом, голосование прошло, но вопросы остались, кампания фактически продолжается.
Сергей Маркедонов
XVI саммит БРИКС, состоявшийся 22-24 октября в Казани, - неординарное событие. Форум стал самым представительным международным мероприятием с участием России с момента начала СВО на Украине. Гостями столицы Татарстана стали не только лидеры государств и главы правительств, развивающих партнерские отношения с РФ (Китай, Индия, Турция), но и генсек ООН Антонио Гутерриш. Это его участие уже стало поводом для ожесточенной критики со стороны украинских властей.
Но наряду с глобальными вопросами (экономическая интеграция стран Глобального Юга) в Казани нашлось место и проблемам региональной безопасности. В столице Татарстана состоялась встреча азербайджанского президента Ильхама Алиева и премьер-министра Армении Никола Пашиняна. Событие знаковое, если принять во внимание несколько факторов.
Во-первых, в последний год представители официального Еревана старательно обходят российскую площадку мирного урегулирования, фокусируясь на «гарантиях» со стороны США, Франции, Евросоюза в целом. Вот и 22 октября Пашинян провел переговоры со специальным помощником президента США, директором по делам Европы Совета нацбезопасности Майкла Карпентера и старшим советником по переговорам на Кавказе Луисом Боно. Карпентер передал главе армянского кабмина послание от своего шефа Джо Байдена. И в фокусе внимания их беседы были перспективы подготовки мирного соглашения. Стоит заметить, что пути Алиева и Пашиняна не так давно пересекались на саммите СНГ, но содержательных переговоров там они не вели. Во-вторых, в начале года было немало прогнозов относительно скорого подписания мирного договора. Между тем, стороны уже прошли десять раундов согласований и поправок. И, как сказал бы классик, «а воз и ныне там».
В Казани лидеры двух кавказских республик увиделись в преддверии
пленарного заседания БРИКС+. До начала официальной части они смогли переговорить друг с другом, скорее в неформальном ключе. После этого в СМИ появилась информация, что Алиев и Пашинян провели переговоры на полях казанского саммита. В них участвовали представители двух делегаций, но не посредники. Конечно, снова прозвучали обнадеживающие слова о скором мирном соглашении, которое согласовано едва ли не на 90%. Впрочем, вся история армяно-азербайджанского урегулирования показывает: такие оптимистические заявления нужно сверять практикой. Нередкими были случаи, когда после «практически готового мира» события развивались совсем в другом ключе.
Как бы то ни было, а значение российской площадки при всех сложностях в отношениях между Ереваном и Москвой не следует преуменьшать. Как бы ни продвигалась армянская сторона в своем диалоге с Западом. Станет ли казанская встреча неким прорывом? Сколько уже надежд высказывалось по этому поводу. Думается, спешить с выводами не стоит, но отметить неослабевающий интерес России к региону необходимо. Тем паче, этот эффект был усилен самим масштабом форума БРИКС в столице Татарстана.
Сергей Маркедонов
О разном восприятии образа одного полководца.
Рижская дума 16 октября приняла решение демонтировать памятник фельдмаршалу Михаилу Барклаю де Толли. Памятник был впервые установлен еще во времена Российской империи в 1913 году во время юбилейных торжеств, посвященных войне с Наполеоном. Барклай командовал русскими войсками во время «битвы народов» при Лейпциге, столетие которой отмечалось в том году. Выбор персоны Барклая был связан как с его общероссийским статусом выдающегося полководца (памятник ему стоит у Казанского собора в Петербурге, рядом с памятником Кутузову), так и с местными реалиями.
Барклай происходил из остзейской немецкой семьи с шотландскими корнями, долгое время жившей в Риге. Его дед был бургомистром Риги, а сам Барклай считал, что родился в этом городе (историки полагают, что на самом деле это произошло в семейном поместье).
Так что Барклай был приемлем и для русских (как имперский военачальник), так и для немцев (как соотечественник), сохранявших немалое влияние в тогдашней Лифляндии. Но латыши были к нему равнодушны. Памятник простоял недолго – в 1915 году в условиях угрозы немецкого наступления на Ригу его вывезли в Москву, где он и пропал – видимо, был переплавлен в советское время. В 2002 году на средства рижского предпринимателя Евгения Гомберга памятник был восстановлен, статуя отлита заново по фотографиям и сохранившейся гипсовой модели (то есть с высокой степенью точности).
Гомберг намеревался восстановить в Риге и дореволюционный памятник Петру I, судьба которого была несколько иной – его эвакуировали в том же 1915 году, но не по железной дороге, как памятник Барклаю, а водным путем. Корабль был потоплен немецким эсминцем, но статую подняли уже после войны. После различных многолетних перипетий памятник был отреставрирован на деньги Гомберга, но установить его в центре Риги предпринимателю не дали.
Латвийские правые политики воспринимали памятник Петру как символ российского влияния – кстати, они точно так же относились и к восстановлению памятника Барклаю. Но в начале нулевых годов Барклай все же оказался приемлем для общественного мнения и властей как местный уроженец, а вот Петр – нет. Долгое время памятник Петру стоял на частной автостоянке в Риге, а сейчас находится в Юрмале у дома Гомберга как его собственность.
После февраля 2022 года в Риге начали снимать все памятники, связанные с Россией и СССР (воинам-освободителям Риги, Пушкину, Келдышу). Памятник Барклаю «держался» дольше других – как в связи с тем, что он местный уроженец, не имевший отношения к СССР, так и потому, что статуя находится на историческом постаменте 1913 года. Однако в нынешнем году правое большинство Рижской думы приняло решение демонтировать памятник, вернув его Гомбергу.
И тут поступило предложение из Эстонии. Председатель волостного собрания Йыгевесте и член парламента от либеральной Партии реформ Майдо Руусманн предложил перенести памятник Барклаю на территорию своего муниципалитета. Барклай похоронен там в мавзолее на территории своего родового имения. В обосновании своей инициативы Руусманн сослался на то, что «командир прибалтийского немецко-шотландского происхождения, служивший царской России» не только владел усадьбой Йыгевесте, но и, как утверждают, выучил эстонский язык.
Если латвийскими правыми Барклай воспринимается только как российский военачальник, то в Эстонии он прежде всего местный остзеец. Если в России Михаил Богданович Барклай де Толли является частью российской истории, то в Эстонии Михаэль Андреас Барклай де Толли, как и другие остзейцы, воспринимается в контексте истории эстонской. Там выпущены почтовые марки с портретами как Барклая, так и адмиралов Крузенштерна (похороненного, кстати, в Домском соборе эстонской столицы) и Беллинсгаузена (хотя он был похоронен в Кронштадте, но родился на острове Эзель). Памятник Барклаю с царских времен стоит в Тарту и является частью местной идентичности. Так что «переезд» Барклая из Латвии в Эстонию выглядит вполне возможным – если, конечно, согласится собственник.
Алексей Макаркин
За две недели до…
За две недели до президентских выборов в США Дональд Трамп становится очевидным фаворитом. Не потому, что он «прибавил», хотя активность демонстрирует нешуточную. А потому, что кампания Камалы Харрис топчется на месте. Ее впечатляющий рывок из положения заведомого аутсайдера пришелся на август и первую половину сентября – последним достижением стало уверенное выступление на дебатах кандидатов в президенты 10 сентября, после чего все ее рейтинговые оценки достигли максимума – но после этого она не только не прибавила, но даже что-то потеряла в рейтингах. Так что отсутствие положительной динамики – главный симптом, что дела идут неладно. Она по-прежнему чуть (на 0,9 пункта) опережает Трампа в общенациональном рейтинге, но в семи ключевых колеблющихся штатах чуть впереди Трамп (в среднем – на 1 пункт). И если бы Америка сегодня проголосовала точно так, как предсказывают опросы, он бы получил 312 голосов выборщиков – намного больше искомых 270. Не случайно букмекеры в своих рейтингах оценивают его шансы на победу как 61 : 38.
В чем секрет успеха? Трамп давно завоевал симпатии большого числа избирателей и уверенно удерживает их в своем лагере. Он умело играет на эмоциональных мотивах, столь важных для разных групп избирателей, но в первую очередь – тех, кто не имеет высшего образования. Харрис уверенно лидирует среди более образованных (но менее многочисленных), но ее риторика оказывается не очень эффективной, чтобы в полной мере вернуть под знамена Демократической партии ключевые когорты их базы поддержки, в первую очередь – афроамериканцев и латиноамериканцев.
Значит ли это, что исход выборов предрешен? Одно сомнение все же есть, оно рациональное и «научное», но сугубо гипотетическое. Отрыв Трампа в ключевых штатах есть – но в пределах статистической погрешности. А сложнее всего поллстерам предсказать, чьи сторонники окажутся лучше мобилизованными, и свои предпочтения выразят не в ответах на вопросы социологов, а придя на избирательные участки (ну, или послав свой бюллетень по почте). В 2022 г. «мобилизационная машина» демократов сработала лучше, чем ожидалось, опрокинув неблагоприятные прогнозы (а опросы этого «не видели»). Что получится сейчас – узнаем только после выборов.
Повторим: уверенная стабильность в лагере Трампа и отсутствие динамики у Харрис – главный фактор, позволяющий отдать Трампу предпочтения. Но это – по опросам. А в Америке знают: выигрывают выборы не опросы, а избиратели…
Борис Макаренко
Комитет Госдумы по бюджету и налогам рекомендовал принять в первом чтении проект федерального бюджета на 2025 год и плановый период 2026-2027 годов. На рассмотрение Думы его планируется вынести 24 октября.
Главная особенность нынешнего бюджета, как и предыдущих, разработанных правительством Михаила Мишустина – реалистичность. Нет невыполнимых обещаний населению, от которых пришлось бы отказываться. Даже в современной турбулентной ситуации, с которой связан вполне ожидаемый рост бюджетных расходов по разделу «национальная оборона» (являющемуся тоже по понятным основаниям одним из приоритетов бюджета), все социальные обязательства перед гражданами продолжают строго выполняться. Нет задержек выплат пенсий и пособий, бюджетники своевременно получают зарплату. В 2025 году повысят страховые, социальные и военные пенсии. Вырастут МРОТ и материнский капитал.
Впервые за несколько лет бюджет структурно сбалансирован – то есть предусмотренные в нем расходы равны сумме базовых нефтегазовых (исходя из довольно консервативной оценки в 60 долларов за баррель) и ненефтегазовых доходов, процентных расходов и сальдо бюджетных и межгосударственных кредитов.
Это серьезный результат - таким образом возвращается нормальное бюджетное правило, при котором на расходы направляются только базовые нефтегазовые доходы, а дополнительные накапливаются в Фонде национального благосостояния (ФНБ). После чрезвычайных вызовов, связанных с пандемией и жесткими санкциями, бюджетный процесс адаптировался к новой реальности. Как следствие - создается основа для устойчивого роста ВВП.
И, что также немаловажно, бюджет предусматривает возможности для развития. Свыше 18 трлн рублей за три года будут направлены на реализацию национальных проектов. В приоритете проект «Семья», связанный с рациональным стремлением подойти к решению демографических проблем с помощью экономических инструментов, которые, по мнению демографов, только и могут сработать. Среди таких инструментов – ежемесячное пособие, пролонгированный материнский капитал, семейная ипотека (масштаб льготной ипотеки существенно увеличивается).
А далее - нацпроект «Инфраструктура для жизни». Это строительство и ремонт как федеральных трасс (довести скоростную магистраль «Восток» из Москвы в Екатеринбург планируется уже в конце этого года, а до Тюмени – в следующем году), так и дорог регионального и местного значения. Это направление активно продвигается действующим кабинетом министров с самого начала его работы в 2020 году – и с тех пор по трассе от Москвы до Казани уже ездят автомобилисты, существенно экономя свое время.
Предусмотрено выделение средств и на другие нацпроекты, в том числе и на серию новых, связанных с обеспечением технологического суверенитета – здесь и строительство судов, самолетов и вертолетов, и экономика данных и цифровая трансформация государства, и новые технологии сбережения здоровья, и многое другое. Все эти инициативы объединяет одно – они разными способами стимулируют экономический рост, являющийся стратегической задачей правительства Михаила Мишустина.
Алексей Макаркин
В предпоследнее воскресенье октября в Молдове пройдут президентские выборы. Даже по региональным, не говоря уже о постсоветских масштабах эта республика не принадлежит к числу не то, что лидеров, но и даже «средних держав». Однако сегодня внимание многих политиков и экспертов приковано к ситуации в ней. В чем причина такой «популярности» небольшого государства? И как результаты выборов в Молдове могут повлиять на процессы на пространстве бывшего Советского Союза?
«Геополитическая капитализация» Молдовы резко выросла за последние два года. Непосредственная близость республики к Украине, неурегулированный конфликт в Приднестровье, где признаков «разморозки» становится все больше, особый интерес России к положению миротворцев и своего воинского контингента на Днестре, а также влияние Румынии на внутриполитическую молдавскую повестку. Все эти факторы вместе, и каждый по отдельности заставляют отнестись к выборам в Молдове со всей серьезностью.
Однако нынешняя электоральная кампания, прежде всего, станет стресс-тестом для команды Майи Санду, которая пришла к власти 4 года назад. И весьма преуспела в гомогенизации политического пространства. Молдова- парламентская республика. Чтобы президент был полновесной фигурой, он должен опираться на большинство в высшем представительном органе власти, а также на «свое правительство» и Конституционный суд. Санду удалось решить все эти задачи. Чего не скажешь об экономике, социальной сфере, противодействии коррупции. Здесь особых достижений не наблюдается.
Оппонентов у президента хватает. Но этот минут компенсируется отсутствием единства в рядах оппозиции. Они идут несколькими «колоннами» против Санду. Добавим к ним еще и блок «Победа» опального олигарха Илана Шора. Его кандидатов не допустили к выборам, но данная сила имеет определенный уличный ресурс, который нельзя недооценивать. Главным соперником Санду из «системных политиков», как правило, называют экс-прокурора Александра Стояногло. Его политическое кредо не слишком ясно. Он не против евроинтеграции, но не видит себя противником Москвы (еще бы, его поддерживает партия социалистов Игоря Додона!). Назвать его «либералом» проблематично, но в то же время искать «правды» после его незаконного увольнения он стал в Европейском суде по правам человека, где получил защиту и поддержку.
Ключевой вопрос, готовы ли другие оппоненты и критики Санду вроде журналистки Натальи Морарь или экс-главы Гагаузской автономии Ирины Влах поддержать Стояногло во втором туре. Если таковой, конечно, будет. Слишком разными представляются ценности и ориентиры упомянутых политиков, чтобы увидеть их в одной «упряжке».
Остроты ситуации добавляет и то, что выборы усиленно «геополитизируют». Власти представляют их едва ли не как референдум о (не)доверии ЕС. Будто бы даже позитивное голосование по поправкам к Конституции избавит Кишинев от необходимости искать modus vivendi c Россией или заниматься урегулированием (не эскалацией) конфликта на Днестре!
Сергей Маркедонов
Присуждение премии по экономике памяти Альфреда Нобеля Дарону Аджемоглу и Джеймсу Робинсону породило активную дискуссию.
Это неудивительно, так как книги этих авторов носят популярный характер – в отличие от абсолютного большинства работ других лауреатов. И затрагивают эмоционально воспринимаемую тематику – достаточно вспомнить название самой известной их книги «Почему страны терпят неудачу: происхождение власти, процветания и нищеты». Впрочем, пропагандируемые авторами хорошие институты, стимулирующие развитие экономики, связаны не только с представительством, но и с его качеством. Оппоненты Аджемоглу и Робинсона (например, Ростислав Капелюшников) приводят примеры представительных органов Польши, Нидерландов и Вюртемберга, которые сдерживали развитие своих стран.
Причем быстрое учреждение представительства в некоторых случаях может создавать не меньшие проблемы, чем запоздание с ним (характерное, например, для России). Можно привести пример Мекленбурга, где дворянство победило неэффективных герцогов в XVIII веке и добилось формирования сословного ландтага. Но когда в середине XIX века во время революционных процессов, потрясших всю Европу, была сделана попытка принять более современную конституцию, то она была заблокирована дворянством. Раннее введение представительства способствовало тому, что архаичный «квазипарламент» просуществовал до 1918 года, когда рухнули все германские монархии. Герцог (в XIX веке уже либеральный), используя свои прерогативы, мог заниматься железнодорожным строительством, возвести в Шверине новый замок и модернизировать университет в Ростоке – но не имел возможности затронуть тормозившие развитие дворянские привилегии.
Но не стоит забывать и о других факторах, в том числе религии. Со времен Макса Вебера привычным стало подчеркивание роли протестантизма в экономическом развитии. Но принятие протестантизма отнюдь не гарантирует успеха. Если рассмотреть последствия описанной и Аджемоглу и Робинсоном, и другими авторами (например, Стивеном Пинкусом) «образцовой» Славной революции 1688 года, то можно обратить внимание на феномен лицемерия (hypocrisy).
Акт о веротерпимости 1688 года, принятый сразу же после Славной революции, ограничивал права протестантских нонконформистов. Однако реакцией на это стало публичное принятие нонконформистами англиканского причастия раз в год – а все остальное время они участвовали в своих конфессиональных собраниях. Во времена королевы Анны в обществе произошел раскол. Виги настаивали на приемлемости такого лицемерия, тори придерживались ригористичной позиции (конкуренция между вигами и тори описана в «Стакане воды» Скриба: герцогиня Мальборо сторонница вигов, а Болингброк – тори). После долгих перипетий победили виги – ригоризма стало меньше, что способствовало развитию экономики, среди акторов которого были и нонконформисты.
В США религиозный компромисс был связан с отсутствием единого центра. В Вирджинии доминировала епископальная церковь (причем епископ окормлял паству из Лондона, так что контроля было меньше), Массачусетс основали пуритане, Пенсильванию - квакеры, Мэриленд изначально был убежищем для гонимых католиков, а в Род-Айленд приезжали сторонники свободы вероисповедания. В каждой конкретной колонии могли быть свои нравы, иногда суровые (можно вспомнить про Салемских ведьм), но как сообщество они должны были договариваться друг с другом. Такой религиозный компромисс (для ригористов – лицемерие, для их оппонентов - прагматизм) в конечном счете оказался направлен против метрополии, взимавшей налоги и не обеспечивавшей представительства.
Если же мы рассмотрим современный Китай, где нет свободных выборов, то там прагматичное «лицемерие», которое не одобрили бы Ленин и Мао, было введено Дэн Сяопином в виде сочетания официальной коммунистической идеологии и крупного частного бизнеса. Такой прагматичный компромисс помог стимулировать быстрый рост, но без сильных институтов и достаточных гарантий прав собственности показал свою ограниченность - сейчас Си Цзиньпин ригористично апеллирует к идеологии и прижимает бизнес.
Алексей Макаркин
За четыре недели до…
До президентских выборов в США осталось меньше четырех недель. Хотя в последнее время ситуация становится все более выгодной для Дональда Трампа, исход нельзя считать предрешенным: большинство наблюдателей считают, что нынешние выборы – одни из самых высоконкурентных в современной истории, как, впрочем, и две предыдущие президентские кампании.
А если обратиться к историческим прецедентам, то 5 ноября случится одна из двух ситуаций – не уникальных, но нечастых в американской политической истории. Либо во второй раз бывший президент вернется в Белый Дом (как Гровер Кливленд в 1892 г.) – и в таком случае Трамп станет не только 45-ым, но и 47-ым президентом США. Либо в третий раз в истории выборы выиграет действующий вице-президент (как Мартин Ван Бурен в 1836 г. и Джордж Буш-старший в 1992 г.). И напротив: Трамп может стать вторым президентом, дважды проигрывавшим при попытке переизбрания (как тот же Ван Бурен в 1840 и 1848 гг. – правда, в последнем случае от «третьей партии»). Либо Камала Харрис повторит несчастливую судьбу вице-президентов Никсона (1960), Хамфри (1968) и Гора (2000), которым второй пост в государстве не помог избраться сразу после окончания сроков своих предшественников.
Чуть подробнее о предвыборном раскладе. На сегодня (и так практически уже месяц) Харрис опережает Трампа по общенациональному рейтингу, но менее, чем на 2 процентных пункта. На аналогичной точке в прошлых кампаниях Хиллари Клинтон и Джо Байден имели куда более солидный отрыв. А у Трампа уже более месяца рейтинг колеблется вокруг отметки 47% - напомним, что и в 2016, и в 2020 гг. он получал в итоге поддержку менее 47%, т.е. сейчас его рейтинг чуть выше. Зато в большинстве колеблющихся штатов Трамп чуть опережает Харрис, что в прогнозах дает ему солидный перевес в коллегии выборщиков, т.е. победу. Не случайно, все крупные букмекерские конторы предрекают (судя по предлагаемым ставкам) победу Трампу – усредненный показатель – 56,3 : 42,6, тогда как после дебатов ставки на Харрис были даже чуть выше, чем на Трампа.
Считать кампанию Харрис провальной было бы неверно: она смогла в краткие сроки «отыграть» большую часть того, что демократы во главе с Байденом потеряли за последний год и вернуть в кампанию интригу. Но ей не хватает убедительности, чтобы перевернуть представления американцев по наиболее уязвимым для администрации Байдена программным положениям (экономика/инфляция и контроль над иммиграцией) или достаточно убедительно навязать свою повестку дня. А Трамп продолжает свою привычную линию, и это позволяет ему набирать очки.
Есть в опросах еще один важный показатель: соотношение положительных и отрицательных оценок обоих кандидатов. У Трампа и здесь мало перемен: сальдо отрицательное (-8,3), хотя чуть лучше, чем в последние годы. Харрис стартовала в июле с неутешительного отрицательного баланса в -16, быстро поднялась до практически нулевого сальдо, но далее прогресс застопорился. Тем не менее, по соотношению этих рейтингов (которые предсказывают силу «отрицательного выбора», т.е. голосования против наиболее неприемлемого кандидата) у нее ситуация куда лучше, чем была у Клинтон в 2016 г., но хуже, чем у Байдена в 2020 г.
Как оценивать прогнозы? С одной стороны, наблюдатели экстраполируют на сегодняшнюю ситуацию то, что случалось и четыре, и восемь лет назад, когда реальный результат Трампа оказывался выше того, что ему предрекали опросы (но один раз этой «разницы» для победы хватило, второй – нет). С другой стороны, и поллстеры совершенствуют свои навыки, и настроения избирателей меняются: например, на промежуточных выборах 2022 г. результаты республиканцев оказались куда менее убедительными, чем предсказывали опросы. Правда, в тех выборах не участвовал лично Трамп.
Резюмируем: преимущество Трампа обозначилось, но интрига окончательно не исчезла.
Борис Макаренко
Умер Александр Смоленский – один из участников «семибанкирщины».
На самом деле, и «семибанкирщина», и «олигархи» - это громкие журналистские термины, которые должны были обозначать могущественных теневых правителей страны. На самом деле, эти бизнесмены государством не рулили, а период их лоббистского триумфа был очень краток – от президентских выборов 1996 года до дефолта 1998-го, приведшего к «огосударствлению» банковской системы.
Смоленский в отличие от своих коллег все поставил на банковский сектор, игнорируя промышленные и медийные активы. В результате, когда банк Смоленского рухнул, его владелец несколько лет пытался сохранить обломки своего бизнеса, а затем превратился в рантье.
В отличие от других «олигархов», Смоленский пришел в бизнес из теневой экономики. Мемуаров он не написал, хотя уже будучи на покое выпустил в соавторстве со своим давним знакомым, журналистом Эдуардом Краснянским, несколько художественных книг. Внимания читательской аудитории они не привлекли – никаких тайн, ни политических, ни личных, Смоленский в них не раскрыл.
Сам Смоленский говорил, что его дед был секретарем австрийской компартии, но его имя остается неизвестным. Мать действительно эмигрировала из Австрии в СССР в 1930-е годы – и, видимо, была коммунисткой. Но на карьере Смоленского это никак не сказалось – не поступив в институт, он работал на малозаметных должностях в типографиях. В биографических справках сказано, что он окончил Джамбульский геолого-технологический институт, но такого учебного заведения не существовало (в Джамбуле, нынешнем Таразе, был гидромелиоративно-строительный институт).
В 1981 году его осудили на два года по обвинению в хищении госимущества – позднее он рассказывал историю о том, что помогал нелегально печатать Библии (тогда немалый дефицит) и позаимствовал 6 кг типографской краски. Но дальше произошло странное – отбыв срок, Смоленский вернулся в Москву (что для осужденного было непросто), получил инженерную должность в престижном спорткомплексе «Олимпийский», а затем стал небольшим, но руководителем - замначальника ремонтно-строительного управления в Первомайском районе Москвы.
На кооперативном этапе истории российского бизнеса Смоленский поначалу нашел свою нишу в строительстве. Москвичи активно получали садовые участки, и на шести сотках устанавливали не только домики, но и хозблоки, которые и начал изготавливать Смоленский уже в качестве не строительного начальника, а кооператора (хотя и на той же базе). Дальнейшие особенности первоначального накопления капитала и превращения кооператора в банкира были существенно менее прозрачными и наполнены разнообразными и не слишком комплиментарными слухами. В первой половине 90-х годов Смоленский стал одним из самых известных банкиров страны, тесно связанных с московскими властями – его банк «Столичный» выделил 50 кг золота для куполов храма Христа Спасителя, главного проекта Юрия Лужкова.
Крах бизнеса Смоленского был во многом связан с завышенными амбициями – он планировал установить контроль над Сбербанком. А когда это не получилось, то «Столичный» в рамках «пира победителей» после выборов 1996 года получил от государства возможность поглотить Агропромбанк с многочисленными отделениями и денежными потоками Минсельхоза. Так «Столичный» стал СБС-АГРО. Но в 1998-м у государства в кризисной ситуации не было ресурсов для того, чтобы спасти огромный финансовый институт, который рискованно играл на рынке ГКО в надежде на очередную государственную помощь. Выяснилось, что не государство зависит от бизнеса, а совсем наоборот.
Каковы итоги деятельности Смоленского в качестве «олигарха»? Понятно, что они неутешительны – крах СБС-АГРО ударил и по клиентам и кредиторам, и по репутации российского бизнеса. И все же в «Столичном», как и в других банках 90-х, было и нечто положительное – внедрение новых технологий, от офисов с современным оборудованием и подготовки кадров до банковских карт. Многое из этого было использовано в дальнейшем – но уже без СБС-АГРО, о котором сохранилась только печальная память.
Алексей Макаркин
Конституционный суд рассматривает вопрос о применении срока давности при взыскании имущества по коррупционным делам. И решение, которое будет вынесено, станет одним из наиболее важных в истории суда.
С одной стороны, есть общественное мнение. Оно за максимально жесткую борьбу с коррупцией, включающей в себя не только хорошо известную формулировку, что «вор должен сидеть в тюрьме», но и невозможность для коррупционера пользоваться преступно нажитыми средствами. Если внимательно посмотреть дискуссии в Интернете, то обвинение в коррупции сразу же влечет за собой волну негатива, причем это распространяется и на чиновников, и на политиков, которых общество считает виновными задолго до приговора суда. Причем не спасает любой предшествующий электоральный результат. Политик может выиграть выборы и через несколько дней оказаться за решеткой – и избиратели воспримут это абсолютно спокойно, как должное.
С другой стороны, есть сроки давности, применяемые по отношению к преступлениям разной тяжести. Они составляют в России от двух до пятнадцати лет с момента совершения преступления. Срок давности может быть приостановлен в случае, если обвиняемый скрылся от правосудия – и возобновлен после того, как он арестован. Также есть ряд преступлений, на которые во всем мире не распространяется срок давности – это военные преступления, геноцид. В 2014 году в России срок давности был отменен за терроризм. Во всех этих случаях речь идет об особо тяжких преступлениях против личности – коррупционные дела к таким не относятся.
Впрочем, речь идет не об аресте «давних» коррупционеров, а лишь об изъятии у них имущества, которое они не могли приобрести на заработанные на государственной службе или выборных должностях средства. Но и в этом случае есть много вопросов. Например, как обвиненной в коррупции стороне оправдаться, когда прошло много лет и многие документы уже не сохранились. Или же более масштабный сюжет – о стабильности прав собственности. Человек три десятилетия владеет предприятием, вложил средства в закупку нового оборудования или ремонт, регулярно платил зарплату – а теперь выясняется, что он все это время владел незаконно, потому что предприятие было куплено его фирмой в то время, когда он был депутатом.
Но кроме двух сторон есть еще и третья. Период первоначального накопления капитала в современной России сопровождался мощнейшим всплеском коррупции. Многие бизнесмены одновременно получали депутатские мандаты разных уровней, при этом реально продолжая управлять своими активами и даже особенно этого не скрывали. Некоторые занимали должности в исполнительной власти – и за это время их бизнес успешно развивался (нередко более успешно, чем когда они были обычными предпринимателями). Так что даже при отсутствии привычных доказательств коррупции (меченых купюр, съемки скрытой камерой и т.д. – все это спустя десятилетия неактуально) им можно инкриминировать коррупционную деятельность.
Все сроки давности уже вышли, но если Конституционный суд признает, что «в общественных интересах» их надо отменить, то возникает возможность для масштабного передела бизнес-ресурсов. В условиях, когда итоги приватизации формально отменены не будут – и речь может идти о предприятиях, как входивших, так и не включенных в приватизационные списки. Так что ставки велики, осталось ждать недолго – свое решение Конституционный суд должен объявить в ближайшие несколько недель.
Алексей Макаркин
Откуда пошло современное запретительство?
Особенностью второй половины 80-х годов в СССР стало быстрое размывание (в рамках политической либерализации), а затем и крах (в условиях бурной демократизации) системы запретов, которая была свойственна советскому обществу с того момента, когда революционность стала сменяться консерватизмом. То есть с середины 30-х годов, когда Сталин вернул в школы «гражданскую историю», запретил аборты и восстановил офицерские звания. Сама система запретов также не была постоянной – достигнув пика в период позднего сталинизма, она трансформировалась, причем даже после конца оттепели не вернулась к максимальному уровню.
К середине 80-х система запретов настолько обветшала, что ее конец превратился в карнавал культурного разнообразия. А дальше возникло самое интересное. Наряду со «старыми запретителями», для которых карнавал изначально был нелепой аномалией, со временем все чаще стали появляться «новые запретители», одна часть из которых отшатнулись от карнавала по эстетическим соображениям, а другая – по мотивам государственной пользы (нередко оба аргумента соединяются). «Новое запретительство» связано с несколькими факторами.
Во-первых, обычная поколенческая проблема, свойственная не только России и часто аргументируемая словами, приписываемыми Черчиллю: «Кто в молодости не был либералом – у того нет сердца, кто в зрелости не стал консерватором – у того нет ума». Хотя Черчилль этого и не говорил.
Во-вторых, для многих сторонников перемен в 80-90-е годы было актуально понятие «догоняющего развития». Но сам Запад при этом воспринимался как мир, известный по фильмам о Шерлоке Холмсе – интересно, что одной из его характеристик была «ухоженность» старого доброго мира. И ощущение, что Запад ушел куда-то не туда и догонять его не стоит, началось еще в 90-е годы, когда реальные Европа и Америка оказались иными, чем мечталось. Кстати, сейчас для лоялистов символом «ухоженности» является Беларусь (улицы чистые, люди работают, мигрантов не видно – лепота, как сказал бы царь Иван Васильевич). И от восхищения немецким ordnung в 1980-е годы до такого же восхищения порядком в лукашенковской Беларуси – дистанция отнюдь не огромного размера.
В-третьих, границы возможного каждый понимал по-своему. И российский модернизм 80-90-х годов изначально имел значительную архаичную составляющую с «Москвой златоглавой» и «Поручиком Голицыным». Популярная тогда формула «Возрождение России» нередко иллюстрировалась ее неформальным символом – храмом Христа Спасителя. Новый российский либерализм был ближе к западному консерватизму, в том числе за счет жесткого антикоммунизма, который вел к неприятию любой «левизны». А уж если говорить о консерватизме, то на память нередко приходит слесарь-интеллигент Полесов, который «был настолько правым, что даже не знал, к какой партии принадлежит».
В-четвертых, сами свободы воспринимались многими их сторонниками сугубо инструментально, а не как самоценность. Например, выставки современного искусства вкупе с такими разными понятиями как суды присяжных и либеральное земельное законодательство, должны были работать на инвестиционную привлекательность страны. Дабы иностранный инвестор, прибыв в Россию, чувствовал себя как дома, и видел страну, живущую по привычным ему и комфортным для него правилам. И мог в рамках светской жизни сходить на выходных на такую же выставку, как у себя в Европе. А раз теперь ситуация изменилась и инвестпривлекательность более не актуальна, то «никакого модернизьма, никакого абстракционизьма».
Наконец, в-пятых, не только разочарование в Западе, но и фрустрация от потери земель, входивших в состав как СССР, так и Российской империи, ведут к тому, что появляются «вещи несовместные». Либералы, эволюционируя в направлении консерватизма, со временем доходят до Сталина. И появляются разные версии православного сталинизма, где подсчитывается, сколько жизней Сталин спас, запретив аборты – и как это было хорошо и с державной, и с религиозной точек зрения. Раньше такие рассуждения выглядели немыслимыми – сейчас они уже не удивляют.
Алексей Макаркин
В Интернете есть интересный жанр, который можно условно назвать «рассказками». Он позволяет выявить эмоции людей – хотя реакции и не носят репрезентативного характера.
«Рассказка» - это смоделированные эмоционально окрашенные «кейсы», предлагаемые читателям. В них часто речь идет о конфликтных ситуациях, причем читателю в комментариях предлагается выразить свое отношение к персонажам. И люди активно втягиваются в обсуждение, так как истории жизненные, и человек может поставить себя на место участников. Соответственно, меньше возможностей получить политкорректные, «правильные» ответы, чем в случае прямо поставленных вопросов.
«Рассказки» бывают посвящены семейным историям, отношениям со знакомыми или даже случайными попутчиками. Но интересно, что большинство реакций пользователя интернета выдержаны в стилистике одного из героев басни Крылова «Стрекоза и муравей», и понятно какого. Очень мало эмпатии к неудачникам, которые надоедают и чего-то просят. Есть желание отгородиться от них и защитить свою жизнь от связанных с такими отношениями проблем и волнений. А то поможешь раз, а там на шею сядут.
Впрочем, речь идет именно о «стрекозах», то есть персонажей, не находящихся в близких родственных отношениях с «муравьями». Если же речь идет о самых близких родственниках, то помогать им надо. Особенно надо уважать родителей - за исключением случаев, когда родитель бросил ребенка, а в старости требует – а не почтительно просит – вспомоществования. Ценность нуклеарной семьи признается (при исполнении ее членам элементарных обязанностей в отношении друг друга), а все, что дальше, уже вызывает серьезные вопросы. И в общении существует презумпция недобросовестности, которую можно преодолеть, если родственник и знакомый становятся искренними благодетелями (не отказываться же от помощи).
И интересно с попутчиками. Авторы «рассказок» иногда моделируют ситуации, когда надо уступить нижнюю полку пенсионеру, матери с ребенком и т.д. Или пустить в купе, где выкуплены все места, «мамочку с ребеночком», которым обязательно именно сейчас надо поехать в другой город. Причем включается дополнительный фактор в виде того, что «бабушка» или «мамочка» воспринимают как должное, что им обязательно надо пойти навстречу. И вот тут начинается столь мощное сопротивление таким требованиям, что становится ясно – всякие попытки посягнуть на законно занимаемые места обречены на неудачу. И халявщики не пройдут.
Алексей Макаркин